Осенняя сказка

Людмила Волынская

Внешне благополучный брак 30-летней героини трещит по швам. Не видя выхода из создавшейся ситуации, она решает взять тайм-аут. Подыскав с помощью подруги временное жилье, она стала невольным свидетелем скрываемых от посторонних чужих отношений, а потом и сама оказалась вовлечена в них, тем самым кардинально изменив свою жизнь.

Глава 3

Лидка устало прикрыла глаза. Должно быть, она немало просидела так. Прятавшиеся по углам темные тени расползлись, заполняя комнату зловещим полумраком. Дождь все так же барабанил по стеклу. Ветер терзал ветви деревьев. Страх перед неизвестностью терзал Лидкину душу.

Тихо скрипнула дверь, в комнату заглянула свекровь.

— Лид, ты спишь? — вытянув шею, посмотрела она по сторонам и, увидев Лидку, щелкнула выключателем.

От яркого света Лидка прищурилась.

— Нет, — нехотя ответила она.

— И не ела ничего. Ты не заболела? — свекровь положила Лидке на лоб шершавую ладонь.

Сочувственная теплота растопила в ней лед. Чистыми ручейками омыл он ее душу и заструился по щекам. Почему в жизни все так сложно и несправедливо? В чем перед ней была виновата эта женщина, которую за пять лет совместной жизни Лидка уже на дух не выносила? Боясь повторить мамину судьбу, она терпеливо обуздывала себя, сознательно не сворачивая с выбранного пути. Но она устала жить по уму, ей хотелось жить по сердцу.

— Да не изводись ты, — словно почувствовала ее мысли свекровь, — никуда он не денется.

— Это от вас он не денется, — шмыгнула носом Лидка. — В любом случае домой вернется.

— Так домой и вернется, — вытерев о фартук руки, свекровь присела рядом с Лидкой на подлокотник. — Не наломай дров сгоряча. Потом и захочешь, не исправишь.

— Какое там, сгоряча? — с раздражением отмахнулась Лидка. — Полгода с ума сходит. Скоро так и меня сведет.

— Так ведь полгода — не полжизни, — грустно покачала головой свекровь.

— А чего мне ждать? Пока старухой стану?

— Молодая ты, потому и глупая, — не обращая внимания на ее тон, вела свое свекровь. — Такие, как он, тоже на дороге не валяются. Не одной тебе мужа хочется. Чего тебе ждать… А уйдешь? Другая схватит, тебя не спросит. Я одну знахарку знаю, помогает в таких делах. Может, на вас порчу навели?

— Да сына вам жалко, — отрезала Лидка. — Можно подумать, на нем свет клином сошелся.

— А-аа,… — покачала головой свекровь и смерила Лидку насмешливым взглядом. — Рад дурак, что пирог велик. Не хочешь ужинать, ложись. Стирку я развешу, — тяжело поднялась она с кресла. — Где ты еще найдешь свекровь такую? И муж у тебя хороший, и свекровь золотая. Ты еще плохих не видела, вот и не гневи Бога, — закончила она и, шаркая шлепанцами, пошла на свою половину.

Задумалась Лидка. По-своему свекровь была права, да только это добро ей уже поперек горла стояло. Не за свекровь же она замуж выходила. А та ей все время пыталась мужа заменить. Никто им ничего не делал. Все оно и само сделалось. Можно подумать, свекровь этого не понимала или только о Лидке думала. О себе она в первую очередь и беспокоилась. Устраивала ее такая невестка, а другая придет, еще неизвестно, как все обернуться может.

С этими мыслями Лидка разделась и легла в холодную постель. Она уже привыкла так ложиться и засыпать привыкла одна. Ивана, похоже, это не волновало. Но сегодня спать не хотелось. Еще с полчаса были слышны шаркающие шаги за дверью, тихая возня, а потом все стихло. Лежа в непроглядной тьме, слушая монотонную дробь дождя по подоконнику, Лидка думала о нескладной своей судьбе. Почему-то вспомнилась ей тетя Катя. Как она там? Приезжала несколько раз к ним, даже помощь свою по хозяйству предлагала. Но свекровь отказалась. Побоялась, видно, как бы под старость эта помощница к ним совсем перебраться не вздумала. Они и вдвоем с Лидкой управлялись неплохо. Иван в эти тонкости не вникал. Что оставалось Лидке? Да и тетя это понимала, потому не стала навязываться.

Внезапно шум дождя нарушило позвякивание цепи, послышался ленивый хрипловатый лай. Тихо хлопнула калитка. Наконец-то, вернулся. Согревшейся Лидке лень было включать свет, чтобы посмотреть на часы. Ничего это не меняло. Недолго он и на кухне задержался. Свекровь, видно, тоже не собиралась покидать теплую постель ради блудного сына.

В темноте Иван разделся и осторожно лег. Привык, что здесь его перестали дожидаться.

Какое-то время Лидка молча лежала рядом с ним. Но не выдержала.

— Вань, что происходит? — нарушил тишину ее приглушенный голос.

— Что? — с усталым безразличием послышалось в ответ.

— Вот я и хочу знать — что?

— Сезонные работы закончились, по хозяйству мать управляется. Что не так?

— Я не за нее замуж выходила. В последнее время от тебя двух слов не дождешься.

— Мне после двухсменной работы до кровати бы добраться, — все с тем же безразличием ответил Иван.

Лидка вздохнула и на какое-то время полумрак спальни опять затопила тишина.

Ответь он ей по-доброму, по-человечески, возможно, их разговор пошел бы по-другому и закончился бы иначе. А сейчас, задетая за живое, ее обида вырвалась наружу.

— Ну и работай, — бросила она в ночную тишину, — а с меня хватит.

— Не понял, — жестко, недовольно отреагировал он.

Да, он и впрямь изменился. До неузнаваемости, до необратимости. Все в нем стало чужим и колючим.

— Что непонятного? — включив настольную лампу, Лидка повернулась к мужу.

— В чем проблема? — цепляясь за вопросы, Иван упорно уходил от разговора.

— Проблема в том, что ты закрываешь глаза и, как ребенок, думаешь, что тебя не видно.

Иван тяжело вздохнул и недовольно ответил:

— Чего ты завелась на ночь глядя?

— Я тебя не сказками развлекаю, — отрезала Лидка. — Не хочешь со мной жить, так прямо и скажи.

Иван сел на кровати и какое-то время сидел так неподвижно. Потом встал, не спеша пошел в гостиную и вернулся с пепельницей и зажженной сигаретой. Открыл форточку и снова сел возле Лидки.

То ли от напряжения, то ли от потока холодного воздуха Лидку бил легкий озноб, но она старалась держать себя в руках.

— Какая муха тебя укусила? — смерил он ее раздраженным взглядом.

— Ха! — округлив глаза, с негодованием воскликнула Лидка. — Муха по имени муж! Он меня полгода кусает. И делает вид, что не знает об этом.

— Хорошо,… — тонкой струей пустив дым, коротко кивнул Иван.

— И не дыми как паровоз! — не в силах сдерживать обиду, не унималась Лидка. Обхватив руками колени, она уткнулась в них подбородком, время от времени поднимая лицо, чтобы бросить очередной упрек. — Нахватался привычек на работе. Сигареты изо рта не вынимаешь.

— Интересно, где ты нахваталась привычек так говорить? — холодным назидательным тоном парировал Иван.

Их спонтанный баттл грозил перейти в банальную семейную перебранку, но и сдержаться уже Лидка не могла:

— А как ты думал?! Жена стирай, жена убирай,… — впилась она в него глазами. — Жена, что тварь бессловесная.

— Точно, — с издевкой заключил Иван, — чем-то змеиным отдает.

— И долго еще ты от своей змеи бегать будешь? — отплатила ему тем же Лидка.

Иван недовольно поморщился:

— Тебе, что, прямо сейчас приспичило выяснять?

— Достали уже эти непонятки.

— Раньше ты радовалась, что денег прибавилось.

— А я тебя подрабатывать не заставляла. Сам пошел.

— Теперь, похоже, ты овцой прикидываешься, — сбив пепел, вздохнул Иван. — Думаешь, мне такая жизнь по кайфу? От нее либо напиться, либо повеситься хочется. Я выбрал третье.

— Детей у нас нет, потому дурью и маешься.

— И, слава Богу, вот тогда бы я точно с ума сошел.

— Да объясни ты толком что-нибудь! — вспылила Лидка. — Что я не так делаю?

— Ты ме-ня не лю-бишь, — глядя ей в глаза, ответил Иван.

— С чего ты взял? — словно пойманный с поличным вор, съёжилась Лидка.

— Люди обычно это чувствуют.

— У меня постельный опыт небогатый. Надо было шлюху найти.

— Не знаю, богатый или нет, но он у тебя был. Чтобы женщине проявлять свои чувства, вовсе необязательно быть шлюхой. Проблема в том, что тебе и проявлять-то нечего.

— Мне просто отвечать не на что. С твоей стороны особой пылкости тоже не наблюдалось.

— Что тебя и вполне устраивало. Ванную плиткой обложить, машину купить, ребенка завести. Зачем? Чтобы ребенок вместе с нами мучился?

— Я раньше все чего-то ждала, — опустив голову, тяжко вздохнула Лидка. — Думала, купим стенку, ковры новые, хрусталь, и жизнь красивее станет.

— Радуйся, я тебе не мешаю.

Задумалась Лидка. Старалась, старалась, и что? Вот и вся благодарность.

— Ловко же ты меня, — протяжно произнесла она и добавила, — жить со мной плохо, а разводиться не собираешься. А отбрось твои слова, и… что? Погулять тебе хочется! И не можешь ты не понимать, что когда-нибудь, да перехочется. Если жена не дура — поймет. А не устаивает — скатертью дорога. — Лидка молниеносно сунула ему под нос кукиш. Ее возбужденный мозг перестал уже что-либо контролировать, и Лидка, сама того не замечая, перешла на крик. — И не надейся! Не выжить тебе меня отсюда до смерти! Одна комната мне по закону положена! — орала она вне себя от гнева.

Какое-то время Иван с каменным выражением лица слушал ее обвинения, потом тихо ответил:

— Ничем ты меня не удивила, — вздохнул он, покачав головой. — С этого ты начала, этим и закончила. С чего вдруг ты делить вздумала? Тебе в двух плохо?

В пылу разгоревшихся страстей они не услышали шаркающих шагов за дверью. Увидели только, как дверь тихо открылась и на пороге в халате поверх ночной рубашки с усталым изможденным видом застыла свекровь. Лидка с Иваном замерли, словно привидение увидели. Но свекровь, похоже, не собиралась объяснять причину своего появления, считая, что это понятно и без слов.

— Да что же это творится?! — всплеснула она руками. — Да чего же вы нормально ужиться не можете?! — грозно сверкнув глазами в сторону сына, продолжала она. — Ты чего это чудить вздумал? Чем тебе жена плоха? Не я тебе ее выбирала, сам выбрал. Вырастила на свою голову. И так для вас, и сяк для вас. Привыкли на всем готовом! — она снова всплеснула руками, раскачиваясь всем своим грузным телом. Но вдруг, словно очнувшись, гневно закричала: — Дом мой делить вздумали?! А вы его строили?! Я вам покажу, что кому полагается! Жить сперва научитесь, работнички! Дождалась помощи на старости лет! Не бросишь свои гулянки, сам отсюда вылетишь! — крикнула она сыну и впилась взглядом в онемевшую Лидку. — А ты дурить вздумаешь, к тетке отправишься! Вот ей и расскажешь, что тебе полагается! Привыкли, что мать одна за всех думать должна! А обо мне кто подумает?! Что смотришь? Сама — ни кола, ни двора, а туда же! Комнату ей подавай… Комнаты-то мои! А я тебя замуж не звала! И спасибо скажи, что мое пять лет ела, и ни разу я тебя куском не попрекнула! — бросив на прощание гневный взгляд, свекровь махнула рукой. — Да живите вы, как хотите! Вот, что складывали на свою машину, то и делите. Я от вас за эти годы много видела? Со мной вы не делились, только от меня тянули, — хлопнув дверью, она скрылась в гостиной.

Шарканье ее шагов постепенно отдалялось, а потом и вовсе стихло. Ни звука не доносилось с ее половины.

— Не надо опускаться до хабальства, — Иван исподлобья стрельнул в жену хмурым взглядом.

— Какая есть, — огрызнулась Лидка.

— Глупо.

— Может, ума у меня и нет, но сердце-то болит, — припечатала Лидка и, укрывшись с головой, повернулась к мужу спиной.

До чего же тоскливо было на душе. Видно, не прижиться ей здесь. Не была она здесь хозяйкой и никогда не будет. Готовь, что мама скажет, делай, что мама хочет. И машина эта им зачем? Чтобы маму на базар возить. А так оно и будет. За все пять лет только раз на море побывали. Ела бы она каждый день дармовое, как же, если бы не ее руки.

Странно все поворачивалось. Еще вечером у Лидки и в мыслях не было обвинять свекровь в своей не заладившейся семейной жизни. А сейчас получалось, что та во всем виновата. Обида на слова эти так все повернула. Ни кола ни двора… Эти жестокие слова так болели, так ныли сейчас в Лидкиной душе своей правдивостью. В чем она виновата? Да в том-то и виновата, что ни кола ни двора не имела. Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток. И все пять лет ее труда и усердия придавил один единственный этот факт. Так оно было, так и дальше будет. Как же, вылетит сыночек из дома своего… Для него мать эту домину и стерегла. А ты сиди и не высовывайся. А попробуешь, так мигом тебе место укажут. И уйти, не уйдешь. Идти-то некуда.

Зацепившись за эту мысль, Лидка отчаянно принялась искать выход из этой безнадежной ситуации. Такой уж она была. Или такой ее сделала жизнь? Какая разница? За нее-то подумать было некому. Как дворняга… Не повезло ей с родословной. Это таким, как Иван да Соня доставался кусок пожирнее. А дворняга и косточке рада. Так было всегда. И глупо скулить по этому поводу.

За пять лет семейной жизни это была, пожалуй, самая серьезная размолвка. Всякое в семье случалось, но чтобы такие слова прямо в глаза бросать… Видно, свекровь и сама уже видела, что из их жизни проку не будет. Вот и защищала сейчас свое добро от голи перекатной.

Какую силу имеют все-таки слова! Ведь именно они выражают мысли и чувства. Ничто, пожалуй, не смогло бы заставить Лидку изменить сейчас свое решение. Сегодня ее загнали в угол, породив в ней тем самым одно единственное желание — вырваться из него.

«Ничего, пусть поживет муженек один, пусть попробует! Привык, что она все время под боком, как пионер — всегда готов! Да и свекровь еще пыл поумерит. Куском своим она не попрекает… А о том, что помыкала невесткой как хотела, не вспомнила. Безвыходных ситуаций не бывает. И мы найдем. Только поискать хорошенько надо. Постараемся, куда нам спешить?» — в темной тишине прыгали Лидкины мысли. А самолюбие-то от этих мыслей так и тешилось, так и тешилось! А как же? Задевать его есть кому, а кто же его, бедное, кроме Лидки самой утешит? Наконец, утешенное да обласканное, оно спокойно вздохнуло и расслабилось. Время-то было позднее, да и самолюбие не железное. Тоже спать хотело.