Прикоснувшись к войне. Работа поискового отряда «Рифей» г. Магнитогорск

Любовь Викторовна Щербина

Эта книга – о Великой Отечественной войне. О тех ее моментах, которые никогда не попадут в учебники истории. Потому что эта правда вызывает много вопросов.Это память о тех солдатах, кого не смогли вынести с поля боя, оставили не похороненными.Их статус – пропавшие без вести.Эта книга – дань уважения каждому из них.

Вахта 2003 года. Новгородская область

Что ты сделал, чтобы точно знать место захоронения своего деда или прадеда, воевавшего во время Великой Отечественной войны?

Нас встречают на вокзале г. Старой Руссы и сразу везут в лес. Я как командир еду в кабине уже привычного ГАЗ 66. Разговариваем с Алексеем Борисовым, командиром поискового отряда Старой Руссы. Я его знаю с 1993 г. Делимся новостями за год. Я спрашиваю, что за место работы у нас будет. Обещает, что место разведано на все сто. Я успокаиваюсь, это лучше, чем свободный поиск в неизвестном направлении.

Сворачиваем с трассы вправо, проезжаем метров 20 вперед, и наш ГАЗ 66 на выезде из низинки в горку садится в грязь на оба моста. Я отношусь к этому спокойно, с юмором — «Рифей» всегда добирается до места с каким-нибудь приключением.

Традиция такая.

Выгружаем рюкзаки, выходим на широкую поляну, куда нас планировали подвезти. Это, кстати, очень интересный момент — определить место будущего лагеря.

Надо учесть множество условий — близость к лесу, воде, высота травы, сухая или нет. Чтобы все палатки поместились, место для костра найти. Это как въехать в новый дом, начать его строить и очень быстро построить. Чтобы было красиво и уютно. Выйдя на поляну, поворачиваю направо, иду ближе к лесу, ставить палатки будем здесь, мне нравится, уютно по моим меркам. Зову «старичков» посоветоваться. Им тоже нравится, значит, лагерь будет на этом месте.

Пока девчонки ставят палатки, мальчишки вытаскивают машину из западни. Приходится рубить деревья и подкладывать под колеса, грязь лопатами отгребать. Я переживаю, чтобы спины не надорвали. Еще всю Вахту работать. Очень корыстный интерес у командира о сохранении здоровья отряда.

Потом в первый день ходили в разведку — никакого результата, местных с нами нет, мы без проводников ориентируемся плохо. На следующий день к нам привозят еще один отряд из Перми. Но там одни школьники, особо не пообщаешься, как оказалось. Место они выбрали слева от входа на поляну. И там было море клещей. Сразу пропало желание ходить в гости. На нашей стороне — почти не было клещей. Хотя укушенные были.

Как сделать так, чтобы вас не укусил клещ? Нужно сразу проверять место, где вдруг зачесалось, сразу. Хотя со стороны это может смотреться очень забавно. Выходить на работу в плотной, хорошо застегнутой одежде и головном уборе. До и после работы полностью осматриваться, сняв всю одежду. Клещи не стесняются, и готовы укусить в любое нежное место. Проверять клеща на заразность в лесу не получится, до больницы больше 50 — 100 км. После 2000 г. мы начали централизовано делать прививки от клеща, стало спокойнее. Конечно, в отряде были специалисты по удалению клещей в полевых условиях. Укушенный поисковик продезинфицирован, три дня принимает антибиотики, на всякий случай, замеряет температуру. Ни разу никто не получил осложнений. Клещи нам попадались простые и незаразные.

Через день приезжает проводник, мы идем на работу. Переходим дорогу через трассу, в лесозащитку. Нам показывают несколько воронок, которые были определены заранее. Потом стало понятно, что все не просто так. Приехало и центральное телевидение, которому нужен хороший наглядный материал. Это и понятно. С камерами по лесу не набегаешься, а уж удачу ловить — аккумуляторов не хватит. Начинаем работать. В большой воронке — 20 солдат, все без медальонов. В одной из воронок — лошади. В третьей воронке отдельно солдаты, возможно, офицеры, не понятно, почему отдельно. Знаков отличия мы не нашли.

Отлично! Результат есть. Только больше работы нет. А еще неделя впереди. И мы одни в этом лесу. Вот тогда надо было видеть меня по утрам. Я задумчиво курила, пила кофе и думала, думала. Думала. Это было так очевидно, что вопрос — куда идем работать, стал небезопасным. Когда ко мне подходил с этим вопросом пятый человек, я начинала орать матом. Поэтому пока я была с сигаретой и кофе у костра, дежурные говорили: не мешайте, командир думает.

Какие у меня были варианты? Я плохо ориентируюсь в лесу, а мне вести людей. Что я делала? Я смотрела на солнце. Это был мой единственный ориентир. Я бросала сигарету в костер и командовала сбор.

И мы выходили из лагеря точно по солнцу.

Переходили через ЛЭП и углублялись в лес. Еще сырой и непросохший. Я помню, что сухие места были почему-то возле больших и красивых елок. Именно туда тянулся взгляд. Именно там проверяли каждый метр щупами. Между полянами были небольшие болота. Лес был — сплошная сырость и вода. Под некоторыми елками еще лежал снег в тени, щуп не втыкался в землю.

Долгожданная картина, видим железки, каски, проверяем. Поднимаем 11 бойцов в полной амуниции. 11 касок, 11 солдат. На следующий день от этого места проверяем каждую поляну с елками и находим еще отделение, также в полном боекомплекте 12 человек.

Нет вокруг больших воронок, не было обстрела. Что здесь произошло? Нет медальонов. И так каждый день — строго по солнцу.

Когда приехали местные поисковики, они были в очень сильном удивлении. В этом районе они не были, разведку не проводили. Удивлялись, как нам это удалось без миноискателя и подробной карты. Знали бы они, сколько пришлось скурить командиру сигарет по утрам. Чтобы понять, куда идти и где искать, когда перед тобой огромный лес Новгородской области. И я запомнила это ощущение навсегда — тоска, паника, решимость и даже азарт от огромной неохватной зоны выбора. Когда надо из сотен направлений выбрать одно. И убедить всех, что оно одно единственно верное.