Маленькие женщины

Луиза Мэй Олкотт, 1868

Роман «Маленькие женщины» повествует о судьбах четырех сестер Марч – добросердечной красавицы Мэг, «сорванца в юбке» Джо, кроткой и нежной Бет и талантливой фантазерки Эми. Гражданская война идет далеко на Юге, но ее грозные отголоски достигли дружной семьи небогатого провинциального пастора Марча – сам он ушел на фронт полковым священником, и жена с дочерями, как и множество других американок, день за днем живут в страхе трагических известий. Однако война не в силах помешать девочкам взрослеть и превращаться в юных девушек. Девушек с их обычными и трогательными девичьими мечтами и надеждами, радостями, горестями и, конечно, первой любовью..

Глава вторая

Веселого Рождества!

Серым рождественским утром Джо проснулась раньше всех. Чулка на камине не было, и на мгновение она почувствовала сильное разочарование — как в детстве, когда ее чулок, переполненный сладостями, свалился на пол. Потом она вспомнила мамино обещание и, засунув руку под подушку, извлекла оттуда маленькую книжицу в пурпурном переплете. Джо сразу узнала лучшую на все времена историю о человеческой жизни, отданной ради других, — прекрасный помощник для пилигрима в долгом странствии.

— Веселого Рождества! — разбудила она Мэг и велела ей тоже заглянуть под подушку.

Мэг нашла книжку точь-в-точь, как у Джо, но в зеленом переплете, внутри была та же картинка и несколько слов, написанных маминой рукой, отчего единственный рождественский подарок приобрел особую ценность в глазах девочек. Затем проснулись Бет и Эми и также нашли под подушками по маленькой книге — сизую и голубую, и сестры рассматривали и обсуждали подарки, пока небо не окрасилось рассветными красками.

Маргарет, хоть и не лишенная тщеславия, была добра и набожна по натуре и положительно влияла на сестер, особенно на Джо, которая очень ее любила и прислушивалась к ненавязчивым советам.

— Девочки, — произнесла Мэг, переводя взгляд с лохматой головы Джо на два аккуратных ночных чепчика, — мама хочет, чтобы мы читали эти книжки, любили их и познавали мудрость — давайте тотчас же начнем! С тех пор, как уехал папа и начались трудности, связанные с войной, которые выбили нас из колеи, мы стали пренебрегать многими вещами. Вы как хотите, а я буду держать свою книжку на ночном столике и начинать с нее каждое утро, это поддержит меня и поможет прожить предстоящий день.

Мэг действительно открыла книжку и взялась за чтение. Джо обняла сестру, прижавшись щекой к щеке, и стала читать вместе с ней с умиротворенным выражением, которое редко появлялось на ее беспокойном личике.

— Какая же Мэг умница! Эми, давай тоже читать вместе. Я помогу тебе со сложными словами, а если что-то не поймем, девочки объяснят, — прошептала Бет, вдохновленная хорошенькими книгами и примером сестер.

— Хорошо, что мне досталась голубая! — сказала Эми, и какое-то время тишина в комнате нарушалась лишь тихим шелестом страниц, а скудное зимнее солнце освещало серьезные лица и склоненные над рождественскими посланиями светлые головки.

— А где мама? — спросила Мэг, когда полчаса спустя они с Джо сбежали вниз, чтобы поблагодарить мать за подарки.

— Кто ж знает? Постучался какой-то бедняк, и ваша матушка тотчас пошла узнать, чем помочь. Не знаю другой такой женщины, чтобы так же раздавала еду да питье, дрова да одежду, — с готовностью отозвалась Ханна, которая жила в семье с самого рождения Мэг и была скорее другом, чем служанкой.

— Наверное, мама скоро вернется, так что давайте испечем пироги и накроем стол! — сказала Мэг, перебирая мамины подарки, до поры до времени припрятанные в большой корзине под диваном.

— Ой, а где же духи от Эми? — удивилась она, не найдя флакончика.

— Она их только что забрала, хотела ленточку привязать, что ли… — ответила Джо, танцуя по комнате, чтобы немного размять новые теплые туфли.

— Платочки красивые, правда? Ханна их постирала и погладила, а я сама вышила! — сказала Бет, с гордостью глядя на неровные буквы, стоившие ей немалых трудов.

— Прелесть! Не поленилась и на каждом вышила «Мамочка» вместо инициалов или «миссис Марч». Смешная… — заметила Джо, разглядывая один из платков.

— Разве плохо? Я думала, так будет лучше, ведь у Мэг, например, тоже инициалы «М. М.», а я не хочу, чтобы платками пользовался кто-то, кроме мамы, — озабоченно сказала Бет.

— Нет-нет, очень хорошо, дорогая! Прекрасная идея, и это разумно — теперь точно не перепутаешь. Маме обязательно понравится — я уверена! — утешила Мэг, послав укоризненный взгляд Джо и ласково улыбаясь Бет.

— Мама идет! Прячьте скорее корзинку! — вскричала Джо, услышав, как хлопнула входная дверь, и в коридоре раздались шаги.

В комнату торопливо зашла Эми и смутилась, увидев, что все сестры выбежали навстречу.

— Где ты была и что прячешь за спиной? — спросила Мэг, удивившись, что лентяйка Эми, несмотря на ранний час, уже в капоре и пальто.

— Только не смейся, Джо! — попросила Эми. — Я никому не собиралась говорить. Я хотела поменять маленький флакон на большой и потратила все сбережения, потому что больше не хочу быть эгоисткой.

Говоря это, Эми показала сестрам покупку — новый красивый флакончик вместо маленького и дешевого; в желании позаботиться о близком было столько искренности и старания, что Мэг тут же кинулась обнимать сестру, Джо провозгласила ее «молодчиной», а Бет побежала к окну и сорвала самую красивую розу, чтобы украсить флакон.

— Утром мы говорили о том, как станем лучше, читали книгу, и мне стало стыдно за свой подарок. Я встала и сразу побежала в магазин, чтобы поменять! Я так рада — мой подарок теперь самый лучший!

Снова хлопнула входная дверь, корзина опять отправилась под диван, а девочки сгрудились вокруг стола, готового к рождественскому завтраку.

— Счастливого Рождества, мамочка! Пусть каждое Рождество будет счастливым! Спасибо за книжки! Мы уже немного почитали и будем читать каждый день! — заговорили они хором.

— Счастливого Рождества, доченьки! Я рада, что вы не откладывали чтение, и надеюсь, что продолжите в том же духе. Однако пока мы не сели за стол, я хотела бы кое-что сказать. Недалеко от нашего дома лежит в постели бедная женщина с новорожденным младенцем, а шестеро старших детей сбились в одной кровати, спасаясь от холода — ведь в доме нет огня. Им нечего есть, старший мальчик пришел ко мне сегодня и сказал, что его семья страдает от голода и холода. Девочки, согласитесь ли вы отдать праздничный завтрак в честь Рождества?

Все уже не на шутку проголодались, так как ждали маму целый час, и какое-то время молчали, однако не прошло и минуты, как Джо порывисто воскликнула:

— Хорошо, что мы не начали есть!

— Можно, я помогу отнести еду несчастной семье? — с готовностью предложила Бет.

— Я соберу сливки и маффины! — присоединилась Эми, героически жертвуя самым дорогим.

Мэг уже накрывала крышкой гречку и перекладывала куски хлеба в большую тарелку.

— Я знала, что вы согласитесь! — с удовлетворенной улыбкой сказала миссис Марч. — Пойдемте вместе отнесем угощение, по возвращении позавтракаем молоком и хлебом, а отпразднуем за ужином!

Вскоре все было готово, и процессия тронулась в путь. К счастью, час был ранний, к тому же они шли по боковым малолюдным улочкам, и никто не смеялся над забавным шествием.

Комнатка была бедной, почти без мебели, с разбитыми окнами и потухшим очагом; на кровати среди тряпья лежала больная мать с плачущим младенцем, шестеро бледных голодных ребятишек сбились в кучку под старым одеялом, чтобы хоть немного согреться. Как же расширились их глаза и заулыбались синие от холода губы, когда девочки зашли в дом!

— Ach, mein Gott!^[10] Ангелы спустились с небес! — воскликнула бедная женщина со слезами радости на глазах.

— Да, забавные ангелы в капорах и варежках! — сказала Джо, и дети рассмеялись.

Всего за несколько минут комната волшебным образом преобразилась — Ханна развела огонь из принесенных дров и заткнула дыры в окнах старыми шляпами и собственной шалью. Миссис Марч напоила мать семейства чаем и накормила жидкой овсяной кашей, одела малыша, обращаясь с ним нежно, как со своим собственным, пообещала помогать и впредь. Девочки тем временем, смеясь и болтая, накрыли стол, усадили детей у огня и принялись кормить, будто стайку голодных птенцов, пока те галдели на забавном ломаном английском.

— Das ist gate! Der Engel-Kinder!^[11] — восклицали бедняги, поглощая еду и отогревая окоченевшие руки у огня.

Девочек еще не называли ангелами, и им было приятно, особенно Джо, которая с самого рождения считалась «сорвиголовой». Сестры остались крайне довольны завтраком, хоть его и не отведали. Когда они возвращались домой, оставив позади себя покой и уют, во всем городе было не сыскать людей счастливей, чем четыре голодные девочки, которые отдали рождественский пир другим, оставив себе хлеб и молоко.

— Вот что значит «возлюби ближнего своего больше, чем самого себя»! Мне очень понравилось! — говорила Мэг, когда они раскладывали подарки, а мама собирала наверху одежду для бедного семейства Хаммел.

Маленькие сверточки, хоть и неказистые на вид, были сделаны любящими руками, а высокая ваза в центре стола с красными розами, белыми хризантемами и вьюнками придавала столу нарядный вид.

— Мама идет! Играй, Бет! Открывай двери, Эми! Троекратное «ура»! — командовала Джо, прыгая по комнате, а Мэг приготовилась сопровождать маму на почетное место.

Бет заиграла самый веселый марш, Эми распахнула дверь, а Мэг исполнила роль сопровождающего с большим достоинством. Миссис Марч была удивлена и тронута, со слезами на глазах рассматривая подарки и читая поздравительные записки. Она тотчас надела новые туфли, положила в карман носовой платок, щедро надушенный духами Эми, прикрепила на грудь розу и объявила, что перчатки сидят идеально.

Еще долго продолжались поцелуи, смех и обмен историями — простое общение любящих людей, которое делает домашние праздники такими приятными и воспоминания о них такими сладостными, а затем все принялись за работу.

Утренний благотворительный поход и связанные с ним хлопоты заняли много времени, поэтому остаток дня был полностью посвящен подготовке к вечернему представлению. Девочки были слишком малы, чтобы часто ходить в театр, и слишком бедны, чтобы купить материалы для достойных декораций, но выкручивались, как могли, и делали все необходимое своими руками — как известно, голь на выдумки хитра. Чего они только не изобретали — среди их творений была и гитара из картона, и лампа из старой масленки, обернутая в фольгу, и роскошные платья из старой ткани с блестками, нарезанными из старых жестянок, и доспехи из того же ценного материала. Мебель переворачивалась вверх дном, и в большом зале развернулось не одно веселое действо.

Мужчин в театр не принимали, поэтому Джо, к великому своему удовольствию, исполняла все мужские роли и очень радовалась сапогам из дубленой кожи, которые отдала одна подруга, знавшая некую даму, у которой был знакомый актер. Сапоги, старая рапира и рваный камзол, в котором кто-то позировал для картины, были главными сокровищами Джо и использовались в каждом спектакле. В маленькой труппе двум ведущим актерам приходилось исполнять по несколько партий; надо отдать им должное — было нелегко заучивать по три или четыре роли за пьесу, без конца менять костюмы и к тому же руководить всем действом. Театральные постановки прекрасно тренировали память, и это невинное развлечение заполняло множество часов и спасало девочек от безделья и скуки.

В рождественский вечер на кровати, которая служила бельэтажем, перед желто-голубым ситцевым занавесом в большом нетерпении, чрезвычайно лестном для актеров, собралось больше десяти зрительниц. За занавесом раздавались шуршание и шепот, слегка дымилась лампа и изредка хихикала Эми — в волнительные моменты ее часто одолевал нервный смех. Наконец прозвенел колокольчик, занавес открылся и представление началось.

Согласно афише, действие происходило в «дремучем бору» — его представляли несколько комнатных растений в горшках, кусок зеленого сукна на полу и пещера на заднем плане. Пещеру сделали из двух положенных на бок столов, накрытых сверху сушкой для белья. У входа в пещеру жарко пылала печь, на ней булькал черный котел, а над ним склонилась старая ведьма. Отсветы огня на темной сцене смотрелись очень эффектно, особенно когда ведьма приподняла крышку котла и оттуда повалил настоящий пар. Выждав несколько мгновений, чтобы дать улечься первым восторгам, на сцене, позвякивая шпагой, появился злодей Хьюго в шляпе, надвинутой на глаза, с черной бородой, в таинственном плаще и сапогах. Он какое-то время нервно мерил комнату шагами, затем, хлопнув себя по лбу, разразился песенной тирадой о ненависти к Родриго, любви к Заре и решимости убить первого и завоевать последнюю. Хьюго пел хриплым басом, изредка, когда чувства переполняли его, переходя на крик; публика была очарована и бурно зааплодировала, едва злодей остановился, чтобы перевести дух. Поклонившись с видом человека, привыкшего к признанию, злодей бросился к пещере и воззвал к Агарь повелительным: «Эй ты! Злодейка! Подь сюда!»

Появилась Мэг — в парике из серого конского волоса, закрывающего лицо, с посохом в руках и в черном плаще, расписанном таинственными знаками. Хьюго потребовал приготовить два зелья — одно, чтобы Зара без памяти его полюбила, а другое, чтобы уничтожить Родриго. Агарь затянула прекрасный величественный мотив, обещая выполнить оба требования, и обратилась к духам, чтобы те принесли приворотное зелье:

— Я призываю всей душой

Дух, что питается росой.

Прочти скорее заклинанье,

Исполнь влюбленного желанье.

Свари напиток приворотный,

Сладкий, крепкий и добротный!

И неси его сюда

На крыльях, что прозрачней льда!

Зазвучала тихая музыка, и из глубины пещеры возникла маленькая фигурка в белом, как облако, одеянии с блестящими крыльями, золотыми волосами и венком из роз на голове. Взмахнув волшебной палочкой, небесное создание пропело:

— Прилетела я сюда

На крыльях, что прозрачней льда!

Вот напиток твой, держи!

Но не медли — поспеши!

Фея обронила к ногам колдуньи позолоченный бутылек и исчезла. Следующее заклинание Агарь вызвало появление менее привлекательного духа — раздался грохот, и на сцене появился уродливый смуглый карлик. Хрипло пропев что-то в ответ, он с ехидным смехом швырнул Хьюго темный сосуд. Исполнив песнь благодарности, Хьюго засунул оба зелья за голенища сапог и удалился; Агарь же известила зрителя, что в прошлом Хьюго убил несколько ее друзей, за что она его проклинает и собирается отомстить, разрушив планы. На этом занавес опустился, и публика начала обсуждать достоинства пьесы, поедая конфеты.

В это время за сценой довольно долго что-то сколачивали, прежде чем занавес снова поднялся. Зато, когда зрители увидели, какое произведение искусства сотворили декораторы, никто и не подумал жаловаться на задержку. На сцене возвышалась башня до потолка — по центру было окошко, освещенное лампой, за белой занавеской Зара в чудесном серебристо-голубом платье ожидала Родриго. Тот появился в роскошном наряде — шляпа с пером, красный плащ, каштановые локоны, гитара и, разумеется, сапоги. Он опустился на колени у подножия башни и сладким голосом запел серенаду. Зара ответила ему, они обменялись несколькими вокальными репликами, и она согласилась на побег. Родриго извлек веревочную лестницу из пяти ступеней, закинул один конец в окно, приглашая Зару спуститься. Она аккуратно вылезла на подоконник, положила руку на плечо Родриго и уже собиралась грациозно спрыгнуть на землю, но тут — бедная-бедная Зара! — край шлейфа зацепился за оконную решетку; башня закачалась, накренилась и с грохотом рухнула на пол, оставив несчастных влюбленных под завалами.

Зрители разом вскрикнули, под обломками башни яростно пинали воздух красновато-коричневые сапоги, затем с восклицанием «Я же говорила! Так я и знала!» показалась золотоволосая головка Зары. Жестокосердный дон Педро проявил недюжинное самообладание, выбежал на сцену и, торопливо шепнув актерам: «Не смейтесь! Делаем вид, что так и задумано!», с гневом и презрением приказал Родриго подняться на ноги и убираться прочь из королевства. Родриго, хоть и потрясенный крушением башни, отказался повиноваться старику, заявив, что не тронется с места. Его бесстрашие оказалось заразительно — Зара также ослушалась родителя, и тот отправил обоих в самую глубокую темницу замка. Маленький и пухленький страж появился с цепями и увел узников — выглядел он довольно напуганным и явно забыл слова, которые должен был произнести.

Действие третьего акта разворачивалось в парадном зале; Агарь пришла, чтобы освободить влюбленных и отомстить Хьюго. Заслышав приближение злодея, она спряталась; злодей подлил зелье в кубки вина и приказал стеснительному стражу:

— Отнеси-ка вино узникам, и я скоро приду!

Слуга отозвал Хьюго в сторонку, чтобы что-то ему сказать, Агарь в это время подменила кубки с зельем на обычное вино. Стеснительный слуга Фердинанд о унес кубки, а Агарь поставила на стол зелье, предназначающееся Родриго. Хьюго, испытывающий жажду после очередной песенной тирады, осушил кубок, впал в беспамятство, топал ногами и хватался за воздух, затем упал как подкошенный и умер — Агарь тем временем сообщила злодею о том, что сделала, при помощи изысканной арии.

Зрелище было воистину впечатляющим; хоть некоторые и могли подумать, что неожиданно свалившийся с головы массивный парик слегка испортил эффектную гибель. Зрители дружно вызывали Хьюго на поклон, он степенно предстал перед публикой вместе с Агарь, чье пение единодушно признали главным достоинством спектакля.

В четвертом действии на сцене появился Родриго, в отчаянии готовый пронзить себя кинжалом, так как ему сообщили, что Зара его покинула. Он уже поднес клинок к сердцу, но тут под окном раздалась нежная песня, извещая его о том, что Зара по-прежнему верна ему, но ей грозит опасность, и он, Родриго, должен ее спасти. Затем в окно забросили ключ от запертой двери, Родриго в порыве восторга порвал цепи и поспешил на помощь даме сердца.

В пятом действии разыгралась бурная сцена между Зарой и доном Педро. Дон Педро решил отправить дочь в монастырь, но ей невыносима эта мысль; Зара трогательно молила о пощаде, едва не лишаясь чувств, тут ворвался Родриго и попросил руки возлюбленной. Дон Педро отказал — претендент недостаточно богат. Они кричали и неистово жестикулировали, не приходя к согласию; Родриго уже собирался унести изможденную Зару, когда вошел стеснительный слуга с письмом и сумой от таинственно исчезнувшей Агарь. Слуге велено передать собравшимся, что юную пару ожидает несказанное богатство, а дона Педро — страшная участь, если будет мешать их счастью. Сума открылась, и на сцену с великолепным звоном высыпалась гора блестящих монет. Суровый отец моментально смягчился, охотно дал согласие на свадьбу, и все вместе исполнили радостную арию — влюбленные грациозно преклонили колени, чтобы получить благословение дона Педро. Занавес опустился.

Последовали бурные овации, прервавшиеся неожиданным происшествием — раскладная кровать, на которой располагался импровизированный бельэтаж, сложилась вместе с восторженной публикой. Родриго и дон Педро бросились на выручку и извлекли всех зрителей до единого целыми и невредимыми, хоть и едва не задохнувшимися от смеха. Едва волнение слегка улеглось, в дверях появилась Ханна с объявлением: «Миссис Марч поздравляет с премьерой и приглашает юных дам спуститься к ужину».

Удивились все — даже актеры, а увидев праздничный стол, потеряли дар речи и лишь переглядывались в восторженном изумлении. Устраивать маленькие сюрпризы было вполне в духе их любящей мамочки, однако такой роскоши они не видели с давно минувших дней изобилия. Два сорта мороженого — розовое и белое, торт, фрукты и аппетитные французские конфеты, а в середине стола красовались четыре больших букета оранжерейных цветов.

У девочек дух перехватило, они переводили изумленные глаза с праздничного стола на мать, а та явно была очень довольна реакцией.

— Тут побывали феи? — спросила Эми.

— Это Санта-Клаус! — предположила Бет.

— Это все мама! — улыбнулась Мэг, и ее улыбка была мила, несмотря на седую бороду и лохматые брови.

— Тетушка Марч раздобрилась и прислала ужин! — догадалась Джо.

— Вот и нет! Это старый мистер Лоренс! — объяснила миссис Марч.

— Дедушка маленького Лоренса? Что на него нашло? Мы ведь даже не знакомы! — воскликнула Мэг.

— Ханна рассказала одному из его слуг о том, как вы отдали завтрак; мистер Лоренс со странностями, однако оценил ваш поступок. Когда-то давно он знал моего отца и днем послал записку, где вежливо осведомился, не буду ли я возражать, если он, в знак дружеского расположения, пошлет моим дочерям небольшое угощение в честь праздника. Я не смогла отказать, и сегодня вечером вас ждет пир, чтобы компенсировать скудный завтрак из молока и хлеба.

— Я знаю, его тот мальчишка надоумил! Он славный парень, хорошо бы с ним познакомиться… Он, кажется, тоже не против, однако скромничает, а зануда Мэг не разрешает мне с ним заговорить, когда мы проходим мимо! — сказала Джо.

По кругу передавались тарелки с яствами, а мороженое исчезало на глазах под восторженные ахи и охи.

— Вы о ваших соседях из большого дома? — спросила одна из девочек. — Моя мама знает мистера Лоренса; он ужасно высокомерный и ни с кем в округе не общается. Держит внука взаперти, отпускает лишь проехаться верхом или на прогулку с гувернером и заставляет все время учиться. Мы как-то приглашали мальчика в гости, но он не пришел. Мама говорит, он милый, хоть с девчонками и не разговаривает.

— У нас однажды сбежала кошка, так он ее поймал и передал через забор. Мы здорово поболтали, уже до крикета дошли, но тут он увидел Мэг и скрылся. Я все-таки собираюсь с ним познакомиться — ему не помешает компания! — решительно заявила Джо.

— Он хорошо воспитан и выглядит как настоящий маленький джентльмен, так что я не возражаю против вашего знакомства — при удобном случае. Мальчик сам принес букеты, и я пригласила бы его наверх, но не знала, что у вас там творится. Он слышал шум и гам и, кажется, уходил с сожалением — ему, наверное, скучно.

— Хорошо, что не пригласила, мама! — рассмеялась Джо, глядя на сапоги. — Ничего, как-нибудь мы поставим пьесу, которую и ему можно будет показать. Или даже пригласим принять участие! Было бы здорово, правда?

— Никогда не видела такого букета! Какая красота!.. — задумчиво рассматривая цветы, пробормотала Мэг.

— Да, цветы прекрасны. Но розы нашей Бет лучше! — сказала миссис Марч, нюхая маленький увядший букетик, заткнутый за пояс.

Бет прижалась к ней и тихо прошептала:

— Жаль, я не могу отправить розу папе… Вряд ли его Рождество такое же веселое, как у нас.

Примечания

10

О, Боже мой! (нем.).

11

Как хорошо! Это дети-ангелочки! (нем.).