Источник лжи

Лорет Энн Уайт, 2020

Встреча с Мартином – лучшее, что случалось с Элли. Он помог ей забыть о кошмарном прошлом – во всяком случае, так ей поначалу казалось. Но за закрытыми дверями их чудесного нового дома вскоре происходят страшные вещи, венцом которых становится… убийство. Отныне Элли втянута в жестокую психологическую игру. Она – жертва, но никто этого не видит. Никто, кроме констебля Лоццы Бьянки, знающей кое-что о манипуляциях и неизменно доверяющей своей интуиции.

Раньше

Элли

У него не было обручального кольца. Это не означало, что он холост, но я с самого начала решила, что если увижу обручальное кольцо, то выйду из игры. Официант принес сырную тарелку и два бокала портвейна. Мартин выбрал низкий столик перед камином с двумя креслами, немного повернутыми к очагу. Это делало обстановку более теплой и личной.

— Надеюсь, вы извините меня за эту вольность, — сказал Мартин, жестом указав на еду и напитки. — Мы можем изменить заказ, если вам не нравится…

— Выглядит чудесно, — я потянулась за бокалом и с облегчением отметила, что он тоже немного нервничает. Это подразумевало, что коллекционирование женщин, направляющихся в уборную, не входит в число его привычек. Вероятно, он действительно увидел во мне что-то особенное.

Он поднял свой бокал.

— Ваше здоровье, — он чокнулся со мной. — За случайные встречи.

— За случайные встречи.

Мне нравилась форма его рук. Несмотря на определенную нервозность, он обладал непринужденной властностью, которая часто появляется вместе с устойчивым финансовым состоянием. Благодаря моему отцу я была знакома со многими мужчинами, обладавшими подобной аурой. И, судя по его бронзовому «Ролексу» и золотым запонкам с выгравированными инициалами MCS, элегантному покрою его одежды и туфлям от Болвэ, Мартин Крессуэлл-Смит привык к материальному успеху. Я почувствовала, как что-то внутри меня начинает открываться. Надежда. Возможность снова жить по-настоящему, а не влачить жалкое существование. Смех. Даже любовь.

— О чем вы думаете, Элли?

— О том, что вы не похожи на серийного убийцу.

Он рассмеялся — громко, непринужденно и заразительно. Потом он подался вперед с озорным блеском в глазах.

— Но я мог бы похитить вас. Увезти отсюда в темное и уединенное место.

— Слишком рискованно. Слишком много свидетелей плюс камеры наблюдения, — я махнула рукой в сторону потолка.

Он посмотрел вверх.

— Они здесь есть?

Я помедлила с ответом, пока не желая делиться с ним, как много я знаю об этом отеле, носившем фамилию нашей семьи.

— Насколько я понимаю, должны быть. По крайней мере, в вестибюле. А вы собираетесь увести меня через вестибюль, верно?

— Хм-мм, — он покрутил темно-красную жидкость в своем бокале. — Может быть, через служебный задний выход?

— Если вы откроете заднюю дверь, сработает пожарная сирена.

Он иронически скривился.

— Ладно, вы победили. Похищение исключено.

Я усмехнулась, взяла деревенский крекер, намазала мягким сыром и положила в рот.

— Откуда происходит ваш акцент? — поинтересовалась я с набитым ртом.

— Лучше спросите, откуда он не происходит, — он немного помолчал, и у меня сложилось впечатление, что он размышляет, как много может рассказать о себе. — Я родился в Австралии, в Мельбурне. Моя мать была уроженкой Канады, отец занимается строительством недвижимости: торговые центры, международные курорты. Поэтому мы много путешествовали, пока я рос. Мы провели три года в Англии, где я пошел в школу. Какое-то время жили в Штатах — в Неваде и в Нью-Йорке. Потом в Португалии и во Франции. Год на Карибах. Несколько месяцев на Красном море, где мы жили на курорте для дайверов, пока отец работал над местным проектом. И довольно много времени в Торонто, где я сейчас живу. Штаб-квартира моего бизнеса находится в Торонто.

— И вы участвуете в конференции «Агора»?

Он кивнул.

— Это шанс заключить строительный контракт в Новом Южном Уэльсе. У нас были спонсоры, главным образом из Китая, но из-за недавних трений между австралийским и китайским правительством мои инвесторы были вынуждены дать задний ход, — он отпил глоток портвейна. — Поэтому теперь я ищу новых долевых партнеров и уже предложил кое-какие идеи.

— Что это за строительство?

Мартин заглянул мне в глаза, словно взвешивая меня, и я гадала, что он увидел — подвыпившую безмозглую особь женского пола, недостойную вдумчивого объяснения, или серьезно заинтересованного человека.

— Это район курортной и жилой застройки вдоль побережья примерно в четырех часах езды от Сиднея, — сказал он. — Очень современная стоянка для яхт, с гостиницей и коттеджами для аренды в речном эстуарии, — какое-то время он смотрел на огонь, потом улыбнулся и добавил: — Это чуть севернее того места, куда я любил ездить в детстве. Мы несколько раз проводили там семейные каникулы. Оно называется Джервис-Бэй. Ездили туда на каждое Рождество, когда мне было от девяти до двенадцати лет. В некотором отношении те годы были лучшей частью… самой настоящей частью моей жизни.

Меня пробрал озноб. Несколько секунд назад я думала то же самое; то, что годы, прошедшие до моего девятилетия — до того, как умерла моя мама, — были лучшей, самой реальной частью моей жизни. Я даже упомянула об этом в беседе с журналистом, который потом написал статью о «Безутешной наследнице Хартли». Тот журналист потерял собственного ребенка и хорошо понимал меня. Теперь я смотрела в младенчески-голубые глаза Мартина, охваченная воспоминаниями.

— Что такое? — заботливо спросил он. — Вы выглядите так, как будто призрак прошел над вашей могилой.

— Ничего. Просто… вы как будто прочитали мои мысли, — я улыбнулась, ощущая крепнущее сродство с этим дружелюбным, привлекательным, внимательным и обаятельным мужчиной, разделявшим мои чувства. — Я уже не раз думала то же самое. Вы расскажете мне об этих праздниках? — Я медленно потягивала вино, приготовившись внимательно слушать; после вечера, щедро сдобренного выпивкой, последние остатки моей сдержанности испарились. — Почему они были такими радостными?

— Ох. Наверное, потому, что я тогда хорошо ладил с отцом, прежде чем разочаровал его.

Мой пульс участился.

— Понимаю, это звучит безумно, — сказал он.

— Нет, я понимаю. Правда, понимаю. Как насчет братьев и сестер?

— Старший брат и старшая сестра. Я младшенький, — он сокрушенно улыбнулся. — И, как выяснилось, стал главным разочарованием для семьи.

— Почему?

Мартин откинулся на спинку кресла, баюкая свой бокал в ладонях.

— Все члены моей семьи являются — или были — чрезвычайно спортивными людьми. Славными образцами человеческого рода. Моя сестра была звездой теннисного спорта на уровне штата, прежде чем стала корпоративной управляющей. Мой брат играл в регби. Он мог бы далеко пойти на профессиональном поприще, если бы не инцидент на яхте, вину за который возложили на меня.

— Что случилось?

— Я ослушался «капитана», которым был мой отец. Мы выходили из устья реки, и большие волны начали размывать песчаную косу, сформированную в приливном эстуарии. При разрушении песчаной отмели важнее всего правильно рассчитать время. Так происходит большинство несчастных случаев в яхтинге: на входе в гавань или на выходе из нее во время разрушения защитного барьера. В результате яхта врезалась в набегавшую волну, нос резко взлетел в воздух, и судно опрокинулось назад. Мой брат упал и сломал спину.

Лицо Мартина и его голос изменились, когда он рассказывал об этом. Он испытывал душевную боль, которая так и не нашла выхода. У меня защемило сердце.

— Так или иначе… Мой брат Джереми в конце концов выздоровел, но он больше не мог играть в регби. Он занялся строительством вместе с отцом, и мой папаша отдавал ему все: время, деньги, любовь… — его голос затих.

— Чтобы загладить вину?

Мартин сделал еще один глоток.

— Думаю, отчасти это так. А еще для того, чтобы сформировать Джереми по своему образу и подобию, снабдить его всем необходимым, чтобы он мог стать наследником империи. Меня, так сказать, отлучили от отца. Что бы я ни делал, я не мог заслужить его одобрение. Бог знает, что я пробовал одну безумную схему за другой, лишь бы добиться его внимания. В итоге я все портил, — он невесело рассмеялся. — Я был недомерком, маленькой черной овцой. Слишком упитанным и неповоротливым, вовсе не спортивным, не рельефным красавцем и не таким высоким, как они. Включая мою маму.

Но мне нравился этот недомерок. Во всяком случае, мне нравился человек, в которого он вырос. Так или иначе, я никогда не испытывала склонности к безупречным чертам или к стальным мышцам худощавых любителей триатлона.

— В итоге я уехал из Австралии после девятнадцати лет и с тех пор практически не оглядывался назад.

— Но вы занялись строительным бизнесом, как и ваш отец, — сказала я. — И у вас есть проект строительства речного комплекса с яхтенным причалом.

Он снова рассмеялся, на этот раз добродушно. От него исходила доброжелательность и ощущение увлеченности.

— Да, зачетное туше, — сказал он с характерной австралийской растяжкой. — Мой любимый проект. Мне следовало бы сказать, что я не оглядывался назад, пока меня снова не потянуло туда в позапрошлом году. Я понял, что по-прежнему тоскую по берегу, где мы проводили потрясающие семейные каникулы. Может быть, это ребенок во мне, — он допил вино. — А может быть, это потому, что мой брат попытался выкупить эту землю под застройку несколько лет назад, но так и не смог застроить ее.

Я приподняла брови.

— Значит, это расплата?

— Нет. Скорее, так: «Я покажу вам, что вы зря считаете меня неудачником. Джереми не смог, а я смогу».

— Глядя на вас, трудно увидеть неудачника, Мартин, — я потянулась за бокалом.

Что-то изменилось в его лице. Его взгляд столкнулся с моим. Воздух между нами сгустился, и я почувствовала нарастающее тепло в нижней части живота.

Он отвел глаза и покашлял.

— Ну да, возможно, это еще один подпольный способ, с помощью которого мальчишка пытается добиться внимания отца. Но это чертовски хороший проект. Впрочем, достаточно обо мне. Расскажите мне о себе, Элли Тайлер.

И я рассказала. Я сказала, что работала иллюстратором детских книг по свободным контрактам. Разведенная, потому что мой брак сложился неудачно. Я сказала, что собираюсь переехать в городскую квартиру после продажи нашего большого опустевшего дома на Северном Берегу. Я воздержалась от упоминания о Хлое и не стала рассказывать о моем отце. Мне все еще нужно было защищать эти подробности моей жизни. Я усвоила жесткие уроки и теперь хотела, чтобы новые люди узнали меня — настоящую меня, — прежде чем они могут посчитать меня побочным продуктом империи Хартли. Самым замечательным в Мартине было его умение слушать. Он уделял мне нераздельное внимание, как будто в данный момент это было для него самой важной вещью на свете, здесь, в теплом коконе уютного бара.

— Стало быть, вы живете в Торонто? — спросила я.

— Это моя штаб-квартира, но я очень много путешествую. Сейчас я участвую в нескольких строительных проектах в Европе, в Испании и в Португалии. А также в Турции и на Кайкосе^[6]. Я даже собираюсь кое-что затеять на островах Кука. В отсутствие жены и детей я еду туда, куда меня зовет работа.

Надежда разгорелась еще жарче. И алкоголь в достаточной мере развязал мне язык, чтобы сказать:

— Такой мужчина, как вы, и без жены? Тогда вы одержимый.

— До недавних пор у меня были долгие отношения с одной женщиной. Но я так и не женился на ней. А теперь все кончено.

— Мне очень жаль.

— Не надо. Я… — он замешкался, и в его глазах промелькнуло какое-то неопределенное чувство. — Я хотел иметь семью. Хотел иметь детей. Хотел устроить традиционную, свадьбу, всю в белом, с торжественными клятвами. Но она не захотела. Вот так просто. А когда я начал настаивать на своем… — он замолчал и поправил свой галстук. Я почувствовала себя немного виноватой за то, что надавила на него. Настроение было испорчено.

— В конце концов, я не был ее идеальным избранником, вот и все. Думаю, где-то глубоко внутри она оставила запасные варианты. — Он сменил тему: — А что привело вас сегодня вечером на конференцию «Агора»?

— Всего лишь встреча со старой доброй подругой из художественного колледжа.

— Для такого события нужны высокие каблуки.

— Серьезные каблуки, — я рассмеялась. — Вам известно, что женщины наряжаются ради того, чтобы произвести впечатление на других женщин.

— А как насчет вашей семьи; у вас есть близкие родственники?

Я покачала головой.

Несколько секунд он молча смотрел на меня. Его взгляд был таким напряженным и откровенным, что он как будто запустил руку мне под блузку и ощупал кожу. И мне почти захотелось, чтобы так и вышло. Я невольно подалась вперед. Он понизил голос до шепота, и это еще сильнее возбудило меня.

— Я еще никогда не встречался с иллюстратором детских книг. Я знаком с множеством людей, но ни один из них не оживляет книги для детей.

Я достала телефон и показала ему кое-какие работы. Мы сблизили головы. Я чувствовала запах его лосьона для бритья. Я ощущала его дыхание на моей щеке.

— Причудливо, но прекрасно, Элли, — его пальцы коснулись моих, когда он вернул телефон. Он посмотрел на меня. Действительно посмотрел — этот мужчина, который хотел завести детей. Который мечтал о традиционных свадебных обетах. Который любил семейные выходные дни на морском берегу. — Действительно, замечательные вещи, — прошептал он. — Как вы занялись этой работой?

Я кашлянула.

— У меня есть ученая степень в изящных искусствах и литературе, и я получила дополнительное образование в художественном колледже. У меня были серьезные намерения устраивать художественные выставки, продавать мои работы, и так далее. Но я обнаружила, что люблю книжную иллюстрацию, особенно детскую, поэтому я… Мне нравится свобода, которую предлагает фриланс; мне нравится путешествовать и посещать разные места.

Мое сердце забилось быстрее. Меня вдруг охватило жаркое, радостное волнение. Я только что приняла решение: да, я хочу путешествовать. Мне была нужна гибкость и подвижность. Это была моя новая история. Мой выбор, мои решения. Отважная Элли.

— И никаких длительных отношений, никаких детей?

Бах. Его слова опрокинули меня, как яхту, о которой он рассказывал.

Я попыталась улыбнуться, но мои губы отказывались подчиняться.

— Я… мне пора идти, — я потянулась за сумочкой, лежавшей внизу.

Он накрыл мою руку ладонью.

— Это обязательно?

Он что, ожидал секса? Рассердится ли он, если я скажу «нет»?

— Мне нужно попасть домой. Завтра утром у меня срочное дело.

Он задумался, потом быстро достал ручку из кармана и написал номер на бумажной салфетке.

— Мне было очень приятно побеседовать с вами, Элли Тайлер.

В его голосе не было даже тени разочарования, и это еще больше расположило меня к нему. Мартин Крессуэлл-Смит мог стать моим другом. И я осознала, что на самом деле хотела бы иметь секс с ним. Я хотела этого, и очень сильно.

— Но наш разговор был недолгим, и мне действительно хотелось бы еще раз встретиться с вами, — он протянул мне салфетку. — Вот мой мобильный телефон. Позвоните, пожалуйста.

Никакой угрозы. Выбор оставался за мной. Я могла позвонить, а могла и не позвонить. Могла просто выбросить эту салфетку в мусорное ведро по пути на улицу. Или сохранить ее. Я взяла салфетку, и когда наши пальцы соприкоснулись, вдоль моего позвоночника пробежала дрожь.

Я снова откашлялась.

— Вы собираетесь еще какое-то время быть в городе?

— Еще четыре дня в этом отеле. Я выписываюсь в понедельник. Но серьезно, Элли, позвоните мне. В любое время. Как я уже говорил, мне приходится много путешествовать, — он помедлил, удерживая мой взгляд. — Но я могу работать и дистанционно.

Эти слова повисли в воздухе между нами — примитивная эктоплазменная субстанция мерцающей надежды на будущее. Я убрала салфетку в сумочку.

Он подозвал официанта. Я видел, как он подписал счет и оформил оплату на свой номер. Поднявшись на ноги, я слегка покачнулась. Он помог мне надеть пальто и аккуратно подложил руку мне на поясницу, провожая меня в вестибюль. Давление его ладони было мягким, но властным. Одновременно сексуальным и доброжелательным.

Он вышел со мной на улицу и убедился, что я взяла такси. Усевшись на теплом заднем сиденье, я смотрела, как он машет мне на прощание от двери отеля. Когда автомобиль тронулся с места, я приложила ладонь к холодному стеклу и стала смотреть на медленно падающие снежинки, ощущая себя героиней романтического кинофильма.

— Куда ехать? — спросил водитель.

Домой.

Я назвала свой адрес.

Только это место больше не кажется домом.

Через несколько секунд мы остановились перед красным сигналом светофора. Я оглянулась на освещенный вход отеля через падающий снег: Мартин вошел внутрь и стоял в вестибюле, разговаривая с мужчиной и женщиной. Во мне зашевелилось смутное воспоминание. Мартин что-то сказал, и его собеседники рассмеялись. Потом мужчина отошел в сторону, а женщина вместе с Мартином направилась к лифтовому холлу. Тут до меня дошло: это была женщина, которая раньше сидела за стойкой бара «Маллард». Или нет?

Мои мысли путались, и я была охвачена сомнениями.

Загорелся зеленый свет, и автомобиль пришел в движение.

— Подождите! — крикнула я водителю. — Остановитесь!

Он резко затормозил. Я распахнула дверь, выбралась на улицу и аккуратно побежала на высоких каблуках ко входу в отель.

— Эй! — возмущенно крикнул водитель мне вслед. Я не обратила на него внимания и протолкалась внутрь через вращающуюся дверь с сильно бьющимся сердцем.

Примечания

6

Остров, входящий в состав Багамских островов (прим. пер.).