Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде

Лин Рина, 2021

Все началось с нелепого происшествия: с неба внезапно упал чемодан… Лондон, 1890–1891 годы. Столичная полиция попросила нас с Джейми написать отчет о недавних событиях по делу Дэвида Брайтона и не забыть при этом упомянуть, как мы – самоуверенная студентка и рассеянный механик – смогли раскрыть это дело. Но поскольку Джейми категорически отказывается писать о тех потрясениях, что мы пережили, инициативу в свои руки беру я – Элиза Хеммильтон, подруга Анимант Крамб, неунывающая сыщица-дебютантка, с превосходным чутьем и храбрым сердцем. Леди, сражающая мужчин наповал одним лишь только взглядом. Надеюсь, что мой отец никогда не прочтет эти записи. Ведь испытания, выпавшие на мою долю, немыслимы. В любом случае в наказание за свою безнравственность я готова переписать двадцать страниц из проповедей Ньюмана… Что ж, по крайней мере, это того стоило! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

11. Пунш тоже вполне неплохое решение

В третий раз я поправляла свою прическу, крутясь у зеркала и тщательно следя, чтобы ни один локон не выбился. Сисси помогала мне уложить волосы на затылке.

Я уже сменила темно-синее бархатное платье на вечернее кремового цвета с высоким кружевным воротником, но по-прежнему чувствовала себя разодетой. Платье облегало мою фигуру, подчеркивая худобу, хотя Сисси надела на меня корсет.

Я провела руками по гладкой ткани на талии и в последний раз посмотрела в зеркало над туалетным столиком.

Оттуда на меня смотрела молодая девушка с острым носом, тонкими поджатыми губами и прозрачно-голубыми глазами. Ее взгляд казался пронзительным и холодным.

«Глазки у тебя, как из хрусталя», — часто говорила моя мама.

«Дьявол украл все краски», — любил повторять отец.

«Такими глазами можно заглянуть человеку прямо в душу», — не без гордости объявлял Арден молоденьким девушкам, которые нередко спрашивали об этой особенности нашей внешности. У нас у обоих были такие светлые глаза.

Конечно, это было неправдой. Я не могла никому заглядывать в душу, читать мысли или тому подобное. Но у этого есть свои плюсы, особенно если собеседник может легко поверить в такие способности.

Внизу на первом этаже прозвенел дверной колокольчик, и я поспешно убрала пальцы с прически, прежде чем успела что-либо испортить случайным небрежным движением.

Я быстро надела подходящие по цвету атласные туфли, как можно тише подбежала к лестнице и тут же приняла величавую позу и важный вид, заметив Клиффертона в благородном фраке, который как раз открывал входную дверь для наших первых гостей.

Выступая как можно более величаво, я спустилась по ступенькам и благосклонно улыбнулась пришедшей супружеской паре — Гарольду Россу и его жене. Они были уже в преклонном возрасте, но не пропускали ни одного званого ужина, ни одного светского мероприятия, приходя намного раньше всех остальных гостей.

Сисси и Симона как раз забирали у них пальто, когда я спустилась в вестибюль. Клиффертон критически оглядел меня с головы до ног. Я же тем временем шагнула к гостям с приветственным словом.

— Добрый вечер, мистер Росс, — вежливо, как подобает, обратилась я к пожилому джентльмену со слегка растрепанными волосами, сделала книксен и затем повернулась к его супруге. — Миссис Росс, — с натянутой улыбкой выдавила я. Следовало сказать какой-нибудь комплимент, но мне совсем ничего не приходило в голову. Платье темно-сливового оттенка напоминало мне о синяках, и сама она выглядела такой болезненной, как будто ее наряжали в гроб. — Вы сегодня восхитительно бледны, — выдавила я наконец. Эх, была бы тут сейчас Анимант… Она бывала любезна со всеми и не смущалась, даже если приходилось притворяться.

— Как мило с твоей стороны, дорогое дитя. А возрастные пятна я залечиваю кусочками мышьяка, — гордо сообщила миссис Росс, будто эта шутка ее совсем не впечатлила, и я лишь любезно кивнула, оставив ее слова без комментария.

Парадокс: сегодня в полдень я разыграла настоящий спектакль в полицейском участке Холборна и в целом была очень умелой актрисой, если только мне позволяли быть собой.

Но этот светский прием… Я не принадлежала к этому миру, к этой реальности, и потому было трудно выполнять те требования, которых я даже не понимала.

Тем не менее, ради мисс Брэндон-Уэлдерсон я готова была постараться. Сделала бы все возможное.

Я также поприветствовала еще троих гостей, прежде чем наконец появилась хозяйка вечера, завершившая последние приготовления, которые по большей части касались ее прически.

Она благодарно улыбнулась мне, и я смогла покинуть вестибюль и перейти в большой салон.

Потребовалось приложить немало усилий, чтобы не скучать в сторонке, а найти подходящего собеседника, который не стал бы меня расспрашивать, когда я собираюсь бросить учебу и выйти замуж за чьего-то сына или племянника, или внука, или брата.

Конечно, никто не собирался делать мне официальное предложение руки и сердца. Никому не хотелось бы связывать свою жизнь с девушкой без роду-племени, которой я и являлась. Ничего серьезного, так, пустые слова из-за предубежденного чувства общности.

Но я в любом случае не согласилась бы. С моей стороны было бы чрезвычайно глупо отказываться ради мужчины от тех прав и свобод, которые я могу получить благодаря учебе.

Едва я подумала об этом, как мое предательское сердце подвело меня, потому что в этот самый момент в комнату вошел джентльмен, и в груди все сжалось так, что даже голова закружилась.

Подтянутый, прямой, как палка. Короткие темные волосы, которые завивались у затылка в небольшие локоны. Едва заметные родинки на шее, почти скрытой воротником.

Сердце застучало громче, уже где-то у самого горла.

Но затем я моргнула, пригляделась повнимательнее и поняла, что ошиблась. Это был всего лишь Эдвин, сын профессора Монтгоммери, а не тот человек, которого я в нем вначале увидела.

Эдвин приветливо кивнул мне и улыбнулся, когда понял, что я его разглядываю. Я из вежливости тоже приподняла уголки рта, но со стороны это наверняка больше походило на гримасу.

Конец ознакомительного фрагмента.