Индукция страсти

Лина Мур, 2019

Эйс Рассел, секретный агент правительства Великобритании, замкнут и нелюдим. Он не испытывает радости, не имеет возвышенных грез и не строит планов создания семьи. В этом мире его вообще мало что волнует, кроме заданий, которые ему поручают. Через два года Эйс возвращается в отчий дом и узнает о разводе родителей. Причина – новое увлечение отца. Бланш Фокс, умная, властная красотка, завладела не только кошельком отца, но и его волей. Она становится для Эйса врагом номер один и новым заданием. С его опытом и навыками сделать так, чтобы эта женщина исчезла из жизни его семьи, казалось проще простого. Однако Эйс не учел такой мелочи, как страсть. Страсть, которую нельзя отследить или просчитать. Страсть, которая не поддается логике. Страсть, которая захватила власть над разумом и проникла, словно яд, под кожу. Сможет ли Эйс Рассел противостоять обстоятельствам и побороться с самим собой или смиренно склонит голову перед обольстительной красавицей?

Глава 13

— Сэр, мы на месте, — в четвертый раз произносит шофер.

Смотрю вперед, проклиная себя за одно неприятное свойство моего разума — принимать правила игры и в точности следовать им. Я не могу это контролировать, только исполнять.

— Сэр…

— Я не глухой. Если все еще нахожусь в машине, значит, думаю. В этом состоянии я могу обезвредить раздражающий фактор, — зло обрываю мужчину.

— Простите, сэр, — сдавленно отвечает он.

— Я готов выйти, — вздыхая, поправляю пальто.

Мрачным взглядом смотрю на закрытую дверь и на свет, льющийся из больших окон. Она уже здесь. Я был прав, есть другой ход, через который входят и выходят клиенты. Бланш воспользовалась им, и теперь мне предстоит выполнить условие, потому что я, видите ли, ошибся. Я ошибся! Такого не бывает. Никогда не было. Принимать проигрыш я не умею и не собираюсь учиться. Уверен, она специально все подстроила, чтобы оттолкнуть меня, оттянуть время до того момента, когда падет моя стена. И я был готов, действительно готов сделать что-то страшное со своим телом. Мне до сих пор больно в паху, хотя все давно уже обмякло.

— Эйс, рад видеть тебя так скоро, — встречает меня Декланд. Поднимаю на него взгляд, и он сразу понимает, что я не в духе и не готов поддерживать светскую беседу.

— Зря Таддеус все это затеял, — тихо добавляет он, принимая мое пальто.

— Где они?

— В семейной столовой.

Закатываю глаза и направляюсь через большой зал налево. В детстве мы обычно встречались за завтраком всей семьей. Ужинать чаще приходилось отдельно. И сейчас выбор этого места должен продемонстрировать приглашенным, что у отца серьезные планы на эту шлюху, тогда как ее планы намного грандиозней. Могу с уверенностью заявить, что Бланш давно остыла к нему и сейчас ее главная задача — поддерживать интерес во мне. Она считает, что, играя со мной в кошки-мышки, поставит меня на колени, и я буду умолять ее о продажной любви, хотя именно таких мужчин она отметает моментально, мягко их ломает, и они сами не замечают, как уже порабощены. Но у меня другая цель — задание Нейсона, тайны Бланш и моя роль во всем этом. От меня будут требовать отчета каждое утро, поэтому следует придумать несколько вариантов стратегии, точнее три. Для дяди, для этой женщины и для себя — самый верный и правдивый. Три линии, и это обещает стать самым сложным делом в моей жизни, ведь оно коснулось неприкосновенного. Эмоций.

Останавливаюсь и замечаю Бланш, стоящую спиной ко мне в облегающих черных брюках, удлиненной блузке с алой вышивкой и в туфлях на высоких каблуках. Они напоминают пики, такие же острые и опасные. И я ярко представляю картину: луч света падает в центр комнаты. Бланш стоит посреди нее в черном латексном комбинезоне, на ногах эти же туфли. Плеть в ее руке играючи проходится по мужскому телу, распластанному на полу, огибает каждый мускул. Губы женщины изогнуты в усмешке, глаза наслаждаются властью и темнеют от возбуждения, страха и ожидания, идущих от клиента. Он желает быть наказанным, но у Бланш другие планы. Она медленно подходит к голове мужчины, ее нога резко и неожиданно поворачивает его лицо, и эта пика нажимает на щеку. Кожа трескается, и появляются капли крови. А он боится двинуться, сильнее возбуждаясь от грубости и осознания своей никчемности. Она этого и хотела, унижения и боли, чтобы начать новую игру…

— Эйс, я рад, что ты принял мое приглашение. — Из мысленного водоворота меня вырывает голос отца. Сначала где-то за пределами сознания, но конец фразы настигает меня уже в тени дверного проема.

Делаю шаг в столовую, и Бланш поворачивается ко мне. Ее глаза темнеют, как это происходило в моей голове. Отец пытается положить руку ей на талию, желая продемонстрировать границы своих владений, но она бросает на него мимолетный острый взгляд, и он тушуется. Неужели тоже пробовал унижение? Не могу представить, чтобы отец опустился до этого уровня. Отвратительно и все же красиво.

— Ты же помнишь Бланш.

— И суток не прошло, как мы виделись в последний раз, поэтому я еще не совсем стер из воспоминаний твою любовницу. Мисс Фокс, — киваю ей.

— Мистер Рассел, мне льстит, что вы до сих пор помните о моем существовании. Для мужчины с вашим складом ума это лучший комплимент. — Улыбается мне, а глаза ледяные.

Я добьюсь признания своего ответа правильным. Она воспользовалась многогранностью вопроса, ускользнула, но игра только началась, и этот вечер — новая возможность вступить в бой.

— Алисия еще не спустилась, поэтому предлагаю выпить и подождать ее. — Отец подзывает рукой прислугу, и нам передают по бокалу шампанского.

— Будет еще и мама? Похоже на семейный ужин. Неужели вы хотите объявить о чем-то важном? — Замечаю, как Бланш перебарывает желание усмехнуться и делает глоток.

— Да, она пока задержалась, вечером у нее сильно разболелась голова. Завтра отправится к себе. И нет, Эйс, мы не собираемся объявлять о помолвке, для этого еще очень рано.

— Как прошел день, мистер Рассел? Вы счастливы вернуться домой и к любимой работе? — обращается ко мне Бланш, меняя тему.

— Сносно, — сухо отвечаю. — А ваш? Появились новые клиенты или все те же старички?

— Аналогично, сэр, — усмехается она. — Столько лет живу в Лондоне, а все никак не привыкну к мрачной и давящей атмосфере. Погода здесь предсказуема и утомительна.

— Осень, милая, это нормально. Но мы можем поехать туда, где всегда солнечно, ты только выбери место, — мягко произносит отец.

Ну ты еще упади здесь на колени и вылижи ее туфли. Противно.

— Я еще от последней поездки не отошла, да и ты чувствовал себя ужасно. Обойдемся тем, что нам предоставлено. Некрасиво…

— Эйс, сынок, не думала, что ты решишься присутствовать на ужине, — речь Бланш перебивает незаметно вошедшая мать. Настроение ее хуже прежнего — она проиграла и не может смириться. Отсюда мигрень, злость во взгляде и желание прикончить соперницу.

— Мадам, думать в вашем случае лишнее. Занимайтесь своими делами. — Я резок с ней.

— Да как ты…

— Ужин, да? — Отец пытается сгладить ситуацию и кивает Декланду, напряженно наблюдающему за сценой.

Было бы весело: мать бы покричала, сделала, на что я ее провоцирую, тогда отец затеет ссору с Бланш, и все, мой план осуществится.

— Конечно, Тедди. Самое время. — Бланш позволяет увести себя к накрытому столу.

Она садится рядом с ним, мы с матерью напротив. Соперники друг против друга, хотя отца я таковым не считаю. Это оскорбительно.

— Молли не смогла присоединиться, у нее запланирована встреча с подругами, а Стэнли со своими знакомыми как обычно в ресторане. Но в будущем, надеюсь, мы наверстаем упущенное.

Бланш даже не слушает отца, в ее глазах скука, а мать кипит от негодования.

Перед нами ставят салат, и отец подает сигнал, что можно приступать к ужину.

— Очень изысканно, — подает голос Бланш.

Да, конечно. Елозит вилкой по фарфору и съела только одну креветку.

— Ты же предпочитаешь морепродукты, я старался угодить. Горячее — рыба или лобстер на выбор. Десерт предлагаю попробовать в гостиной, там будет удобнее общаться.

— А мы еще и общаться должны? — недовольно фыркает мать.

— Мадам, обычно люди прибегают к словесному обмену мыслями, чтобы показать знания и услышать лесть. То, чем вы обычно занимаетесь, для вас не станет такой масштабной проблемой, как для меня, — не удержать ехидство, чтобы раззадорить ее.

— Эйс, прекрати, — предупреждает отец.

— Вы называете мать мадам, мистер Рассел. Почему? Что сподвигло в родном человеке видеть незнакомца, к Тедди вы же обращаетесь более свободно?

После вопроса Бланш наступает тишина. Молодец, она точно следует моему сценарию и распаляет мать. Та с силой сжимает нож, мечтая всадить его в глотку Бланш.

— Для меня, мисс Фокс, каждый человек в этом мире — незнакомец, и мой разум сам выбирает, как к нему обращаться. В случае с матерью я испытываю…

— Уважение, — шипит мама, — это называется уважение и этикет, мы детей обучали с пеленок. Но куда тебе, Бланш, до этого, ты ведь из серой массы. Сирота?

Любая другая возмутилась бы, закатила истерику или ядовито ужалила, но не Бланш. Она спокойно откладывает приборы, позволяя своему покровителю кипеть от злости.

— Я не могу назвать себя сиротой, Алисия, потому что есть люди, воспитавшие меня. И я благодарна им за все, что они подарили и вложили в меня. Этикет в наше время — бессмысленная трата ресурсов, даже самые изысканные представители королевского дома имеют ужасающие недостатки. Насильно обучить правильному поведению невозможно, внутренний стержень разумного человека не позволит сотворить из него бесхребетную марионетку. А ломать личность, по моему мнению, довольно жестоко.

Прекрасный ответ, должен признаться, я бы тоже постарался уязвить и напомнить, сколько тайн соперницы мне известно и что я могу «открыть рот».

За столом снова повисает тишина. Наверняка мать ждет от меня защиты и поддержки, но я позволю взрыву состояться. Будет очень увлекательно.

— Я все же думаю отправиться на уик-энд в Италию или Испанию. Там и климат хороший, и развлечения, можно немного расслабиться, — гнет свое отец.

— Прекрасная идея, дорогой. Мы давно не отдыхали всей семьей, — мать расцветает в улыбке. Мой ход.

— Мадам, вас никто не собирается брать в путешествие, приглашение прозвучало для мисс Фокс. Вы, напомню, разведены, и совместные поездки — лишнее в ваших отношениях, когда у отца молодая и умелая любовница. Ох, простите, я снова сказал грубость? Это лишь мои мысли.

Перевожу взгляд с раскрасневшегося лица матери на побледневшего отца. Глаза Бланш насыщаются синевой и сверкают от смеха. Ей нравится.

— Думаю, отправиться всей семьей на отдых было бы замечательной возможностью решить все разногласия, — спокойно замечает Бланш. — Тем более в этот уик-энд я занята.

— Новый клиент, мисс Фокс? Хоть и бываю груб, я всегда груб, но вы сейчас прилюдно унижаете своего любовника. Где же ваша жалость? — наигранно возмущаюсь я.

— Скорее, спасаю. В этот уик-энд я заболею и не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии.

— Вы точно знаете расписание болезни? Научите меня, я вот не могу предположить, когда слягу с температурой.

— Эйс!

— Все хорошо, Тедди. Это не вирус, мистер Рассел. Я женщина, у нас раз в месяц бывает менструация. Лично у меня она вызывает недомогание и желание лежать в постели за чтением какого-нибудь любовного романа. — Она мягко улыбается мне, вызывая смущение родителей, тогда как сама довольна ложью.

— Всегда забываю, что вы, женщины, теряете лишнюю кровь, выпитую у нас, мужчин. Это вызывает во мне радость, мисс Фокс: хоть раз в месяц каждой из вас плохо, когда мы мучаемся с вами постоянно. — Откладываю приборы и отклоняюсь на спинку стула.

— Как вы жестоки, мистер Рассел! Однако вы чистосердечно признаетесь, что ваш разум все же может быть занят не только работой, но и женщиной?

— Я обособил, — сухо бросаю.

— Или же вы хотели быть одним из тех, кто стал причиной недомогания? Интересно… Вы причисляете себя к числу обычных мужчин, хотя утверждаете, что имеете особые увлечения и женщина в них не вписывается. Вы еще не потеряны для изучения такого понятия, как наслаждение, мистер Рассел, и это может быть опасно для такого, как вы.

— Я…

— Все! Хватит! — Мою фразу обрывает крик матери. Она швыряет приборы на стол, и все поворачиваются к ней. Вот оно, сейчас начнется. Я не могу это пропустить.

— Алисия, что с тобой? — изумляется отец.

— Что со мной? А ты не видишь? Она флиртует с твоим сыном! Предлагает ему себя, как шлюха! — взвизгивает мать.

— Напомню, я и есть шлюха, но твое утверждение ошибочно, Алисия, это был диалог, — вставляет Бланш.

— Стерва! Хватит с меня этого спектакля! Чего ты хочешь добиться этим, Таддеус? Неужели ты совсем идиот и не понимаешь, что отказ в услугах напрямую зависит от ее увлечения Эйсом?! Он моложе тебя, красивее, богаче! Это ее улов, а ты дал ей такую прекрасную возможность снова встретиться с ним!

От крика на висках матери вздуваются вены, вызывая во мне лютое веселье. Надо же, не думал, что так завернется, но мне чертовски нравится это напряжение и страх отца.

— Алисия, прекрати. Что за глупости? — Возмущенный отец поднимается со стула.

— Глупости? А ты спроси, кто провожал ее в ночь, когда она от тебя сбежала. Эйс. Он был с ней! И теперь она возьмется за моего сына! Я не позволю! Она целовала его! Это хоть о чем-то говорит тебе, старый идиот? Ты ей не нужен, ты никому не нужен, кроме меня! Я не желаю видеть здесь эту женщину! Или она уезжает, или ты заплатишь за это!

Мать выскакивает из столовой. Опускаю голову, стараясь не выдать удовлетворения.

— Бланш, прости ее.

— Ничего страшного, Тедди, — мягко заверяет она.

— Таддеус, я поговорю с ней, — рядом со столом оказывается Декланд.

— Это будет лишним, поверьте, если вы влезете, вызовете еще большее негодование у нее. Лучше отправляйтесь отдыхать, — советует ему Бланш.

— Но…

— Ты слышал Бланш, пусть все уйдут отсюда. Не хватало, чтобы пошли разговоры о том, что произошло сегодня. Иди, — кивает Декланду отец, ожидая, когда он заберет с собой шокированного официанта и исчезнет из столовой.

— Я сейчас же выгоню ее, это отвратительно. Обвинить тебя в такой глупости, когда я уверен, что Эйс не интересуется женщинами, он гей. Боже…

— Что? — переспрашиваю я, поднимая взгляд на отца.

— Ну да, ты только раз… Хм, ты же помнишь, я купил шлюху, чтобы она лишила тебя девственности, после этого ты впал в депрессию. Нам сообщили, что это вызвано твоей странной особенностью и любовью к мужчинам, — сдавленно поясняет. — Прости, Бланш, я не хочу унижать Эйса, но столько лет, и ни одной женщины, а мужчин в его окружении много, и некоторые из них предпочитают своих. Поэтому я извиняюсь за Алисию. Немедленно пойду к ней, чтобы выгнать отсюда, — поворачивается он к Бланш.

Она с трудом подавляет смех, а я чувствую себя оскорбленным. Гей? Нет. Я… у меня все работает, об этом я узнал сегодня. Почему гей?

— Тедди, для начала поговори с ней, честно и без стеснения. Она уязвлена моим появлением здесь, а я тебя предупреждала. Ты сам спровоцировал всплеск эмоций и теперь должен проявить себя как друг. Отправляйся и успокой ее. Не волнуйся, я не воспринимаю оскорбления, они не повлияют на мои решения, — убеждает она.

— Ладно. Эйс, я не должен был обличать твои пристрастия, но хочу, чтобы ты знал: я не против. Если тебе это доставляет наслаждение, это твой выбор, и я тебя поддержу.

— Я не гей, — цежу я.

— Да-да, ты отрицаешь это…

— Тедди, иди, не теряй время, — обрывает Бланш.

— Хорошо, мы еще обсудим это, — обращается он ко мне и выходит из столовой.

Едва шаги стихают, я слышу громкий хохот. Плечи Бланш сотрясаются от смеха, и она не скрывает своего удовольствия от моего унижения.

— Мистер Рассел, все вышло не так, как запланировали, да? — спрашивает сквозь смех.

— Прекрати, — рычу я.

— Так, значит, вашей первой женщиной была шлюха. Интересно. Вы мне нравитесь все больше. — Продолжая хохотать, она поднимается со стула.

— Нет, моя первая женщина была из нашего окружения, и мне это не понравилось. Никакой депрессии не было, а психолог стал моим еженедельным нежеланным гостем с раннего детства. Прекрати смеяться, — ударяю я руками по столу.

— Или же вам не сказали, что ее купили для вас. — Бланш подавляет смешинки и пожимает плечами.

— Закроем тему.

— Тогда мне очень душно, нужен воздух, и я ненавижу морепродукты. — Бросает салфетку прямо в тарелку и направляется к выходу из столовой. — Так вы идете, мистер Рассел, или будете дальше возбуждаться от моих туфель? — Останавливаясь, Бланш оборачивается и улыбается мне.

— Ты невозможна, я хочу придушить тебя, — зло отвечаю ей.

— Это нравится мне еще больше.

Она исчезает, и мне ничего не остается, как направиться за ней. Едва выхожу из дверей, замечаю движение сбоку. Бланш отстраняется от стены, она ждала меня.

— Покажете мне семейную гостиную, мистер Рассел? Там есть балкон, а мне действительно необходим кислород.

— Хочешь уединиться со мной? — усмехаюсь я, указывая рукой налево.

— Это вы хотите, а я позволяю это сделать. Вас очень обидела наша последняя встреча, мистер Рассел.

— Ты не заметила, что предпочитаешь всегда мне позволять? — ехидничаю я.

— Ошибаетесь, предпочитаю руководить. — Бланш первая входит в темную гостиную.

— Думаешь, что руководишь мной? — Закрываю двери и отрезаю ей путь к побегу.

— Отчасти да, мистер Рассел. Вы весь вечер провоцировали Алисию, а я вам подыграла, чтобы отвлечь Тедди и не навредить вашим с ним отношениям. Вы желали остаться со мной наедине, у нас появилось одно незавершенное дело, точнее у вас. К слову, вы едва не раскрошили дверь моей спальни, когда уходили. — Бланш пробегается пальцами по каминной полке и поворачивается к стене, на которой висят две шпаги предков, напоминая величие нашего рода.

— Снова мистер Рассел, Бланш? — Приподнимаю брови и облокачиваюсь локтем о камин.

— Эйс, — мягко выдыхает она. — Так лучше?

— Ни капли.

— Мне нравится выводить тебя из состояния равновесия. Как тебе идея небольшого соревнования?

— И в чем же будет состоять новая игра?

Она взглядом указывает на шпаги.

— Бланш, это может быть для тебя катастрофично, — замечаю я.

— Люблю рисковать, это вызывает во мне жуткий голод и даже слабые спазмы оргазма, — весело отвечает она и тянется к оружию.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Ну так что, Эйс, примешь вызов?

Женщина вмиг оказывается рядом, замахивается. Звонкий шлепок по моей щеке заставляет дернуться, кожа вспыхивает огнем, вызывая бунт в груди. Что она себе только что позволила? Ударить меня? Стерва, держись!

Зло смотрю на нее и с рычанием хватаю оставшуюся шпагу.

— Прости, не было перчаток, чтобы вызвать тебя на дуэль, — вновь смеется она.

— Ты понимаешь, что я всегда довожу дело до конца? Не в моих правилах проигрывать, Бланш, а это означает твою смерть. — Удобнее располагаю в ладони рукоятку.

— Конечно, Эйс. Возможно, умереть от твоей руки — это моя фантазия. — Она немного склоняет голову в поклоне, как перед любым спаррингом, и становится в стойку.

— Опасные у тебя желания, Бланш. — На секунду отворачиваюсь и делаю резкий выпад. Она отражает его и отскакивает.

— А у тебя они примитивные. Те, что ты презираешь, но сам-то не лучше, — бросает она, специально распаляя во мне огненное желание выиграть.

— Зато умнее.

Набрасываюсь, ударяя по ее шпаге. Она обучена и этому, у нее прекрасная техника, а ведь Бланш на высоких каблуках. Она чувствует равновесие, рассчитывает мою силу и уклоняется от следующего удара, запрыгивая на стеклянный столик. Я гонялся за ней по всей комнате, пока не поймал в ловушку.

— Нет, Эйс, ты просто мужчина, — тяжело дыша, парирует Бланш и отбивает мой удар.

Запрыгиваю к ней и замечаю, что она стоит прямо на краю. Сажусь на корточки, избегая ее замаха, подбрасываю шпагу в руке и хватаюсь за острие, а рукояткой с силой ударяю по ее ногам. Она с криком падает на диван, оружие вылетает из руки, а я уже стою над ней и триумфально касаюсь острием горла.

Ее грудь часто вздымается, я сам запыхался, но ее злость и удивление, обида и восхищение намного приятнее моего нечестного приема.

— Признайся, что мой ответ был верным, — требую.

Бланш облизывает губы, сглатывает и шепчет:

— Нет. Ты ошибся, Эйс.

— Я никогда не ошибаюсь. — Надавливаю на ее кожу, и это напоминает картинку, что была в моей голове: острый каблук и кровь.

— Ты слишком самоуверен, Эйс. Но чтобы ответить верно, тебе придется сделать невозможное. — Она немного отодвигается от шпаги, наставленной на нее, но остается лежать на диване.

— И что же? — интересуюсь, отбрасывая оружие. Протягиваю руку, Бланш облегченно вкладывает свою. Резко поднимаю ее на ноги и, обхватив за талию, не позволяю сбежать. — Что такого невозможного таится в твоих словах? — Дергаю ее, и мою кожу опаляет дыханием.

— Чувствовать, — шепчет Бланш.

— Сложно, но я научусь. Ты проиграла, — замечаю я.

— Или дала тебе возможность выиграть, ведь это меня заводит. Бороться с тобой, обходить на шаг и останавливаться, чтобы дождаться, когда ты догонишь.

— Я мог уже несколько раз прикончить тебя, и дело с концом. Нет человека, нет проблем.

— Так что же ты этого не сделал? У тебя был шанс, — хмурится она.

— Может быть, хочу, чтобы ты думала, что я попался на твои уловки. Вероятно, это я дарю тебе возможность находиться в постоянном возбуждении, — ухмыляюсь я.

Бланш прищуривается, и ее ладони ложатся на мою грудь.

— Тогда у тебя это прекрасно выходит.

Она забирается руками под мой пиджак, вызывая скачок пульса.

— Ты отказала мне, — напоминаю ей.

— И буду отказывать до тех пор, пока не заставишь меня пожелать покориться тебе, — выдыхает она.

— Куда ты влезла, Бланш? Зачем? — Разглядываю в темноте ее лицо, размышляя, что если такая женщина погибнет, это действительно будет трагедией.

— Не надо, Эйс, даже не думай о том, чтобы меня спасти. Это бессмысленно.

Она слегка напрягается, показывая, что хочет оттолкнуть, но я сильнее сжимаю ее талию, притягивая ближе.

— Чего ты ждешь от меня? Отец — это пешка, тебе нужен я. Для чего? — спрашиваю, не надеясь на честный ответ.

— А что ты хочешь сейчас? Ты выиграл. Физически ты намного сильнее меня, так что хочешь получить в награду?

Она слушает биение моего сердца, чтобы понять мысли. Но все становится нелепым: ситуация, игры и задание. Остаемся только мы, стоящие посреди гостиной, и я позволяю себе обнимать женщину. Это так смешно и настолько же ужасно, что я теряюсь.

— Кто убедил тебя, что чувствовать — плохо? Кто заставил забыть, что ты мужчина с собственными желаниями? Кто так сильно проник в разум, что ты боишься сознаться в своих фантазиях? — шепот привлекает мое внимание и прочищает мозги. Дурман исчезает, и я корю себя за то, что на секунду ощутил себя человеком.

Отталкиваю Бланш с такой силой, что она вновь летит на диван, подскакивает на нем и замирает. В ее глазах боль, и она прикрывает веки, не позволяя увидеть, как разочарована во мне. Я и сам разочарован.

— Это было довольно занимательно, мистер Рассел, но мне пора ехать. — Бланш поднимается с дивана и проходит мимо меня.

Могу ли я там, где никто не видит, совершить опасную глупость? Не знаю, но что-то заставляет меня опередить эту женщину и, схватив за руку, толкнуть спиной к двери. Она охает от неожиданности. Не позволяя ей очнуться, кладу ладонь на затылок, наклоняюсь к лицу и прижимаюсь к ее губам. Она не дышит и не двигается, пока я вроде бы целую ее. Да, видел в фильмах, хотя не помню, чтобы делал сам. В кино совершают это именно таким образом. Отрываюсь от губ и встречаюсь с распахнутыми синими глазами.

— Эйс? — шокированно шепчет Бланш, а внутри меня растет паника. Черт возьми, о чем я думал? И сейчас хочется сбежать самому. Только собираюсь отпустить ее, как ощущаю женскую ладонь на своей щеке.

— Ты так целуешься?

— Я не знаю.

— Ох, боже мой, Эйс, я не могу оставить это просто так. Ты вынуждаешь меня показать, что такое настоящий поцелуй. — Отталкивается от двери и приподнимается на носочки, чтобы наши лица были ближе.

— Не нужно, Бланш, я не должен.

Разум делает попытку увильнуть, а тело решает иначе: рука ложится на талию, вторая с силой сжимает волосы. От боли женщина шумно выдыхает, это вновь посылает импульсы в позвоночник, и мне неприятно чувствовать мощное давление в паху, вызывающее желание разодрать ее.

— Ты лжешь, Эйс.

— Да, — признаюсь, прижимаясь еще крепче. Ее губы касаются моих. Невесомо, незаметно, снова и снова, пока я не приоткрываю рот, не в силах контролировать дыхание.

— Не думай, а чувствуй, — подсказывает она. Да я сожрать ее хочу! Разорвать руками и вылизать раны на коже. Насытиться кровью и ее криками и мольбами о большем.

С рычанием нападаю на ее губы, кусаю мягкую плоть. Бланш вздрагивает, запуская пальцы в мои волосы, царапает кожу головы, призывая продолжать. Ей нравится. Я не помню, целовал ли кого-то раньше. Не знаю, была ли в моей жизни настоящая женщина, которую я бы хотел проглотить. Но зато уверен в том, что губы должны гореть от напора, что наше дыхание должно слиться, а тело взбунтоваться и приказывать разуму. Это прекрасно, но слишком мало, чтобы снять давление в паху. Головка члена становится чувствительной, трется о грубую материю, и я ощущаю ответ женского тела. Оно горит от возбуждения. Язык Бланш проникает в мой рот, вызывая восторг от привкуса шампанского. Мои руки блуждают по ее телу, наслаждаясь упругостью, пальцы касаются пуговиц на блузке, пока она всасывает мою нижнюю губу, вырывая из груди шипение. Только хочу разодрать на ней одежду, дотронуться до кожи, как она резко шлепает меня по рукам, и все исчезает.

— Заставь меня хотеть тебя больше, Эйс. Найди верный ответ, и я буду твоей.

Шепот теряется в разгоряченном сознании. Минута, и никого нет рядом, только я, абсолютно сошедший с ума.