Моя единственная

Лина Коваль (2024)

— Я хочу с тобой развестись. — Снова женишься? — выпаливаю на эмоциях. Мой муж Иван Соболев, которого я не видела почти два года, засунув руки в карманы строгих брюк, игнорирует мой выпад и ждет ответа. Расслабленный, мужественный. Все такой же красивый, но чудовищно равнодушный теперь. — Хорошо. Я согласна. — У нас нет ничего общего, — он добивает меня своей правдой. — Ни имущества, ни детей, слава богу. Нас быстро разведут, и мы больше никогда не встретимся. Все как ты мечтала, Таисия. — К-конечно, — запинаюсь, тяжело дыша. — Ничего общего… Ни имущества, ни детей, — с силой прикусываю губу, чувствуя противное жжение в глазах. — Слава богу, Вань… Первая часть называется «Мой однолюб»; Хэппи-энд; Нецензурная брань, сцены 18+

Глава 9. Иван

Я выдыхаю дым в бледно-розовый рассвет,

Мои ноги не идут — ведь им некуда идти,

Никого не спасает никотин из сигарет,

Это придумали для ваших песен о любви…

MACAN, Без названия

Закинув руку за голову, прикуриваю и возвращаю зажигалку на тумбочку. От первой затяжки горло сводит горькой судорогой. Сразу делаю вторую и спокойно выдыхаю дым в потолок.

Когда слышу шаги в прихожей, нахмуриваюсь.

— Ва-ань, — тянет Алиса, появляясь в спальне и развязывая узел на белоснежном полотенце. — Может, на второй круг? Ну его, этот твой город? Оставайся, а?

Окинув мимолетным взглядом стройное гибкое тело, прикрываю глаза, ощущая, как медленно тлеет сигарета между пальцев.

— Нет. Мне надо домой.

— Ну… почему я тогда не могу полететь с тобой? А?

Блядь.

Женщины милы и беззаботны ровно до той поры, пока им не ударит в башку сделать что-то по-своему. Тогда они даже не подумают ни о тебе, ни о ваших общих договоренностях. Просто потому, что ее левая пятка так захотела.

Яркий пример — Алиса Бах.

Выглядит вполне женственно и даже ведет себя послушно. Вела. Ровно до тех пор, пока ей не понадобилось поставить на место мою без пяти минут бывшую жену.

В отговорки типа «тебя искала, милый» я не верю. Только не женщине.

— Я просто хочу все время быть с тобой, — застегнув атласный лифчик, Алиса укладывается под боком и обхватывает мой торс рукой. — Знать, чем ты живешь. Кормить тебя, спать только с тобой, быть преданной только тебе.

— Выгуливать по времени… — продолжаю хмуро.

— Ну почему сразу выгуливать? — насупленно возражает Лиса.

— Тебе бы собаку завести с такими хотелками. А я отдельный человек.

Затушив сигарету в пепельнице, потираю плечо и прикрываю глаза. Договариваю расслабленно:

— Чем я живу — тебе лучше не знать.

Тонкая рука ласково треплет мой заросший щетиной подбородок.

— Собака у тебя тоже есть, Вань, — обиженно выговаривает она. — Ты даже ее доверить мне не можешь… А детей как доверять будешь?

— У меня не будет детей, — безразлично отзываюсь.

Об этом я тоже говорю раз в шестой. Что о стенку горох, ей-богу!..

— Мне иногда кажется, что своего Полкана ты любишь больше, чем меня, — игнорирует Алиса мое признание.

— Я ни-ко-го не люблю, — четко произношу. — Хватит нести чушь. Одевайся, иначе я не успею отвезти тебя домой.

— Я не хочу домой, — снова возражает она.

Это не баба, а сущее наказание.

Подскочив, отбрасываю простыню и подхожу к шкафу, чтобы взять чистые трусы. Следом впрыгиваю в джинсы и натягиваю белую футболку, поправляя швы на рукавах.

— Я не хочу домой, — повторяет Алиса, привлекая мое внимание тем, что сладко потягивается.

Защелкнув замок на часах, снисходительно на нее смотрю.

— А куда ты хочешь? К Полине? — называю первую попавшуюся на ум подружку.

— А при чем тут Полина? — смотрит Алиса с подозрением и приподнимается, опираясь на локти. — Она что, звонила тебе?

— Нет. А должна была? — усмехаюсь.

Пока складываю бумаги в кейс, эта ненормальная напрыгивает сзади и больно кусает за шею.

— Ты охренела, Лис?

— Я больше не буду дружить с Полиной. Не понравилось мне, что ты про нее вспомнил, — смеясь, теперь целует то же место.

— Я даже не помню, как твоя Полина выглядит.

— А все… нет никакой Полины, Ванечка. Забудь.

Зацепившись ногами за мои бедра, Алиса оказывается спереди и смотрит мне в глаза.

— Ты мой, — шепчет она ласково, обнимая ладонями лицо.

— Я свой, — аккуратно скидываю ее на пол. — Одевайся уже. Иначе отвезу к Свете.

— Нет, он и Свету помнит, — ворчит она, пока выворачивает джинсы.

В машине снова заводит тот же разговор.

— Ты с ней едешь, да? — спрашивает прямо.

— Я один еду.

— Но она… твоя бывшая, тоже там будет?

— Возможно, — кидаю на нее предостерегающий взгляд.

Вообще, она в курсе, что на тему Таи лучше со мной не связываться…

— Хорошо, что она раскоровела, иначе я бы ревновала пипец как, — с привычной легкостью произносит гадость Алиса, пока красит губы.

Щелкает солнцезащитным козырьком и смотрит прямо перед собой, а у меня внутри словно красную тряпку вывешивают. Ноль здравого смысла…

— Что ты сказала? — зловеще повторяю.

— Что ревновала бы…

С опаской посматривает.

— Нет, до этого…

— Ааа… что жена твоя бывшая раскоровела. Ты ее видел вообще? Раньше гораздо стройнее была.

По одному взгляду Алиса все понимает и замолкает. Дышит тяжело, закрывая замок на сумке, а потом смотрит в окно.

— Вань, — скрипит зубами. — Я…

— Выходи, — говорю, останавливаясь у ее подъезда.

— Вань…

— Иди, Алиса, — перегнувшись через нее, распахиваю дверь.

Вцепившись в руль, дожидаюсь, пока она вытащит свою худосочную задницу, и резко срываюсь с места.

Рубит не по-детски. Еще и машина ни хрена не едет. Надо перегнать «Рендж Ровер» в Москву, хватит этой китайской экзекуции.

Пока регистрируюсь на рейс, прохожу досмотр и занимаю место рядом с иллюминатором, на телефон поступает полсотни звонков от Алисы. Вырубив его, до самого конца полета сплю, вообще ни о чем не думая.

Когда оказываюсь в городе, первым делом доезжаю до знакомого старого двора и, бросив тачку, лечу на третий этаж.

Стучусь как ненормальный, пока Громов не открывает.

— У тебя все признаки психопатии в стадии обострения, Соболев, — сообщает друг сонно, растирая помятое лицо.

Войдя в квартиру, зову:

— Полканыч, ты где?

С кухни доносится глухое сопение, затем слышится цокот тяжелых неуклюжих лап по скользкому ламинату и в меня врезается мохнатое чудо. Слюнявое до чертиков.

— Привет, Поль, — ерошу темную шерсть на спинке, искренне смеясь.

Обнимаю крепко, выдыхая. Я дома.

— Валите отсюда оба на хер. Я спать хочу, — ворчит Костян.

— Ты один? — спрашиваю мимоходом.

Снимаю поводок с вешалки и цепляю его на ошейник.

— Нет, блядь, с Даздрапермой. Прикинь?

— Имя красивое, — хвалю, подхватывая на руки Польку.

— Ты еще фамилию не слышал, — бурчит Громов.

Попрощавшись, тащу дудля в тачку и, усадив рядом, снова поглаживаю. Хорошо на душе становится.

Так и сидим, встречая одинокий рассвет в родном городе. Вдвоем. Полкан скулит в руку.

— Ну че, странник, — завожу двигатель, ощущая внутри небывалое спокойствие. — Поехали домой?