Русалочка и китобой. Роман в стихах

Лилла Джая

…Доброе сердце сильнее стихии.Может любовь, где не ждёшь ты, застать.Встретив русалку, глазами другимиСтанешь на мир ты привычный взирать.Сказки и яви сотрутся границы,Время назад сумеет пойти —И невозможное может свершиться,Если сердца открыты любви.

Глава 8. Шпионы

Не спится Ярославу, хотя спустилась ночь:

Он видел, как к Ролану стремится его дочь.

Русалку не пугал гарпун в его руках,

Она за моряков испытывала страх!

Тогда её он обнял: боялся — уплывёт,

Опасность презирая, спасать с людьми вельбот.

Всем телом трепетала, не зная, чем помочь.

Выходит, в китобоя влюбилась его дочь?

Его дороже жизнь убитого кита!

Неужто так сладки Ролановы уста?

Хоть он и сам проникся отвагой моряков,

С людьми иметь дела отец был не готов.

Русалкам всем с рожденья одно лишь внушено:

Запретна, чужда суша, их дом — морское дно.

Ведь люди, что ногами гуляют по земле,

Воинственны, порочны, готовят смерть себе.

Контакты с верхним миром подобны шагу в грязь,

Которую не смоешь, обратно возвратясь.

Рождённый человеком — источник зла и бед.

Их презирают в море десятки тысяч лет…

Все помня постулаты, сбит с толку Ярослав:

Зачем спас китобоев, всегда людей ругав?

Признаться, любопытство давненько к ним влекло.

Пытливый его ум сравнить добро и зло,

Что в мире пребывает подсолнечном, чужом,

Не раз русала звал. И он, смотря из волн,

Уже который год считает корабли

И наблюдает жизнь людей сухой земли.

Безрадостна картина: сраженья, грабежи,

Сетями рыбы лов, убитые киты…

Вот и спасённый дочкой мужчина молодой —

Опять же, душегубец, гарпунщик-китобой!

Хотя небезнадёжен. Сегодня удивил

Он сильно Ярослава: прощенья попросил!

Подбив в прошедший день огромного кита,

Раскаялся Ролан — знать, ожила душа.

Слова из уст его вдруг понял Ярослав,

Не уловив ушами, но мысли прочитав!

Возможно, моряка услышал даже кит:

Язык для всех един, коль сердце говорит.

Но что же делать с дочкой? Не век держать с собой!

Её корабль манит, гарпунщик удалой.

Хоть с ним едва знакома, готова целовать —

Тут есть над чем затылок в раздумье почесать…

***

Усталый Ярослав, от мыслей спасу нет,

И не с кем обсудить. Потушен в доме свет.

Спит рядышком супруга, не хочется будить.

Быть может, с Благодатью ему поговорить?

Влюблённым плохо спится. К ней в дверь отец стучит.

Никто не отвечает.

— Эй, доченька!

Молчит.

Он в комнату вплывает: покой и тишина.

— Ты спишь, моя родная?

Зажёг ночник. Беда!

Дочурки нету в спальне: уплыла Благодать!

Но ничего, он знает, где следует искать.

Конечно, возле барка она опять сейчас.

Жена глаза открыла:

— Скажи, который час?

— Пора бы видеть сны, — ответил ей отец. —

Да только завелся у нас ночной пловец…

— Где Благодать?

— Далёко. Поди, у корабля.

Ты спи, а я за нею.

— Стой! Подожди меня.

Расправила тунику, плывёт Надежда вслед,

Сплетая пряди в косу.

— Берёшь с собою свет?

***

–…Похоже, мы у цели. Вон, корабля огни.

— Ещё один отдельно!

— Ага! Это они!

Уединились в лодке.

— Что-о? В лодке Благодать?!

Неслыханно! Безумно!

— Прошу, потише, Надь.

Два силуэта, видишь? Сейчас темно совсем,

И к ним подплыть поближе мы сможем без проблем.

— Давай.…О, невозможно! И правда, наша дочка

С земным мужчиной в лодке, хоть знает два денёчка…

— Не надо вслух, Надежда, услышат нас они!

Лишь мысленно общайся.

— Забылась я, прости.

Плывут супруги ближе, влюблённых рассмотреть,

И вдруг застыли в шоке: ни плыть, ни умереть!

— Ты говорил, кудрявый и с бородою он…

А это кто же в лодке? Он тоже в дочь влюблён? —

Надежда удивилась, глаз с пары не сводя. —

Целует его в щёку… Ах, матушка моя!

— Уже другой мужчина… — пробормотал отец,

Взяв за руку супругу. — Схожу с ума вконец…

Родители застыли: вот дочка учудила!

Как быстро про Ролана она вдруг позабыла!

От ужаса не могут ни ахнуть, ни вздохнуть —

Кто б знал, что завершится такою драмой путь!

— Он — лысый, безбородый! Ты только погляди!

–…Ответь мне, Океан! — услышали они.

Встал на ноги мужчина и с морем говорит,

В любви клянётся верной…

— Ролан, но он… побрит?

Сел, дочь их обнимает усатый китобой.

Растеряны русалки: так он или другой?

Целует деву страстно…

— Что вытворяет он!

Спасаем дочь! Поплыли!

— Нет, Надя. Подождём.

И Ярослав Надежду за талию обнял,

Прижал к себе покрепче, к вельботу не пускал.

— Чего?! — взмолилась мама. — Он съесть её готов!

Что дальше будет в лодке понятно и без слов!

Сознание теряю…

— Спокойно, дорогая.

— Ты слышишь его мысли?

— От страсти он сгорает.

— Представь себе, заметно! Должны мы ей помочь!

— Он грань не переступит…

— Очнись! С ним твоя дочь!

— Надежда, успокойся. Услышишь их сама.

Заговорила Благо, Роланом назвала.

Родители вздохнули: хоть тот же человек!

Волна качнула лодку, и свет огня померк.

Надежда испугалась, за мужа ухватилась:

— Мне кажется, акула там проплыла и скрылась…

Но Ярослав промолвил:

— Скорее, это кит

Поддел спиною лодку.

— Зачем?

— Фонарь им сбит.

Похоже, воля моря во тьму их погрузить:

Для нас с тобой наука — нельзя тайком следить!

— Давно зову открыться, но ты чего-то ждёшь!

Мужская солидарность? Ну и отец! Хорош!

Обиделась Надежда, ей мужа не понять:

Они ведь плыли к барку, чтоб дочь домой забрать.

— Теперь нам их не видно! — тревожилась жена. —

Что в лодке происходит?

— В ней Благо не одна…

— Вот это и пугает!

— Поближе подплыви.

Они нас не увидят. Но только не шуми.

Разжал отец тут руки, супругу отпустил.

К вельботу осторожно за нею вслед поплыл.

Чуть вынырнули робко: ни звука, тишина.

Ждут долго — всё как прежде. Взялись тут за борта,

Фонарик свой зажгли — голубоватый свет

Открыл для них картину, милей которой нет:

Прижавшись к краю борта, русалочка спала,

А на её «коленях» лежала голова

Мужчины молодого в глубоком крепком сне,

Свернувшегося рядом меж банками на дне.

Ладошка юной девы на темени застыла:

Она его ласкала, когда в мир снов уплыла.

Надежда улыбнулась: так сладко оба спали!

Тепло в груди разлилось, тревоги прочь умчали.

Спокойно, безмятежно русалочки лицо.

Домой забрать бы нужно, но разбудить — грешно.

Обнял супругу нежно за плечи Ярослав:

— Смотри, они невинны. Я оказался прав.

Отрадная картина.…Ты помнишь, Надя, нас

Во дни свиданий первых? Не отрывая глаз

Глядели друг на друга, не смея прочь уплыть…

Теперь и нашей дочке пришёл черёд любить.

— Так он и есть — Ролан?

— Да, только без волос.

Днём был ещё с кудрями, знать, в жертву их принёс.

— Кому? Зачем?

— Не знаю. Киту или любви.

В них дней прошедших память, но срезаны они.

Выходит, жизнь меняет отныне китобой.

…Эх, Благодать, недаром он встретился с тобой.

Его ты изменила, спасла не только тело…

Надежда удивлённо на мужа поглядела:

Её ли Ярослав такое произнёс?

— Не узнаю тебя, коль говоришь всерьёз.

Нахмурился тот разом:

— Он из другого мира.

Дальнейшие свиданья двоих недопустимы.

В его судьбе сыграла свою дочурка роль.

Пусть отдыхает дальше, а ей — пора домой.

Опять глядят на спящих. Их жалко разлучать.

И как сместить мужчину, чтоб вынуть Благодать?

Русалочий фонарик, волшебный огонёк,

Над лодкою парил, как будто светлячок,

Бросал на лица спящих голубоватый блик.

Ролан при этом свете был молод и красив.

Заметила Надежда:

— Нестрашный человек.

А ты пришельцев с суши за монстров держишь всех.

К чему кривить душой? С людьми русалки схожи.

Не чудище Ролан, наоборот, пригожий…

Вздохнул супруг печально:

— Оберегал я дочь.

Ругал, пугал нарочно. Должно было помочь…

Надежда улыбнулась:

— Отлично помогло!

Мужчину осторожно переложи на дно.

— Я в лодку не полезу, — ответил робко муж. —

Давай разбудим дочку? Тихонько сон нарушь.

Согрет мужчина спящий теплом её ладошки —

Пускай сама подвинет она его немножко.

Надежда к Благодати поближе подплыла,

Погладила по косам. Как девочка мила

Во сне морская дева, прекрасная русалка,

Момент счастливых грёз её разрушить жалко.

Пусть хочется иного, ведёт к разлуке жизнь…

Взяла за плечи мама:

— Родимая, проснись!

Глаза открыла дева, родителей узнала.

— Пора, — они шепнули. — Ты в лодке задремала.

Мы за тобой явились. К нам в воду поспеши!

Похолодела грудь — настал час от души

Ролана оторвать. Возможно ли такое?

В трепещущее сердце змеёй вползало горе.

Взгляд опустила Благо: спал под её рукой

Возлюбленный бесценный…

— Нам плыть пора домой, — шепнула дочке мама. —

Гляди, не разбуди. Он ласков был с тобой,

Но разные пути у рыбки и у птички —

Им вместе не порхать…

За голову Ролана обняла Благодать,

Подвинулась в сторонку, на доску уложила.

Слезами жжёт глаза: расстаться нужно с милым.

Красавец чернобровый, что время их прошло,

Не знает, крепко спит, а ей — пора на дно…

Поцеловать хотела, но так и не решилась.

За борт скользнула дева, в глубины погрузилась.

Поймал отец фонарик, чуть дунул — тот погас.

И Ярослав Ролану шепнул:

— Прости ты нас.

***

Ушли русалки в воду. Несётся Благодать,

Куда — сама не знает, в потёмках не видать.

Что ж, даже лучше горе своё излить в тени.

Но город рядом, вскоре забрезжили огни.

Русалочка свернула, ей мир морской не мил,

Он свёл её с любимым и он же разлучил.

Родители отстали, им дочку не догнать.

Надежда вдруг вздохнула:

— Он мог бы зятем стать…

— Да что ты, дорогая! Любовь для них — игра.

Дня два друг друга знают!

— А вдруг — это судьба?

— Влюблённость мимолётна, — промолвил Ярослав,

Усильем волевым сомненья отогнав. —

Он не похож на здешних, внимание привлёк

Иссиня-чёрной гривой.

— Что сбрил через денёк?

— И что?

— Не в кудрях дело.

— Ой, лучше помолчи! —

Взмолился Ярослав. — Ведь разные они!

Не по себе от мысли, что родственные души

Родились: одна — в море, другая же — на суше.

Бывает ли такое? Откуда ему знать…

Но из-за человека страдает Благодать.

От размышлений тяжких кипят отца мозги.

— Поговори с ней, Надя. Советом помоги.

— Нет, милый, слов не надо. Ей нужно только время,

Что принесёт забвенье, смягчит разлуки бремя.

***

До самого рассвета блуждала Благодать,

Смирение искала. Но где же его взять?

Всё так же сердце стонет, хоть выбилась из сил.

Домой вернулась.

— Как ты? — отец её спросил.

— Мы даже не простились…

— Так только лучше, верь.

Меж двух миров, как прежде, пора захлопнуть дверь.