Дача у озера

Лилия Касмасова, 2019

Едва Алиса собралась купить давно облюбованный домик у озера, откуда ни возьмись является незнакомец и уводит желанную покупку. А младшая сестра заводит с этим выскочкой роман. Алиса объявляет войну их отношениям, не желая видеть «врага» в семье, и… сама в него влюбляется.

1.

Ранним утром по озерной глади, словно лепестки роз, рассыпятся рассветные блики. Гладкие весла взмахнут, будто крылья стрекозы, и снова погрузятся в озерную ласковую и спокойную воду. Лодка скользит вперед, и вдоль ее белого, крутого, будто лебяжьего, бока волна струится шелковой складкой.

Причаливаешь к песчаному берегу в двух шагах от калитки…

Алисе вспомнился ветхий покосившийся заборчик и буйные заросли за ним, за которыми едва видно второй этаж темного от воздействия времени и непогоды дома. «Забор будет новый, белый. Заросли выполю… А вот причал! Причала-то там никакого нету! Надо сделать».

Алиса только сейчас заметила, что все еще похлопывает лодку по деревянному белому с алой полоской боку. Как же глупо она выглядит со стороны, наверное. Она быстрее сняла руку и полезла в карман куртки за смартфоном, чтобы записать идею о причале. Но кое-кто уже заметил ее нелепый жест.

— Эй! — вдоль ряда выставленных лодок к ней бежала Верочка — эффектная, будто с рекламной страницы глянца, в своем броском клетчатом мини-платье и красном плащике. — Кричу тебе, кричу через весь магазин. А ты тут… заснула что ли? — Вера улыбнулась насмешливо: — Или с лодкой обнимаешься?

— Т-шш, — шикнула на сестру Алиса и сказала важно: — Это не просто лодка.

— А кто? Заколдованный принц, что ли? — прошептала Вера и засмеялась.

— Это «Лебедь»! — сказала Алиса. — Так я ее назвала.

Вера усмехнулась:

— По-моему, она больше на калошу похожа.

Алиса пожала плечами, добавила небрежно:

— А принц мне никакой не нужен.

— Даже с яхтой?

— Даже. Мне моя независимость дороже. А яхту, — хлопнула Алиса по лодке, — я сама куплю.

— Ну если ты способна вообразить, что это яхта, то теперь понятно, почему ты так запала на ту избушку — она тебе виллой у океана представляется.

Алиса улыбнулась:

— Да мой дом лучше, чем вилла у океана. Там не будет никаких тайфунов. Или пиратов. Или акул. Кроме меня. — Она засмеялась.

Вера тоже засмеялась, а потом резонно заметила:

— Ну, дом еще не твой.

— Но будет. Ты же знаешь — через неделю хозяйка привезёт документы и мы начнем оформлять…

2.

Когда они усаживались в Алисин старенький"фольксваген-жук", ждавший их на магазинной стоянке, Вера сказала, расправляя подол платья:

— Не понимаю, зачем тебе одной такой домина?

— Чтобы жить в нём.

— Ты с нашей городской квартиры съедешь, что ли?

— Разумеется, нет. Я не могу оставить магазин.

Алиса владела цветочным магазинчиком. Начала она свое дело еще пять лет назад, сразу после того, как ушла из института. И теперь бизнес приносил небольшой, но стабильный доход.

— Тогда зачем тебе дом? — приставала Вера.

— Чтобы отдыхать там, и, вообще, это вложение хорошее…

— Вложение! Ты же в кредит его берешь!

— Ну и что! — упрямо сказала Алиса.

Главное — это была мечта, свой собственный домик. Да еще у озера — прямо как в кино. Разве мечта нуждается в практических оправданиях?

— Родительской дачи тебе мало, что ли? — возразила Вера.

— Одно дело — жить с родителями, а другое — самой, независимо. И потом — мы же все равно в одном поселке будем.

— Опять твоя независимость! Далась она тебе. Разве не легче — на всем готовом. Мне вот нравится.

— Знаешь, — назидательно сказал Алиса, — уровень свободы обратно пропорционален уровню ответственности.

— Опять твои эмансипистские формулы.

— Не эмансипистские, а общечеловеческие.

— Все равно, — равнодушно отмахнулась Вера. — Скукота. Мне кажется, ты их придумала, чтобы оправдываться.

— За что это? — возмущенно спросила Алиса, выруливая со стоянки.

— За свое ледяное сердце, которое влюбляться не умеет.

— Может, я не хочу влюбляться!

— Так не бывает! Все хотят! — горячо возразили Верочка, а потом мечтательно возвела глаза: — Ведь любовь — это самая прекрасная вещь на свете.

— Ну, в твои двадцать позволительно так думать.

— А в твои двадцать пять — уже нет?

— Я и в двадцать так не думала.

— Ледяное сердце, я же говорю, — сказала Вера, фыркнув.

3.

Потом они поехали в огромный торговый центр, где продавались строительные и отделочные материалы на любой вкус. Алиса с азартом охотника бегала по этажам, высматривая и прикидывая материалы для своего будущего гнездышка, а Вера со скучающим видом семенила следом.

Когда они зашли в отдел керамической плитки, Алиса кинулась к выставленным на стенде красивейшим квадратным изразцам — они были бело-синие, под гжель, с рисунками разных народных сценок.

Алиса вспомнила дом, он был очень старый, постройки годов 50-х, но достаточно крепкий. На веранде — резные балясины, над окнами — узорчатые наличники. Краска облупилась, почти исчезла. Но краска — ерунда. Можно покрасить все эти деревянные кружева — и они будут как новые.

А внутри дома — пыль, тишина. Старая мебель. В большой комнате на первом этаже — несколько дверных проёмов, лестница на второй этаж. У стены — высокая голландская печь, плитка на ней простенькая, тусклая, вся в трещинах. И вот изразцы как раз подошли бы по стилю и к печке, и к дому. Алиса сказала Вере, глядевшей на свое отражение в зеркальной стене по-соседству со стендом:

— Представь, если печку такими обложить — будет уютно, славно…

Вера бросила взгляд на изразцы, сказала небрежно:

— Камин был бы моднее… — И посмотрела на свои ручные часы. — Что ещё будем смотреть? Мне до электрички два часа осталось.

— Идем, — Алиса направилась к выходу.

Вера последовала за ней.

— Ты нашим сказала, что институт бросила и приедешь? — спросила Алиса сестру.

Родители уже месяц как, еще в апреле, переехали на дачу. Вера доучивалась. Но теперь…

— Сказала, — с вызовом отозвалась Вера.

— Ругались?

— Не-а.

Родители, сами с высшим образованием, легкомысленно относились к их с Верой учебе — лишь бы дочки выбрали ту дорогу в жизни, что им по душе.

Алиса покачала головой неодобрительно:

— И это в конце мая, за месяц до экзаменов!

— Вот именно! Там весь год сплошное занудство: бубнят-бубнят одно и то же. А перед экзаменами оно удвоилось!

— Правда? — саркастически заметила Алиса. — И в журналистском занудство?

Вера пожала плечами:

— Еще какое!

— На психолога учиться — тоска. В экономическом — скука смертная. Это уже третий по счету.

— Ну и что. Я не могу найти себя. Мне, может, вообще высшее образование не нужно. И потом, кто бы говорил — ты вообще институт после второго курса бросила.

Алиса училась на биолога, но потом поняла, что наука — это не ее. Она ответила:

— Потому что захотела собственным бизнесом заняться. А ты что делать собираешься?

— Замуж выйду!

Алиса усмехнулась:

— «Не хочу учиться хочу жениться» что ли?

— Угу.

— И за кого это ты собралась? — Насколько Алиса знала, Вера ни с кем сейчас серьезно не встречалась.

— Я так, гипотетически, — сказала Вера. — Надо же чем-то заняться. Вот, буду женой. Хозяйкой.

— О, тоже мне занятие всей жизни.

— Ну не у всех же идеал — твоя дурацкая независимость!

4.

Они заглянули еще в несколько разных отделов. Больше всего внимание Алисы приковал к себе огромный витраж в стиле «модерн» с ярко-желтыми и оранжевыми подсолнухами.

Ванная в доме находилась на втором этаже. Это была просторная, метров в 10, комната со старой белой сантехникой. И в этой комнате было окно — большое, с треснувшим пыльным стеклом и в паутине, завешенное выцветшей ситцевой занавеской.

Алиса остановилась перед витражом как вкопанная, всплеснула руками:

— Какая солнечная Вангоговская палитра!

И сразу представила этот витраж в своей будущей ванной. Светло, и то же время никаких занавесок не нужно!

Вера в сомнении наморщила лоб, оглянулась:

— Я бы взяла вон тот… — И она указала на совершенно безвкусный витраж с изображением дамы и коленопреклонённого рыцаря с розой. — Такой романтичный!.. Хотя нет. Я бы никакой не брала. У тебя на дом-то своих денег нет, а ты выбираешь витражи — они же дорогущие ужасно!

— Ну, я же намечаю просто…

Алиса немного смутилась. Легкомысленная Вера рассуждала здравомысленнее, чем она. Но ведь она не завтра прибежит за витражом. Весь этот ремонт, облагоустраивание, украшательство — дело многих месяцев, а может и лет… С ее-то доходами и будущей ипотекой.

Вера же пожала плечами и пошла к выходу. Алиса направилась за ней, еще раз оглянулась на витраж — ну честное слово, хоть дай им задаток и попроси оставить на полгодика. Идеально бы смотрелся в ее ванной!

5.

Алиса подвезла Веру к вокзалу — та собиралась ехать к родителям на дачу. Алиса тоже решила бросить на сегодня поездки по строительным рынкам — и так полдня проездила, а после обеда надо бы вернуться в магазин — обговорить с Ирой заказы на завтра и на будущую неделю.

Она уже выруливала с шоссе, направляясь к магазину, жалея, что не может вот прямо сейчас купить хоть что-то для своего будущей усадьбы, когда увидела притулившийся к многоэтажке магазинчик садовой скульптуры — в витрине виднелись фонтанчики, глиняные лягушки и деревянные огромные коряги. А еще там стоял он — тот, кого она прямо сейчас захотела увезти в свой сад. Садовый гном — яркий, в традиционном красном колпаке и зеленом камзоле, он лукаво подмигивал прохожим. И Алисе.

Алиса резко затормозила, оставила машину у входа и вбежала в магазин. Она бросилась к витрине — а там стоял толстый мужичок с рыжей бородкой и держал в руках… ее гнома! Алиса подскочила и выхватила гнома у него из рук.

— Извините, — сказала она запыхавшимся голосом. — Но это мое.

— В каком смысле? — не понял растерявшийся мужичок.

— В смысле я его покупаю.

— Нет, это я его покупаю, — обиженным голосом заявил мужчина.

Но Алиса крепко прижала гнома к себе — не станет же этот бородач выхватывать его у нее из рук.

— На что вам эта игрушка? — Она все же отступила на шаг.

— Подарить хочу, — сказал мужичок.

— Подарите что-то другое.

— Товарищ продавец! — крикнул мужичок. — Товарищ продавец!

Вот зануда. Еще на помощь зовет.

Подошел вялый невзрачный парень в очках.

— Товарищ продавец, — пожаловался мужичок, — она у меня из рук его вырвала!

— Ябеда, — пробормотала Алиса. А продавцу сказала: — Он долго думал. А я уже покупаю.

— У вас есть такой же? — спросил мужчина.

— Лягушку вон возьмите. Или фею лесную, — продавец показал на витрину.

— Не могу, мне именно его надо, — сказал мужчина.

— С чего это? — усмехнулась Алиса. — Любовь с первого взгляда, что ли?

Мужчина нахмурился и упрямо пробубнил:

— Я первый его взял.

Алиса повернулась к продавцу и сказала спокойно:

— Я накину сверху — двести.

Продавец замялся:

— Э-э… У нас твёрдые цены.

Бородач сказал нервно:

— Ну найдите ещё такого!

Ага. Деньгами перебить не хочешь, значит.

— Это ручная работа, — сказал между тем продавец. — Он один такой. Я могу, конечно, заказать… Но есть еще или нет… И ждать надо будет…

Бородач лихорадочно зашарился в карманах, вытащил смятые бумажки, посчитал:

— Двести шестьдесят… — Потом, звеня, перекинул в ладони мелочь: — …два.

Алиса хмыкнула презрительно и сказала продавцу:

— Триста. — А бородачу заметила: — Могли бы просто уступить по-джентльменски.

6.

Костя заглянул в магазинчик взять новый каталог — лавка эта была маленькой и неприметной, но именно здесь он находил эксклюзивные ручного изготовления вещи для своих избалованных клиентов.

Сейчас он, листая каталог, слушал пояснения менеджера и с легкой усмешкой наблюдал за разыгравшейся вокруг гнома сценкой. Менеджер тыкал пальцем в картинки с товарами в каталоге и говорил:

— Вот эти пока не пришли. А эти привезём на заказ. Проценты скидки как обычно.

— Отлично, — кивал Костя. — Как раз сейчас еду к новому клиенту. Покажу.

— Большой проект? — поинтересовался менеджер.

— Декор дома. Хотя я бы сказал — мини-дворца.

Менеджер продолжил листать и показывать. Костя слушал вполуха, следя за спором девушки и бородача. Ему хотелось, чтобы девушка выиграла. Не потому, что она была симпатичной — хотя она была: невысокая стройная шатенка с острым носиком и карими блестящими глазами — но потому, что ему понравилось ее бойцовское упрямство — он сам был такой.

Бородач сказал неохотно и почти жалобно:

— Я хочу любимой подарить, чтобы она обо мне думала. Он на меня похож, — он поднял подбородок, показал профиль и даже улыбнулся.

— Вы подмигните, — сказала шатенка.

Бородач подмигнул — но грустно.

— Нет, — отрезала девушка, — вовсе не похож. Гном симпатичнее. У вас и борода какая-то… нечесаная.

Бородач машинально пригладил бородку и насупился обиженно.

Шатенка нахально сказала:

— А зачем вам дарить свое изображение? Спойте ей серенаду лучше.

— Я не умею петь.

— Очень жаль. Но гномом песню не заменишь.

— Я и не собирался, — сказал бородач. — Я его просто хотел подарить. Без песен.

Девушка пожала плечами:

— Тогда стихи напишите, — и она направилась с гномом к прилавку, чтобы рассчитаться.

Мужчина стал вертеть так и сяк лягушку и что-то прикидывать. Потом вздохнул, поставил и пошел вон из магазина.

Костя увидел, что девушка рассчиталась и направляется к выходу, быстрей взял каталог, попрощался с менеджером и шагнул за ней.

Тут его кто-то толкнул, и Костя нечаянно толкнул девушку, радостно обнимавшую гнома.

— Ну что за слон! — воскликнула она, отталкивая его.

— Извините, — сказал Костя. — Меня самого толкнули.

— Ну так не стойте на дороге, — сказала она и пошла прочь.

— Я не стоял, — сказал Костя, шагая следом за ней. — Я шел. К вам. Хотел спросить, где вы взяли такую замечательную скульптуру.

— В музее Лувра, — сказала девушка. — Дверь откройте, пожалуйста, у меня руки заняты.

Они уже подошли к выходу. Костя галантно открыл дверь:

— Прошу.

Девушка оглянулась:

— А выходить за мной не надо.

Но Костя уже вышел на улицу:

— А просто выйти из магазина разрешите? Мне домой пора.

Девушка сказала:

— При условии, что вы туда и пойдете. А не за мной.

Она подошла к желтому"фольксвагену-жуку"и села за руль.

Костя вздохнул, остался стоять у магазина.

Алиса завела мотор, глянула еще раз на парня у крыльца. Высокий брюнет, с приятной внешностью, и одет прилично, даже очень: замшевая куртка, тонкий синий дорогой пуловер, хорошо сидящие джинсы. Но ей совершенно недосуг сейчас было с кем-то знакомиться — тем более со случайным прохожим. Заводить роман, который приведет непонятно к чему. Вот бизнес или покупка дома — тут все предсказуемо: ты вкладываешь усилия и деньги — и получаешь награду в виде прибыли или красивого и уютного домашнего очага. А все эти отношения…

Ей казалось, после нескольких предыдущих неудачных романов ее сердце стало хрупким и чувствительным — она боялась новых разочарований.

7.

«Надо же, какая колючка! — подумал Костя, идя к своей «БМВ»-шке. — Хотя чего еще можно было ожидать от нее, вон она как того мужика размазала!»

Он открыл дверцу автомобиля, кинул каталог на пассажирское сиденье, уселся за руль и тронул машину с места.

Через час он уже мчался по загородному шоссе, и за окном проплывали веселые зеленеющие леса и поля.

У развилки, о которой говорил клиент, хозяин громадного и бестолково построенного дома, который он поручал Косте довести до ума, Костя притормозил и выглянул из окна — стрела указателя с названием «Мотькино» повисла вниз. Дорога влево была в жутких колдобинах, вправо лежал скатертью ровный асфальт — там, метрах в пятидесяти от указателя, стоял автобус.

— Налево пойдёшь — коню копыта разобьёшь, — пробормотал Костя, — направо… Лучше бы направо.

Он взял смартфон, сигнал был слабым, то исчезал, то появлялся. Костя открыл карту, она грузилась минуты две, потом зависла на месте и не хотела двигаться в северо-восточную сторону, где находился Костя.

— М-да, — пробормотал он. — И смартфон вас не ловит, уважаемое Мотькино.

Костя двинулся вперед, подъехал к автобусу. В окне виднелись усталые, измученные ожиданием лица сидящих пассажиров.

Костя объехал автобус слева и затормозил. Понятно, почему стоят. Шофер копался в моторе. Костя высунулся в окно и крикнул шоферу:

— В Мотькино правильно еду?

Шофёр, мужчина средних лет, обернулся и хмуро отозвался:

— Верно.

Костя тронул с места и услышал оклик:

— Молодой человек! Молодой человек!

Костя остановил машину, обернулся — обогнув автобус, из-за шофера выскочила бежала к нему тетечка лет за пятьдесят, но молодящаяся — в брюках да спортивной куртке.

— Подвезите! — крикнула она. — До поворота на «Озёрное». Тут недалеко.

И она махнула рукой куда-то вперед по шоссе.

— Садитесь, — кивнул Костя, приоткрыл дверь и швырнул каталог на заднее сиденье.

— У меня чемодан, — заявила тетечка, мотнув головой в сторону автобуса.

Костя не сразу понял, потом догадался, кивнул и вышел.

Чемодан стоял около автобуса, у лесенки. Он оказался довольно тяжелым. Костя отнес его к машине, положил в багажник. Шустрая тетка уже устроилась на переднем сиденье.

Костя пошел к водительскому месту, но тут с каким-то остервенелым ревом мимо проехал грузовик, попал колесом в лужу и обдал Костю парой ведер грязной воды.

— Чёрт! — выругался Костя. Как говорится, ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным.

Шофёр и пассажиры в окне автобуса нагло ржали — видимо, считая, что грязная вода Косте в лицо неким образом восстановила неравенство между ним, вольным автомобилистом, и ими — заложниками старой общественной техники.

Костя вытащил из кармана платок, вытер лицо, одежду. Похоже, замшевая куртка была безнадежно испорчена. Черт побери все эти колдобины и водил грузовиков.

Костя плюхнулся на шоферское сиденье, хмуро включил мотор, машина двинулась вперед.

Тетечка из приличия сдерживала смех и даже заметила сурово:

— Какой ужас. Как ездят, свиньи!

Костя, продолжая возить уже ставшим грязным платком по куртке, пробурчал:

— И превращают в свиней других.

Зазвонил сотовый. Костя взял трубку:

— Да…

Звонил тот самый клиент, к которому он ехал — и суетливо и вместе с тем высокомерно стал говорить о том, что, мол, его знакомый, дизайнер прослышал, что он хочет отдать оформление дома кому-то постороннему, обиделся, а они дружат уже много лет…

Костя слушал и становился всё мрачнее. Потом сказал в короткую паузу потока объяснений:

— А я к вам уже еду вообще-то…

Клиент сразу встал в боевую стойку:

— Мы с вами пока не заключали договора!

Костя сказал холодно:

— Да. Только устно условились. До свидания. — И положил трубку, чтобы больше ничего не выслушивать.

Потом повернулся к тетечке:

— Вам до вашей деревни далеко?

— До поселка Озерного-то? Да полчаса от поворота пешком.

— Могу до дома вас довезти. Встреча отменилась.

— У меня сегодня определённо хороший день, — сказала тетечка.

Костя, вспомнив еще и отшившую его девушку, заметил со вздохом:

— Зато у меня сплошная невезуха.

8.

По пути тетка рассказала о себе: что собирается переезжать в Финляндию — сын у нее там уже лет пятнадцать живет, и женился, и внучек уже двое. Она и так мотается туда-сюда несколько раз в год, а теперь насовсем переезжает. И сейчас вот только что оттуда приехала — и только затем, чтобы дом продать. Вот в этом Озерном как раз.

Приехать она планировала через неделю, но тут билет на самолет подвернулся со скидкой, вот она и прилетела сейчас.

Костя слушал фоном, как радио, и подумывал о том, чтобы взять отпуск — новых клиентов у их молодого бюро пока не было, старых Вася сам доведет. То ли поехать куда — вот в ту же Финляндию или Норвегию, фьорды поглядеть…

Дорога к Озерному оказалась вполне приличной, асфальтовой, и сам поселок выглядел аккуратно: неплохой асфальт, старые дома вперемешку с новыми, людей много, вполне жилой поселок.

Костя подъехал прямо к указанным теткой серым, давно не крашенным воротам. За ними начинались дикие заросли — просто лес густой, из-за верхушек лохматых деревьев виднелся второй этаж старинного дома.

Дорога заканчивалась в нескольких метрах от ворот. Дальше была тропинка, уходившая в редкие кусты — а там блестела вода. Озеро или старица, похоже.

Тетка вышла из машины. Костя тоже вышел, достал чемодан из багажника. Тетка с трудом открыла покосившуюся калитку и зашла в сад, Костя, с чемоданом, пошел следом, решив помочь занести, да заодно и дом посмотреть — что там она продает?

Сад был совершенно одичавший и запущенный. Деревья раскинули вволю ветки, спутались ими, на земле валялись сгнившие и сухие прошлогодние яблоки. Бурьян был выше головы. Кусты там и сям перегораживали колючими цеплючими ветками заросшую травой, еле угадывающуюся тропинку, по которой направилась тетечка и шагал следом Костя. Пахло зеленью и свежестью, не то что в пыльном городе.

Дом был деревянный, крепкой постройки, из цельных бревен. Кто-то постарался сделать его в старинном русском стиле — с резьбой по наличникам, с жестяным, теперь ржавым, петухом на коньке крыши.

Крыльцо дома представляло собой полукруглую веранду, над ней был такой же полукруглый балкон на втором этаже. И крыльцо и балкон огораживались фигурными балясинами.

Костя залюбовался постройкой, спросил:

— В пятидесятых строили?

— Угу. Отец строил. Он главным инженером на гидростанции работал — были возможности… В детстве-то он в вологодской области жил, в деревне, вот и здесь решил красоту повторить тамошнюю…

Они взошли по ступенькам на веранду, до перил скрытую бурьяном. Костя поставил тяжелый чемодан. Тетка ключом открыла замок, подпихивая коленом осевшую дверь.

Костя обернулся. Перед ним, поверх верхушек кустов, открывался изумительный вид — озеро поблёскивало в лучах солнца. Костя подошел к перилам, оперся о них, и вдруг представил, что живет здесь, что встает по утрам и глядит на озеро, а вечером сидит тут, на веранде, в кресле-качалке, читает и пьет чай. И с озера веет прохладный ветерок, у веранды цветут какие-нибудь розы-мимозы, и можно пойти в сад и сорвать с аккуратно подстриженной яблони сочное яблоко с туманным налетом росы и съесть его…

А на озеро, наверное, прилетают птицы и можно любоваться ими, а еще можно взять лодку и порыбачить… Хотя он никогда не рыбачил — значит, просто поплавать… У Кости дух перехватило от таких перспектив и от такой красоты. Он обернулся и спросил в задумчивом восторге:

— А за сколько продаёте?

Тетка взглянула на него понимающе и сказала:

— У меня уже покупательница есть.

— Но, может, мы с вами договоримся?

Тетка аж руками на него замахала:

— Нет-нет-нет! И не просите, и не сулите. Как я могу! Мы с ней обо всём условились. Она кредит берёт. Нет-нет.

Косте вспомнилась та девушка из салона и ее смешная и настойчивая борьба за маленького садового гномика.

— Кредит? — пожал он скептически плечами. — Я бы мог перечислить вам всю сумму сразу, без всяких заморочек с банком, а мог бы и наличкой… К тому же разве будут вам лишними тысяч… пять? Внукам подарков сколько накупить можно…

Тетка поглядела на него, как змея на гипнотизирующего ее факира, но потом твердо сказала:

— Нет. И не соблазняйте! Не могу я так поступить! Я порядочная женщина. Зачем же я буду слово нарушать.

9.

Ян весело шел по тротуару — в своем лучшем костюме, с букетом алых роз в руках. Он поглядел на свое отражение в витрине: да, в него определенно можно влюбиться. Высокий, светлые волнистые волосы шапкой, ну может, лицо немного меланхоличное — но он же человек искусства, это от чувствительной души. Алиса и ценит его за тонкую артистичную натуру. Просто Алисе всегда некогда, и воспринимает она его больше как друга. Ничего, вот он сейчас ей признается прямо — и она тоже, скорее всего, откроет свое сердце. Может, она просто смущалась до этого и вообще будет рада, что он наконец решился.

Ян и не заметил, что уже поравнялся с витриной Алисиного цветочного магазинчика и понял это, только увидев работавшую у нее продавщицу Иру — она выгружала на витрину какие-то цветущие горшки из ящика и не видела Яна.

Ян вытянул шею, пытаясь высмотреть в магазине Алису — но ее не было видно ни за прилавком, ни у полок. В теплице, наверное — дверь теплицы в дальней стене была открыта. А может, уехала куда-то? Ян с беспокойством поглядел на стоянку у угла — нет, ее «жук» был на месте.

Ян притормозил на миг перед дверью и, наконец, вошел.

Привычно звякнул колокольчик, Ира повернулась и улыбнулась Яну.

— Доброе утро, Ирочка, — сказал Ян.

— Доброе! — весело отозвалась она и крикнула в сторону теплицы: — Алиса! К тебе пришли!

Значит, он угадал — в теплице.

Ира смешливо поглядела на букет роз в руках у Яна — видимо, поняла, что он пришел с объяснениями.

Ян увидел, что к стене прислонена большая белая лодка с красной каёмкой. Весла стояли рядом.

— Что это? — удивился он. — Лодка? Настоящая? Для декора?

— Алисина, — сказала Ира. — Не для декора, для плавания!

— Да? — не понял Ян. Какого еще плавания…

Из теплицы появилась Алиса, она несла ящик с растениями. Ян расцвел сам, а может, даже покраснел — как букет в его руках.

— А, Ян! — сказала Алиса как всегда буднично. И даже на букет никак не отреагировала. Впрочем, он дарил ей цветы и раньше — но не такие же шикарные! Могла бы хоть как-то встрепенуться, что ли.

Впрочем, может, она думает, что это не ей? Да кому еще-то?

И Ян сказал:

— Здравствуй… Это тебе.

Алиса поставила ящик на прилавок. Ян протянул букет. Алиса строго поглядела на него. Ян вдруг смутился еще больше, виновато заморгал, его рука с букетом безвольно опустилась сама собой. Слова признания совершенно вылетели из головы.

Выражение лица Алисы смягчилось, она взяла букет и произнесла с мягкой укоризной:

— Опять… — Она развела руками, показывая на окружающее. — У меня же цветочный магазин.

Да. Она же всегда так говорила, при каждом букете. Но что же теперь, не дарить любимой девушке цветы? Так же принято! Во всех культурах мира! Ну, может, какие-нибудь дикари и дарят вместо цветов глиняную посуду, например. Но он же не дикарь!

И Ян замялся:

— Ну… я…

Алиса подошла к большому эмалированному ведру с водой и поставила туда розы. Сказала:

— Вот если бы я всё время дарила тебе… скрипки… Ты был бы рад?

Ян еще больше смутился. Чтобы Алиса, и дарила ему подарки…

— Ты бы… Дарила… — задохнулся он. — Конечно, я был бы счастлив. — Но потом спохватился: — Но скрипки — они очень дорогие. Так что не траться, прошу тебя.

Алиса в ответ только покачала головой.

Какой же он глупый. Она просто пошутила, а он принял всерьез!

Алиса сказала:

— Поможешь с разгрузкой?

Ян обрадовался, что она вывела его из неловкого положения:

— Охотно.

Алиса направилась в теплицу, Ян последовал за ней.

10.

Теплица была небольшой пристройкой позади магазина. Здесь был стеклянный потолок, а потому — много света. Вдоль стен — длинные полки, заставленные растениями. На полу — растения покрупнее — пальмочки и какие-то папоротники. Под столами — лейки, пустые горшки, ящики, свернутые змеями шланги, садовые инструменты. Плиточная дорожка вела к чёрному ходу: стеклянная дверь на улицу была распахнута. Там стоял небольшой белый фургончик, задние дверцы его были раскрыты. Внутри фургона громоздились ящики с растениями. Алиса обернулась, озабоченно поглядела на Яна:

— Но твои руки. Их надо беречь.

— А, пустяки, — отмахнулся Ян небрежно.

Но Алиса взяла с края стола толстые рабочие перчатки и протянула ему:

— Держи.

Ян растрогался:

— Ты такая заботливая… — Все же она к нему неравнодушна!

Но Алиса строго оборвала его:

— Ян.

Ян посмурнел, взял и надел перчатки.

Ящики оказались довольно тяжелыми, и перчатки пришлись тоже кстати — неровные края пластика царапали. А у Яна уже завтра был очередной концерт — не мог же он выступать на сцене с поцарапанными, будто у огородника, подстригавшего малину, руками.

Часть ящиков они оставили в теплице, а некоторые Алиса приказал занести в магазин — уже для продажи.

Ян занес последний ящик с нужными цветами, поставил его на пол у лодки. Следом из теплицы зашла Алиса, кинула на прилавок кучу табличек для цветов.

Ян поинтересовался у нее, кивнув на лодку:

— Зачем тебе лодка, если ты ещё не купила свой дом у озера?

Алиса с досадой отозвалась:

— Достали вы меня этим вопросом!

Ира же улыбнулась Яну многозначительно — видимо, ей тоже за такой вопрос досталось.

Ян сменил тему:

— Ты, кажется, сказала, что на выходные уезжаешь в деревню к своим?

— Ага, — кивнула Алиса, перебирая таблички. — Не на выходные, а в отпуск.

— О, вот оно как, — огорченно сказал Ян. — Надолго?

Алиса пожала плечами:

— Как получится… Недели на две наверное…

Ира сказала Алисе:

— Отдыхай хоть месяц. Ты же два года безвылазно здесь крутишься.

— Поглядим, — отозвалась Алиса.

Ян после некоторого колебания спросил:

— А можно я тебя навещу?

Алиса очень мило улыбнулась и сказала:

— Я хочу отдохнуть от города, суеты…

Ян понял по-своему и спросил обиженно:

— И отдохнуть от меня? Значит, я так надоел?

— Ничего не надоел! — сказала Алиса. — Но… — она улыбнулась, — я там буду с семьей, с родителями…

Ира, пробормотав: «Надо бы опунцию выставить…» — скрылась в теплице.

Ян сказал:

— Вот, я бы с ними познакомился как раз.

— Зачем? — сказал Алиса.

— Знаешь, я вообще хотел сказать тебе сегодня… — начал Ян.

Но Алиса, будто слегка испугавшись, прервала его:

— А давай после отпуска поговорим?

— Ты не хочешь говорить со мной, и не хочешь со мной видеться… Целых две недели! — воскликнул он. Потом помрачнел: — Хорошо. Я уйду. И больше ты меня не увидишь.

С тяжелым, грустным сердцем он направился к выходу. Все же он ей совсем не нужен!

Он услышал ее виноватый голос:

— Ян, милый…

Но сделал неимоверное усилие, чтобы не обернуться и не броситься к ней — и согласиться на все ее условия, согласиться ждать хоть недели, хоть год!

Напротив, чтобы не поддаться порыву, он ускорил шаг и, будто за спасительный круг, ухватился за ручку двери, дернул ее на себя и сказал гордо:

— Я не собираюсь навязываться!

И вышел в вечернюю майскую прохладу.

Алиса проследила глазами за грустной ссутулившейся фигурой Яна, проследовавшей мимо окон, белые садовые перчатки, которые он забыл снять, смешно смотрелись в сочетании с концертным костюмом. Ох уж этот Ян! Прекрасный друг, но такой эмоциональный. Да еще и объясняться собрался — понятно, в любви хочет признаться. Зачем? Они же такие разные… Как друг он ей нравился, но в герои ее романа никак не подходил.

Алиса огорчённо пробормотала:

— Ладно. В первый раз, что ли.

Потому что и правда такие сцены не были редкостью — легкоранимый и быстрообидчивый Ян обижался по мелочам. Прощать такое другу Алиса могла, но ее молодому человеку — не смогла бы. Возможно, просто у них были слишком разные натуры — Алиса понимала, что она не так эмоциональна и даже бывает жесткой с людьми. Возможно, Вера права, и у нее ледяное сердце.

Ну и ладно. Уже в пятницу с утра — на дачу. А за несколько недель все забудется и они с Яном снова помирятся.

11.

Пожилые дачники Иван Иваныч и Марья Марьяновна, как у них было заведено, в одиннадцать утра сидели и пили чай на своей просторной веранде. Солнечные зайцы прыгали по стеклянной вазочке с конфетами, по фаянсовым чайным чашкам и рельефному стальному боку электрического самовара, дрожали на белой скатерти и на дужке очков Ивана Ивановича, прикрывавшегося от них поднятой газетой, которую он читал.

Послышался дальний звук приближающегося автомобиля. Марья Марьяновна взяла со скамейки здоровенный армейский бинокль, приложила к глазам и навела его на показавшуюся на дороге, далеко, на въезде в поселок, странной формы бело-желтую каракатицу, похожую на черепашку.

Бинокль достался Марье Марьяновне в наследство от отца, капитана флота, и она находила эту вещь просто необходимой — хоть в театр с ним, хоть на работу (а она до пенсии работала директором большого магазина) — и ты всегда будешь в курсе всего, до мельчайших деталей.

Сначала все было расплывчато. Марья Марьяновна подкрутила колесики наводки. И увидела, что по дороге ползёт маленький жёлтый автомобильчик, и наверху его накрывает белая с красной полоской лодка. Вот что за каракатица оказывается.

— Кто-то везет лодку, — сообщила она мужу. — Будет по озеру кататься, наверное.

— Наверное, дорогая, — эхом отозвался Иван Иваныч из-за газеты.

Машина подползла ближе и Марья Марьяновна, наведя бинокль на переднее ее стекло, стала разглядывать, кто в машине.

— Какая-то женщина с ребенком. Это же надо, ребенка на переднее сиденье посадила. Ты представляешь?

— Ничего себе, — удивленным голосом сказал Иван Иваныч из-за газеты.

Марья Марьяновна была готова поспорить, что муж даже не слышал то, чему сейчас так правдоподобно удивляется.

Марья Марьяновна продолжила наблюдение. Кто-то новый приехал в поселок, что ли? Она постаралась рассмотреть женщину.

— Да это же Алиса! — ахнула она. — Медыниных старшая! У нее ребенок уже, что ли? Сколько же она скрывала?

И она нацелила бинокль на пассажирское место. «Ребенок» был странным. Толстым, коротеньким, он не сидел, а стоял на сиденье. И был пристегнут ремнем. А еще у него была борода и красный колпак.

— Фу ты! — воскликнула она. — Это же кукла! Гном садовый!..

Она даже бинокль опустила от разочарования. Потом сама себе заметила:

— А чего от нее ждать? Какие дети? Какая семья? Она же совершенно автономная особа!

— Да, дорогая, — невпопад отозвался муж.

Желтый автомобиль с белой лодочной крышей проплыл мимо их дачи.

Марья продолжала рассуждать:

— За рулём — сама, магазин держит — сама… И лодку везёт — сама. А ведь ей давно замуж пора…

— Да, дорогая.

Марья положила бинокль на стол.

— Вон, Верочка, хоть и младше, времени не теряет. Видела, разгуливает вечерами с этим… новым… с архитектором. Точно говорю — к осени свадьба тут будет.

Муж ее выглянул наконец из-за газеты. И сказал добродушно:

— Машенька! Всех ты уже в воображении переженила.

Машенька только фыркнула на это и потянулась за печеньем.

12.

Алиса проехала несколько знакомых дач, обитателей не было видно — или еще не выехали на лето за город, или занимались делами в доме или где-то на участке, скрытые зеленью кустов и деревьев.

Но одну дачницу она увидела издалека — возле низенького штакетника стояла Жизель — здоровенная, как гренадер, девица лет под тридцать, и вколачивала этот заборчик в землю с помощью почему-то лопаты.

Подъехав, Алиса притормозила, выглянула в окно и сказала:

— Привет, Жизель.

Жизель выпрямилась:

— Алиса! Давно не виделись!

— Заборы выравниваешь? Порядок наводишь?

Жизель с некоторой неловкостью ответила:

— Да не… Щас полола редиску… — Жизель кивнула на грядку под ногами. — Ну и… Упала, свалила штакетник… — Жизель ухватилась за штакетины, проверяя их устойчивость. Сказала недовольно: — И то немудрено — хлипкий он какой-то.

Алиса спрятала улыбку:

— Бывает.

Жизель отличалась крайней неуклюжестью, но по характеру была приятный человек — простой и честной до прямодушия — и нравилась Алисе.

Жизель поглядела на лодку:

— Ах, ладья — загляденье. Сто лет на лодке не каталась. С детства, наверное.

— Покатаемся как-нибудь, — пообещала Алиса. Тем более у нее теперь будет дом у озера — и тащить лодку далеко не надо, любого гостя можно прокатить!

— Заглядывай на чай! — пригласила Жизель.

Алиса мило отозвалась:

— И ты к нам.

Жаль, в новый собственный дом пока что не пригласишь.

Ну ничего. Неделя-другая оформлений бумажек — и дом будет Алисин. Вернулась уже Капитолина или нет? Может, задержалась или только-только приехала и не нашла еще времени позвонить. Надо было самой звякнуть. Да, теперь уж заехать проще, да узнать. И Алиса решила поехать прямиком к дому у озера, не заезжая к родителям. Если хозяйка уже там, обговорить все с ней, а потом уже к своим.

13.

Алиса остановилась у знакомых ворот и уже тут услышала звуки пилы и какой-то шум со стороны дома. Она выскочила из машины, дернула застрявшую в песке калитку и забежала внутрь. Заросли у ворот были скошены.

Как и звуки, Алисе это не понравилось.

— А-у! Капитолина Матвеевна! — крикнула она.

Никто не отзывался, и Алиса прошла по дорожке, обогнула угол дома и тут остановилась, опешив.

На веранде какой-то пожилой мужчина в комбинезоне строгал рубанком доски. А еще один, молодой брюнет, в джинсовой рубахе с закатанными рукавами, присев на перила, что-то черкал карандашом на развернутом чертеже.

Этот брюнет показался Алисе смутно знакомым. Но вспоминать, откуда, было недосуг.

— Вы кто? — спросила она настороженно

Брюнет обернулся, спрыгнул с перил и подошел к ней. В глазах его мелькнуло что-то и он улыбнулся дружелюбно, словно был рад ее видеть.

— Где Капитолина Матвеевна? — нервничая, спросила его Алиса.

— Вы — её знакомая?.. — вопросом на вопрос ответил он. — Она обратно вернулась, в Финляндию.

— Как это вернулась? — растерялась Алиса. — Так он приезжала?

— Да, — кивнул он, — и вчера уехала.

— Уехала? — эхом отозвалась Алиса. — Но как же… Дача… А вы… кто?

— А я новый хозяин, — еще шире улыбнулся он. — Дача эта теперь моя.

— Что? — Алиса не верила своим ушам. Он же шутит, наверное? — Как это ваша?

— Я приобрел ее три дня назад.

Алиса схватилась за балясину, чувствуя, что не в силах устоять на ногах:

— Не может быть.

— Почему? Она продавала — я купил. Все законно.

— Это невозможно! — решительно сказала она. Капитолина ведь обещала! Алиса уже чувствовала себя хозяйкой этого дома!

— Не вижу в этом ничего сверхъестественного, — насмешливо отозвался нахал.

— Но Капитолина Матвеевна обещала продать этот дом другому человеку.

— Ну, обещала, да передумала.

Алиса поглядела на него внимательно и вдруг смекнула, почему Капитолина могла продать ему:

— Вы предложили ей бОльшую сумму.

Догадка осветила лицо брюнета:

— Так это вы та самая первая покупательница…

— Вот именно! — сказала Алиса.

А он вдруг признался как ни в чем не бывало:

— Ну, предложил бОльшую. И что такого?

— Да вы просто бесчестный человек! — Алиса не знала, что ее взбесило больше — его наглый перебив цены или бесстыжее признание.

Мужчина сказал оскорблённо:

— Почему это бесчестный? Это была честная сделка.

Алиса просто взорвалась:

— Захватчик! Выскочка! Явились неизвестно откуда, кинули деньги и получили, что хотели!

Сжав кулаки, она шагнула к парню. Но тот остался совершенно безмятежен и вдруг спросил вкрадчиво:

— Да, мне понравился дом. Особенно вид на озеро. Я захотел его получить и мог дать более высокую цену, чем другие покупатели. И дал. А вы бы так не поступили?

— Да никогда! Совести бы у меня не хватило.

Парень усмехнулся:

— Не хватило бы — только не совести, а денег.

Он еще тычет ей в лицо то, что у нее недостаточно денег для такого шикарного места — а он типа круче нее, он богач!

— Да даже если б у меня денег было в триллион раз больше, чем у вас, я бы посовестилась перебивать чью-то сделку… Если уж кто-то захотел купить первым…

— Правда? — насмешливо спросил этот знакомый незнакомец. — Не думаю.

— А вы считаете, все такие же бессовестные, как вы?

— Не все, — сказал брюнет, прищурив серые глаза. — А вот вы — да. Я видел, как вы тогда торговались за садовую скульптурку. Ведь ваш кошелёк тогда победил?

Так вот откуда она его знает! Тот парень, который открыл перед ней дверь и неуклюже флиртовал. Алиса растерялась:

— Но — там было совсем другое дело.

— А по-моему, такое же.

У Алисы даже слезы навернулись на глаза. Ее дом! Теперь не ее!

Парень сказал примирительно:

— Если бы я знал, что это именно вы, я бы не стал… Так что у меня есть смягчающее обстоятельство — я не был с вами знаком.

— Я и сейчас знать вас не желаю! — резко бросила Алиса, развернулась и почти побежала прочь.

— Погодите! — парень побежал за ней и нагнал у самой калитки. Алиса, уже взявшаяся за нее, развернулась. — Я понимаю, что вы расстроены… Позвольте загладить вину…

Алиса ехидно поглядела на него и спросила:

— Продадите мне дом?

— Нет, ну это уж слишком… Я уже и ремонт начал.

— А я уже… — Она хотела сказать «лодку купила», но это прозвучало бы глупо и по-детски.

— Может, я могу пригласить вас… выпить чаю? — он повел рукой в сторону дома.

— В вашей новой кухне? — горько сказала она.

— Пока что в старой, — слегка улыбнулся он.

В ее кухне! Оккупант! Алиса обиженно сжала губы, чтобы не зарыдать:

— Я бы предпочла, чтобы здесь не было ни вас, ни вашего чая!

Алиса крутанулась на месте и вышла в калитку. Не оборачиваясь, села в свою машинку и дала задний ход — из этого тупика можно было выехать только так.

14.

Совершенно расстроенная, Алиса через несколько минут подъехала к родительской даче. За невысоким синим забором цвели кусты шиповника и черемуха. Широкая дорога вела к длинному прямоугольному одноэтажному дому с верандой вдоль фасада и зеленой лужайкой перед ней. Вся в растрепанных чувствах, Алиса даже не заметила Верочку, которая подметала веранду. Зато Верочка, разумеется, заметила машину сестры и, бросив щетку, бросилась к воротам.

Когда Алиса вышла, Вера радостно бросилась к ней на шею:

— Алиска!

Алиса невольно улыбнулась, но сказала обиженно:

— Почему мне никто не сказал, что мой дом купил какой-то…

Вера виновато потупила взгляд:

— Откуда ты узнала?

— Не от вас, вот что!

Вера замялась:

— Мы… Э… Я открою ворота.

И она побежала открывать их.

Через полчаса, после приветствий и обмена новостями с родителями, Алиса сидела на кухне за столом и, подперев щёку рукой, другой все мешала ложечкой чай, хотя сахар давно уже растворился. А родители ее дружно утешали, впрочем, без отрыва от работы над кулинарной книгой — папа возомнил себя поваром, а маме дал должность секретарши.

Элегантная даже в простой домашней клетчатой рубашке и джинсах мама, время от времени поправляя очки в тонкой оправе, сидела за тем же столом с другого торца и печатала в ноутбуке, рядом с ней лежала толстая пачка рукописных листов.

Отец, толстый и добродушный — каким и положено быть повару, хотя и всего лишь любителю — стоял у плиты. На нем был белый лихо заломленный набок поварской колпак и фартук.

— Найдёшь другой коттедж, дочка! — подбадривал он Алису.

— Вот именно! — сказала мама, подняв голову от листов. — Да и вообще, к чему тебе эта каторга — работать на кредит двадцать лет!

— Конечно! — горячо поддержал маму папа и в подтверждение взмахнул поварешкой, отчего несколько капель соуса капнули на пол.

— Но я хочу именно этот дом! — жалобно сказала Алиса. — Я о нем столько мечтала. Даже витраж выбрала.

— Витраж, — помотала головой мама. — Зачем Дворец ты из этой избы хотела сделать?

— Всего лишь красивый домик. — Алиса вздохнула. И пробормотала: — Представляю, что из него сделает этот мужлан.

— Почему же мужлан? — возразил отец. — Он архитектор. Думаю, он сделает прекрасный профессиональный ремонт.

— Ты его прямо хвалишь! — возмутилась Алиса и бросила ложку на блюдце.

— Профессиональный — не значит прекрасный, — сказала мама в утешение Алисе.

— Вот именно! — сказала Алиса.

— Согласен, — мирно сказал отец.

Потом, с поварешкой в руке, он подошел к столу и заглянул в ноутбук:

— Что ты напечатала! «Погорчить»!

Мама поправила очки и заглянула в рукописный лист, сморщилась:

— У тебя скверный почерк!

— И младенец бы понял — по смыслу! — «По-пер-чить»!

Алиса вздохнула: у всех свои дела — а у нее теперь нет дома. И она ушла с кухни.

Вышла из дома на веранду, облокотилась о перила и залюбовалась садом. Большое окно кухни, выходящее на веранду, было распахнуто и она услышала голоса родителей, продолжавших спорить.

Мама воскликнула:

— Не кричи! Устала я перепечатывать твои бесконечные рецепты! Я в отпуск хочу — в путешествие, а не на дачу!

Отец сказал примирительно:

— Зато вся семья собралась вместе!.. — А потом весело добавил: — И не устроить ли нам по этому поводу праздничный ужин?

Ему бы только ужины устраивать и всех новыми экспериментальными блюдами потчевать. Впрочем, Алиса любила домашние ужины, когда все собираются вместе, а отец действительно вкусно готовил.

15.

В сгущающихся июньских сумерках весело и тепло светились большие окна гостиной дачи Медыниных, желтые квадраты лежали, будто лоскуты, на дощатом полу веранды, и в отсветах причудливо вырезывались ветки и листья кустов, росших у веранды.

В гостиной круглый большой стол был накрыт белой, обвязанной кружевом, скатертью. На столе уже стояли блюда и салатницы со странными новыми холодными закусками — вроде корзинок из плетеных полосок из стеблей сельдерея и уложенных в них кусочков какой-то белой рыбы под соусом или салата из орехов, икры и фруктов, политых белым соусом то ли из кокосового молочка, то ли просто из сливок — и бутылки белого и красного вина. Вера расставляла парадные, с красно-золотой каемкой, тарелки. Мама укладывала около них льняные салфетки.

— И что он сказал? — спросила он Верочку. — Придёт?

— Ага… — улыбнулась Вера.

— Кто придет? Кого вы позвали? — поинтересовалась Алиса, услышав их.

Она как раз зашла в гостиную из кухни, неся в руках тяжелую салатницу с салатом, искусно украшенным мятными листьями и посыпанного кунжутом. Алиса поставила салат на стол.

Вера замешкалась, стала делать вид, что выравнивает тарелки.

Конец ознакомительного фрагмента.