Бывшие. (Не)случайная встреча

Лиза Гамаус (2024)

Случайно или нет, они встречаются через время, но случайности — это всего лишь ответы на наши когда-то заданные вопросы.…Но я уже знаю. Я уже чувствую этот взгляд, который пронзает всю меня лазерным лучом, мне не надо искать источник. Лазерная установка сама даёт о себе знать. Березовский отходит от группы и идёт ко мне, как будто едет грейдер по грунтовой дороге. Мне так кажется. Мне чёрте что уже начинает казаться, но бежать мне некуда, и расстояние между нами стремительно сокращается.Остаётся метр.Метр сокращается до тридцати сантиметров.– Мы так давно не виделись, — произносит своим низким, густым голосом Березовский.

ГЛАВА 7.

Остров

На завтраке Глеб учтив, вежлив, гладко выбрит, пахнет хвоей. В синем костюме, голубой рубашке и полосатом галстуке — финансист с картинки. У него короткая стрижка, не знаю, как называется, когда всё под машинку, а сверху чёлка. Ему идёт, потому что красивый череп и уши.

Я ем фруктовый салат из клубники и персиков, рядом стоит рисовая каша и сметана. Вкусно. Растягиваю момент и молчу, улыбаясь и жуя. Если опять спросит про Березовского, скажу ему, что он маньяк. Ничего не останется, как нагрубить, если по-хорошему не угомонится. Но пока молчит. Но это не значит, что он поверил, он наоборот понял, что там что-то есть. Дурак не поймёт.

— Фёдор хочет филиал открывать, — отпивает глоток кофе Глеб.

— В Хабаровске?

— Вроде, да.

— Я пас. Мне в Москве хорошо.

— Добровольно-принудительно, боюсь.

— То есть боишься. Посмотрим. Думаешь, поэтому нас сюда пригнал?

— Ага. Кофе отличный. Пустячок, а приятно.

Идём в офис к Павлу Павловичу, нашему контрагенту. Погода шепчет. Тепло и ясно. Новость о филиале меня не очень всколыхнула, речь скорее идёт о Глебе. Я смотрю, как солнце отражается в воде Амура, и золотые блики заполняют всё вокруг.

Потом я прилетела опять в Грецию. На неделю. Егор повёз меня на пароме на остров Эвбея. Мы постоянно переписывались и созванивались, пока я была в Москве. Он плотно сидел в Салониках по бизнесу. Я писала ему, чем занималась, как искала работу, что читала, что смотрела, что купила. О себе он не очень много рассказывал — говорил, что ещё месяц, и вернётся.

Моя жизнь изменилась, глаза горели, как две звезды, на лице играла улыбка, есть не хотелось. Хотелось мечтать, вспоминать его прикосновения, поцелуи, сильные красивые руки, его голос, шуточки и разные истории, которые он выдумывал на ходу.

На острове работал СПА с тёплым открытым бассейном, это бил родоновый термальный источник, которому по легенде исполнилось две тысячи лет. Cтояла ещё прохладная погода, а мы купались под открытым небом в тёплой воде. Я попала к принцу в сказку, и принц делал всё, чтобы я совсем потеряла голову. Мир казался прекрасным, люди добрыми, я счастливой.

На четвёртый день позвонила соседка. Та самая, дочь Альбины, и сказала, что бабушка попала под машину, у неё сотрясение мозга и сломаны ноги и рёбра, а деда она отвезла с инфарктом в больницу, но в другую. Он тоже в реанимации. У деда пошаливало сердце и до этого. Курил папиросы до самого конца, причём, самые сильные, которые продавали в жестяных коробках.

Я даже не сразу разрыдалась.

— Что случилось, Кити? — встрепенулся Егор.

— Горе.

— Что? Какое горе?

Я сказала. Как только я это произнесла, меня заколотила истерика, полились слёзы, и всё рухнуло. Поблекли краски, упало небо, оборвалась та самая родовая связь, которая держала меня на плаву. Я почувствовала себя одинокой сиротой. Мне ничего было не нужно, только бы застать деда и бабушку живыми. Но я уже понимала, что это ничего не изменит. Это их конец.

Кое-как собрались и успели на последний паром. Сразу в аэропорт и каким-то кривым рейсом сели в самолёт. Егор поехал со мной. Вот за это я буду всегда ему благодарна, несмотря на то, что было потом. Если бы он не поехал со мной тогда, я даже не знаю, как бы я добралась до дома.

Мы прилетели под утро. Егор не отпускал меня ни на минуту. Бабушка была ещё жива, но очень тяжёлая. Меня она так и не узнала, то есть не пришла в себя. А дед уже умер. Всё случилось за несколько часов. Бабушка всего-то пошла в церковь. В этот день была память моего отца, которого я не помнила, знала его только по фотографиям.

Похороны, поминки, весь ужас этих хлопот взял на себя Егор. Место на кладбище у деда с бабушкой было.

Я медленно приходила в себя. Через три дня после похорон он уехал и взял с меня слово, что я всегда буду на связи, а он приедет, как только решит свои дела в Греции.

— Ты моя девочка, — обнимал меня Егор и вытирал постоянно капающие слёзы. Я никак не могла с этим справиться.

Надо ли говорить, что он стал для меня всем.

Постепенно я оживала, опять стала искать работу и возобновила контакты с некоторыми друзьями. На горизонте появилась Алла, моя старая школьная подруга, красивая, заводная, спортивная, порочная, немного нагловатая. Маркетолог в большой западной компании, которая занималась импортом европейских брэндовых шмоток.

— С твоей фигурой, Катерина, только на подиум, — она притаскивала мне одежду, которую доставала по очень низким ценам у себя в компании. От случившегося я действительно превратилась в карандашик, тоненький и длинный. Вещи моего размера, наверное, даже там у них никому не подходили, разве что только настоящим моделям. Я и сейчас почти в том же весе.

Она помогла мне устроиться к ним на работу в компанию в отдел логистики. Я написала об этом Егору. И понеслось.

— Ты что молчишь всю дорогу, Катерина? — спрашивает Глеб, — я два раза тебя уже спросил.

— Прости, я не слышала. Что спросил?

— Ты правда не останешься, если Фёдор тебе предложит приличное бабло?

— Где? Здесь? В Хабаровске? В Филиале?

— Ну, да. Ему нужен опытный человек с языками. Здесь же Китай близко.

Судя по его настойчивости, можно подумать, что он задание получил выспросить у меня, что я думаю по вопросу. Я как-то сразу не сообразила.

— Не знаю. Давай подождём, что он сам скажет. И вообще, проблемы надо решать по мере их поступления.

До офиса остаётся всего ничего.