Знакомьтесь – Тигр!

Лесли Чартерис, 1928

Перед вами интереснейшие дела Святого – этого Шерлока Холмса, Робин Гуда и Джеймса Бонда в одном лице! Таинственный преступник по прозвищу Тигр – давний недруг Темплара, не единожды переходивший ему дорогу, хотя лицом к лицу они не встречались ни разу. И теперь, когда Тигр совершил дерзкую кражу золота на огромную сумму, у Темплара появился шанс выследить негодяя и свести с ним счеты. Для этого Святой отправляется в тихий провинциальный городок Бейкомб на побережье…

Глава 2

Натуралист

Алджернон де Бретон Ломас-Копер был одним из добродушных Алджи, прославившихся благодаря мистеру П. Г. Вудхаусу. Он частенько восклицал «Правда?», будто все время сомневался, но теперь он воскликнул «Правда?», потому что не поверил собственным ушам.

— Истинная правда. И он придет на обед, — заявила Патрисия.

— Однако! — тихо ахнул Алджи, удивленно открыв рот.

Круглолицый, розовощекий блондин с молочно-белой кожей, он принадлежал к тому типу людей, чья внешность мало меняется со временем; такому человеку можно дать как двадцать пять лет, так и тридцать пять. Тем, кто лучше его изучил — а этим мало кто себя утруждал, — становилось ясно, что возраст Алджернона ближе именно к тридцати пяти.

— Он вполне вежлив, — продолжила Патрисия. — И вообще довольно мил. Но постоянно распространялся о страшных вещах, предвещал всякие ужасы. Он сказал, что кто-то пытается его убить.

— Dementia persecutoria, — заключил Алджи. — То есть бред преследования. Правда?

Патрисия покачала головой.

— Он не менее рационален, чем остальные мои знакомые.

— Тогда Extensio cruris paranoia, — с глубокомысленным видом предположил Алджи.

— Боже, а это еще что такое?

— Непреодолимое желание подшучивать над окружающими.

Патрисия нахмурилась.

— Ты, наверное, сочтешь меня сумасшедшей, но ему почему-то невозможно не верить. Он словно бросает тебе вызов — готов ли ты принять его всерьез.

— Что ж, если ему удастся расшевелить наше сонное царство, я буду только рад. Так ты позволишь мне остаться и познакомиться с этим чудищем?

Около часа дня Патрисия заметила идущего по дороге Темплара и вышла к воротам. Гость был одет так же, как и в первую встречу, однако застегнул пуговку на воротнике и надел галстук.

— Как видите, я еще жив, — с улыбкой заметил Саймон. — Какой-то безбожник бродил вокруг дома прошлой ночью, но я вылил на него ведро воды, и он сбежал. До чего же легко погасить пыл убийцы!

— Вам не кажется, что шутка несколько устарела? — возмутилась Патрисия.

— Устарела? — серьезно произнес он. — Лично я только сейчас начинаю ценить истинное достоинство этой шутки.

— Надеюсь, вы хотя бы за столом не станете тревожить остальных.

— Постараюсь вести себя хорошо, — сверкнув глазами, пообещал Саймон. — В любое другое время мои попытки были бы тщетны, но сегодня я настроен позитивно.

В гостиной уже стояли коктейли — местное общество гордилось тем, что идет в ногу со временем, — и Патрисия подвела Саймона к Алджернону.

— Рад, очень рад… Давно мечтал познакомиться… Правда?.. — пробормотал Алджи.

— Неужели? — лукаво спросил Саймон.

Алджи вставил в глаз монокль и с благоговением посмотрел на гостя.

— Значит, вы и есть тот самый Таинственный незнакомец! Вы не против, если я буду вас так называть? Вас так все называют, и я искренне полагаю, что это прозвище вам исключительно подходит. А уж ваша причуда поселиться в Бункере! Там, наверное, ужасные сквозняки. Но вы, разумеется, один из тех сильных, настоящих мужчин, которых мы видим на портретах.

— Алджи, это невежливо, — перебила Патрисия.

— Боже упаси, я всего лишь хотел проявить дружелюбие! Правда? Правда? Не обижайтесь, старина. Вы ведь понимаете, правда?

— Понимаю, правда. — Святой подмигнул.

Патрисия поспешила вмешаться — она уже успела оценить нездоровое чувство юмора Саймона и теперь опасалась его проявления. Ей казалось, что он в любой момент может достать револьвер и спросить, нет ли у них на примете кого-нибудь, кого стоит убить.

— Алджи, будь ангелом, сходи и поторопи тетю Агату.

— Значит, это и есть племянник минхера^[3] Ганса Блюма, — тихо заметил Саймон, когда за разговорчивым собеседником закрылась дверь. — Ему тридцать четыре года. Какое-то время он жил в Америке. В лондонском Сити известен как владелец шахт в Трансваале^[4].

— Вы знаете о нем больше, чем я, — удивилась Патрисия.

— Люблю совать нос в дела соседей, — серьезно кивнул Саймон. — Невежливо, зато дальновидно.

— Наверное, вы и обо мне все знаете?

Саймон насмешливо глянул на нее.

— Только всякие малозначительные мелочи. Вы обучались в Мейфилде. Мисс Гиртон не тетя вам, а дальняя родственница. Вы ведете размеренную жизнь и мало путешествуете. Вы зависите от мисс Гиртон, поскольку она будет управлять вашей собственностью до вашего двадцатипятилетия. То есть еще пять лет.

— Вам известно, что вы исключительный наглец? — грозно спросила Патрисия.

— Я и впрямь бесцеремонен, — признал Саймон. — В свое оправдание могу лишь сказать, что, когда на кону стоит жизнь, нужно быть очень разборчивым в знакомствах.

Он задумчиво посмотрел на золотистое содержимое своего бокала, к которому так и не притронулся.

— Ваше здоровье! — Выпив вино, Саймон поставил на стол пустой бокал и с улыбкой заметил: — По крайней мере, вас я не опасаюсь.

Патрисия не успела придумать подходящий ответ — вернулся Алджи с мисс Гиртон и высоким худощавым мужчиной с костлявым лицом, который представился как мистер Блюм.

— Приятно познакомиться, — понизив голос, произнес Саймон. — Жаль, что «Т. Т. Дипс» не преуспевает на рынке. Зато самое время покупать.

Блюм встрепенулся — очки соскользнули с его носа и повисли, качаясь, на черной муаровой ленте — и пристально посмотрел на Саймона.

— Похоже, вы неплохо знаете кухню Сити, мистер Темплар.

— Необычно, правда? — с самой ангельской улыбкой согласился Саймон.

Затем его представили очередному новоприбывшему гостю, сэру Майклу Лэппингу. Близоруко щурясь, бывший судья вгляделся в лицо Саймона и сердечно пожал ему руку.

— Вы напоминаете мне мужчину, с которым я как-то познакомился в Центральном уголовном суде! Вот только провалиться мне на этом месте, не помню, по делу мы с ним общались или просто так.

— Я как раз собирался вам подсказать, — вкрадчиво произнес Саймон. — Это был Гарри по кличке Герцог, и вы дали ему семь лет тюрьмы. Он сбежал за границу шесть лет назад, но я слышал, будто он вернулся в Англию. Будьте осторожны, прогуливаясь после наступления темноты.

По пути к столу Патрисии удалось обменяться с Саймоном парой слов украдкой.

— Вы уже дважды нарушили свое обещание. Вы и дальше собираетесь так себя вести?

— Я всего-навсего привлекаю к себе внимание. Теперь, когда всех заинтересовал, я могу спокойно почивать на лаврах.

Патрисия испытывала необоснованное раздражение оттого, что он преуспел в достижении своей нескромной цели. Остальные гости ощущали подспудную неловкость и украдкой смотрели на гостя с благоговейным страхом. Саймон поймал взгляд Патрисии, и молчаливое веселье, всегда искрившееся в его глазах, выплеснулось в широкую улыбку. Нахмурившись, девушка отвернулась и вступила в оживленный разговор с Лэппингом. Через некоторое время глянув на Саймона, чтобы понять, как он воспринял ее жест пренебрежения, Патрисия увидела за благопристойным фасадом тщательно скрываемый смех — и разозлилась.

Саймон немало поездил по миру и сейчас увлеченно рассказывал, пусть и с упором на собственные приключения, о местах, далеких от цивилизации: Владивосток, Армения, Москва, Лапландия, Гонконг, Пернамбуку, Сьерра-Леоне… Казалось, не осталось диких краев, где Саймон не побывал бы, и еще меньше таких, где с ним что-нибудь не приключилось бы. Он выиграл в покер золотую шахту в Южной Африке — и через сутки ее проиграл. Возил оружие в Китай, виски в США и благовония в Англию. Дезертировал из Испанского иностранного легиона через год службы. Отрабатывал проезд стюардом на судне, идущем через Атлантику. Бродил по Америке. С боем прокладывал себе дорогу через Мексику во время революции. Собрал пару тысяч фунтов стерлингов в Аргентине, отплыл в Англию из Буэнос-Айреса в костюме, достойном миллионера, — и спустил почти все нажитое на скачках в Эпсом-Даунс.

— После такой интересной жизни Бейкомб покажется вам скучным, — заметила мисс Гиртон.

— Вынужден не согласиться. Здесь весьма живительный воздух.

Блюм поправил очки и спросил:

— А чем вы занимаетесь сейчас?

— Прямо сейчас я ищу миллион долларов, — вежливо ответил Саймон. — Хочу окончить свои дни в роскоши.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Алджи. — Ужасно забавно, правда?

— Несомненно, — скромно кивнул Саймон.

— Боюсь, в Бейкомбе вы вряд ли найдете свой миллион долларов, — сказал Лэппинг.

Саймон положил руку на стол и с мягкой улыбкой принялся разглядывать ногти.

— Вы меня расстраиваете, сэр Майкл. Я был настроен довольно оптимистически. Меня заверили, что здесь можно найти миллион долларов, а как не верить словам умирающего человека, которому пытаешься спасти жизнь. Дело было в местечке Айер Пахит, в Малайзии. Охотники шли за ним из города в город по всему полуострову и нагнали в Сингапуре, когда он наслаждался своей долей добычи. Бедняга получил в спину малайский крис^[5] и спрятался в джунглях. Я наткнулся на него, когда он умирал, и так узнал большую часть истории… Но я, похоже, утомил вас рассказом.

— Ничуть, друг мой, ничуть! — с жаром возразил Алджи.

Хор заинтересованных слушателей его поддержал.

Саймон покачал головой.

— Я твердо уверен, что наскучу вам, если продолжу свое повествование. Давайте я лучше расскажу вам про Бразилию. Вы знаете, что за грядой практически непроходимых гор, заросших ядовитыми джунглями, есть деревушка, где до сих пор живут потомки испанского конкистадора Кортеса? Они постепенно сливаются с местным населением — индейцами племен майя — посредством брака, но до сих пор носят мечи и говорят на кастильском наречии. Мое ружье их сильно удивило. Помнится…

К обсуждению пресловутого миллиона долларов не вернулись.

Сразу после кофе Саймон откланялся, как только позволили правила приличия, напоследок обратившись к Патрисии:

— Надеюсь, вы простите мне некую разговорчивость, когда узнаете меня лучше.

— Я считаю, что это всего лишь глупое желание произвести фурор, — холодно парировала девушка.

— Не без того, — с обезоруживающей искренностью согласился Саймон.

Домой он вернулся с чувством выполненного долга.

Невзирая на возражения Ораса, вечером Саймон вышел на прогулку и, желая ознакомиться с более отдаленными окрестностями, достиг нагорья, укрывавшего деревню с юга. Опыт бывалого охотника помог ему к концу трехчасовой прогулки хорошенько запомнить все приметные участки этой местности.

На обратном пути Саймон увидел незнакомца. Это было странно — за долгую прогулку он не встретил даже фермеров, ибо земля на мили вокруг представляла собой торфяные болота. И хотя с расстояния в полмили незнакомец казался безобидным, Саймон задумчиво нахмурился.

Самым примечательным в мужчине были спортивные брюки ярко-лилового цвета длиной до щиколоток, рюкзак на плечах и сачок для бабочек. Незнакомец бесцельно бродил по округе: то делал короткие рывки в сторону, то просто шел, а порой падал на колени и рылся в земле. Саймона он не замечал, и тот смог приблизиться к нему вплотную. Незнакомец рьяно что-то искал в зарослях дрока и вскоре с победным возгласом выполз из кустарника, большим и указательным пальцем зажимая какого-то жучка. Потом достал из рюкзака спичечный коробок, положил туда добычу и убрал коробок в рюкзак. Встав на ноги, он наконец заметил Саймона.

— Добрый день, сэр. — Мужчина промокнул вспотевшее лицо шелковым платком жутковатого зеленого цвета.

— Так и есть, — согласился Саймон.

Он имел обескураживающую привычку воспринимать любой светский разговор буквально и пользовался этим, чтобы переложить обязанность поддерживать беседу на собеседника.

— Весьма безобидное и полезное для здоровья занятие. Свежий воздух, физические упражнения и самый восхитительный пейзаж в Англии, — дружелюбно пояснил энтомолог и взмахом руки обвел окрестности.

Он был на полголовы ниже Саймона, однако на добрых два стоуна^[6] тяжелее. Большие глаза за огромными очками в роговой оправе выглядели по-детски беззащитно. Свисающие, как у моржа, усы были всклокочены. Саймон давно не видел столь занимательного зрелища, как этот большой немолодой мужчина в одежде кричащей расцветки и с забавным маленьким сачком.

— Вы, разумеется, доктор Керн, — сказал Саймон.

— Как вы догадались? — удивился энтомолог.

— Похоже, мне всегда есть чем удивить людей, — непринужденно заметил Саймон. — Все просто. Вы сильно отличаетесь от типичных местных жителей, а в Бейкомбе лишь один доктор. Как продвигается ваша работа?

Керн внезапно напрягся.

— Профессиональная? — сухо уточнил он. — Я не совсем вас понимаю.

— Не вы один, — вздохнул Саймон. — Меня никто до конца не понимает. Но я имел в виду не вашу новую профессию, а ваши прошлые дела.

Керн пристально вгляделся в собеседника, однако тот смотрел на море, а его лицо ничего не выражало. Лишь в уголках губ притаилась легкая усмешка.

— Вы умны, Темплар…

— «Мистер Темплар» для аристократов, а для вас — Святой, — доброжелательно поправил его Саймон. — Да, я умен. Иначе был бы уже мертв. И моя исключительная особенность — безупречная память на лица.

— Вы умны, Темплар, но на этот раз вы ошиблись. И упорствуя в своей ошибке, вы забываете о приличиях.

Саймон лениво улыбнулся.

— Что ж, человеку свойственно ошибаться, не так ли? Но скажите, доктор Керн, вы же не позволите пистолету испортить ваш прекрасный пиджак? И не боитесь, что из куста вдруг выпрыгнет большая белая лохматая бука?

Саймон взмахнул своей тростью и взвесил ее на руке, словно собираясь использовать в качестве дубинки. В прозрачных голубых глазах, устремленных на красное лицо Керна, зажегся недобрый огонек.

Керн побагровел.

— Сэр, позвольте заявить… — сдавленно прохрипел он, задохнувшись от возмущения.

— О-о, я тоже однажды был главным инспектором конных пехотинцев военно-морских сил Швейцарии, — ободрил его Саймон. — И знаю, каково жить под маской… Ох, простите, я совсем забыл о гостеприимстве! Приглашаю вас в Бункер на ужин. Правда, угощу лишь консервами — мы перестали готовить мясо после того, как сдохла чайка, отведав наше воскресное жаркое. Однако бренди у нас хороший — «Наполеон». А Орас замечательно жарит сардины…

Саймон подхватил Керна под руку и повел его к себе домой, не переставая говорить. Нужно отдать должное его невероятному обаянию — когда они подошли к Бункеру, Керн уже весело смеялся над довольно неприличным лимериком^[7].

— Ну ты и фрукт, Темплар, — сказал Керн, когда они сидели в гостиной и пили мартини.

Саймон снисходительно шевельнул бровью.

— Потому что я разоблачил твой обман?

— Потому что ты не колебался.

— Тот, кто колеблется, все портит, — назидательно изрек Саймон.

Они обсудили политику и литературу — у Саймона был оригинальный и еретический взгляд на оба предмета — спокойно, как самые обычные собеседники, которые встретились при самых обычных обстоятельствах.

Орас принес кофе и удалился. Керн достал портсигар и предложил Саймону сигару, однако Саймон лишь с улыбкой покачал головой:

— Не надо.

— Обычные сигары, без подвоха, — обиделся Керн.

— Тем лучше, значит, ты не потратишь сигару зря.

— Если я дам слово…

— Слово я приму. Сигару — нет.

Пожав плечами, Керн закурил. Саймон поерзал в кресле, устраиваясь поудобней.

— Я рад, что ты не носишь пистолет постоянно, — наконец произнес Керн.

— В Девоншире тот, кто стреляет направо и налево, не пользуется любовью. В бульварных романах — другое дело. А в жизни, если расправляться с каждым, кто косо на тебя посмотрел, полиция замучает.

Керн резко подался вперед.

— Мы уже полтора часа ходим вокруг да около. Не пора ли перейти к делу?

— Как пожелаешь, — кивнул Саймон. — Я знаю, что ты ведешь какую-то игру. Я наводил справки — ты не городской детектив. И не суперагент из Секретной службы. Ты приехал в Бейкомб не потому, что тебе вдруг захотелось поселиться в деревне и выращивать фасоль. Таких, как ты, только большой куш подвигнет сдвинуться с места.

— Может, я решил завязать с прошлым?

— Все может быть. Но такие, как ты, не завязывают, пока у них есть порох в пороховницах.

— И что же я, по-твоему, делал здесь все это время?

— Видимо, охотился на неуловимого буку? — растягивая слова, предположил Саймон.

Керн нетерпеливо отмахнулся.

— Да, ты умен. Ты очень, очень умен. Но не стоит притворяться, будто ты считаешь меня дураком, потому что я знаю: ты так не считаешь. Ты тоже здесь не просто так. Я догадываюсь, зачем ты сюда приехал, и если моя догадка верна, то я должен встать у тебя на пути — если ты, конечно, не решишь работать со мной. Темплар, я выложил все карты на стол: я предпочел бы работать с тобой, а не против тебя. Ну, что скажешь?

Саймон поерзал в кресле. После обеда небо затянуло тучами, и комната освещалась лишь закопченной масляной лампой, которую Орас принес вместе с кофе.

— Есть ровно миллион причин, почему я не могу согласиться. Они давным-давно исчезли из чикагского банка, и я хочу их получить, дорогой мой Керн.

— Ты ведь не думаешь, что тебе не придется за это ответить?

— Я наверняка найду способ, чтобы это сошло мне с рук, — сказал Саймон. — К тому же есть еще одна, миллион первая причина, из-за которой я не могу согласиться, — я не позволю подслушивать Тигрятам.

— О чем ты?

— О том, что прямо сейчас какой-то сукин сын подглядывает вон в ту амбразуру. Я засек его, и стоит лишь ему моргнуть, как я отстрелю ему веки!

Примечания

3

Минхер — обращение к голландцу.

4

Трансвааль — провинция ЮАР, с 1902 по 1910 г. была колонией Великобритании.

5

Крис — национальный кинжал с характерной асимметричной формой клинка, распространенный по всей Индонезии, на Филиппинах и в Малайзии.

6

Стоун — мера веса, официально использовавшаяся в Великобритании до 1985 г. Один стоун равен примерно 6,35 кг.

7

Лимерик — стихотворный жанр английского происхождения, пятистишие абсурдистского содержания. Далее в тексте Саймон несколько раз будет использовать лимерики.