Грани будущего

Леси Филеберт, 2019

Фортемины – это солдаты равновесия. Не плохие, не злые – вынужденные. Что они ищут в академии музыки и волшебства Эллистор? Как их секретная миссия в мире волшебников связана с активностью темных сил? Помогут ли их уникальные магические способности победить игры разума? Главным героям придется научиться дружбе, любви и доверию, чтобы вместе обмануть смерть и приоткрыть завесу граней будущего.

Глава 4. Грани дружбы

Ему не спалось. Глаза слипались, мозг отчаянно требовал покоя, но никак не мог отключиться. В полудреме Заэль даже видел сны, полные демонов, беготни от них и за ними, и детских криков.

В конце концов, Заэль плюнул на попытки заснуть и уселся на кровати, протирая глаза. Прислушался. Из каждой двери доносилось равномерное посапывание сокурсников, мирно спящих и не беспокоящихся о чем-то серьезнее предстоящих контрольных работ.

Заэль тепло улыбнулся собственным мыслям. После недавних событий только сокурсники оставались теми адекватными людьми, кто нормально воспринял новость о том, что среди них учатся целых два Бойца Арма. Все остальные резко разделились на два лагеря: одни с ума сходили от восторга, другие же воротили нос от отвращения и, кажется, страха. Причем к себе Заэль ощущал гораздо более интенсивную волну негатива, нежели к Ильфорте, что изрядно выводило его из себя и мешало сосредотачиваться на делах насущных.

«Ну а чего ты от них ожидал? Вокруг тебя лютует слишком много слухов, мифов и реальных фактов, которые ничуть не уступают небылицам о твоей персоне. Подожди немного, скоро все успокоятся», — утешал его Ильфорте.

А сокурсники… Друзья оказались золотыми самородками с крепкой психикой и стальными нервами.

«Какая разница, кто вы, главное, что вы хорошие», — вот так просто, логично и немного наивно рассуждала Амара, и ей вторили остальные.

Было удивительно, как легко все они отнеслись к новым обстоятельствам. И скорее им стало еще более интересно, нежели боязно общаться с друзьями. Они засыпали обоих бесконечными вопросами о жизни в академии Армариллис, об особенностях фортеминов, и Заэль ловил себя на мысли, что ему самому интересно отвечать, такое внимание не раздражало. Амара и Хильди так и вовсе были в полнейшем восторге от сложившейся ситуации, наперебой щебеча о том, что давно пора было волшебникам наладить связь с Армариллисом, и что от этого все только выигрывают. Зак же ходил гордым павлином и всюду приговаривал: «Это мои друзья! Да, это мои лучшие друзья!», — что весьма смешило Заэля и умиляло Ильфорте. Менее многословным и восторженным был разве что Тео, но и он не удержался от парочки вопросов об индивидуальной магии фортеминов.

А вот Эльза…

Тяжело вздохнув, Заэль попытался наощупь найти тапки, но в кромешной тьме обнаружил только одинокий носок под кроватью. Кое-как одевшись, четверть часа спустя Заэль покинул гостиную факультета, бесшумно передвигаясь вдоль высоченных окон с разноцветными витражами. Близился рассвет, но до появления первых лучиков солнца было еще далеко, и луна пока не покинула небесные своды, освещая разноцветные стеклышки витражей и рисуя интересные тени на полу и стенах школы.

Эльза…

С Эльзой дела обстояли сложно. Они совсем не ладили, и девушка очень тяжело восприняла свалившееся на нее внимание. Ходила еще более раздраженная, чем обычно, дергалась и шипела при появлении Заэля и в целом напоминала ощетинившегося ежа, к которому не то что подойти сложно — смотреть в его сторону страшно! Заэль не представлял себе, как с ней можно наладить контакт и работать в Паре, потому не пытался и не собирался этого делать. Рилэй грозился заняться этим вплотную на следующей неделе, а пока он беседовал с Эльзой по паре часов каждый день, объясняя теорию и суть предстоящей практики. Мысль об этом наводила на Заэля ужас, но он ничего не знал о том, как можно разорвать связь со Стражем, а Ильфорте, кажется, откровенно забавляла ситуация.

Все это весьма нервировало, и, вдобавок ко всему, у Заэля никак не выходил из головы мальчик Эрик, о родителях которого по-прежнему не было никаких вестей. Это было очень странно, и мысли все время возвращались к нему, тем более, что на днях Заэлю снился довольно путаный сон с участием этого мальчика, где Эрик говорил, что застрял во времени, и просил о помощи. Однако Ильфорте не воспринял рассказ об этом всерьез, и Заэль старательно выкидывал сон из головы, ведь если Ильфорте не беспокоится, то и ему можно было выдохнуть.

Заэль решил прогуляться до репетиционного зала. В такой ранний час там всегда было абсолютно тихо и безлюдно, и можно было вдоволь насладиться звенящей тишиной.

Но что это? Еще издали послышалась музыка, и Заэль издал разочарованный вздох. Ну почему именно сегодня, именно сейчас кому-то тоже страсть как захотелось поперебирать гитарные струны!?

И все же он решил глянуть, кому там не спится в это время, к тому же, музыка была довольно красивой, а голос — очень знакомый.

Дверь репетиционного зала была чуть приоткрыта, и в конце аудитории виднелся темный силуэт девушки, сидящей напротив окна с гитарой. Девушка сидела спиной к двери и не могла видеть вошедшего, зато узнать саму девушку не составляло никакого труда.

Заэль с удивлением уставился на Эльзу. Он никогда ранее не слышал от нее таких лиричных песен. Обычно эта бесовка исполняла что-то вызывающее, бойкое, больше в стиле хип-хоп и R’&’B, а тут…

Нещадное время не ждет никого,

И мы упускаем его безвозвратно,

Так чутко, так нежно и глубоко

Во мне отдается твой пульс многократно.

Открыты глаза, и пронзительно четко

Я вижу свой путь в незаметном свеченьи.

К тебе прикасаюсь неловко и робко

И свет проливаю в свое заточенье.

Пускай унесутся в далекие дали

Все горести, страхи, обиды, печали.

Замолкнуть, забыться навеки, на миг,

Пока не откроется сердца тайник.

Сегодня такая прекрасная ночь…

Живи и любуйся, вливайся, смотри!

И разум очистив, себя не морочь,

Гляди, как мы светимся изнутри…

Незатейливая мелодия звучала так грустно и душевно, а нежный голос пел столь сладко и нежно, что невольно защемило в груди, и Заэль обнаружил, что затаил дыхание.

Мотнув головой и стряхнув с себя морок, он бесшумно закрыл за собой дверь и прижался к ней лбом. Слова песни гулко отдавались в голове. Как бы ему ни хотелось съязвить, он не будет мешать. Творчество — процесс непростой, личный и можно даже сказать — интимный. И столь душевно пела Эльза, что прерывать ее не было желания даже из врожденного чувства вредности, усиленного тяжелой жизнью Первого Арма. Странно, почему она не поет такого рода песни в школе? Надо будет спросить ее при случае.

С этими мыслями Заэль направился к выходу на улицу, надеясь побродить в одиночестве по округе и, может, дойти до во-о-о-он того холма, где можно встретить рассвет и насладиться потрясающими видами.

Старый смотритель территории Том хотел было поймать за шкирку незадачливого студента, посмевшего выйти за стены замка в столь раннее время, но, увидев, кто именно ступает по лестнице, Том вмиг скис и опустил руку с посохом. После недавнего инцидента и раскрытия личности Заэля его никто не смел одергивать, шарахаясь в стороны при его приближении, как от прокаженного. Ну, тем же лучше. Хотя Заэль не мог не признать, что его это порядком раздражало. Даже на уроках его перестали спрашивать все профессора.

«Все, кроме Маккейн», — напомнил себе Заэль.

Да, эта преподавательница была та еще штучка, и плевать она хотела на нелепые страхи и опасения, связанные с Арма.

— Тоже не спится?

Он вздрогнул и заозирался вокруг. Профессор Маккейн сидела в беседке под плакучими ивами, как всегда уткнувшись в свои записи в бесконечных блокнотах. Вот ведь, легка на помине.

— Вроде того, — Заэль уселся в беседке напротив профессора. Он даже обрадовался ей, ежели быть совсем честным.

— Не переживай, через недельку все привыкнут и успокоятся.

— Да я и не… — начал было Заэль, но осекся под насмешливым взглядом.

— Ты только привык к миру обычных людей, как случившееся перевернуло все с ног на голову и вывело из зоны комфорта. Приветливые взгляды обернулись испуганными, и это отталкивает и раздражает, — говорила Маккейн ровным голосом, старательно выписывая заголовок на новом листе бумаги. — Тебя выводит из себя отношение окружающих к вам, как к изгоям, но это временное явление, хоть и весьма естественное. Ты сам бы как отнесся к такому, если бы узнал, что твой школьный друг, такой знакомый и понятный тебе, внезапно оказался не тем, за кого себя выдает, а известным могущественным магом?

— Издеваешься? Я узнал, что ненавистная мне однокурсница — мой Страж, это стресс похлеще любого другого!

— М-м-м, да, неудачное сравнение, — согласилась Маккейн с извиняющимся кивком. — Но кстати… Не такой уж ненавистной. Она тебе вполне импонирует.

Заэля аж перекосило от этих слов, а Маккейн неожиданно звонко расхохоталась. От такого резкого звука в предрассветной тишине всполошились птицы, мирно дремавшие на ближайшей иве и вспорхнувшие ввысь, возмущенно чирикая.

— Ничего смешного тут не вижу, — буркнул Заэль, хмуря брови. — Проблем с Эльзой еще будет — не оберемся. И я видел, как Ильфорте дергался там, в зале, когда мы детей вытаскивали. У него было такое лицо при взгляде на нас обоих, какое бывает у него в моменты предвидения. Очень негативного предвидения.

Маккейн вмиг посерьезнела.

— Он что-то увидел именно в вашем будущем? Что-то плохое?

— Угу. Но не расскажет. Нельзя или не считает нужным — один черт. Но его молчание озадачило меня чрезвычайно: не видит он выхода из какой-то ситуации в недалеком будущем. И я готов биться об заклад, что в эту ситуацию меня затянет мой незадачливый Страж. Мало нам было проблем с делами Армариллиса, а тут еще…

— Вы кого-то ищете? — резко прервала Маккейн. — Ищете, но не можете найти? Но это не Офелия, верно?

Заэль аж поперхнулся.

— Есть хоть что-то, о чем ты не имеешь понятия в этой школе?

— Понятия не имею, кого именно вы разыскиваете, здесь я опростоволосилась, — хитро улыбнулась Маккейн, скрестив руки на груди. — Может, я могла бы чем-то помочь?

— Может, и могла бы… Да к посторонней помощи нам прибегать запрещено. Ищем, в процессе.

— Весьма непродуктивно ищете, раз уже седьмой год тут маетесь, — голос ее был ехидным и полным желчи.

— В школе не нашли. Но здесь удобно заниматься поисками, будучи в самой куще подрастающих волшебников. Заодно и приглядываем за доверенной нам территорией.

Маккейн вновь понимающе покивала, но комментировать не стала. Вместо этого она взмахнула волшебной палочкой, и на щербатом столе появился цветастый фарфоровый чайничек с двумя такими же чашками.

— Предрассветный час самый темный и холодный. Так и в жизни, правда ведь? Порой увязаешь в черной полосе неудач и кажется, что конца края этому нет. А потом вдруг резко все меняется. Не возвращается на круги своя, нет! Ничто не возможно вернуть. Но все новое становится ясным и понятным, полным нового смысла.

— Намекаешь на то, что видения Ильфорте могут оказаться беспочвенными?

Заэль сделал глоток горячего чая, оказавшимся отваром из каких-то травок и цветов с терпким вкусом и сладким ароматом.

— Это вряд ли. Но к тому времени твое отношение к происходящему само по себе может круто измениться.

Они немного помолчали, каждый о своем.

— А откуда ты знаешь Рилэя?

Вопреки ожиданиям Маккейн не стала отнекиваться и уклоняться от вопроса.

— Была одна заварушка лет пятнадцать назад. Не масштабная, но имела весьма печальные последствия для парочки моих друзей. Мне порывались стереть память как свидетельнице события, да я отбилась и сбежала. Рилэй потом сам ко мне домой наведался.

— Как так? — искренне удивился Заэль. — Вот прям сам к тебе пришел, собственной персоной?

— Ну да. Явился в тот же вечер. Истинные его намерения так и остались мне неизвестны, но подозреваю, ему просто было любопытно, как я укрылась от фортеминов.

— Погоди-ка, — медленно протянул Заэль, припоминая один скандал в Армариллисе. — Это не о взрыве ли в доме Спенсеров ты говоришь?

— О них самых.

— Я помню, как Рилэй рвал и метал на эту тему, — задумчиво протянул Заэль, делая еще один глоток вкусного чая. — Он еще говорил, что раз уж свидетелю удалось скрыться от Третьего, то он достоин сохранить память об этом, но он, Наставник, возьмет это под свой контроль.

— Так и есть. Наверняка я до сих пор сижу у него на крючке, хоть и много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз виделись.

— Вы были больше, чем друзья, не так ли?

— Это бестактный вопрос, мистер Филеберт, — ехидно сощурилась Маккейн, но через миг погрустнела. — Невозможно быть с фортемином, будучи обыкновенным человеком. Как бы мы ни выглядели оба простыми людьми, но сотканы из разных магических материй. При такой большой разнице в потенциальном уровне магии невозможно склеить совместное будущее. Еще чайку?

Было очень приятно сидеть так в беседке, грея руки о горячую кружку, болтать обо всем и ни о чем одновременно. Заэлю очень нравилось общество Маккейн, с ней было легко и интересно коротать время, встречая рассвет. По правде говоря, Заэль иногда ловил себя на мысли, что он и сам был бы не прочь закрутить роман с этой дамочкой, но… Но Маккейн была абсолютно права: фортемину с человеком не быть. Тем более Первому Арма, чье проклятье не позволяет выбирать себе спутницу жизни.

Отгоняя грустные мысли на тему своего вечного одиночества, он засмотрелся на горизонт. Первые лучики солнца осветили верхушки деревьев и отразились в окнах самой высокой Астрономической башни. Жаль, что солнце уже не грело, приходилось зябко ежиться на холодном осеннем воздухе и еще крепче сжимать в руках кружку, которая оставалась горячей явно не без помощи магии.

Полчаса спустя Заэль распрощался с Маккейн и отправился на завтрак, после которого вприпрыжку побежал на урок вокала. Он заметил, что Эльза была сильно не в голосе. Наверняка последствие бессонной ночи в обнимку с гитарой.

Заэль с интересом поглядывал на сокурсницу, надеясь услышать от нее песню, свидетелем сочинения которой он стал случайно, но нет: та продолжала завывать скучные попсовые песенки, которые ей были совершенно не к лицу и не к голосу. Странно, что же руководит ей при выборе музыкального жанра? Неужели музыкальный лейбл выставляет такие условия?

Впрочем, долго раздумывать об этом было некогда, да и незачем, поэтому Заэль сосредоточился на разминке голосовых связок и отработке особой техники вибрато, которой и был посвящен урок.

После утомительных пар по вокалу Заэль вместе с остальными изнуренными студентами поплелся на уроки профессора Гимли.

Они никогда не были особо увлекательными, но сегодня профессор в кои-то веки решил разнообразить обучение и отработать весьма занимательные чары.

— В последнее время, — говорил он, растягивая слова в своей неповторимой манере, — огромное количество волшебников подвергаются ментальным нападениям. Это очень опасно, когда в твое сознание врывается сильный маг и пытается изменить ход твоих мыслей и, как вы понимаете, — действий. Если уж даже взрослые волшебники и волшебницы с большим опытом и высоким магическим уровнем попадают под чужое влияние, то можно только представить, насколько легко подавить волю таких юных дарований, как вы. Очень часто все эти ментальные нападения осуществляются волшебниками и существами низкого магического уровня. Кто мне скажет, есть ли какая-то разница в том, кто именно накладывает такие заклинания? Да, мисс Браун?

— Думаю, вполне логично, что, чем сильнее противник, тем мощнее его чары, и тем сложнее им противостоять.

— Вы совершенно верно предположили, мисс, — Гимли одобрительно кивнул. — Слабым блокам можно хорошо противостоять, а некоторые можно даже обратить на врага. Противостоять большинству ментальных вмешательств не так уж сложно, но для этого разуму необходима тренировка, чем мы сегодня с вами и займемся.

— Вы что, хотите, чтобы мы тут друг другу заклятие внушения насылали? — ахнула Хильди, прикрыв рот ладошкой.

— Именно это я и хочу, мисс Браун.

— Но это же опасно! И незаконно! И…

— Как раз-таки, здесь и сейчас это абсолютно безопасно, — прервал Гимли. — Под моим контролем строго в стенах класса вы попробуете сделать друг другу внушения с какими-нибудь безобидными запросами. Что-нибудь сказать или что-нибудь сделать…

— Кадриль станцевать, — прыснул Колин.

— Почему бы и нет, — безмятежно улыбнулся профессор. — Вполне себе безобидное внушение, на котором хорошо можно потренировать стойкость разума. Для отражения внушения достаточно представить перед собой зеркало, стоящее перед вами зеркальной стороной к противнику. Это, с одной стороны, очень простое, с другой — крайне сложное умение, при осуществлении которого необходима предельная концентрация именно в моменты тренировки. Дело в том, что когда внушение уже наслано, противостоять ему практически невозможно, так как у человека может отключиться память.

— А какой тогда в этом смысл? — громко спросил Зак. — Внушения насылают без предупреждения. Враг же не будет предостерегать нас о нападении. Эй, ты, да, ты! — Зак скорчил уморительную физиономию, изображая нападающего волшебника. — Я сейчас тебе сделаю внушение своими грязными делишками, ты уж приготовься!

— И мы такие: ага, погодите, погодите, зеркало только притащу! — подхватил Гораций, не в силах сдержать смех.

Профессор Гимли никак не отреагировал на смешки в аудитории и продолжил размеренное повествование:

— Как раз в этом аспекте тренировки, подобно нашей, и имеют смысл, так как банально натаскивают организм выставлять блок автоматически. При первом же вторжении в разум зеркальный блок должен выскакивать сам собой. Сначала мы поучимся с вами именно этому. Закройте сейчас глаза и расслабьтесь, представьте перед собой большое зеркало, повернутое ко мне. Сосредоточьтесь на этом видении, чтобы запечатлеть его в памяти. А теперь…

Заэль зевнул. Профессор Гимли объяснял и так понятные для него вещи, которые он усвоил еще на заре обучения в Армариллисе. Упражнение это действительно очень полезное и действенное, но Заэлю давно не нужно было воображать зеркало, так как оно без малейших усилий само выскакивало на автопилоте, и вообще, его ментальный блок был отточен до совершенства и иногда даже мог противостоять самому Рилэю. Что ему действительно было интересно, так это приступить к непосредственной практике и понаблюдать за сокурсниками.

— Хорошо, очень хорошо, — кивал профессор, оглядывая сосредоточенную аудиторию. — Вижу, многие показывают шикарные зеркала. Ну и наши местные знаменитости отличаются особо прочными блоками, разумеется, — небрежно добавил он, метнув короткие взгляды на Заэля, Ильфорте и Эльзу. — Что и следовало ожидать, впрочем. Что ж, приступим к практике и посмотрим, каковы вы все в деле.

После короткого инструктажа, заключающегося в демонстрации серии резких взмахов волшебной палочкой и запоминании слов заклинания, студенты приступили к отработке. Профессор Гимли разбил всех на пары и каждые десять минут давал знак для смены напарников и начала тренировки с другим сокурсником.

В первую очередь в напарницы Заэлю досталась Амара. Блок его она, конечно, пробить не смогла, а сама выставила столь хрупкое «зеркало», что его не стоило никакого труда разбить на тысячи осколков и заставить волшебницу произнести прочувствованный диалог на тему любви и преданности. Заэль аж заслушался, да и Глэн, стоящий рядом, подслушивал с живым интересом. Следующим напротив Заэля поставили Зака, который смог целую минуту сопротивляться вторжению в сознание, но потом все-таки поскакал по классу на одной ножке, посвистывая и улюлюкая. Заэль одобрительно покачал головой: а парень-то кремень! Сопротивлялся целую минуту, а это было отличным результатом при первой такой тренировке. Будь на месте Заэля какой-нибудь средненький демон, Зак вполне спокойно отразил бы нападение, без особых усилий. Это стоило взять на заметку.

Следующие студенты, доставшиеся в напарники, друг за другом то отправлялись в пляс, то выдавали задушевные монологи, так как Заэлю сегодня хотелось зрелищ и откровений. Разумеется, его собственное сознание оставалось девственно чистым, разве что, когда его зачем-то поставили в пару с Ильфорте, он испытал легкую щекотку в голове, но не более. Пришлось изрядно попотеть, чтобы сломать щит Ильфорте и внушить ему желание во всеуслышание признаться в своих потаенных страхах. У Заэля даже голова разболелась от напряжения, поэтому он уселся прямо на пол, массируя виски и лишь краем уха слушая рассуждения друга о боязни говорить со сцены перед большой аудиторией.

— Как же ты поешь и играешь на сцене, если тебя это так тяготит?

Ильфорте только пожал плечами.

— Так то игра. Во время исполнения я нахожусь в подобии транса, в состоянии измененного сознания, когда остальной мир временно перестает для меня существовать. Только уходя мыслями из этого мира, я могу извлекать из сердца те или иные слова и мелодии. А простая бубниловка на сцене с целью кому-то что-то рассказать и доказать вызывает у меня смертную тоску.

Что ж, в этом было зерно истины.

Когда Заэль пришел в себя, напарников вновь поменяли, и теперь напротив стояла недовольная Эльза, злющая и явно уставшая.

— Ну давай начинай, только по-быстрому. Неохота оттягивать момент позора, — проворчал она.

Заэль усмехнулся и задумчиво закусил губу, перебирая в голове варианты. Над этой девицей поиздеваться хотелось вдоволь.

— И многие сегодня уже взломали твой мозг? — поинтересовался он, осторожно поднимаясь на ноги. — Видок у тебя не очень-то бодрый.

— У тебя тоже, — огрызнулась она и добавила уже более спокойно, не без нотки гордости:

— Только Ильфорте. Оказалось, что мне очень легко выставлять блок, но я ужасно много сил трачу, прорываясь в чью-то другую голову, только два раза получилось, и то, на пару секунд. Это не так легко, как кажется со стороны. Ну, чего же ты тянешь?

«А поцелуй-ка ты меня», — подумал Заэль, делая несколько коротких взмахов волшебной палочкой.

Лицо Эльзы вспыхнуло целой гаммой эмоций: недоумением, растерянностью, злостью… А потом все это исчезло, оставив на милом личике только нежную улыбку и восхищенный взгляд.

Заэль самодовольно улыбался и, склонив голову набок, с любопытством наблюдал за движениями однокурсницы. Эльза тем временем сделала несколько робких шагов навстречу, смешно заламывая руки и преданно заглядывая в глаза.

«Смотри-ка, на нее внушение тоже работает,» — не без удовольствия подумал Заэль… а в следующую секунду пошатнулся от звонкой пощечины.

— Ты чего!? — возмутился было Заэль, но при одном взгляде на разгневанную Эльзу быстро заткнулся.

— Мразь, — процедила она сквозь зубы. — Ничего святого в тебе нет.

— Да я сам собирался сейчас прервать процесс! Мне лишь интересно было, подействует ли вообще на тебя этот чертов гипноз, или нет.

— Так я тебе и поверила! — шипела Эльза, личико которой более не было милым и таинственным.

— Клянусь магической Искрой, — Заэль примирительно поднял руки. — Ты ведь услышала слова моего внушения, я правильно понял? Но спокойно их проигнорировала, так?

Эльза коротко кивнула.

— Это очень круто, что ты можешь мне противостоять! Но честное слово, меня просто разбирал спортивный интерес… Да не кипятись ты! На нас и так уже весь класс уставился. Ладно, давай я с каким-нибудь другим внушением попробую теперь, обещаю быть паинькой…

— Ну уж нет! — возмутилась Эльза и даже руками замахала для пущей убедительности. — Теперь моя очередь! — и, не дав Заэлю привести мысли в порядок, направила на него волшебную палочку.

Несколько коротких взмахов, и… и темнота. Абсолютная чернота и пустота, в которой совершенно ничего не происходило.

Сколько она длилась? Можно было только гадать. По ощущениям, прошел как будто час или больше…

Очнулся Заэль очень резко, словно на него ведро ледяной воды вылили. Пришел в себя и заозирался по сторонам, не понимая, отчего все так вокруг хохочут. А судя по всему, смеялись именно над ним, и Заэль напрягся. Особенно сильно он напрягся, увидев самодовольную физиономию Эльзы, которая скрестила руки на груди и ехидно так ухмылялась.

— Думаю, мисс Кларксон, вы сегодня заслужили высший балл, — раздался уважительный голос профессора Гимли. — Сделать Внушение самому Первому Арма, пусть даже находящемуся не в лучшей своей форме, — это, определенно, заслуживает уважения.

Профессор Гимли продолжал что-то говорить, но в ушах Заэля шумело и звенело, все звуки доносились как из плохо настроенного радио. Он сглотнул, изо всех сил стараясь не выдавать своих эмоций, руки у него мелко тряслись от бешенства и сами собой складывались в щепоть, чтобы стрельнуть в Эльзу парочкой крепких заклятий.

Ильфорте предусмотрительно перехватил его руку и, подавляя в себе желание рассмеяться в голос, напомнил другу о дыхательной гимнастике для успокоения.

— Какая к черту… дыхательная гимнастика, — рычал Заэль и так сильно сжимал руки в кулаки, что на ладонях наверняка останутся следы от ногтей.

— Обыкновенная, та, которой учат еще на первом курсе. Давай, вдох, задержка, медленный выдох, вдох… Ну же!

Заэль послушно задышал в определенном темпе и даже глаза закрыл, чтобы мерзкие усмешки однокурсников вокруг не выбивали из колеи. В этот момент прозвенел звонок, возвещающий об окончании уроков на сегодня, и студенты закопошились с вещами, громко переговариваясь, смеясь и хохоча, с горящими глазами обсуждая прошедший урок, успехи и провалы друг друга. Больше всех усердствовала Эльза, которая так и лучилась самодовольством.

Через пару минут вдохов и выдохов цветные круги перед глазами исчезли, и Заэль наконец-то разжал кулаки. Класс уже почти опустел, только Глэн обсуждал что-то с профессором да Ильфорте терпеливо ждал рядом, давясь беззвучным смехом. Заэль глубоко вздохнул и закинул сумку на плечо.

— Ну и… что я только что вытворял? — нервно спросил он, теряясь в догадках.

Правда, прислушавшись к себе, он распознал странное гудение в ногах. И откуда бы ему взяться?

— Ой, дружище, чего ты только не делал, — посмеиваясь, сказал Ильфорте. — И на коленях с извинениями поползал, и стихи романтичные почитал, и балетные па исполнил…

— Понятно тогда, почему у меня ноги отваливаются, — проворчал Заэль, жалея, что не может провалиться под землю. — А ты, я смотрю, славно повеселился, да?

— И не только я, весь класс получил удовольствие по полной программе. Да ладно тебе! — хлопнул он Заэля по спине. — Это очень интересный опыт.

— Интересный опыт? — голос Заэля был тихим и сладким, но так и источал яд. — В самом деле?

— Ну конечно. Подумай, кто бы еще мог сделать тебе Внушение? Честно говоря, я сильно сомневаюсь даже в силах Рилэя на этот счет. Пусть он и знает твои слабые места, но в твою голову ему еще ни разу залезть не удавалось. Сегодня ты получил уникальный опыт и теперь знаешь, каково это, когда…

— Дерьмовый опыт! — рыкнул Заэль и изо всех сил ударил кулаком по ближайшей колонне. На ней осталась небольшая вмятина, и Заэль с перекошенным от гнева лицом заскрежетал зубами. — Ты видишь? Видишь это?

— Да, я уже оценил твой вандализм. Но зачем?..

— Она должна была треснуть и рассыпаться! — вибрирующим голосом произнес Заэль. — Треснуть, понимаешь? А на ней только хилая вмятина, как будто я не Первый, а какой-то замшелый инквизитор! Я теряю силы, понимаешь? С тех пор, как эта дрянь появилась в моей жизни в качестве Стража, я теряю силы с каждым днем! Дерьмо, а не Страж, эта ваша драгоценная Эльза! Нас уравновешивает, ты понимаешь это? Понимаешь, что я сдаю позиции, и ситуация на прошедшем уроке — яркое тому доказательство? Совсем скоро я опущусь до магического уровня Ароны, а потом начну катиться дальше по наклонной! Ты понимаешь, к чему это нас всех приведет? Понимаешь? Конечно, понимаешь, наверно потому и стоишь тут с таким довольным видом, ждешь, когда моя сила упадет ниже твоей, чтобы занять мое место, так ведь!?

— Довольно, — ледяной голос Ильфорте охладил моментально.

Заэль тяжело дышал, как после интенсивного бега на короткую дистанцию. Он медленно опустился на пол и прислонился к злополучной колонне, пряча лицо в руках.

— Как же я устал, — уже более спокойным голосом произнес он. — Устал от постоянного напряжения и бесконечных оглядок по сторонам. Каждый норовит занять мое место в магической цепочке, и никому нет дела до того, что творится у меня в душе. Лишь бы я помалкивал о бушующем во мне урагане и точно выполнял все приказы.

Ильфорте присел на корточки рядом и задумчиво склонил голову на бок.

— Я давно не мечу на твое место, да будет тебе известно. Просто знаю, что это не мой путь. Тебе от этого станет хоть немного полегче?

Заэль хмыкнул и уставился на Ильфорте. Долго молчал, буравя его колючим взглядом, но потом все же решился спросить:

— Я вообще буду когда-нибудь счастлив? Ты ведь все про всех знаешь и можешь дать мне ответ.

— Ну, допустим, не все…

— Кончай увиливать. Я не прошу тебя рассказывать мне подробности, но хоть смутное обещание счастья в далеком будущем ты мне можешь пообещать, или мои дела совсем плохи? Скажи!

Ильфорте грустно улыбался одной из своих восхитительных улыбочек, предназначенных для того, чтобы уйти от ответа на любой вопрос.

— Дела твои совсем плохи. Но когда-нибудь ты будешь счастлив, — усмехнулся он. — Понимаешь, счастье для каждого свое. А самое поразительное, что мы выбираем его сами, всегда есть несколько вариантов развития событий, которые так или иначе приводят нас к счастью. Какому именно? Ну… Тебе решать, дружище, — с этими словами Ильфорте потянул Заэля наверх, поднимая его на ноги. — Пожалуй, ты заслужил отдых на сегодня. Давай отправимся в Армариллис и бездарно проведем там пару-тройку часов, слоняясь по Академии и доставая всех фортеминов своим фирменным занудством?

Заэль одобрительно хмыкнул и вихрем взлетел вверх по мраморной лестнице, окрыленный перспективой смотаться из Эллистора.

— Пару-тройку дней, не меньше!

— Хэ-э-э-эй, мы так не договаривались!

— Ильфорте, ну в самом деле, до начала каникул осталось совсем немного, — Заэль умоляюще уставился на друга. — Давай свалим уже сейчас, а?

Ильфорте напряженно улыбнулся и покачал головой.

— Только на вечер, не дольше. Для твоей перезагрузки.

— Для моей перезагрузки нужно провести там не меньше двух недель! — огрызнулся Заэль. — Тогда я смотаюсь туда на все зимние каникулы, все равно в замке больше никого не будет.

— Исключено, — отрезал Ильфорте. — Сегодняшний год ничем не отличается от предыдущих…

— В самом деле? — нервно рассмеялся Заэль.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — холодно отозвался Ильфорте, но мгновением спустя уже тепло улыбнулся. — На самом деле нам с тобой будет чем заняться на каникулах, я уверен.

— Что, Рилэй наконец-то подкинул какую-нибудь нерешаемую задачку? — с надеждой вопросил Заэль, уже замирая от предвкушения, но тут же поник, когда Ильфорте покачал головой.

— Нет. Или да? Не знаю… По правде говоря, меня просто что-то дернуло за язык сказать это, — добавил он, уже сам не очень понимая, почему высказался именно такими словами.

— Значит, все будет именно так, как ты говоришь, — вздохнул Заэль, качая головой. — Когда мироздание начинает ваять будущее твоими устами — пиши пропало!

Ильфорте усмехнулся, но промолчал. А что еще тут можно было добавить?