Песнь Звёздных Всполохов. Свет

Лера Николаева (2024)

Где-то высоко в Космосе Астрологи и Тарологи пишут человеческие судьбы. Они внимательно слушают песнь звёзд и планет, чтобы отразить её в натальной карте человека. Кирия, главная героиня, из мира людей попадает в Астромерию — пространство, разделённое на Верхний и Нижний Зодиак, где Астрологи составляют звёздные карты. В этом мире она понимает, что такое предназначение, и как можно повлиять на путь своей души. Астромерию охватывает череда убийств высокопоставленных лиц. Кирия оказывается втянутой в расследование. Подозрения падают на неё саму, ведь в её появлении в Астромерии странно всё. Ей предстоит раскрыть личность убийц. Когда Кирия узнает правду, эта правда неминуемо поведёт мир к катастрофе…Но именно в таких обстоятельствах героиня обретёт истинную любовь.

Глава 7

Сейчас тут так спокойно. Странно, да? Позади, где зал, полный народа, из которого никого не выпускают, где ходят стражники, где Аэль устраивает допрос всем присутствующим по очереди, кипит жизнь, шуршат недовольные шёпотки гостей, где Гелиос пытается поддерживать бодрую атмосферу, где не останавливается движение — там тревога. А тут покой. Почему? Я просто сижу на еле тёплом парапете, который ещё сохранил дневной жар внутри, но постепенно охлаждается в темноте ночи. Свесила с него ноги вниз, вот так, над пропастью рва. Туфли лежат рядом, хотя было желание скинуть их туда, чтобы просто услышать, как они бултыхнуться при падении в воду. Изначально было неправильно их надевать, и это платье, которое она мне подарила, и приходить сюда. Как будто моё решение могло на что-то повлиять, и если бы я не пришла, она бы осталась жива.

Но сейчас это не важно. Я смотрю на звёзды. Тысячи, миллионы звёзд. И так спокойно становится.

Наверное, я должна быть в зале, помогать Прозерпине искать виноватых. Этим она сейчас занимается — хочет валидизировать своё горе, обнаружив того, кто причастен. Она устроила большую истерику, и Воспитатель согласился, чтобы они остались и искали виновных, лишь бы она не кричала на весь зал. И она искала убийцу.

А мне звёзды нашептали, что он давно уже не здесь. Ушёл по пустыне, и плевать ему на материализацию, он ведь не умеет. И даже на машину плевать, он просто взял и пошёл по пустыни, выполнив своё дело, потому что привык к этому (выполнять то, что поручили).

В общем, когда просто сидишь и думаешь, не делая лишних движений, многое встаёт на свои места. Но если бы не эти звёзды, я бы тут же подорвалась, вбежала в зал, позвала Аэля и сказала бы ему. Но эти звёзды… Они поют тебе песню о том, что всё закончится. Что всё бессмысленно, кроме них. Что они вечны, а я — нет, как бы не утверждали мифы Астромерии. Я слышу их песню, и мне совсем не жаль того, что я совершила и кого потеряла.

Мерцанье звёзд в ночи прекраснее глаз любимого. Песнь звёздных всполохов отзывается в уголках сердца. Тонкая, звенящая мелодия прекрасна. Её писал Космос, нечто высшее, непостижимое. Человек никогда бы такого не сотворил. Как описать её тому, кто ни разу её не слышал, будучи оглушённым мегаполисом и грохотом собственных мыслей? Слушай, закрыв глаза, выключив все гаджеты, забыв всех людей, все планы и цели, мечты и переживания, и просто слушай песнь звёздных всполохов.

— Не сиди над обрывом. Ты можешь сорваться вниз.

Его голос звучал издалека, глухо, и конечно я не хотела вставать, отвечать ему, уходить с обрыва. Может быть, мне снова хотелось это сделать. Шагнуть в пропасть и опять пережить тот первый момент встречи с этими звёздами.

— Пожалуйста, Кирия.

Аэль как заботливый отец подхватил меня под локти и поднял на ноги. Сквозь пелену я увидела его жёлтые глаза.

— Ты что, пьяная?

— Нет, — я и впрямь не была пьяной. Просто мне было спокойно, а ещё захотелось уйти от всех.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Не мешаю тебе. Ты ведь сам просил.

— Да, но… Прозерпина поделила людей на группы. Так удалось быстрее провести опросы и собрать данные. Стражники ещё опрашивают оставшихся гостей, но не думаю, что они дадут полезную информацию. Твоя помощь бы пригодилась. Но что уже говорить.

— Да. Что теперь говорить.

— Обуйся, прошу тебя. Почему ты такая?

Забавный ангел. Такой смешной. Я что, и правда засмеялась?

— Думаю, это нервное. Сегодня был тяжёлый и длинный день.

— Скажи, а что будет, если не найти Накопитель? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— Если не найти, то… Душа не материализуется.

— Но как же не материализуется? Она сделает это в любом случае, как я поняла. Ведь не обязательно, чтобы её при этом кто-то видел.

— Да, всё верно, но ты не понимаешь.

— Угу.

— Что-то голова чугунная, — вздохнул ангел.

— Выпей.

— Я за рулём.

— Ты…что?

Видимо, я как-то слишком иронично посмотрела на Аэля, что он тут же смутился. Вид у него и впрямь был не очень — последние события разом свалились на его плечи. Он держался, но у всех есть предел, даже у ангелов.

— Сейчас мы будем отпускать всех. И мы с тобой поедем домой.

— Я думала, меня заберёт Прозерпина. Мы вроде как познакомились с её Воспитателем.

— Не думаю. В смысле, не думаю, что теперь Прозерпина вообще появится где-то. К их дому мы приставим стражников.

— Тогда дай мне увидеться с ней.

Я побежала в зал, не дождавшись ответа. Туфли остались валяться там. Камни довольно быстро остыли, и я всей подошвой ощущала холодное прикосновение. Если бы окружающие не были так заняты случившимся и собой, не возмущались тем, что их держат взаперти и допрашивают, то наверняка они бы заметили, что я шлёпаю босиком по залу, и может, даже, неодобрительное бы что-то бросили в спину. Да наплевать. Надоели эти туфли и даже это платье — ненавижу, ну зачем она мне его купила?

Прозерпина стояла в углу. Рядом с ней был Юпитер и что-то шептал, склонившись над ухом дочки. Но даже издалека я слышала его шёпот. Точнее, понимала, что именно он ей говорит.

Я тобой недоволен. Ты не смела мне перечить. Кто ты такая, чтобы мне перечить. Мне стыдно за твоё поведение. Ты ведёшь себя недостойно. Ты никто и ничто, у тебя нет права так себя вести.

Прозерпина молчала, и молча глотала всё, что он извергал из себя, с надменным холодным выражением. Надо вернуться за туфлёй и запустить прямо в голову, или всадить каблук ему прямо в плечо.

— Прозерпина! Прозерпина! — звала я, но она не могла вырваться из его пут, из его жестоких слов, и стояла там, прикованная к его мощной фигуре.

— Прозерпина!

Он обратил на меня внимание. И улыбнулся. Вежливой улыбкой, как будто ничего между ними сейчас не происходило. Прозерпина стояла молча и не поворачивалась.

— Вот вы где, Кирия. Мы вас потеряли.

— Мне надо поговорить с Прозерпиной.

— Конечно-конечно.

Он стёр рукой пот со лба, как будто это ему тут пришлось хуже всех. Не его дочке, над которой он так изощрённо издевался, подбирая слова, как портниха подбирает нужную иголку, чтобы она достигла самого тонкого и уязвимого места. Словно бы он тут больше всех страдал и переживал. Юпитер оправил горло рубашки и расслабил галстук.

— Наедине.

Он медленно отпустил галстук из рук и посмотрел на меня холодным звериным взглядом. Да, он устал, и именно поэтому не мог больше прятать истинные эмоции.

— Пожалуйста, — попросила я, но с интонацией “пошёл ты куда подальше”.

Он это понял. И улыбнулся мне с выражением “ты ещё за это поплатишься”, отошёл от нас ровно на четыре шага.

Я бросилась к Прозерпине. Обняла.

— Где ты была? — прошептала она в моё плечо.

— Прости, надо было обдумать всё. Кажется, я кое-что поняла.

— Ты уже это говорила.

— Да, знаю, но на этот раз…

— Всё, нам пора.

Юпитер буквально вырвал Прозерпину из моих рук. Толпа вокруг зашевелилась — Аэль дал команду расходиться. Все собирали вещи, наспех прощались, бросая друг другу дежурные фразы, и исчезали в пространстве. День закончился, оборот был совершён.

Зал опустел так быстро, что я с удивлением обнаружила себя в огромном пространстве. Я только сейчас рассмотрела зал без людей — везде валялся какой-то мусор, были забыты чьи-то вещи, лежали пустые тарелки и разбитые бокалы. А в конце, у входа, стоял Аэль и держал мои туфли в руках.

Я взяла бокал со стола и подошла к Аэлю.

— Пей. Я сама поведу.

Он меня послушал. Может ли быть такое, что никто и никогда не говорил Аэлю, что он может не брать на себя контроль, а, наоборот, должен расслабиться и довериться кому-то?

Пока ангел медленно, маленькими глотками, пил шампанское, сзади носился коротышка и давал указания официантам.

— Это убрать. И почему ещё не отмыли кровь? Там люди проходят мимо, видят весь этот кошмар. Ох, наверное придётся выкинуть ковролин. Как же его теперь отстираешь. Там такое пятно! И ступени, когда несли её, тоже запачкали. Даже в саду, пока проносили, натекло крови, и она в песок въелась. Чего смотрите, давайте, подметайте.

Коротышка всё причитал и отдавал приказы. Тут я обратила внимание на стол в конце зала. Там сидел Гелиос. Он подпёр кулаком голову и прикрыл глаза. Весь вечер он ходил и пел — именно пел перед гостями, бесконечно извиняясь за предоставленные неудобства. Ну да, когда на носу выборы, и не так запоёшь перед избирателями. На Венеру ему было плевать, это очевидно. Но всё, что было с этим связано, — второе убийство, пропавшие Накопители, загадочный убийца — всё это било по нему. Только сейчас я заметила, на сколько он стар. Возможно, он всегда был так стар, просто я не видела. Солнце питало его, и он сиял. А теперь, с наступлением ночи, истина обнажилась. Старый правитель, который теряет свой трон и понимает это.

— Пошли отсюда.

— Не подойдём к нему? — я кивнула на Гелиоса.

— Нет. Его сейчас не надо трогать.

— Ладно. Пошли.

Кровавое пятно и впрямь всё ещё расплывалось в центре сцены. Ночью оно было похоже на огромную чёрную лужу. Мне вдруг стало нехорошо — я вспомнила перекошенное лицо мёртвого Урана.

Аэль взял меня под руку и отвёл в сторону, в сад. Мы встали на траве возле большого дерева. Он опустил туфли передо мной.

— Нет. Не хочу.

— Но ты же не станешь идти босиком по гальке?

— Именно так я и собираюсь сделать.

Я схватила туфли в руки, Аэля взяла другой рукой, и зашагала по тропинке сада к выходу. Галька впивалась в подошву.

— Знаешь, там, на Земле, я так часто бегала по траве.

— У вас так принято?

— Нет, вернее, не у всех. Просто мне так хотелось.

— А много у тебя было друзей там? Семья? Ты была замужем?

— Друзей было много, но я бы не стала называть их друзьями. Просто знакомые. Убери наркотики и алкоголь, и нас ничего не связывало. Нет, замужем я не была. А семья… Был отец.

— Один? А мать?

— Не знаю.

— Что значит не знаешь?

— То и значит.

— И что твой отец… Он остался один после того, что ты сделала?

— Да.

— Зачем ты это сделала?

Аэль вырвал свою руку. Я знала. Я с самого первого дня видела это в его глазах. Он хотел это спросить, а вместе с тем, никакой бы ответ его не удовлетворил — и я это знала.

— Зачем?

Я не стала отвечать ему. Оставшееся время мы шли молча. Я больше не брала его за руку, он больше не пытался всунуть меня в туфли.

На парковке стояли десятки брошенных машин. Хозяева так торопились домой, что просто оставили все их здесь, так, словно праздник внутри продолжался, и машины ожидали своих владельцев.

Мы нашли машину Аэля. Я направилась было к водительскому сиденью, но Аэль меня остановил:

— Даже не думай.

— Но почему? Ты же выпил!

— Ты тоже пила. А потом, ты и впрямь решила, что я доверю тебе свою машину? Ты не знаешь, как такими управлять. Ваши машины отличаются от наших.

И то верно. Но я бы разобралась по ходу пьесы. А этот рыжий опять всё портил своей рассудительностью и внезапно взявшейся строгостью. Снова он это делал — то приближался ко мне, то вдруг резко отпрыгивал на двести шагов назад.

Мы сели в машину. Аэль тронул панель передач, машина вспыхнула ярким светом и тут же приглушила его, оставив комфортное для глаз освещение. Аэль взялся за руль и мы сразу двинулись с места.

— Почему ты решил водить? Мы могли бы материализоваться в Ялактос и всё.

— Я бы не бросил тут свою машину. И мне нравится водить.

— Нравится?

Аэль кивнул. Вид у него был такой отстранённый, который показывал — говорить с тобой я не хочу. Дай мне отдохнуть от всего и от тебя, в том числе. Но такой роскоши я ему не собиралась предоставлять. Тем более, что за время моего созерцания, я пришла кое к каким выводам.

— Слушай, я вот о чём подумала, — Аэль и глазом не повёл, но я решила выпалить всё и сразу. — Во-первых, в момент убийства материализация была недоступна. Это значит, что убийца пришёл вместе с гостями и ещё какое-то время оставался в зале со всеми. И даже когда тело обнаружили, он всё равно не мог уйти незамеченным и находился в общей массе. Но был момент между тем, когда все ушли в зал, и когда ворота закрылись для допроса. Какая-то часть гостей ушла, и наверняка он ушёл вместе с ними. Более того, ведь ты осмотрел каждого гостя. Венеру просто вскрыли, наверняка хоть где-то на одежде должна была остаться кровь, и ты бы заметил. Только если гость не носил плащ, который бы скрыл эту самую кровь.

Я замолчала и посмотрела на Аэля. Он смотрел вперёд и никак не реагировал на мой пассаж. Тогда я решила продолжить, не ожидая его внимания. Рассуждения вслух даже самой с собой бывают полезны.

— Одним из тех, кто сегодня был в плаще — был Антарес. В тот момент, когда мы обнаружили его в общем зале, он уже снял плащ, и на нём не было крови. Был ли кто-то ещё из гостей в плаще? Вот тут вопрос. Думаю, стражники могли это выяснить. Но что более всего интересно — как именно он покинул дворец. Машина — скажешь ты, любитель вождения. О, нет, отвечу тебе я. Если бы я была убийцей, то я бы постаралась прийти незамеченной и так же незамеченной уйти. Думаешь, я бы стала после убийства кого-то, будучи измазанной в крови, идти на парковку, запрыгивать в свой техно-кар и разъезжать по дорогам, как ни в чём не бывало? Неа, вряд ли. Он ушёл пешком. По пустыне. Потому что привык к этому, потому что не боится жары и песка. И потому что…

Тут меня просто осенило. Вышибло весь кислород. Осознание так ясно прозвенело в моей голове, что я не могла произнести что-то ещё добрых пять секунд.

Оказывается, Аэль меня слушал, потому что спросил:

— Ну что? И потому что — что?

— Потому что он из бедуинов, вот почему. Они живут в песке и солнце. Он так привык к этому, что смог спокойно уйти посреди дня, всего лишь замотавшись в плащ.

На меня смотрели лица. Лица с фотографий из шатра, которые я нашла, копаясь в рабочей почте Аэля. Тот файл с лицами людей — я ведь не предала ему значения. Но теперь он очень ясно встал в моей голове.

Когда Прозерпина первый раз упомянула о них, я не поняла вначале. Те же самые бедуины, пустынные кочевники? Но кто они такие для Астромерии? Затем это фото из шатра. Тогда я ещё не знала, что это. Но теперь одно с другим сложилось. Всё стало ясно как день.

— Да. Я тоже думал об этом. Мы проводили осмотр шатров бедуинов, в том числе и после убийства Урана. Но сказать что-либо трудно. Бедуины народ закрытый и протестный. Они не терпят правительство Астромерии, и никогда в жизни не станут с нами сотрудничать.

— Какое простое и очевидное объяснение. Бедуины, которые не терпят власть, убивают её наследников.

— Венера могла претендовать на трон, потому что все планетарные могут. Но не стала бы. Это никогда не было зоной её интересов.

— Знаешь, что ещё тут важно? Он бросил её тело прямо на сцене. В самом центре. Ведь это что-то значит, как считаешь?

— Что же это может значить?

— Какое-то послание. Не знаю, тут тебе виднее. Я в вашей Астромерии меньше недели. Может быть, у вас есть определённые ритуалы? Особые знаки? Хоть что-то?

— Думаю, тут всё проще. Хотел демонстрации, видимости. Внести панику и смуту, ведь её бы точно обнаружили.

— Тайно проник на бал, а может и не тайно. Убил Венеру, демонстративно оставил в месте, где все её увидят. Скрылся, пока никто не видел… Какой-то слишком хитрый план.

— Всё дело в её Накопители. Кому-то очень нужна энергия её Души.

— Что? Как это?

— Есть люди, которые воруют Накопители. Это так называемый чёрный рынок. Кто-то продаёт их или обменивает на что-то.

— Но зачем?

— Всё дело в энергии Души. Её можно использовать. К примеру, влиять на собственное энергетическое поле.

— Это что-то новенькое. Энергетическое поле?

— Да, — Аэль отчего-то хмыкнул. Наверное, давно не слышал столь глупых вопросов.

Я задумалась. Значит, охота велась на Накопители.

— А что, дорого можно продать этот Накопитель на чёрном рынке?

— Я этим не занимаюсь.

— Ну, я об этом и не говорю. Но ты примерно понимаешь эм… расценки?

— Повторяю, я этим не занимаюсь.

— Ладно.

Опять он это делает. Только что мы почти добрались до истины! Ладно, даже если ещё не добрались, по крайней мере, мы поняли, где стоит искать. Но вдруг этот рыжий самовлюблённый ангел опять перестаёт со мной разговаривать.

Я отвернулась к окну. Надо вернуться к собственной мысли, от которой меня так бесцеремонно прервали. “Я этим не занимаюсь”, — бурчала я злостно под нос.

— А кто этим занимается?! — вдруг выпалила я, разогнавшись до абсолютного гнева, на волне которого и выплеснула свои мысли.

— Антарес, — соврешенно споакойно вдруг овтетил Аэль. — Всё в Астромерии стоит на контроле. Просто у каждого своя юрисдикция. Вот чёрный рынок, например, — зона ответственности Антареса.

Как же захотелось ударить его по лбу. Вот прямо сейчас.

— Неужели нельзя было сразу, по-человечески, нормально ответить?!

— Я не человек, во-первых. А во-вторых, ты уже приходила в своих рассуждениях к нему. И сама же отмела подозрения.

— Да. Только если он не действовал сообща.

— Только если.

Мы переглянулись.

— Может быть, навестим его? — вдруг сказала я, вспомнив, что вообще-то он сам меня приглашал в свой замок. Тогда я не хотела, а сейчас пересмотрю свои взгляды. Конечно же, во имя общего блага.

— Может. Завтра. Мне надо отдохнуть. Это ты у нас прохлаждалась пол вечера.

— Я созерцала звёзды.

— Созерцала, — хмыкнул рыжий.

Мы замолчали. Похоже, все дороги ведут к Тёмному — так, кажется, его тут все называют? Неудивительно. Неужели он и есть тот самый шаблонный злодей, харизматичный подонок, в которого влюбляется главная героиня? Нет, я не такая. Хотя, кого я обманываю.

— Выходит, ты с ним о чём-то общалась? — вдруг спросил Аэль.

— Как ты узнал?

— Прозерпина сказала, что он позвал тебя в сад, когда все ушли в зал. И подарил что-то?

— Ну да. Но я не приняла его подарок.

О нет, ещё как приняла. Набросилась на него, повалила на траву и жадно благодарила. Надеюсь, это всё не читалось на моём лице.

— Это так… Так не похоже на него, — ответил Аэль после паузы.

— А что на него похоже?

— Всё самое мудацкое, — сказал ангел, и я даже вздрогнула от неожиданности.

— Рафаль?! Что ты сказал?

— Что? Ты такое слово как-то произнесла. Оно ведь означает негативные вещи, да? Поэтому я его применил. И вот результат — ты сразу меня поняла.

Снова почувствовала себя зверушкой в зоопарке. Я бы поняла его и без ругательств. Неужели у меня сложилась здесь репутация матершинницы и нарушительницы правил? Отлично, всего за каких-то парочку дней мне удалось достичь этого.

Итак, попробуем вновь собрать всё вместе. Демонстративное убийство Венеры, которое, напротив, отличается от Урана, брошенного в сарае посреди пустыни. Бедуины, которые не терпят власть. Исчезнувшие Накопители. Загадочный убийца, который, возможно, выполняет чьи-то поручения, относится к бедуинам и не боится жара солнца. И Антарес, который каким-то образом может быть связан со всем этим.

Если представить все события как карточки на доске детектива, и провести красные нити от одной к другой, то непременно можно обнаружить связь, мотивы и вытекающие из этого выводы. Вот только пока не получается. Я мысленно расставляла карточки, распределяя их по доске, проводила линии, снова убирала и снова проводила, пытаясь найти хоть что-то, хоть какой-то ответ… И заснула.

Проснулась только когда машина затормозила и мотор стих. Но не сразу. Аэль легко тронул меня за лицо, провёл пальцем по щеке, и только тогда я открыла глаза. Он тут же отнял руку.

— Приехали. Пожалуйста, хотя бы сейчас, надень туфли.

— Но кругом темно, все спят.

— Пожалуйста, сделай, как я прошу.

Я чуть не ответила “ладно, пап”.

К ночи ноги распухли, несмотря на то, что я проходила без обуви добрую половину вечера. Пройти пару метров от парковки до дверей Ялактоса было пыткой. Но я только сопела, смиренно принимая свою тяжёлую женскую долю.

Аэль даже руки не предложил, когда я вылезала из машины и шаркала по асфальту, отстав от него. Ну и ладно! Тоже мне, сама дойду. Может, у них тут не принято, и они ничего не слышали о манерах.

Аэль приложил карточку, и двери Ялактоса раскрылись, впуская нас в прозрачный лифт. А ещё пару дней назад мегня в этот лифт — тоже ночью, кстати — затолкали космонавты, и я ехала со связанными руками и с полным непониманием происходящего. Теперь я еду в этом же лифте, на мне платье от Кутюр, та, кто мне его подарила, убита на балу, а мой эскорт на сегодня — правая рука Президента.

Знаете что? Мне начинает нравиться Астромерия.

Я посмотрела на ангела. Он глядел перед собой, сосредоточенно, как будто и не устал вовсе, а его голова вновь готова к работе. Острый ум анализирует, а спокойствие в его фигуре только мнимое. Вдруг он перевёл внимательный взгляд на меня, отчего я невольно вздрогнула.

— Как ты догадалась про бедуинов?

— Ну… — я задумалась. Не говорить же, что ответ мне звёздочки нашептали. Хотя это и было так. — Не сложно сложить одно с другим. Да и ты сам говорил, что это более чем очевидно.

— Для меня. Я в курсе всех событий.

— Ого. Вот это да.

— И всё же, — Аэль вздохнул, стараясь не злиться на мой укол иронией.

— Ну, может быть я немного покопалась в твоих файлах, когда разгребала почту.

— И что?

— И увидела там фотографии людей в плащах, которые тебе прислал кто-то из космонавтов.

— Кто прислал?

— А… ну я так называю стражников. Потому что их костюмы как скафандры. А у нас на Земле в таких костюмах летают в Космос.

— Это я знаю. Интересная аналогия. И ты сама интересная. Нужно сочетать ум и наблюдательность, чтобы сопоставлять вещи друг с другом. Не все обладают такими навыками.

— Я бы сказала, это навык совать нос куда не надо.

— Тогда делай так и дальше. Это очень помогает.

Мы приехали. Двери лифта раскрылись, и я зашагала вперёд. Аэль двинулся следом.

Он шёл чуть позади и всё время пялился в мою спину. Я ощущала его взгляд каждым позвонком. Теперь его задумчивость была связана со мной и моими умственными способностями, которые, по всей видимости, стали для него очередным открытием. Обычно моё поведение ни у кого не вызывало сомнений в том, что я — ненормальная. Сумасшедшая. Взбалмошная. Непостоянная. Но никак не умная.

А ещё каким-то образом я сразу запомнила, где моя комната. Вернее, комната Аэля, которую он отдал мне. Весь Ялактос был сплошной стеклянный шар с рядами одинаковых дверей, но почему-то ориентироваться тут не составляло труда. Наверное, я и вправду умная.

— Пожалуйста, договоримся с тобой, что этой ночью у тебя не будет вылазок, приключений и прочих неприятностей, — сказал Аэль, как только я остановилась у двери нужной комнаты.

— Даже если бы я и захотела, туфли стёрли мои ноги так, что мне тяжело передвигаться.

— Слава Альтаиру.

— Эй! Ты специально заставлял меня их носить?

— Спокойной ночи, Кирия. У вас так говорят, да?

— Именно так. Спокойной ночи, Рафаэль.

Ангел бросил последний взгляд на меня и развернулся. Я молча смотрела, как его крепкая фигура, обтянутая в белый костюм, уверенно удаляется по коридору. Его мощные плечи, обычно скрытые серебряным плащом, теперь явились миру во всей красе. И что у них тут за привычка носить плащи, скрывая под ними мускулы?

Вдруг перед моими глазами встала сцена открытия бала. Двенадцать мантий во главе с Гелиосом. Каждая из них скрывала не только костюмы, но и лица, плотно окутывая фигуры владельцев.

Об этом я почему-то не подумала. Ведь убийца мог спокойно уйти с бала, если на нём была мантия… Стражники выпустили бы его, зная, что это — кто-то из Совета Зодиака.

Очередная догадка посетила меня довольно поздно. Аэль к тому времени уже зашёл в лифт, и мне оставалось только пялиться в пустой коридор.

Но ведь и Антарес тоже член Совета. Тогда почему он не был со всеми на сцене? Может быть, кто-то занимал его место там?..

Я взялась за ручку и осторожно открыла дверь. Как я ни щупала стену, мне не удавалось найти кнопку. Я уже и забыла, что в этом мире нет нормальных выключателей, и приходится тыкать на всё подряд, пока что-нибудь не заработает.

Из темноты раздался голос:

— Выключатель в другой стороне.

Не знаю, как я не заорала от страха в тот момент. Наверное, только потому, что злости во мне было больше. Ведь я сразу узнала голос.

— У тебя вообще приличия нет? Вот так врываться в комнату к девушке?

— Это комната рыжего. Странно, что я не застал вас тут вдвоём.

— Ну и фантазии у тебя.

Я посмотрела в сторону голоса. Глаза привыкли к темноте, и я стала различать высокий силуэт, стоящий на фоне окна. Звёзды позади него обволакивали светом плащ. Он так и не сменил костюм после бала. Интересно, по какой причине.

— Зачем ты пришёл?

— Чтобы продолжить начатое.

Тёмный сделал шаг ко мне. Я вжалась спиной в дверь. Бежать было некуда. Нажимать на кнопку тревоги тоже. А даже если и нажать — пока я найду выключатель в этом дурацком техно-помещении, он успеет сделать со мной всё, что захочет. От этой мысли сильно сжало мышцы живота внизу. Моя женская часть совсем не сопротивлялась, а даже напротив…

Тёмный приблизился вплотную и посмотрел на меня. Я знала, что он ухмыляется, несмотря на темноту, скрывавшую его лицо. Издевательски так, скривив уголок губ. И смотрит выжидающе, будто ждёт, что я первая наброшусь на него.

Мышцы внизу свело так сильно, что я чуть не застонала. Хорошо, что подол платья скрывал всё, иначе бы он заметил движение моих ляжек, сжавшихся от спазма.

Нельзя же так. Неправильно. И что будет потом, когда всё случится? А если узнает Аэль? А Прозерпина?.. Я только что обвинила его в убийстве Венеры, я не могу так поступить.

Но я очень этого хотела. Борьба внутри шла нешуточная.

А он решил меня мучить дальше. Тёмный залез во внутренний карман пиджака, затем протянул руку вперёд.

— Держи. С твоей стороны было очень некрасиво забыть его на траве. Но за ещё один поцелуй я готов всё простить.

Мне стало ужасно неловко за себя. Он просто пришёл вернуть подарок…

— Лучше не надо, — сиплым голосом сказала я.

Тёмный издал смешок. Вдруг над его ладонью засветился огонёк, озарив коробку с тёмным кристаллом, и тут же погас. Тёмный опустил руку — коробки в ней больше не было.

То ли от возмущения (всё-таки это мой подарок, хоть я и отпиралась…), то ли от осознания, что я стою в комнате с предполагаемым убийцей, меня вдруг отпустило. И я даже приготовилась кричать.

— Итак, странница. А теперь к делу. Я пришёл, чтобы предложить тебе сотрудничество.

Он снова удивил меня. Убить, поцеловать, переспать… Я ждала чего угодно, но не делового предложения.

— Какого рода сотрудничество?

— Присядь.

Тёмный резко развернулся и отошёл к окну. Я сделала медленный шаг вперёд и опустилась на кровать. Он глянул на меня через плечо, чуть обернувшись, и часть его лица осветилась светом звёзд.

— Я думал, доверять ли тебе.

— Вот как. Это ещё почему?

— Ты ещё спрашиваешь.

Антарес развернулся ко мне, и его лицо вновь оказалось скрыто мраком. А вот я сидела прямо напротив панорамного окна, так что Тёмный наблюдал любое малейшее изменение моего лица. Позиция явно проигрышная.

— Ты появилась из ниоткуда. Оказалась рядом с телом Урана. У меня на твой счёт очень много вопросов.

— Думаю, не только у тебя.

— О, нет. Все так охотно бросились тебе помогать. Одно слово — Верхний Зодиак.

Я не могла понять его интонацию. Что он имел в виду? Высмеивал? Напротив, сожалел, что не обладает теми же качествами? Мысли Тёмного для меня оставались загадкой.

— Но почему ты решил довериться мне?

— У меня нет выбора. Ты тут одна, с кем я нашёл общий язык, так сказать.

Вот сейчас я чётко различала иронию в его словах. Что ж, общий язык мы действительно нашли. Сегодня, лёжа в траве.

— То есть ты решил довериться мне после нашего поцелуя? — думаю, на моём ярко освещённом лице Антарес увидел все переливы иронии, на которую я только была способна.

— Что ж. Да. Но согласись, ведь между нами что-то проскочило?

Я сдержалась от замечаний. От любых. Потому что была готова снова наброситься на него, тем более обстановка располагала.

— Ладно. Может, мне показалось, — продолжил Тёмный. — И всё это было из-за Антинакопителя.

— Анти…. чего?

Так, где мой словарик терминов и понятий Астромерии? Пришла пора его пополнить.

— Антинакопитель — это кристалл, который противодействует Накопителю.

Точно. Начинаю вспоминать.

— Украшение, которое я тебе преподнёс сегодня, — и есть Антинакопитель. Но я тебе его не отдам.

— То есть как?

— Я и не хотел тебе его дарить, странница. Хотел кое-что проверить.

— И как?

— Эффект на тебя есть, это очевидно. Он пробуждает в тебе тёмную сторону, твою тень. Хотелось бы поизучать.

— Рес… Ближе к делу.

— Нетерпеливая. Хорошо, что ты знаешь об Антинакопителях?

— Не очень много… Кажется… Нет, не могу вспомнить.

— Это кристалл, который может сделать так, что Душа не притянется к Накопителю или же покинет его, если в момент соединения тёмный кристалл будет рядом.

— Да…

— Это тёмная материя, странница. Губительная, как чёрная дыра. Если Душа попадёт под действие Антинакопителя, она вернётся в состояние Ничто. И встретит свой конец.

— В таком случае не удивительно, что я меняюсь под его действием. Если он так влияет на Душу, то…

— Вот тут-то как раз и проблема, странница. Антинакопитель влияет не на всех. Только самые низшие Души откликаются на его зов. Мы называем таких подлунниками. Их Души оказались между Астромерией и Ничто. Они, как заблудшие огни, бродят по долине мрака, тянут руки к Луне и мечтают выбраться из того мира, где застряли навечно.

— Красиво сказал. Но мне что с того?

— А то, милая странница, что если кто-нибудь со Двора, особенно твой светлый ангел, узнает, что твоя Душа отзывается на Антинакопитель… Тебя запрут в тюрьме Звёздного форта, в лучшем случае. В худшем — отправят в открытый космос без снаряжения.

— Что…

Мы замолчали. Мне нужно было время, чтобы переварить информацию. То есть этот Антинакопитель как-то связан с какими-то неведомыми злыми существами (если они злые), которых в Астромерии почему-то не любят, и с ними не церемонятся. При этом он реагирует и на меня. Или я на него. И Антарес захотел проверить, как будет действовать тёмный кристалл на мне, чтобы…

— Антарес. Ты мне угрожаешь?

— Нет, милая. Всего лишь нашёл рычаг влияния. Я, так и быть, готов молчать, что ты каким-то странным образом связана с Антинакопителем. А взамен мне нужна будет от тебя одна малюсенькая услуга.

Я тяжело вздохнула.

— Это не то, о чём ты подумала. Мне всего лишь надо, чтобы ты следила за Аэлем и тем, как идёт ход расследования. Докладывала мне всё важное.

— Ха!

Я не смогла сдержать смешок. Он это сейчас серьёзно?!

— Странница, я бы на твоём месте согласился, не раздумывая. Ты ведь ещё плохо понимаешь расстановку сил в Астромерии. Также плохо понимаешь, что значит, когда Тёмный ангел предлагает тебе своё покровительство и просит об услуге.

— И что же это всё означает?!

— Ты всё узнаешь в нужное время. А пока предлагаю…

— Стой. Ты сказал, что Антинакопители влияют только на души подлунников. Но ведь вы никогда не проверяли их на людях! То есть, как я поняла, я первый человек, каким-то образом материализовавшийся в Астромерии.

— У нас целый Архив с Душами людей, — вздохнул Антарес, как будто разжёвывал очевидную информацию очень глупому человеку. — Мы проверяли Антинакопитель тысячи раз. Послушай, ты здесь явно в проигрышной позиции. У тебя нет выбора.

И он был прав. У меня не было выбора. Знаете, что-то мне уже не очень нравится в этой вашей Астромерии. Такие сюжетные повороты меня не устраивают.

— Но я не могу так. Аэль был очень добр ко мне.

— Забавно. Ты знаешь его на пару дней дольше, чем меня, и уже соблюдаешь какие-то привязанности. Интересные вы, люди. Вы все такие? Я знаю о вас другое.

— Нет… То есть, обычно мне сложно кому-то доверять. Но и быть информатором за спиной у того, кто заботится обо мне, я не хочу. Это низко.

— Да уж. Вот что с тобой сделали три дня в Верхнем Зодиаке. Ты говоришь как все эти святоши.

Тёмный сделал два шага ко мне и подошёл почти вплотную. Мне пришлось закинуть голову вверх, но я всё равно не могла разглядеть его лицо в темноте. Хотя мне казалось, что он ухмылялся.

— Здесь в Астромерии каждый сам за себя. Этот святоша держит тебя при себе только с той целью, чтобы легче было следить. Ошибочно полагать, что удобнее контролировать кого-то из тюремной камеры. Напротив, когда даёшь свободу действий, — человек расслабляется, и постепенно его маска начинает спадать, а истинные намерения становятся явными. Понимаешь?

— Нет у меня никакой маски.

— Я не о том, странница. Хотя и этого не отрицаю. А о том, чтобы ты не принимала его якобы доброту на свой счёт.

— Учту.

Антарес замолчал. Кажется, он внимательно всматривался в моё лицо. Я же просто смотрела в темноту, ведь его лица всё равно было не видно. Вдруг он склонился надо мной и поцеловал. Легко и очень нежно прислонился губами к моим, и отнял спустя пару секунд.

— А теперь мы заключили сделку, скрепив её поцелуем, — прошептал он мне в лицо, после чего исчез.

Типичный мужчина. Поматросил, получил что хотел, и слинял. А мне теперь как быть?..

Вопреки своим же словам об усталости и желании закончить этот день, Аэль, не выходя из лифта, совершил материализацию в Звёздный форт.

Оплот спокойствия и порядка Астромерии. Опора Верхнего Зодиака и гроза Нижнего. Балансир, который сдерживает мир на границе полушарий. Здесь располагался командный пункт стражников.

Не каждому астральцу удостаивалась честь войти в ряды стражников Астромерии. Они проходили суровый отбор, состоящий из ряда испытаний. Для начала всех, достигших своего второго цикла, вывозили в пустынь Нижнего Зодиака Пуанкаре, славившуюся кислотными выделениями из почвы, которые вызывают галлюцинации. Астральцев, желавших вступить на государственную службу, проверяли не только физически — им нужно было выдержать палящее солнце, ледяную ночь и малое количество водных запасов, но и морально — не поддаться на галлюцинации пустыни Пуанкаре было особенно трудно. Если эти галлюцинации связаны с тем, что вызывает панический страх. В таких условиях новобранцы проживали неделю, после чего проходили церемонию торжественного вручения шлемов стражников.

Таковы были правила для простых астральцев. А для тех, кто являлся родственником действующих стражей или просто хорошим приятелем, правила вступления на службу были чуть проще и стоили не дороже нового куска лунного шёлка.

Так что Аэль Регул, страж Севера, в очередной раз напоминал себе, что быть умным, находчивым или хотя бы не ленивым — не входило в прямые обязанности стражников. А этот легион и вовсе славился своими на редкость туповатыми сотрудниками.

Звёздный форт располагался прямо на границе между Северным и Южным полушарием и напоминал огромную серую крепость с бастионами и куртинами, с выходящим из центра куполом, открывающим вид на звёздное небо. Расположение комнат внутри было более сложно устроено, чем в том же Ялактосе. Здесь нередко встречались потайные ходы и ложные двери. Всё это строилось с целью обеспечения секретности, однако пока что вызывало трудности лишь у самих стражников, которым не всегда получалось запомнить карту лабиринтов собственного форта.

— Я был уверен, что морг находится здесь! — возмущался полноватый низкорослый стражник, стянув с себя шлем.

Он, его напарник, долговязый и худощавый, и Страж Севера Аэль Регул, застыли на пороге складского помещения, вмещавшего в себе полки с контейнерами продовольственных запасов и бочки с алкогольным содержимым.

— Он точно был здесь. Тут темно и холодно.

— Ну, может, так оно и было… — долговязый снял шлем и почесал залысину, затем раскрыл карту форта. — Вот тут, — указал он пальцем на голограмму огромной схемы, которая содержала все комнаты, ходы и пункты форта с указаниями к ним.

— Точно! — заулыбался толстяк. — Просто за ненадобностью сюда решили перенести бочки с вином. А то где же их ещё держать.

— Да-да, я помню! — подхватил долговязый. — Вот умора была, когда мы на труповозках перевозили контейнеры….

— Так. Хватит, — заговорил спокойно Регул, но это спокойствие заставило обоих стражников сникнуть и замолчать. — Я дал приказ отвести меня к телам Урана и Венеры. Если их здесь нет, то где они тогда?

Стражники вздохнули и одновременно уткнулись в карту форта. Аэль возвёл глаза к потолку, как он по привычке всегда искал звёздное небо наверху, но потолок погреба, бывшего морга, был серый, и одна из его ламп моргала от перебоев света.

— Хм, может быть тут… — худощавый ткнул пальцем в одну из комнат на карте, и голограмма задрожала.

— Точно! Там холодно и есть столы! — воскликнул толстяк.

— А что там расположено? — спросил Регул, всматриваясь в помещение под номером 39, обозначенное простым прямоугольником на карте.

— Раньше там проводились испытания вооружения и техники на холоде. Но уже где-то год мы ничего не делали. А может и больше.

— По какой причине?

— Так не было новых поставок. Проверять нечего.

— Как это — не было? Я лично заключал акты.

— Нет, формально поставки-то были, — толстяк вклинился в их разговор. — Но поставлялось старое вооружение. А нового не приходило.

— Вот как… — Аэль нахмурился. Теперь предстоит разбираться ещё и с этим.

— Ну, идём? Или, может, вам налить немножко? Ну так, для настроения? — толстяк улыбнулся Стражу Севера, но тот посмотрел на него так хмуро, что стражник резко сник, опустил голову и вышел из погреба.

В бывшем пункте тестирования находились трое стражников. Один из них, облачённый в белый халат, медицинскую маску и перчатки, склонился над телом Венеры, распластанном на железном столе. Второй стражник в гражданском стоял с блокнотом и ручкой и записывал всё, что говорил ему первый. Роль третьего стражника в этом действии была неясна. Возможно, он просто решил поглазеть на мёртвое тело из любопытства.

— Прямой тонкий разрез, кожа в этом месте чуть обуглена.

— Ты можешь говорить громче? Из-за этой маски тебя неслышно.

— Прямой тонкий разрез! — прокричал стражник в халате, оторвавшись от раны на теле Венеры. — Кожа обуглена!

— А теперь говори помедленней. Я же записываю.

Аэль в сопровождении своей свиты подошёл к импровизированной группе судмедэкспертов. Трое стражников тут же отошли от стола, встав по стойке смирно.

— Дайте, — Аэль взял блокнот из рук стражника и прочёл надписи, сделанные кривым почерком. Стражники почти разучились писать от руки — везде велась машинная или голосовая запись. Но здесь, в тестировочном пункте, стояли заглушки, которые мешали свободному использованию техники, и делать всё приходилось по старинке.

— Глубокая полосная рана.

— Да, страж Севера Регул, — отозвался стражник в халате. — Такая же, как и на теле Урана. — Он кивнул в противоположную сторону, и Аэль увидел большой чёрный мешок, лежащий на столе у стены.

— При этом довольно тонкий разрез, но лезвие вошло глубоко. И… Оставило ожоги?

— Так точно. Кожа обуглена вокруг порезов.

— Есть ещё что-то?

— Да, страж Севера. Я предполагаю, что порез был сделан справа налево, от области сердца вниз по направлению к боку. Убийца, скорее всего, левша.

— Отлично. Очень хорошо.

— И ещё, — продолжил стражник в халате. — Лезвие практически распилило заднюю стенку рёбер, разрубив внутренние органы пополам.

— Он действовал с особой жестокостью.

— Да, но я бы ещё добавил, что у него довольно сильная рука. Такая сила, которая почти пополам разрубила тело. Судя по Венере, я бы не предал этому значения. А вот что касается Урана — он был мужчина в теле. Но несмотря на большой слой жира, характер его ран такой же.

— Это отлично, стражник. Вы ведь Персей, так? Вы молодец, Персей.

— Благодарю, страж Севера.

Аэль Регул кивнул стражникам на прощание и поспешил покинуть стены Звёздного форта. С каждой минутой он всё меньше понимал происходящее и мотивы убийцы. Но одно знал наверняка — искать нужно в тригоне, который славился тончайшими клинками, настолько острыми и смертоносными, что не просто разрывали плоть, но их лезвие оставляло ожоги. И это был тригон Огня.