Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза

Леонид Ильич Михелев (2024)

Эта книга полна впечатлениями автора о жизни, о прекрасном мире, в котором мы живём: лесные и морские пейзажи, виды и пульс замечательных городов, слёзы радости и печали, счастье любви и горечь расставаний. Это книга стихов обо всём, что видел и чувствовал автор на протяжении долгих лет. И стихи эти свидетельствуют: мироощущение автора, его оптимистичный взгляд на жизнь мало изменились за последние полвека, несмотря на мощное воздействие негативных факторов среды обитания. Они были такими же вчера и, неверное, останутся такими теперь уже навсегда. И в своих размышлениях о радости творчества, он чистосердечно заявляет:Но нету выше счастья для поэта, Чем разделить с людьми свои мечты,Услышать отклик дружбы и привета,Собрать вниманья добрые цветы. И щедро делится с читателями своими сокровенными мечтами, своими представлениями о жизни, своим отношением к самым различным аспектам нашего бытия. В книгу вошли также фантастические рассказы и киноповести.

Гамбургские зарисовки

На склоне лет

На склоне лет я пересёк границы

И оказался в чуждом далеке.

Мой старый дом теперь мне только снится,

А новый дом — что замок на песке.

Гамбург

Мой Гамбург начинается с Альтоны,

С реки, где вновьотстроенный ковчег, *

Надёжно пришвартованный в затоне,

Впустил меня впервые на ночлег.

Тяжёлый шифф волна едва колышет,

А в нём живёт вселенская беда.

Там сотни душ одной надеждой дышат:

Сойти на берег, в Гамбург, навсегда.

И день за днём тревога и движенье

Царят на легендарном корабле.

Но в свой черёд, без страха и сомненья,

Находит каждый место на земле.

Мой Гамбург ежедневно открывает

Мне новые прекрасные черты.

К своим садам меня он приглашает

И стелет к ним дороги и мосты.

На Юнгфернштиге музыка играет.

На Сант Паоли весёлый карнавал.

Сегодня город Гамбург отдыхает:

Воскресный день всегда похож на бал!

А я брожу в старинном Сити-парке.

Деревья-великаны здесь царят.

И чувствую, дороже нет подарка,

Твой, Гамбург, искренний и добрый взгляд.

* Плавучая гостиница в речном затоне Эльбы для вновьприбывших эмигрантов.

Иммигранты в Гамбурге

Когда под душной, сизой тучей,

Очнувшись от дурного сна,

Людей, ограбив и намучив,

Куда-то тронулась страна,

Шлагбаум подняли. Народы

Сильней ничем не всколыхнуть.

Довольно воздухом свободы

Им дать дохнуть. Хотя б чуть-чуть.

Мы знали всё про заграницу —

Кто из кино, а кто на слух.

И вот он шанс! И нам не спится:

Мечта зовёт, тревожа дух.

Из разных мест, родных до боли,

От гор, лесов, полей и рек,

Кто от врагов, кто — к лучшей доле,

Рванул советский человек.

Сквозь частокол меридианов,

За часовые пояса

Уносим боль свою и раны,

Сменяя жизней адреса.

И в Гамбурге ганзейском, вольном

Отныне с миром мы живём.

Нас много сытых, всем довольных.

Да вот счастливых — днём с огнём…

Январь в Гамбурге

Январь. В снегах российские просторы.

Уральский полдень от мороза сед.

А я сегодня весело и споро

выкатываю свой велосипед.

Над Гамбургом с утра клубятся тучи,

но ясен мир. Здесь влажно и тепло.

А там, вдали за Эльбою могучей,

На горизонте чисто и светло.

Качу и на педали жму привычно

впервые в молодом ещё году.

И множество явлений необычных

невольно отмечаю на ходу.

Ещё вчера был город бел от снега.

Увяз в сугробах у зимы в плену.

А ныне по дорожкам без помехи

Лечу на Альстер праздновать весну!

Зазеленели скверы и лужайки,

В рододендронах шастают дрозды.

На реках плещут утки, вьются чайки,

весной дохнули парки и сады.

А вот и солнце брызнуло сквозь тучи —

весёлый, жизнерадостный привет!

И в мире стало радостней и лучше.

И молодо взыграл велосипед!

Гамбургу

Я чувствую тебя, великий город,

и к новой жизни привлечён тобой.

Ты на ганзейских славишься просторах

своею красотой и добротой.

Твои каналы, реки и протоки —

могучей Эльбы радостный розлив,

накрыли город веером широким,

его своим теченьем оживив.

И тысячи мостов сплелись над ними,

как руки сильных, преданных друзей,

соединяя узами своими

потоком вод разрозненных людей.

Люблю весной твоих садов цветенье

и летних парков нежный аромат,

дроздов твоих безудержное пенье,

деревьев-великанов добрый взгляд,

дворцов и храмов гордое величье

и Баумваль,* восставший из руин.

Твой порт — его товарищ закадычный —

реки и моря гордый господин.

В любое время дня здесь многолюдно.

Снуют по Эльбе малые суда.

Но вот большое парусное большое судно

из Питера подходит к нам сюда.

И радостно толпа его встречает.

Гремят оркестры, весело кругом.

И я его со всеми привечаю.

Я тут живу. И здесь теперь мой дом…

У нас в Гамбурге

А в Гамбурге речном, где нынче мы,

почти что нет зимы.

Морозец — редкость. Снег едва нагрянет,

растает враз. За день-другой не станет

от снега и следа.

Но это не беда!

Довольны климатом и тёплою зимою

и ты, и я с подругой дорогою.

Природа за окном спокойно ждёт,

когда весна с цветами вновь придёт,

когда сакура расцветёт роскошно,

когда нарцисс воспрянет придорожный

и зашумит листвой могучий клён,

и дуб прервёт короткий зимний сон.

Но в январе недолго, иногда

бывают холода.

Промозглый ветер улицы продует

и ледяной порошей атакует

проспекты и мосты.

И города черты

позёмкой злобною, секущею размоет

и белой пеленой дома укроет.

И кажется, что в городе беда,

что не наступит лето никогда.

В такие дни приятно тихо мирно

из дома — ни на шаг, забраться смирно

под пледом на софу и замереть:

листать журналы да ТВ смотреть.

Но выгоняет из дому нужда.

Находятся всегда

дела и неотложные заботы —

без нас самих не разрешит их кто-то.

Нужда и в этот раз

на улицу на час

заставила меня пойти сегодня

в такой денёк январский непогодный.

Колючий ветер мне лицо сечёт,

как будто разъярённый небосвод

решил тотчас свести со мною счёты.

Но я иду. Житейские заботы

людей толкают через"не могу"

идти по делу в бурю и пургу.

От ветра жмурясь, вижу у стены,

с укрытой стороны,

зелёный куст почти что облетевший,

под ледяной порошей облысевший.

А на кусте, на том —

неужто там бутон,

явившийся на свет назло погоде?

Созревший, вопреки самой природе?

Я, затаив дыханье, подхожу.

От чуда взгляда я не отвожу:

здесь роза молодая погибает.

Не вовремя родившись, не узнает

ни солнечных лучей, ни летних дней —

замёрзнет в ранней юности своей.

Нет, не оставлю я её в беде.

Не выжить ей нигде.

Возьму её замёрзшую, призревши,

к себе домой, расправлю и, согревшись,

вздохнёт она светло

и всем смертям назло,

увидит мир и солнце на рассвете,

и станет грезить о грядущем лете.

В стакан хрустальный с чистою водой

её поставлю — пусть живёт со мной.

И роза расцвела, и нежным цветом

открылась мне она в лучах рассветных.

От счастья закружилась голова:

Я спас её. Жива она, жива!

А сколько жить ей и глядеть в окно?

Да сколько суждено!