Sex-дневник Кати Морозовой

Лена Сокол, 2021

Жизнь преуспевающей журналистки Кати Морозовой в один миг превращается в катастрофу: жених предал, из модного глянца со скандалом уволили, а тут еще и пожар в гостиничном номере, который уничтожил почти все ее личные вещи. Любая другая точно отчаялась бы. Но только не остроумная, находчивая и сильная духом Катерина: она ставит себе цель вернуть контроль над собственной жизнью, добиться успеха в карьере и непременно встретить, наконец, того, кто сделает ее счастливой. Кем окажется тот единственный? Симпатичным фотографом, улыбчивым банкиром или сексуальным пожарным? Расскажет ее дневник.

7 октября, четверг

11.40

Дорогой дневник! (Зачеркнуто)

Вот мы и подошли к тому моменту, с которого начинается моя новая жизнь. Я переписала сюда все события прошедшей недели и описала все мысли, которые одолевали меня все эти дни.

Теперь все будет по-другому.

Я стану другой. Более уверенной в себе, независимой, свободной. Научусь создавать счастье внутри себя. Буду брать от жизни все.

«Двигаться по жизни нужно не вперед, а вверх», — теперь это станет моим девизом.

Правда, на лицевой стороне моего нового дневника серебристой краской было выбито: «У тебя не получится спасти весь мир, но ты можешь спасти того, кто напротив тебя. Если поторопишься», но это лишь потому, что Алиска перед тем, как умчаться в офис, вручила мне ежедневник мужа, врученный ему клиникой на День Медика в прошлом году. Но какая разница, где вести личные записи, так ведь?

Тем более, фраза подходящая, ведь я была не против, спасти для начала того, кто смотрел на меня из отражения в зеркале. Если уж чья-то любовь мне и требовалась для восстановления душевного равновесия, то в первую очередь моя. Надеюсь, записи в дневнике помогут мне в этом. Иначе, зря я натерла на пальце мозоль, пока их делала.

11.50

Позвонила Алиса.

Я только собиралась приступить к обеду, заботливо приготовленному мне Вадимом, когда раздался звонок.

— Это тебя. — Передал мне телефон Красавин.

— Морозова. — Отчеканила я.

Маленькая Катюха Красавина замерла, глядя на меня, и перестала перекатывать во рту пюре из брокколи. Она сидела на высоком стульчике в метре от меня, а ее отец пытался накормить ее. Зрелище было не из приятных, поэтому я не расстроилась, что подруга решила оторвать меня от обеда: кто знает, смогла ли бы я вообще нормально поесть, глядя, как у карапуза изо рта стекает по подбородку тонкая струйка желтовато-зеленого цвета.

— Срочно приезжай в офис! Барракуда хочет тебя видеть! — Прокричала Алиска.

Девчонка, словно услышав голос матери, прислушалась и открыла рот. Пюре, конечно же, повалилось наружу.

— С чего бы? — Хмыкнула я. — Она мне больше не начальница.

Вадим ловко подобрал ложечкой пюре с подбородка дочери и сунул ей обратно в рот. Я поморщилась.

— Все из-за того снимка в «Большом городе», сегодня все только о нем и говорят! Ах, ты же не в курсе… газета только утром появилась в продаже…

— Что за снимок? О чем ты?

— Срочно езжай сюда! Вадик даст тебе денег на такси. И купи свежий номер «Большого города» по дороге.

— Да о чем ты, я никак не пойму?

— Катька, ты на первой полосе! Дурында! — Звонко воскликнула Алиса. — Давай жми, Барракуда через полтора часа уедет в аэропорт!

Вызов сбросился, и я перевела взгляд на Вадима.

— Что стряслось?

— Твоя жена никогда не умела объяснять. Не представляю, как она справляется с работой в журнале. — Пожала плечами я. — Какая-то газета, какой-то снимок, «срочно приезжай сюда». Да я там даже не работаю больше! С чего бы мне срываться и гнать туда?

— Наверное, Акула передумала и решила восстановить тебя на должности? — Предположил муж подруги.

— Возможно. — Хмыкнула я. — Какой еще дурак пойдет работать в эту дыру и станет терпеть эту истеричную старую деву?

В голове пронеслась мысль о том, что однажды и я могу стать такой, как Аллочка Денисовна — неудовлетворенной, нервной и старой. Пришлось зажмуриться, чтобы отогнать ее.

— А ты бы вернулась?

Я задумалась.

Не жить же вечно у Красавиных? Не донашивать последние колготки в поисках новой работы? Пока я была невестой Сапожникова, мне казалось, что потеря работы — сущая ерунда, а теперь…

С губы моей крестницы потекла капля овощного пюре.

Да и к соседству с маленьким ребенком еще нужно привыкать.

— Поеду и узнаю, чего они хотят. — Сказала я, вставая. Наклонилась к Катюшке: — Жуй-жуй, глотай!

Она странно поморщилась, а затем… как чихнет! И, конечно же, все пюре оказалось на моем лице, волосах и одежде.

— Упс. — Усмехнулся Вадим.

— Придется позаимствовать что-то из Алискиных вещей. — Вздохнула я.

12.55

Я взяла свежий номер «Большого города» прямо у входа в бизнес-центр, в котором располагалась редакция «Manner». С первой полосы на меня смотрел отважный пожарный, чье лицо было перемазано сажей: его светлые глаза светились решительностью, а куртка была распахнута, и ее полы сексуально развевались по ветру.

Огнеборец был запечатлен выходящим из гостиницы… с девушкой на руках. Я сразу узнала себя — по одежде, спутанным каштановым волосам и свертку, покоящемуся на груди.

«Отважный спаситель вынес девушку из огня!» — гласил заголовок. А дальше шла статья, в которой мужчину называли героем и рассказывали, как во время случившегося в одном из номеров пожара потерпевшая потеряла сознание, а затем была спасена.

На снимке очень отчетливо можно было разглядеть мое лицо, и теперь становилось ясно, что же так активно обсуждали в редакции. Желание подниматься наверх улетучилось, а вот интерес к персоне спасителя — наоборот, возрастал.

Как же так вышло, что я совсем не помнила его? Почему момент спасения из пожара совершенно стерся из моей памяти?

Его светлые глаза, защитный шлем, сильные руки… Руки!

Кажется, я начинала вспоминать. Голос пожарного, его попытки привести меня в чувство, его уверенные шаги. Меня качало, словно на лодке, и я ощущала аромат его кожи сквозь запах дыма. Это было уже после того, как он вынес меня из здания. Вокруг столько людей. Голоса. Он передал меня медикам, а потом…

Потом я очнулась.

— Вот ты где! — Появившаяся из-за стеклянных дверей Алиса подхватила меня под локоть и поволокла внутрь. — Так и знала, что нужно тебя встретить. Ну, ты чего?

— Я не помню его.

— Кого?

— Этого мужчину. — Медленно передвигая ногами, я продолжала пялиться на первую полосу газеты. — Кто он?

— О, у нас весь офис гудит! Называют его горячим пекарем — такую булочку из огня вынес! Ты что, совсем ничего не помнишь?

— Не-а. — Помотала головой.

— Идем скорее. — Подруга затянула меня в лифт.

Но выйти оттуда мне так и не посчастливилось. На нужном этаже в лифт вошла Барракуда в сопровождении вездесущего Владика — тот нес бережно, словно младенца, ее новую фиолетовую шубку.

— Тебе повезло, что мы не разминулись, — смерив меня недовольным взглядом, бросила шефиня и повернулась ко мне боком.

— Здравствуйте. — Выдавила я.

Владик нажал кнопку нужного этажа.

— Конкурирующие издательства хотят интервью с тобой, — глядя на закрывающиеся створки дверей, произнесла Аллочка. — Но мы поступим так. — Изящным движением она поправила идеальную прическу: боб карэ, прикрывающую пол-лица. — Приведи своего спасителя, и мы сделаем большой материал о нем в рубрику «Интервью». У тебя есть его контакты?

— Э… нет. — Протянула я.

Барракуда дернула головой.

— Так раздобудь.

Я собиралась уже возмутиться, когда Алиса сжала мою руку.

— Хорошо. — Согласилась я примирительно.

Владик с облегчением выдохнул.

— Реабилитируем тебя этой статьей. — Взглянув на часы, произнесла шефиня. — А далее ты возьмешь на себя работу над рубрикой «Sex». Для нее нужен свежий взгляд и человек с нестандартным мышлением. Думаю, прежнюю рубрику ты давно переросла.

— Я…

— Пришлешь мне завтра тему для колонки и первые наброски.

— Но…

— Я просила их ко вторнику.

— Но вы меня уволили. — Кашлянула я.

— Ты способный журналист, Морозова. — По-прежнему не глядя на меня, отчеканила она. — Если направишь свое рвение и креатив на тексты, а не на художества, то продержишься в штате еще долго.

— Поняла.

— И будь добра, — забирая из рук Владика шубку, попросила главный редактор, — сделай так, чтобы в следующий раз, когда я попытаюсь до тебя дозвониться, ты оказалась на связи.

— Х-хорошо. — Кивнула я.

— Прекрасно.

Створки лифта раскрылись, и Барракуда важной походкой упорхнула к выходу.

— Не будь она такой стильной, я бы назвала ее исчадием ада. — Пробормотала я.

— Настоящая сука. — Прошептала Алиса. — Но, глядя на такую, невозможно не испытывать какое-то сакральное благоговение, что ли… Что это вообще такое? Как работает?

— Это харизма. — С придыханием произнес Владик. — Вы чувствуете? Она ушла, а в воздухе все еще потрескивает электричество.

— Это динамик шипит. — Буркнула я, нажимая на кнопку. — Ну, что? Кто-то поздравит меня с возвращением?

— И с новой должностью. — Обняла меня Алиса.

— Добро пожаловать в мир порока и разврата! — Бросился ко мне Владик.

— Никаких обнимашек. — Остановила его я.

18.50

Оказалось, что по случаю отъезда Аллочки в деловую командировку, мои новые-старые коллеги решили устроить корпоратив. Вообще, повод официально был другим — день рождения Усова, тот проставлялся, но мне сегодня было все равно, по какому поводу веселиться: наконец-то, я ощутила, что жизнь налаживается. По крайней мере, работа у меня опять имелась, а, значит, скорое получение финансов сулило возможность обзавестись новой съемной квартирой.

Алиса уехала домой сразу после обеда, но я не переживала из-за того, что поздно (и неизвестно каким образом) вернусь домой. Побыть в компании веселых сослуживцев — это то, что мне сейчас было нужно.

Все вокруг разговаривали друг с другом, пили вино и угощались закусками. И, в общем-то, все было прилично и мило, пока редактор отдела красоты и здоровья Марина не принесла две бутылки дорогого вискаря, а ведущий дизайнер Клара не врубила музыку громче.

20.00

— Смотри, как Верка жмется к Усову. — Толкнув меня плечом, возмутилась Диана. — Ну, не так же открыто себя предлагать!

Свет уже приглушили, поэтому мне не сразу удалось разглядеть эту парочку. Вера Жимова, наш креативный директор, распалилась настолько, что почти волокла на себе Усова, пытаясь вытащить на танцпол. Народу там было тьма, да и сами танцы в редакции становились все горячее.

— Вроде красивая женщина. С хорошей должностью и достойным заработком. Неужели, настолько отчаялась устроить личную жизнь, что обратила внимание на нашего усатика? — Поразилась я. — Или опять перепила?

— Почему отчаялась? — Закинув ногу на ногу, произнесла Люба. — Усов — симпатичный.

Если кто и был симпатичным, то мой спаситель — тот, что вынес меня из огня. Воспоминания о нем приводили меня в особенный трепет. Не зря говорят: переключение внимания с одного мужчины на другого отлично лечит разбитое сердце.

— Вы что, не знаете? — Чуть не подавилась вином Диана.

— О чем?

Девушка наклонилась к столу.

— Это же Усов. После секса с ним все счастливо женятся и обретают любовь. — Заговорщически подмигнула она. — Наша Верочка тоже задумала использовать его дар в своих целях.

— Что еще за бред? — Нахмурилась я. — Да кто станет спать с этим неудачником ради призрачной надежды на последующую удачу в амурных делах? Это же Усов!

— А кто еще с ним спал? — Заинтересовалась Люба.

— Женька, литредактор. — Начала перечислять Диана, загибая пальцы. — Вышла замуж в прошлом октябре. Машка, корректор. Весной встретила качка в тиндере, он возил ее на Гоа. Лерка, фоторедактор — та вообще отхватила себе миллионера, хочет увольняться. Они, знаете, как ему благодарны! — Она всплеснула руками и чуть не пролила вино.

Я повернулась в ту сторону, где Вера танцевала с Усовым. Двигался он, надо признать, неплохо.

— Хотите сказать, что этот усатый таракан спал со всеми перечисленными девицами?

— Спроси у них сама. — Закивала Диана.

— Вообще, у нас, конечно, рай для мужиков. — Мечтательно протянула Люба. — Коллектив на 90 % состоит из женщин. Красивых, знающих себе цену, понимающих толк в моде. Есть из кого выбрать.

— Да что их всех могло в нем привлечь? — Не выдержала я. — Усики, что ли?

— Да хотя бы и они. — Хихикнула Диана. — Сама не хочешь проверить? А то вон, Верка уже всю шею ему облизала — лезет на парня, как стриптизерша на шест. Надо спасать.

— Ни за что. — Поморщилась я.

21.10

— Привет. — Я опустилась на диванчик рядом с ним, едва креативная Вера отлипла, чтобы отлучиться в уборную.

— А, привет. — Отозвался он, глядя на меня удивленно, но с явным интересом. Затем быстро спохватился. — Будешь чего-нибудь?

— Плесни шампанского. — Протянула ему свой почти пустой бокал.

— А тебе не много будет? — С неловкостью в голосе спросил Усов. — Ты ведь почти ничего не ела.

— Следил за мной? — Напряглась я.

— Вовсе нет, я… — Замялся он.

— Шучу! — Рассмеялась. — Наливай уже.

И придвинулась ближе.

От Усова пахло табачно-сандаловым парфюмом. Серьезный, глубокий аромат. Такой вряд ли по плечу офисному зануде в скучном свитере, но я вынуждена была признать — раскрывался он на нем заманчиво и необычно.

— Так тебя можно поздравить с повышением? — Улыбнулся Усов, наполнив мой бокал до середины.

— Если только перевод в другую рубрику можно так обозвать. — Хмыкнула я, отметив про себя, что его вежливо-виноватая улыбка была довольно милой.

— Твоей предшественнице платили больше, так что, думаю, и тебе стоит рассчитывать на прибавку к зарплате. А если оплату не повысят, то настаивать на этом.

— Ей платили больше? А ты откуда знаешь? — Я была поражена. — Ты ж просто менеджер, или кто ты там?

— Директор по распространению и логистике, вообще-то, но не суть. — Усмехнулся Усов. — Просто у меня есть шпион в финотделе. — Он пожал плечами. — Но если что, я тебе ничего не говорил.

— Вот как. — Я прочистила горло и бросила взгляд в сторону. Заметив, что ее место на диванчике занято, Вера обиженно поджала губы и поплелась на танцпол. — Если честно, я сейчас не в том положении, чтобы просить прибавки. Моя репутация, знаешь ли, слегка… подмочена, поэтому я уже рада, хотя бы, тому, что меня просто приняли обратно…

— С твоим талантом ты могла бы устроиться в любую компанию этой страны. — Сказал Усов. И, не выдержав мой пристальный взгляд, закашлялся. — Ты даже могла бы вести свой блог, Катя. Или писать книги…

И нервно облизнул губы.

Обожаю это. Приятно, конечно, когда мужчина обаятелен и красноречив настолько, что ты смущаешься в его присутствии, но обратная ситуация намного круче — если мужчина ведет себя так, что ты моментально понимаешь, что нравишься ему, это как выиграть джек-пот. Видеть, как он смущается, чувствует себя не в своей тарелке, ерзает, а потом смотрит на тебя во все глаза — особый вид удовольствия. Это подкупает и… возбуждает.

— Как тебя? — Улыбнулась я.

— В смысле.

— Как тебя зовут?

— Ты не знаешь, как меня зовут? — Опешил он.

Черт.

— Знаю, конечно! — Попробовала отшутиться я. — Но забыла.

— Миша. — Выдавил Усов.

— Миша? Серьезно?

— Ну да. — Кивнул он.

— Тебе идет.

— Что именно? — Нахмурился он. — Быть Мишей?

— Ага.

— Ух, ты. — Ему явно стало не по себе.

— У меня только один вопрос. Зачем тебе эти усы, Миша? — Я придвинулась ближе и провела пальцем по темной растительности над его верхней губой, а затем по ухоженной бородке.

— Я… Ну, я думал… — Он сглотнул.

«Переволновался, малыш».

— Ты думал… — Томно повторила я.

— Думал, они придают мне… солидности? — Неуверенно промычал Усов.

— Неверный ответ.

21.35

— Брей! Брей! Брей! — Улюлюкала толпа.

Кажется, так это и было.

Вакханалия какая-то. Я сидела на коленях у Усова с невесть откуда взявшейся машинкой для бритья, а коллеги свистели и кричали, подначивая. Возможно, я бы остановилась, будь моя жертва против. Но он смотрел мне прямо в глаза и ждал того момента, когда жужжащий аппарат коснется кожи.

— Брей! Брей! — Орала толпа.

И мой азарт нарастал.

— Ты еще можешь передумать, — выдохнула я ему в губы.

— Нет. — Уверенно сказал Усов.

И бжик — понеслась!

Сначала я сбрила бородку, затем кусочек уса слева, а потом справа. И все это время мы хохотали, не переставая. Буквально до слез. Длинные усы — колхозные — усики Гитлера. Примерили по ходу бритья все вариации.

— Может, так и оставим? — Ерзая на его коленях, спросила я.

— Нет уж. — Сказал Усов, и его пальцы вдруг сжались на моих бедрах.

Даже будучи пьяной, я понимала, что наш флирт заходит слишком далеко, при том у всех на глазах, но мне не хотелось это останавливать. К тому же, Верочка ужасно злилась за уведенного у нее кавалера, и это доставляло мне почти садистское удовольствие. «Как это? Усов, который два года волочился за мной, вдруг достанется какой-то креативщице? Это мой Усов, и только мой!»

Не знаю, что за чувства меня обуревали, но, будучи нетрезвой, я в тот момент свято верила в правильность своих действий.

Вжик! И Усов лишился усОв.

— Мишка! Какой ты красавец! — Завопила какая-то истеричка из отдела моды.

— Такой молодой! Тебе будто и двадцати нет! — Подхватила другая. — Мальчишка!

Я слезла с его коленей, он встал, и коллеги принялись фотографироваться с ним.

А я так и стояла с машинкой в руках и негодовала, что он про меня забыл. Забыл про того, кто явил миру его истинную красоту, блин! И это было так странно и так похоже на ревность, что мне вдруг стало не по себе. Не могла же я ревновать к другим женщинам мужчину, который даже не нравился мне?

И мне захотелось пометить территорию.

Вот такое внезапное противоречивое чувство.

Не спрашивайте.

Уверена, даже психоаналитик не сразу бы определил, в какую сторону у меня поехала крыша. А, может, я просто хотела того же, что и все девчонки из редакции, что были у него до меня. Простого женского счастья, которое настигало каждую, кто спал с ним.

— Мишка! Иди сюда!

Выдернула его из толпы и потащила танцевать.

Помню, как мы касались друг друга, как он мне что-то говорил, а я хихикала. А дальше все смешалось. Запахи, звуки, взгляды, смех. И как из этой точки я очутилась в точке «проснуться дома у Усова» мне до сих пор невдомек.