Sex-дневник Кати Морозовой

Лена Сокол, 2021

Жизнь преуспевающей журналистки Кати Морозовой в один миг превращается в катастрофу: жених предал, из модного глянца со скандалом уволили, а тут еще и пожар в гостиничном номере, который уничтожил почти все ее личные вещи. Любая другая точно отчаялась бы. Но только не остроумная, находчивая и сильная духом Катерина: она ставит себе цель вернуть контроль над собственной жизнью, добиться успеха в карьере и непременно встретить, наконец, того, кто сделает ее счастливой. Кем окажется тот единственный? Симпатичным фотографом, улыбчивым банкиром или сексуальным пожарным? Расскажет ее дневник.

2 октября, суббота

02.30

Это конец!

Ничего больше не будет!

Я никогда больше не буду счастлива!

03.55

Пачка сигарет, две бутылки розового шампанского разных марок, вишневый ликер, упаковка меренговых пирожных из местного десерт-бара.

Не помогает.

— Алло!

На линии зашуршало, послышалась возня, затем торопливые шаги. Похоже, Алиса вышла из комнаты, чтобы, ответив на мой звонок, не разбудить мужа.

— Алле, Кать? — Хрипло пробубнила она.

Я посмотрела на часы. Почти четыре утра, мы расстались четыре часа назад.

— Прости, что разбудила.

— Ничего страшного, — вздохнула подруга. — Что-то случилось?

— Да. То есть, нет. — Я вышла на балкон в тонкой ночной комбинации и поежилась. — То есть, да.

— Говори.

— Мне не нужен мужчина, чтобы быть полноценной.

— Что?

— Я сама стану мужчиной, Алис.

На линии снова зашуршало.

— Что ты сказала? Повтори. Боюсь, я тебя не расслышала.

Я обвела взглядом улицу, залитую серебристыми огнями фонарей и витрин, и вдохнула прохладный ночной воздух.

— Если мужчина с кем-то спит, это еще не означает, что он влюблен. Отныне и у меня будет также: никаких привязанностей, никаких чувств и обещаний, только удовольствие. Думаю, это будет честно.

— Катя, я не понимаю…

— Моногамия не для меня, подруга. Мужчины издеваются над нами. Не звонят после свидания, а мы ждем. Отныне я не стану ждать — никогда. Они хотят молодого, крепкого тела, потому и уходят. А мы страдаем. Мужики изменяют! Тупо потому что хотят разнообразия. Кайфа первого секса. Разрядки и ничего серьезного. Почему у нас не может быть так?

— Может, потому что мы… женщины? — Предположила она. — Потому что у нас просто так и без чувств не бывает?

— Ерунда! — Бросила я. — Это все они нам внушили. Чтобы держать в узде, пока сами будут изменять!

— Сколько ты выпила, подруга?

— Это неважно. Важно, что я больше не верю в любовь. И что она больше не нужна мне для того, чтобы быть счастливой. Я и так счастлива. Я в гармонии с собой! — Я икнула и уперла локти в парапет. — Больше никаких отношений. Клянусь! Отныне я тоже стану фанатом первого секса.

— Что конкретно ты имеешь в виду? — Зевнула Алиса.

— Какой самый яркий и самый приятный секс? Разумеется, первый. От него замирает сердце, и сводит каждую клеточку тела. Я буду брать от жизни вот это самое ощущение, а затем, ни о чем не жалея, идти дальше.

— Уточни, пожалуйста, это же не значит, что ты будешь спать со всеми подряд?

— Только с теми, кто понравится.

— Кажется, это называется промискуитет. Беспорядочные половые связи из-за боязни одиночества и смерти.

— Вычитала в журнале?

— В прошлом выпуске Manner.

— Профдеформация. Мы слишком много времени посвящаем этому бесполезному изданию, Алиса.

— Не уходи от темы. Если ты действительно решила спать с мужчинами ради удовольствия, значит, ты совершенно отметаешь возможность того, что встретишь однажды свою настоящую любовь?

— Довольно с меня любви, подруга! Я любила Сапожникова, как могла. Выше головы не прыгнешь, шире жопы не пернешь. Это был мой максимум. И моя последняя попытка.

— Катюха, не отчаивайся ты. Всего несколько часов прошло с вашего расставания, ты еще оправишься, вот увидишь. Сейчас тебе кажется, что мир рухнул, но…

— Ты не поняла. Я больше не боюсь быть одна.

— Ты уверена?

— Одиночество не губит женщину. Если никто не выносит мозг, женщина становится свободной и счастливой.

— Что-то случилось? — Послышался голос Доктора Красавчика (так мы называли Алискиного мужа).

— Тут Катя, ей не спится. — Тихо ответила подруга.

— Вадим, привет! — Проорала я.

— Зря вы оставили ее одну. — Сочувственно произнес он. — В таком-то состоянии.

— Не одну, а с шампанским! — Крикнула я.

— Катюха, все будет хорошо. — Сказал Вадим, приблизившись к динамику телефона. — Держись.

— Знаю. — Крякнула я. — Прости, что разбудила.

— Ничего. Мне уже пора на смену. — Выдохнул он.

И вернул телефон жене.

— Он меня уже ненавидит. — Прошептала я.

— Вовсе нет. — Тихо ответила Алиса. — Мы все тебя любим.

— И я вас.

— Как думаешь, придешь в себя до понедельника? В обед мы берем интервью в звукозаписывающей студии в центре.

— У того рокера? Конечно, буду в норме.

16.00

Прелесть одинокого завтрака в том, что можно есть сидя на полу — в трусах, в носках, и нечесаной. А посуду можно убирать под кровать, чтобы не мозолила глаза, и никто не подумает, что ты неряха.

Кроме персонала гостиницы. Но они, полагаю, и не такое видели.

А еще можно не бояться, что пепел упадет на ковер или прямо тебе на живот. Можно вообще ничего не бояться.

И даже плакать.

Ведь никто не услышит.

21.45

Обещаю себе:

— не влюбляться;

— не строить планов насчет мужчин;

— не верить мужчинам (подчеркнуто);

— полагаться только на себя;

— думать в первую очередь лишь о себе;

— наслаждаться свободой и новой жизнью.

22.00

Трудно будет убедить весь мир в том, что я счастлива в одиночестве, если не прекращу рыдать в подушку. Лицо уже опухло от слез, глаза покраснели, а губы треснули.

Попыталась решить вопрос двумя фисташковыми бельгийскими пирожными, тремя профитролями и плиткой молочного шоколада.

Настроение улучшилось, но на будущее стоит подумать о заднице. Вряд ли, она влезет в любимые джинсы, если продолжу в том же духе.