Sex-дневник Кати Морозовой

Лена Сокол, 2021

Жизнь преуспевающей журналистки Кати Морозовой в один миг превращается в катастрофу: жених предал, из модного глянца со скандалом уволили, а тут еще и пожар в гостиничном номере, который уничтожил почти все ее личные вещи. Любая другая точно отчаялась бы. Но только не остроумная, находчивая и сильная духом Катерина: она ставит себе цель вернуть контроль над собственной жизнью, добиться успеха в карьере и непременно встретить, наконец, того, кто сделает ее счастливой. Кем окажется тот единственный? Симпатичным фотографом, улыбчивым банкиром или сексуальным пожарным? Расскажет ее дневник.

1 октября, пятница

9.30

Как говорится, ничто не предвещало беды.

Я досыпала на утренней летучке свои положенные восемь часов и переваривала холодный латте, который выпила еще по дороге в офис. Самое главное в таких совещаниях делать вид, что ты вполне работоспособен, и ни в коем случае не закрывать глаза.

(Еще раз. Что бы ни случилось: не закрывать).

Вот я и сидела на кресле, придвинутом к длинному полированному столу, откинувшись на спинку и привалив к ней свой отяжелевший затылок, и старательно изображала задумчивый, сосредоточенный вид.

Наверное, не стоило вчера танцевать в клубе до часу ночи. Да и те две последних «Маргариты» явно были лишними. Неудивительно, что мое сознание вдруг провалилось в небытие и погрузилось в сон, в котором мы с моим женихом Ильей идем к алтарю.

На мне было узкое черное кожаное платье, на нем, почему-то, его футбольная форма, но это все неважно, ибо сон окончился в самый неподходящий момент — когда конференц-зал вдруг огласил мой нечаянный храп.

— Катюха! — Шикнула Алиска, толкая меня в бок.

— А? — Подскочила я, оглядываясь по сторонам, вытирая слюни и еще не до конца понимая, что же произошло.

Представители всех отделов ошеломленно смотрели на меня. Никто не отпустил ни единого смешка, а означать это могло лишь одно — я поймана с поличным.

Только. Не. Это.

Выпрямившись, я осторожно повернула голову во главу стола, где восседала главный редактор. Алла Денисовна сверлила меня возмущенным взглядом из-под новых очков Dior и готова была вот-вот взорваться.

В такие моменты у всех сотрудников головы обычно сами моментально втягивались в плечи: ведь если начальница превращалась в огнедышащего дракона, значит, дело пахло жареным, и кто-то непременно должен был пострадать.

— Морозова! — Взревела она.

И все перестали дышать.

А я изумилась: как же такая маленькая голова может извергать такие высокие и мощные звуки? Может, у нее в глотке спрятан усилитель? Иногда мне казалось, что ее криком можно резать стекло на заводе, а она вот так запросто растрачивала свой талант, нанося людям непоправимые психологические травмы^[1].

Кстати, да.

Вам придется забыть обо всем, что вы видели о модном глянце в кино. Это картинка с экрана, реальная же жизнь намного суровее.

Наряды от Chanel и Valentino тут бесплатно не раздают, а выжить на зарплату фрилансера, ведущего независимую колонку, да еще и снимать квартиру в центре Нью-Йорка может разве что Кэрри Брэдшоу — как вы понимаете, тоже только в рамках ТВ-сериала.

Модные журналы в этой стране медленно, но верно загибаются.

Нас все меньше приглашают на закрытые презентации новых коллекций крупных брендов, на светские мероприятия редакторам и арт-директорам приходится добираться на метро, а редактор-обозреватель fashion-отдела давно не может позволить себе тех вещей, о которых пишет. Да и собирает она о них информацию больше в сети, чем на реальных модных показах.

Сейчас всем рулят блогеры и инфлюенсеры — бренду выгоднее послать вещь из последней коллекции им и получить миллионы прочтений и просмотров в Инстаграм, чем оплатить год своего присутствия на полосах модных журналов.

Да, мы выживаем, но не сдаемся. И все еще держимся на плаву — во многом благодаря Аллочке.

Совсем как в кино, наша шефиня тоже лично знает весь бомонд и оказывает некоторое влияние на модную сферу. Но в данных кризисных условиях ей приходится быть крайне жесткой с персоналом и, уж простите, любые «дьяволы в Prada» по сравнению с ней просто агнцы божьи!

Она сущая стерва, клянусь. Настоящий монстр!

Владыка преисподней перекрестился бы при виде нашей главной редакторши, а уж герои голливудских фильмов про индустрию моды — те просто нервно курят в сторонке.

И поверьте, не зря от одного движения ее соболиной бровью половина сотрудников теряет сознание. Алла Денисовна — настоящая акула модного бизнеса. Или барракуда — как с благоговейным ужасом зовут ее мои коллеги.

Поэтому захрапеть на ее совещании… это, как бы мягче выразиться? Само-чтоб мне провалиться-убийство!

— Морозова!

— Да? — Прочистив горло, отозвалась я.

Выдерживать ее гневный взгляд на себе было, вряд ли, легче, чем раскаленную кочергу на заднице.

— Ты что-то хотела сказать по теме? — Прищурилась она.

Уверена, каждый из присутствующих ощутил угрозу, вибрирующую в воздухе.

— По теме… по теме. — Промычала я, отчаянно роясь в обрывках мыслей. — Э… да. — Ответила неуверенно.

А какая была тема? И сколько я проспала?

Вот бы моргнуть и оказаться дома в теплой постели, где над головой не висит острый, как лезвие гильотины, взгляд начальницы, но это невозможно.

— Отлично. — Ухмыльнулась барракуда, перебирая острыми ноготками бумаги в папке. — Тогда, может быть, озвучишь свой вариант?

Уголки ее губ приподнялись в хитрой полуулыбке.

Так и есть: эта зверюга загоняла меня в ловушку.

— Вариант? Ну, конечно. — Кашлянула я, задумчиво потирая висок.

Алиса подтолкнула ко мне лист бумаги. Карандашом на нем было выведено: «Мозговой штурм. Ищем идеи для рубрики «Sex», феминизируем посыл этого раздела».

Примечание: люблю свою подругу.

— Итак, идеи. — Решительно произнесла я. — Идеи для рубрики.

И оглядела собравшихся.

Если уж кто и фонтанировал идеями спросонья, то уж точно не я. Кто-то из коллег жевал губу, другие разглядывали маникюр или поверхность стола.

— Мы говорили о том, как освежить колонку после ухода прежнего редактора. — Поправив очки, воззрилась на меня Барракуда. — До того момента, как найдется новый сотрудник на должность, будем заниматься колонкой сообща. Так как будем поднимать уверенность женщин в себе, Морозова? Что ты написала? Зачитай-ка мне свое предложение!

Я опустила глаза в собственные заметки.

Кроме расписания деловых встреч, опросника для будущего интервью и календаря месячных там ничего не было. Слово «аспирин» — как напоминание о необходимости покупки чего-то антипохмельного, не в счет.

Я покосилась в Алискины заметки.

«Мужчины говорят со своим членом. Стоит ли женщинам тоже попробовать?» — было написано у нее.

И зачеркнуто.

— Ну? — Поторапливала меня Алла Денисовна.

Обстановка накалялась.

Тогда я покосилась в другую сторону, но Владик, наш офисный крысеныш и любимец начальства, спешно перевернул свой лист.

Не то, чтобы я себя оправдывала, но в тот момент мне не оставалось ничего, кроме дерзкой импровизации.

Я поднесла к глазам ежедневник и, уставившись в расписание, изрекла (будь проклят этот момент):

— Мы мало придираемся к мужским яйцам. Пора исправить это! — По столу прокатилась волна шепотков, но отступать было некуда, поэтому я продолжила: — Мужчины считают, что соски женской груди должны торчать так, будто стремятся в космос. Пора и нам начать предъявлять повышенные требования к их…

— Морозова…

— Что? — Я опустила ежедневник. — Вы же сами сказали прочесть. К тому же, это так… жизненно!

Кто-то из коллег не выдержал и хрюкнул со смеху, другие нервно охнули.

А чего они хотели?

Я работаю над рубрикой «Твоя жизнь», в ней можно писать всякую чушь, какая только приходит в голову: тайм-менеджмент, лайфхаки, гаджеты и прочая скучная ерунда. Уверена, никто ее даже не читает. Откуда мне знать, что обычно пишут в рубрике «Sex»?

Сексом я занимаюсь. И мне интересно познавать его опытным путем, а не по глупым советикам очкастой зазнавалы, что была у нас ответственной за этот раздел последние пару лет.

К тому же, я без пяти минут жена успешного футболиста. К чему мне теперь держаться за эту убогую должность?

— Хорошо. — Неожиданно смягчилась Барракуда, бросив короткий взгляд на наручные часы.

В этот момент мое сердце остановилось. Такие психопатические перемены в настроении не сулили ничего хорошего. Похоже, шефиня придумала для меня крайне изощренное наказание.

Так и было.

— Раз из тебя прет креатив, напиши. — Сказала она с ехидной улыбкой. И собрав бумаги, поднялась с кресла. — Только выбери более подходящую тему. Жду твои предложения ко вторнику, а сейчас мне пора на примерку.

Вместе с ней подорвались со своих мест и сотрудники модного отдела, ведь так называемая «примерка» была отбором моделей для будущего фотошута. Конференц-зал тут же наполнился суетливым стуком каблучков.

В тот момент мне показалось, что буря пронеслась мимо. Статья для рубрики — это ведь мелочь, да? За некоторые проступки Аллочка Денисовна запросто откусывала сотрудникам головы.

Но не успела я выдохнуть с облегчением, как шефиня остановилась у зеркальной двери.

— «Manner» — не журнал, это библия! — Раздраженно проговорила она, обернувшись и оглядев нас всех. — Именно мы решаем, что будут носить читательницы в этом сезоне, какую косметику будут использовать, и как заниматься сексом. Так что — больше креатива, дамы и господа! Больше огня! — А затем ее взгляд врезался в меня. — Только никаких яиц, Морозова. Оставь эту мерзость нашим конкурентам.

— И чем ей так яйца не угодили? — Прошептала я, когда Барракуда вышла из зала.

— Ну, ты дала жару! — Принялся обмахивать себя листом бумаги Владик. — Только представьте — яйца! Так и вижу этот заголовок на обложке!

Все дружно начали хохотать.

— А у тебя что? — Я вырвала у него из рук листок. — «Как доставить ему удовольствие: учимся на бананах»?!

— Эй, дай сюда! — Владик подпрыгнул, пытаясь выхватить лист из моих пальцев.

Смех в зале стал еще громче.

— И это, по-твоему, феминистично? — Нахмурилась я. — Почему только женщина всегда должна ублажать, угождать, радовать, стараться и прочее-прочее?

— Ты чего завелась? — Обиженно поджал губы Владик, забрав листок и спрятав в папку.

— Ничего. — Бросила я. — Похмелье у меня.

Все стали собирать свои вещи и покидать конференц-зал. Я подхватила под мышку ежедневник, планшет и повернулась к подруге.

— Ты же пошутила про яйца? — Улыбнулась мне Алиса.

— Нет. А, может, да. — Ответила ей с улыбкой. — Черный юмор и цинизм: что еще мне остается делать в этом обществе идиотов? Спасаюсь, как могу.

— И ты надеялась, что она не поручит тебе статью после такого яркого спича?

— Может, мне вдруг стало все равно. Не знаю. — Я пожала плечами.

— А мне понравилось. — Проходя мимо, заметил Усов. — Оригинально.

Это мой давний воздыхатель из отдела продаж. Метр восемьдесят, смуглая кожа, темные глаза, черные волосы, дурацкая бородка, скучная рубашка, скучные джинсы, скучные кроссовки. В целом: все довольно скучное.

— Так ты согласен? — Я бросила короткий взгляд на его удаляющуюся спину.

Разве что задница — зачетная. Но даже она такой комплект не спасает.

— Про соски? — Усов подарил мне улыбку. — Есть, над чем подумать.

— Ого, да это флирт. — Толкнула меня в бок подруга, когда он вышел из зала. — Ты скоро выходишь замуж, не забыла?

Конечно, не забыла. Но поверьте, комплименты, внимание и заинтересованные взгляды немых воздыхателей для несвободной женщины куда важнее. Они держат в тонусе. Напоминают о том, что ты все еще игрок Высшей Лиги.

— Это же Усов. — Поморщилась я. — Умоляю тебя, Алис!

— Парень от тебя без ума.

— Да знаю я. Но хватит меня к нему сватать.

Мы потянулись к выходу вслед за остальными.

— Неужели, это из-за его усов и бородки? — Не отставала подруга. — Представь, если их сбрить. Под ними, наверняка, скрывается симпатяга.

— Какой нормальный парень станет добровольно носить усики?

— Они милые. Ну, согласись?

— Не мой типаж. — Отмахнулась я. — Усов — вялый, скучный и вообще — никакой.

— Отчего ж не твой? Он похож на молодого Марка Раффало. Или на этого, как его… Макса Мингеллу!

— Боже! Да я досмотрела все сезоны «Рассказа служанки» только из-за его ягодиц. Они шикарны! Божественны!

— Но после первого сезона их не показывали. — С сожалением вздохнула Алиса.

— И это разбило мне сердце. — Призналась я.

Смеясь, мы вернулись к нашим рабочим местам.

— А знаешь что… — Сказала я, остановившись у своего стола и смачно зевнув. — Поеду-ка я домой, посплю пару часов. Все равно раньше четырех меня тут никто не хватится. Илюха завтра уезжает на сборы с командой, хоть успеем побыть вместе. Прикроешь меня?

— Без проблем. — Пожала плечами Алиса.

Лучше бы она отказалась.

Но жизнь не кино, назад не отмотаешь.

10.50

Где-то глубоко в душе мне было совестно, что все мои коллеги собранные, серьезные и старательные, а я — разгильдяйка. Но это где-то о-о-очень глубоко в душе. Не забывайте, у меня было оправдание побегу из офиса — я наслаждалась своими первыми, по-настоящему серьезными отношениями.

Любая девушка, имеющая за плечами плачевный опыт из многочисленных попыток построить долгосрочные отношения с мужчинами и приближающаяся к отметке «тридцатник», меня поймет. Чем ближе эти ужасные тридцать лет, тем более безнадежным выглядит твое положение.

Кажется, что за этой отметкой уже ничего — выжженная пустыня, где не будет ни молодости, ни легкости, ни личного счастья. Лишь погоня за идеальной фигурой, борьба с морщинками и целлюлитом, а также бесплотные попытки обзавестись нормальным бойфрендом и родить ребенка, пока твой набор яйцеклеток еще не иссяк.

Потому что нормальных кандидатов разбирают еще до тридцати. И если мужик старше, но все еще не женат, значит — он точно полный отстой.

Мне двадцать восемь. С половиной. И достойных свободных мужчин моего возраста уже нет. Либо остались вот такие никому не нужные придурки и мамины сынки. Либо мной интересуются исключительно разведенные пятидесятилетние папашки с кучей взрослых детишек. Или вдовцы — тоже с отпрысками, разумеется.

А ведь я не уродина.

Красивая, независимая, уверенная в себе женщина. Та самая, глядя на которую мужчины обычно задумываются: потянут или нет, а потом отправляются искать вариант попроще.

Возможно, я и могла бы быть проще, но тогда это уже буду не я.

Поэтому после череды неудачных романов и любовных разочарований, приведших к мысли о том, что мне не суждено стать чьей-то спутницей жизни, встреча с Ильей показалась подарком небес.

Холостой, невозможно красивый, да еще и спортсмен, Илья Сапожников выглядел белой вороной на вечеринке, устроенной для представителей шоу-бизнеса одним модным столичным фотографом. Стоял в стороне и со скучающим видом потягивал коктейль. И даже длинноногие модели, пытающиеся время от времени завести с ним разговор, не способны были завладеть его вниманием дольше, чем на полминуты.

Это-то меня и подкупило.

Женщины поймут: мы все немного пасуем при виде красоток с идеальной внешностью и жирафьей шеей. Между ними и обычными представительницами прекрасного пола мужчины обычно выбирают первых, и необходимость соревноваться, подгоняя свой внешний вид под модельные стандарты, надо признаться, всех нас, простых земных женщин, значительно утомляет.

Поэтому отсутствие интереса к манекенщицам со стороны Ильи придало мне уверенности. Я подошла, представилась, и весь остальной вечер мы с перспективным молодым футболистом провели уже вместе.

А далее были красивые прогулки, свидания, походы на выставки и в дорогие рестораны с утонченной кухней. Объятия, поцелуи, признания — все то, о чем я к своим годам уже и не мечтала.

Заботливый, внимательный, с хорошими манерами и ярко выраженными кубиками пресса на животе, Илья был моим счастливым билетом на поезд, который должен был увезти меня из одинокой жизни и доставить прямиком к станции «Вечная любовь». Все складывалось прекрасно, и мы должны были жить долго и счастливо и умереть в один день.

А умерла я одна — в тот момент, когда вернулась домой раньше и застала в нашем триплексе в центре города кое-кого постороннего.

— Дорогой! — Крикнула я, входя в квартиру.

Скинула шпильки, бросила сумку на пол и прошлепала в кухню, где взяла бутылку шампанского из холодильника. Там же подхватила из бара два бокала и, зажав их меж пальцев, стала подниматься на второй этаж, откуда доносилась негромкая джазовая мелодия.

В душе я обрадовалась: значит, Илья уже проснулся, и мы сможем сразу заняться любовью. Тогда мне было невдомек, что мой жених уже отзанимался ею на нашей общей кровати, только с кем-то другим.

— Котенок, — промурлыкала я, входя в гостиную.

И тут в дверях нашей спальни показалась его фигура.

— Катя? — Жених выглядел ошарашенным и даже испуганным.

Он был без одежды. На его бедрах повязано мокрое полотенце. С кончиков светлых волос капала вода.

В любой другой ситуации вид обнаженного тела призвал бы меня немедленно приступить к делу, но вот выражение его лица… Я моментально сообразила, что здесь что-то не так.

— Почему ты так рано?.. — Взволнованно спросил жених.

— Сбежала с работы. — Выдохнула я.

— Круто. — С деланным энтузиазмом произнес он.

И в этот момент я перехватила его взгляд, боязливо метнувшийся в сторону ванной комнаты. Кажется, оттуда слышался шум воды.

— Тогда позавтракаем вместе? — Улыбнулся будущий муженек, указывая на лестницу за моей спиной.

— Там кто-то есть? — Вместо ответа осипшим голосом проронила я.

И кивнула в сторону ванной.

— Что? Где… — Начал было бормотать Илья.

Но избавила его от нежеланных объяснений внезапно отворившаяся дверь ванной комнаты, из которой показалась намыленная башка того самого модного фотографа Сержа, устраивавшего вечеринку, на которой мы с Сапожниковым и познакомились. По совместительству — нашего соседа, ведь Серж занимал квартиру на одной лестничной клетке с Ильей.

— Илюша, я не нашел полотенца. — Проворковал он. А потом заметил меня и сказал: — Ой.

Я ожидала от сильного, крепкого футболиста всего, чего угодно: красивую девушку-болельщицу в нашей постели, а то и двух. Но картина, постепенно вырисовывающаяся в моей голове, больше походила на страшный сон.

— Ты и ты? — Не веря глазам, произнесла я.

— Катюша, я люблю тебя! — Поспешил воскликнуть спортсмен, подаваясь вперед.

— Ручки, И-лю-ша. — Решительно возразила я. — Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — Обвела мужчин по очереди взглядами. — Умоляю, скажите, что вы только что не принимали душ вместе. Что это все ошибка, и что у Сержа в квартире отключили воду, и ему просто негде было помыться.

— Да! — Радостно подхватил Илья.

— Нет. — Одновременно с ним брякнул Серж.

— Господи. Боже. Мой. — Пробормотала я. — Меня променяли на мужика…

Голова закружилась, а ноги стали ватными.

Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, это метнувшегося ко мне Сапожникова. Мысль о том, что он спешит подхватить меня на руки, (как и все, что касалось моего жениха), оказалась ложной. Илюша ловко схватил шампанское и бокалы. А я рухнула на гладкий каменный пол и ударилась головой.

11.00

— Слава богу! Я так испугался!

— Убери от меня свои руки! — Встрепенулась я.

Картинка перед глазами постепенно прояснялась.

Я лежала на полу, рядом, склонившись надо мной, на корточках сидел Илья. Голая задница Сержа мелькнула перед глазами и поспешила удалиться вниз по ступеням.

«Правильно, пусть валит», — промелькнуло в ушибленной голове. Кто знает, на что я способна в гневе?

— Катюша, как ты? — Сочувственно протянул женишок, (теперь уже бывший, разумеется).

Я села, потерла затылок и уставилась на него. Сапожников по-прежнему казался мне идеалом мужественности и силы. В сознании никак не укладывалось, как такой, как он, мог оказаться геем?

Перед внутренним взором тут же промелькнули все тревожные звоночки, которые раньше мне никак не хотелось замечать.

То, как он прежде высказывался про всю гей-тусовку: пренебрежительно, порой даже агрессивно. А я-то, дура, еще пыталась вразумить его, доказывая, что каждый человек, вне зависимости от ориентации, достоин искренней любви! Защищала Сержа и его многочисленных любовников, призывала Илью относиться к ним с уважением!

Вспомнились и моменты нашей близости, когда приходилось подолгу разогревать Сапожникова: тогда мне казалось, что виной всему его усталость от физических нагрузок на тренировках.

А также один случай, когда пару недель назад я наткнулась на них с Сержем в ресторане. Тогда эти двое уверяли, что случайно встретились в заведении и решили сесть за один столик. Они так мило болтали, когда я вошла…

И мне было так радостно, что Илья, наконец-то, нашел общий язык с нашим соседом, который в свое время был так любезен, что снял его для обложки мужского журнала, а затем способствовал нашему знакомству. А позже помог Илье купить отличное жилье в центре…

Боже… Так вот почему Сапожников поселился через стенку от него!

— И как долго это у вас продолжается? — Вздохнула я.

— Сегодня второй раз. — Признался несостоявшийся будущий муж.

— Третий. — Раздался голос Сержа. Он поднялся к нам и теперь стоял за моей спиной. — На, держи, а то шишка будет.

И протянул мне пакет со льдом.

— Лучше спрячь свою, — вырвалось у меня, — я все еще вижу ее.

Но лед взяла. И тут же приложила к затылку.

— Катрин, прости, — ничуть не смущаясь своей наготы, произнес Серж, — я сам не думал, что у нас случится амур!

Надо признать, фигура у фотографа была отличной. Но даже сей факт не навевал меня на мысли о том, что однажды этот голубок уведет у меня жениха.

Через пару минут мы уже сидели в кухне за столом.

— Когда это началось? — Потребовала объяснений я.

Серж уже успел облачиться в трусы и рубаху. Он преспокойно чистил апельсин, пока Илья виновато полировал взглядом стол.

— Ты так и будешь молчать? — Рявкнула я на Сапожникова.

— Не знаю, как так вышло. — Точно наказанный школьник, промычал он. — Но мне стыдно.

Его поведение начинало выводить меня из себя.

— Ты что, гей? — Спросила я.

Хотя, это было и так очевидно.

— Наверное, би? — Виновато предположил Илья.

Но взгляда на меня не поднял.

— Какие «би», Сапожников? Би это у женщин, а у мужчин — либо гей, либо нет!

— Вот тут я вынужден не согласиться. — Деликатно кашлянув, вмешался Серж.

— А ты заткнись. — Бросила я. Мои пальцы сами сжались в кулаки. — Даже представлять не хочу то, чем вы тут занимались. Блин, это еще обиднее, чем если бы ты изменил мне с женщиной!

— Согласен. — Кивнул Илья.

И вздохнул.

— Так я нужна была тебе для прикрытия?

Наконец, он поднял на меня взгляд.

— Нет, Катюша, нет, я…

— Футбол — жестокий спорт. — Опять встрял Серж. — Таким, как мы, там нечего делать. Неудивительно, что…

— И как долго ты собирался прикрываться мной?! — Взревела я, поднимаясь из-за стола. Так как ответа не последовало, схватила тарелку и с размаху расшибла об пол. — Выходит, ты мне все время врал?!

Илья не шелохнулся. Лишь слегка поморщился.

Тогда я стала бить все тарелки по очереди.

— Послушай, Катрин, — вздрагивая от звуков бьющейся посуды, простонал Серж. — Илюша действительно не собирался тебя обманывать. Я не раз встречал таких, как он, что борются со своей натурой. Но натура, знаешь ли, подлая сука, она все равно однажды возьмет свое.

На пол полетел фарфоровый кофейник, итальянские блюдца, а за ними ваза, которую мы с Ильей выбирали вместе в день заселения в этот триплекс.

— Я люблю тебя, Кать. — Промычал Сапожников, едва воцарилась тишина, и куски фарфоровой шрапнели осели на пол.

— Любишь?! — Воскликнула я. — А его? — Указала на фотографа. — К нему у тебя какие чувства?!

— А меня он хочет. — Улыбнулся Серж, посасывая мандаринку.

Илья не стал возражать.

Поэтому на пол полетел чайник и бокалы.

Но легче мне не становилось.

Следом на пол рухнула стальная миска для взбивания яиц. Разумеется, она не разбилась, только шуму наделала. И тогда от злости я пнула ее ногой.

— Когда появилась ты, я обрадовался, что нормальным стал. — Хрипло проговорил Илья, воспользовавшись паузой. (Посуда закончилась, и я обводила яростным взглядом кухню). — Однажды в школе у меня был оральный секс с другим парнем, но я пытался забыть об этом, приказывал себе не думать о мужчинах… в таком ключе…

— И как ты планировал жить дальше? — Всплеснула руками я. — Жениться на мне, а трахаться ходить к Сержу?

— Я вообще ничего такого не планировал! Оно… само!

Он зажмурился.

— Это была неотвратимая страсть, Катрин. — Подтвердил Серж.

— Ты совратил моего жениха! — Возмущенно бросила я в его сторону. — Шалава!

— О, кто еще кого совратил! Знаешь, как резво он меня…

— Не надо! — Взмолилась я. — Не хочу знать, кто из вас кого, и так далее.

— Я завяжу с этим. — Пообещал Илья, хватая меня за запястье. — Обещаю, больше никаких мужчин, Катя!

— Нет уж. — Мне пришлось освободить руку из его захвата. — Нет уж, Сапожников, не нужно ничего завязывать. Серж прав. Тебе нужно отпустить себя на волю. А я… Я не смогу быть с тобой после всего этого. — Покосилась в сторону его любовника. — И даже будь на его месте женщина, не смогла бы. Никогда.

— Зато больше женщин у него не будет. — Попытался успокоить меня Серж с ехидной улыбочкой. — А ты, Катрин, еще встретишь своего мужчину. Я абсолютно уверен в этом, ведь ты просто parfait — совершенство!

— Заткнись, — прорычала я.

И уставилась на Илью.

— Нам действительно придется расстаться? — Глядя на меня с жалобным видом, проскулил он.

— Действительно. — Подтвердила я.

Мои надежды на будущее превратились в дым, а сердце разбилось.

— Мне очень жаль. — Сказал Сапожников.

Единственное, о чем жалела я, это глупость, совершенная еще месяц назад: принимая предложение Ильи жить в его квартире, я съехала со своей съемной квартиры. И теперь мне негде было жить.

15.30

Одинокая женщина порой принимает за любовь все, что угодно. Даже заветренную котлету.

Или дешевую шоколадную плитку.

Или букет из четырех хризантем.

В мыслях проносились все моменты моей жизни, когда я настолько отчаянно искала любовь, что, как в омут с головой, бросалась в новые отношения с теми, кто был меня недостоин. С обманщиками, кобелями, неудачниками и самовлюбленными идиотами, чьих имен и подробных характеристик мне сейчас даже не хотелось вспоминать.

В надежде построить отношения я постоянно мирилась с тем, что не устраивало и никак не могло устроить нормальную, самодостаточную, уважающую себя и здоровую психически женщину. А именно: с пьянством, абьюзом, жадностью, хамством, изменами и пренебрежением.

Почему я снова повелась на очередного козла, коим оказался Сапожников? Почему не уловила подвоха, позволила себе раствориться в нем и полностью подчинила жизнь его желаниям и ритму жизни?

А потому что всеми нами — женщинами этой страны — движет одна неумолимая сила: страх остаться одной до конца своей жизни.

Все эти «часики тик-так», «тридцатник не за горой», «старородящая», «старая дева» и прочие дурацкие, но укоренившиеся в народе словечки и эпитеты — все это годами используется как метод управления толпой. И висит над нами, девушками, словно дамоклов меч.

«Торопись! То-ро-пись! Ты уже сделала свой выбор?»

«Как нет? Твой поезд молодости уходит! Завтра вообще никому не будешь нужна!»

«Хватай первого встречного-поперечного и тащи в постель размножаться! А там и до ЗАГСА недалеко! Не хочет жениться? Заставь! Все еще не хочет? Ну, и так сойдет. Лишь бы мужик рядом. Какой-никакой, но есть — хоть перед людями не стыдно!»

Ведь быть одинокой в этой стране — хуже чумы. Заклюют, заплюют, станут пальцами тыкать и (о, боже, никогда) обсуждать.

Никому не хочется быть той, на кого указывают пальцами. Лучше стоять в толпе «счастливо замужних» и тоже тыкать пальцем в какую-нибудь «несчастную», обделенную мужским вниманием.

Эй, а где вообще женская солидарность?

Почему мы топим друг друга?

И так уж выходит, что некому тебя взять за руку и успокоить: «Нет никаких рамок и правил, милая. Возраст ни на что не влияет. И мужчины тоже. Ты должна остановиться и прекратить эти отчаянные поиски спутника жизни. Потому что ты никому ничего не должна — кроме себя. А себе ты должна лишь одно: быть счастливой. Здесь и сейчас».

Вот твое единственное предназначение, женщина.

Где-то на подсознании и я ощущала это. Но установки, заложенные родителями и обществом, продолжали шептать, притворяясь моим внутренним голосом: нужно успеть, нужно найти кого-то, чтобы не остаться одинокой и несчастной. Скорей! Скорее!

И вот теперь я плелась по улице — одинокая и несчастная. Из-за того, что снова вляпалась не в того мужчину, и снова позволила ему разбить мое сердце.

— Свободных номеров нет. — Ответили уже в пятой по счету гостинице.

И мне не оставалось ничего, кроме как уйти ни с чем и отправиться на дальнейшие поиски.

Я тащила за собой чемоданчик на колесах и оглядывала вывески. Все тот же внутренний голос твердил, что нужно позвонить Алисе и все рассказать, но мне было так плохо, что казалось, стоит услышать ее голос, и я разревусь. А Катя Морозова никогда не ревела — даже если никто не видел. Я просто не могла себе позволить подобного. Никогда.

— Девушка, у вас колготки порвались. — Шепнула мне прохожая на светофоре.

— Правда? Спасибо. — Улыбнулась я.

Оказывается, солидарность еще осталась.

Опустив взгляд, я обнаружила расползающуюся стрелку — от бедра и до колена. Значит, и закон подлости никто не отменял. И если уж какой закон и работал без сбоев, то это был он: неприятности никогда не приходили по одной.

И как доказательство моих мыслей, тут же с неба обрушился ливень. Беспощадный, противный, с огромными каплями, пронизывающими одежду насквозь.

Все прохожие рванули на зеленый сигнал светофора. Я подхватила чемодан, тоже дернула за ними, поскользнулась и… едва не растянулась на темнеющем от влаги асфальте — сломалась шпилька на новеньких красных Pura Lopez!

— Дерьмо! — Прорычала я и поковыляла на другую сторону дороги.

К тому времени, как мне удалось, хромая, добраться до тротуара, водители машин уже нетерпеливо сигналили, поторапливая.

— Пошел ты! — Крикнула я, показывая средний палец одному из этих придурков.

Отошла на пару шагов и увидела свое отражение в витрине. Неудивительно, что никто не ринулся мне помогать: выглядела я точно мокрая курица. А дождь продолжал хлестать, прошивая мою одежду и наводя беспорядок в волосах.

Забежав в ближайший торговый центр, я устроилась под кондиционером. Так и стояла под ним, стуча зубами и ожидая, когда высохнут волосы. А затем двинулась вдоль торговых рядов, хромая, чтобы отыскать сеть, в которой можно было приобрести пару новых колгот.

— Добрый день! — Обратилась я к консультанту, оказавшись в большом, ярком зале, уставленном полками с косметикой, духами и аксессуарами для волос. — Мне нужны колготки.

Молодой мальчишка оглядел меня с пренебрежением, затем наклонился к уху и понимающе прошептал:

— А еще я порекомендовал бы вам хороший дезодорант.

— Что?

Я покраснела от злости.

Но ответ на вопрос о происхождении его дерзости нашелся быстро: в отражении зеркала. Оказалось, потоки воздуха от кондиционера высушили меня неравномерно, и теперь под мышками у меня красовались большие мокрые круги.

— Черт! Черт…

17.32

— Я сдаюсь.

— Катюшка, что случилось?

— Срочная девичья помощь! — Пискнула я в трубку. — Илья мне изменил!

— Сейчас буду. — Решительно сказала Алиса. — Ой, а куда ехать?

И я назвала ей адрес гостиницы, в которой остановилась.

18.10

Честно говоря, эта гостиница была мне совсем не по карману.

Денег на счету хватило бы лишь на шесть ночей пребывания в этом роскошном номере с широкой кроватью, уютным балкончиком и видом на деловой центр. И то, если не тратить их ни на что другое.

Упс.

Но сегодня мне не хотелось думать об этом. Было одно желание — упасть на белые простыни, взять бокал шампанского, свежую клубничку в шоколаде и сделать вид, что все это происходит не со мной.

Так я и сделала.

А когда в номер завалились всполошенные подруги, приказала им успокоиться и не переживать за меня.

— Катя, Катюшенька, ты пореви-пореви, легче станет! — Причитала Алиска, бегая вокруг меня.

— Да не собираюсь я плакать, — смеялась я, размахивая шампанским, — я ж Катюха! Я могу только ржать!

— Совсем дела плохи, — переглядывались девчонки.

Диана, наш редактор-обозреватель из fashion-отдела, принесла мне воды и поставила на столик. А Люба, новенькая ассистент, или как у нас говорят, coffee lady, заботливо разложила передо мной носовые платки. Судя по их лицам, они решили, что я тронулась умом.

Честно говоря, я и сама так думала. Трудно было не тронуться после того, что произошло со мной сегодня утром.

— Я так и знала! — Заявила Алиса, после того, как я закончила свой рассказ. — Не в смысле, что он гей, а то, что мужчина, который выглядит так потрясающе и ухоженно, не может быть надежным!

Мы все сидели на полу вокруг низкого столика с шампанским и десертами.

— А я догадывалась. — Залпом осушив бокал шампанского, вступила в разговор Люба. — Сразу как ты сказала, что он слушает Билли Айлиш и Клаву Коку!

— Да мы ж постоянно ходили в обнимку! — Сетовала я, заедая горе клубникой. — Я думала, у нас любовь!

— На прошлой неделе, когда мы с вами вместе сидели в баре, Илья сказал, что в детстве мечтал стать балериной. — Напомнила Диана. — Вспоминаешь?

— Точно! — Воскликнула Алиса.

И в этот момент я поняла: что-то неладное видели все, кроме меня. А вслух сказала лишь:

— Вот почему он был единственным, кто не пытался воевать с Валерой и Филей…

— С кем? — Нахмурилась Люба.

— С ее вибраторами. — Пояснила Алиса.

— Мужчины ненавидят их. — Подтвердила Диана.

— Ненавидят и боятся. — Поправила ее я. — Потому что не выносят конкуренции. Сапожников был первым, кто не возмущался тому факту, что у меня есть маленькие верные друзья, и не требовал, чтобы я избавилась от них.

— Ну, теперь все ясно. Точно гей.

— А каким он был в сексе? — Вдруг спросила Люба.

— Даже не знаю. — Я пожала плечами. — Нормальным, что ли.

— Но не супер? — Уточнила Алиса.

— Мне казалось, что со мной он делает успехи. С каждым разом Илья чувствовал меня все тоньше.

— Плохой секс это очень плохо. Очень, очень плохо…

— Он не был плохим. Он был…

— Никаким? — Подсказала подруга.

Я вздохнула.

— Понимаешь… Нельзя сказать мужчине, что он плох в постели! Проще сказать ребенку, что он приемный! — Обвела собравшихся взглядом. — А я работала над нашими отношениями, потому что считала, что это любовь.

— Никуда не годится. — Покачала головой Диана.

— И ведь это ты всегда нам говорила, как важно, чтобы секс с мужчиной доставлял удовольствие. — Напомнила Люба.

— К черту! — Перебила их Алиса, подняв бокал. — Плюнь и разотри! Пусть Сапожников валит к дьяволу и кусает там свои локти! А ты, Катюха, считай, что отделалась малой кровью! С освобождением тебя!

Мы чокнулись шампанским, выпили и обнялись. А потом танцевали и орали песни до полуночи.

Жаль, что с годами свободных подруг становится все меньше и меньше. Около двенадцати Алиса уехала домой к мужу и шестимесячной дочери, Дианка побежала на свидание, а Любу забрал жених.

И только когда двери за ними закрылись, я позволила себе пустить слезу.

Не так-то просто отпустить того, кто стал частью твоей жизни. Пусть и на время. Ты плачешь, скорее, о себе — о той, кем ты была рядом с ним, и по тем ощущениям, которые в те моменты испытывала.

Это печально, конечно. Но не конец света.

Примечания

1

Здесь и далее рассказывается о героях, с которыми читатели уже знакомы по книге «Доктор Красавчик» Лены Сокол