С тобой? Никогда!

Лена Сокол, 2019

Она была толстушкой, чью внешность прилюдно высмеял самый красивый мальчик школы. Но все изменилось: теперь Даша учится в институте, она преобразилась, и у нее нет отбоя от кавалеров. Случайная встреча с обидчиком пробуждает в памяти воспоминания о старых обидах и… прежние чувства. Забыть о прошлом и дать своей любви второй шанс? Или отомстить за унижение?

10

Сначала я шла. Просто брела, прокручивая в голове произошедшее. И всякий раз буксовала на том моменте, когда руки Ярика жадно обхватывали талию Яны. А потом я побежала. И бежала все быстрее, боясь остановиться.

Вряд ли бы у меня получилось убежать от себя, но подальше от смеющейся толпы, пожалуй, вышло. Как я могла подумать, что нравлюсь ему? Когда я успела сделать такие выводы? Почему решила, что этот красивый мальчик захочет встречаться с такой толстухой, как я?

Возможно, я сама была виновата, но он обнадежил меня — своими словами, поступками, взглядами. Лучше бы мы и дальше ходили одной дорогой и не замечали друг друга! Лучше бы делали вид, что не помним общего прошлого и детских совместных игр. Мы выросли, и наши игры стали жестокими. Что же мне теперь делать? Я не смогу еще два года ходить с ним в одну школу. Не смогу сталкиваться на лестничной площадке. Просто не переживу этого!

— Даша! — звук моего имени разнесся по всему двору, разорвав тишину.

Я даже не обернулась. Понеслась еще быстрее к подъезду, словно от этого зависела моя жизнь. Не видеть, не слышать его, больше никогда не смотреть в лицо.

— Дашка! — раздалось совсем близко.

От этого голоса иглы страха и паники впились мне в спину, все тело съежилось, как от удара.

— Стой! — Он настиг меня у подъездной двери.

Я успела дернуть ее на себя, но он придавил ее рукой.

— Отойди, — попросила я, задыхаясь.

У боли горький, металлический привкус — теперь я точно знала это.

— Подожди! — Ярик согнулся пополам, уперев ладони в колени. Ему никак не удавалось отдышаться. Вероятно, он несся за мной во весь опор. — Подожди!

Я не смотрела ему в лицо — не могла. Мне хотелось убежать, но на моем пути все еще стоял он.

— Даш, давай поговорим!

Он протянул ко мне руки — какой нелепый жест. Будто разговоры что-то могли исправить. Будто он дотронется до меня — и я вдруг оттаю. Но это невозможно.

— Нет! — голос застрял у меня в горле, сойдя на слабый писк.

— Я… Я… Подожди! — Ярик хотел коснуться меня, но я отшатнулась. — Позволь объяснить!

Я подняла на него взгляд. Эти глаза, эта улыбка — все то, что успела по-настоящему полюбить. Чужое. Холодное. Отталкивающее. Глаза, глядя в которые я снова переживала ужасное унижение.

— Что тут объяснять, Ярик? — Его имя, как нож на моем языке. — Что? Убери руки и дай мне пройти!

Меня трясло, но я не собиралась снова показывать ему свою слабость. Лихорадочно придумывала, как бы обойти препятствие и сбежать, пока слезы снова не заполнили глаза.

— Я… — Его веки налились краснотой. — Я сам не понимаю, почему… я… — Он зажмурился.

Его руки все еще тянулись ко мне в умоляющем жесте.

— Не надо, Ярик! Просто пусти меня. Я все уже видела. Твои друзья хорошо посмеялись надо мной. Надеюсь, тебе тоже было весело.

— Даша! — воскликнул он.

— Одного только не понимаю, зачем ты пошел за мной?

— Даш, позволь мне все исправить!

— Зачем?

— Ты… ты важна для меня.

Как же тяжело ему дались эти слова. Я пошатнулась, не чувствуя ног. Шумел теплый ветер, во дворе скрипели старые качели, деревья мягко шелестели листвой.

— Если я тебе важна, ты мог бы меня защитить. — Теряя силы, я прислонилась к холодной стене. — Неужели тебе так важно было их мнение?

— Прости меня, Даш. Прости! Прости!

— Или ты опьянел от славы? Слишком много девушек появилось вокруг?

Ярик дрожал, кусая губы.

— Я не знаю, что это. Я… Даш, я растерялся. Клянусь, я все исправлю. Я смогу. Поверь! — Прекрасные темные глаза на прекрасном лице смотрели на меня, заставляя исчезнуть к черту весь остальной мир. — Пожалуйста! Знаю, мне нет прощения, но…

— Трусость не лечится.

— Да-а-аша! — он позвал меня с такой непередаваемой нежностью, что защемило в груди.

Он был так близко. Рядом — почти вплотную ко мне. Его частое дыхание обжигало мою кожу. Мои коленки тряслись, кровь шумела в ушах.

— Ты сделал выбор, — прошептала я.

— Нет!

— Сделал.

— Нет! — Ярик отчаянно тряс головой.

— Я так в тебе ошиблась… Дурочка! Так сильно ошиблась. Ты стыдился меня. А теперь мне стыдно за тебя.

Мне казалось, что я слышу, как отчаянно бьется его сердце.

— Дашка, — его запах окутал меня жарким одеялом, от его тепла закружилась голова, — Дашка, я идиот, — пробормотал, нежно касаясь пальцами моего виска и щеки, — сразу не понял. Я ж без тебя не смогу, Даш…

Он разомкнул губы, чтобы глотнуть воздуха, я посмотрела ему в глаза.

— Иди своей дорогой, Ярослав. Нам больше не по пути. — Толкнула его изо всех сил, дернула на себя тяжелую дверь и помчалась вверх по лестнице. — Уходи!

Конечно, он бросился за мной. Я слышала его тяжелые шаги в полутьме подъезда. Бежала, почти не разбирая пути, запинаясь, падая и поднимаясь вновь.

— Дашка! Даш, пожалуйста! Даш! Ты же знаешь, что ты мне всегда нравилась!

— Я нравилась тебе так сильно, что ты не был способен признаться в этом своим ничтожным друзьям!

— Я прямо сейчас всем скажу. Остановись!

— Ты даже отцу не можешь признаться, чего на самом деле хочешь!

Мы пробегали пролет за пролетом. Я хваталась дрожащими пальцами за перила и подтягивалась, чтобы подниматься еще быстрее. Воздух обжигал сухое горло, пульс стучал в ушах барабанной дробью.

— Дашка, я ведь тебя люблю!

Это абсолютно ничего не меняло!

— Никогда не поверю… — Непослушные пальцы выронили ключи.

Я присела, нащупала их, судорожно вставила в замочную скважину и повернула.

— Люблю… — Ярик схватил меня за локоть, лихорадочно потянул на себя.

— Так не любят! — Я толкнула дверь.

— Подожди! — не сдавался он.

Я обернулась. В его глазах застыли слезы. Кажется, он готов был встать на колени. Но этим, увы, ничего не исправишь. Поздно!

— От-пус-ти! — Я вбежала в квартиру.

— Даша!

— Знаешь, кем я тебя считаю? — прокричала я. — Жалким неудачником! Трусом! Иди, смейся со своими друзьями надо мной и дальше. — Ударила ладонями по двери. — Ненавижу тебя! Уходи! Не хочу тебя больше видеть! — Я сползла на пол и дала волю слезам.

— Что такое? Что случилось? — спросила сонным голосом бабуля, включая свет в прихожей.

Ярик колотил в дверь, а я сидела на полу и продолжала плакать.

— Открой! — слышалось снаружи.

— Да что стряслось? — еще раз спросила бабушка.

Она присела рядом со мной. Я принялась мотать головой, чтобы она не смела открывать ему дверь.

— Девочка моя… — Бабуля стирала шершавыми ладонями слезы с моих щек, но те упрямо продолжали катиться.

— Уходи, уходи, — жалобно и тихо повторяла я, не в силах произнести ничего другого.

— Все, милая, все. Уже все. Он ушел.

— Прости! — Я высвободилась из бабулиных объятий и поплелась в свою комнату.

Сорвала с себя несчастное платье, дурацкие колготки, достала из волос заколки и швырнула на стол. А потом рухнула на кровать. Кажется, за стеной опять ругались. Я спрятала голову под подушку. Стало тихо. В этот момент я поклялась себе больше никогда ни в кого не влюбляться.

Ни-ког-да.