Люблю, скучаю… Ненавижу!

Лена Сокол, 2020

«Он: Я не был с ней нежен тогда, не собираюсь беречь её чувства и сейчас. Она: Однажды я уже сбежала от него. Больше этого не повторится. Я преподам ему такой урок, что он запомнит меня навсегда! Он: Эта маленькая лгунья ничего не значит для меня… Она: Я ненавижу этого самовлюбленного идиота!» Карина возвращается в родной город на свадьбу старшего брата. Меньше всего ей хотелось бы встретиться там со своей старой любовью, но, похоже, эта встреча неизбежна, ведь красавчик Макс – лучший друг её брата. Девушка предпочла бы навсегда забыть о Максе, но молодых людей связывает одна грязная тайна, которая до сих пор отравляет жизнь им обоим. К тому же, трудно забыть того, кто однажды причинил тебе боль. Еще труднее, если вам придётся провести вместе семь кошмарных дней на важном торжестве. Особенно, если твой враг – твоя идеальная половинка.

10

Уже через час я об этом пожалела. Пупсик, оказавшийся в непривычной ему среде, немного запаниковал и потому отказывался возлежать на вышитой разноцветными узорами мягкой подушке, которую приготовила для него Нина. Он носился по салону, как вшивый по бане, скулил, часто дышал и каждые тридцать секунд пытался запрыгнуть то на меня, то на Нину.

— Ничего страшного, он сейчас привыкнет. — Уверяла подруга. — Открой ему окно посильнее, пусть подышит.

В итоге, мне приходилось держать этого сумасшедшего пса, который с удовольствием топтался на моём лице и на груди, пока высовывался в окно и лаял на попутные машины.

А когда он тявкал, мне в лицо летели его слюни, противные и липкие. Я беспрестанно вытирала щёки рукавом, а он в это время царапал задними лапами мои плечи и едва не выпрыгивал в окно — приходилось в последний момент хватать его за задние лапы, как тушку курицы на рынке, и втаскивать обратно в салон.

— Я больше так не могу. — Простонала я, размазывая по лицу очередную партию слюней. — Давай, я лучше поведу, а ты разбирайся со своим эквилибристом сама.

— Ну, ладно. — Сказала Ниночка, свернула на обочину и вдарила по тормозам.

Это было фатальной ошибкой.

Пупсик, не ожидавший такого поворота событий, сперва нырнул в окно, а затем, когда я машинально втянула его обратно, плюхнулся мне на грудь, странно посмотрел на меня, виновато поморщился и… блеванул на меня всем своим завтраком.

— Почему ты не сказала, что его укачивает? — Ворчала я, умываясь из бутылки минуту спустя на улице.

— Откуда мне было знать? — Лепетала Ниночка, прогуливаясь с Пупсиком по пыльной обочине. — Мы никогда с ним так далеко не ездили. Максимум — в маникюрный салон и на стрижку.

Я щедро лила на себя из бутылки и тёрла щёки руками. Ещё как назло, когда снимала заблёванную футболку, задела волосы, и теперь они беспощадно воняли. Пришлось отмывать и их.

— Садитесь с ним на заднее сидение, а я поведу. — Приказала я.

— Хорошо, только не бухти. — Согласилась подруга.

Если честно, мне было жаль Пупсика. Он прогуливался возле машины с растерянным видом и слегка покачивался. Видно, мутило его сильно.

— Бедняга. — Вздохнула я.

И тут же вынуждена была мысленно взять свои слова обратно, потому что пёс поднял заднюю ногу и побрызгал на колесо. Я еле успела отскочить, чтобы меня не задело.

— Мне от укачивания помогали мятные леденцы. — Нина порылась в карманах. — Надеюсь, и ему поможет.

— Он что, станет есть леденец?

— Он ест всё, что не приколочено. — Хихикнула Нина. — Недавно выхватил у меня эскимо и сожрал вместе с деревянной палочкой! Даже не жевал, просто проглотил, чтобы я не успела отобрать.

— И как? Ездили к врачу?

— Нет, конечно. Что ему будет? У него не желудок, а мощные жернова. Уверена, он переварит даже резиновый шланг. Метров десять, не меньше.

Я посмотрела на кроху Пупсика, который жалобно просился обратно в машину.

— Зная этого парня, ничему не удивлюсь. — Обошла машину, села за руль. — Как вспомню Новый Год, и как он таскал со стола еду, потом бежал блевать за шторку, чтобы освободить место в желудке, а потом бежал жрать снова и снова…

Нет, это пёс точно способен на многое, нам не стоило его недооценивать.

— Весь в мамочку. — Улыбнулась Нина, садясь в машину. Она ещё раз протёрла его мордочку влажной салфеткой и смачно чмокнула куда-то промеж глаз. — Очень смышленый. — Она закрыла дверцу, пристегнулась, усадила пса на колени и стала гладить по голове и спинке. — Давай-ка, включи нам радио, и поехали.

Я отрегулировала под себя сидение, пристегнулась, завела мотор и включила аудио-систему.

— И сделай громче! — Скомандовала подруга.

Поворачивая рычаг громкости, я еще не знала о том, что меня ждут несколько часов оголтелого пения и жарких плясок на заднем сидении. Это был первый раз в жизни, когда я завидовала Пупсику — он уснул на своей подушке, и даже визгливые Ниночкины рулады не смогли ему помешать.

— Ты едешь, как бабка! Ведёшь машину, как зануда-ботаник! А, ну-ка, навали! Давай-давай, жми педальку, детка! — Перекрикивала музыку подружка, активно двигая плечами. — «Ты беспоща-а-а-адна! Горишь огнё-ё-ём! Все мои ра-а-аны, твоя награ-а-ада!»

И так далее, далее и далее по репертурам отечественных и зарубежных исполнителей. А я в это время складывала в уме оставшиеся до дома километры. Оставалось еще прилично.

— Купим воды и чего-нибудь перекусить. — Сказала я, останавливаясь на заправке.

— Малыш, ты хочешь пи-пи? — Растормошила своего пса Ниночка.

Мы вышли. Я заправила автомобиль, размяла кости и даже успела сбегать в туалет. В это время Ниночка оббежала с Пупсиком все придорожные кустики, и теперь вернулась обратно к машине.

— На, подержи. — Вручила она мне заметно посвежевшего после бодрой прогулки шерстяного засранца. — Мне тоже нужно в дамскую комнату.

И быстро помчалась в здание автозаправочной станции.

— Нина, там мини-маркет внутри! — Крикнула я ей вдогонку. — Купи воды и еды!

— Ага! — Отмахнулась она.

А я медленно опустила взгляд на Пупсика.

Наверное, так чувствуют себя профессиональные сапёры. В руках у тебя бомба, и каждое движение может стоить жизни. Неровный выдох, нечаянный чих, и вот тебя уже нет.

Пёс смотрел на меня с прищуром, и вряд ли этот взгляд можно было назвать дружелюбным. В любую секунду он мог тяпнуть меня за руку или за нос, и от него всё ещё кисло пахло рвотой.

— Месье Пупсик, если вы не против, — я сделала два осторожных шага и приоткрыла дверь машины, — я сейчас посажу вас внутрь и медленно отойду. — Он оскалился, обнажая верхнюю десну, и мне пришлось сглотнуть. — Но если вы будете так любезны, что не станете на меня рычать, то я непременно отплачу вам чем-нибудь вкусненьким.

— Р-р?.. — Злобное рычание тут же затихло.

Пупсик смотрел заинтересованно. «О’кей», — будто бы говорил мне пёс.

Он позволил посадить себя на заднее сидение и терпеливо ждал, пока я сяду на водительское и достану для него из бардачка лакомство — маленький кусочек злакового батончика. Этот пёс вообще предпочитал только человеческую еду, и Нине частенько приходилось притворяться, будто она ест собачий корм, чтобы он поверил и тоже его поел.

Вообще, думается мне, бывший парень Нины не особо заморачивался с выбором щенка: подарил первого попавшегося и не предполагал, что тот не будет давать Ниночке скучать ни минуты после их разрыва.

— Что это? — Округлила я глаза, когда Нина села в машину и вывалила на сидение еду и напитки.

— Два бургера, шоколадка, кекс, вафля, кола, вода, жвачка, яблоки. — Принялась перечислять она.

— Нет, я про кепку.

— Эту? — Смутилась подруга, крутя в руках розовую бейсболку. — Красивая, да?

Я уставилась на защитную магнитную клипсу, прикрепленную к ткани.

— Нина, ты опять за своё?! — Мне не хотелось верить своим глазам.

После разрыва с Кириллом Нина прошла все стадии принятия неизбежного: шок, отрицание, торг, депрессия и принятие. Но была и еще одна, шестая стадия — клептомания. Чтобы справиться со стрессом, Ниночка стала подворовывать в магазинах. То ручку утащит, то жвачку, то конфетку, то кофточку. Принесёт домой и радуется — эти вещи были для неё что-то вроде маленьких сюрпризов, поощрений, сдобренных приключениями. Маленькими заменителями счастья.

Знаете, как бывает: кто-то пьёт, кто-то ест сладкое горстями и ложками, кто-то ударяется в работу или спорт. Каждый находит что-то, что облегчает его боль. А Ниночка стала таскать из магазинов вещи. И я искренне полагала, что после нашего серьёзного разговора о последствиях таких поступков она завязала. Но не тут-то было.

— Я не знаю, как так вышло. — Пробормотала она. — Это… в последний раз, честно.

Я покачала головой.

— Оно само как-то… — Замялась подруга, дёргая за клипсу. — Даже не помню, как я прихватила эту кепку. — Она подняла на меня взгляд. — Не знаешь, как снять эту штуку?

— Заплатить, Нина! Зап-ла-тить! — Сказала я и вздохнула. — Верни вещь, пожалуйста.

— И как ты это себе представляешь? Я вернусь и скажу, что стырила у них товар с прилавка?

— Обыкновенно. Ты вернёшься и скажешь, что забыла оплатить покупку.

Она покраснела.

— Я не могу…

— Я буду петь вместе с тобой. — Пообещала я. — Всю дорогу.

— Правда? — Её глаза зажглись надеждой.

— Да, будет весело.

— Чёрт, ну ладно. — Улыбнулась подруга и бросилась обратно в магазин.

А вернувшись, надела кепку и села со мной рядом.

Оказалось, что подпевать песням по радио вдвоём гораздо веселее. Особенно, когда окна в машине открыты, а на тебя пялятся из соседних автомобилей изумлённые водители и пассажиры. Мы пели, кричали, никого не стесняясь, хохотали и чокались бутылками с газировкой.

И только Пупсик не оценил атмосферу: спал, прикрыв голову лапами, и, наверное, мечтал, чтобы путешествие поскорее закончилось.

Ближе к полуночи мы остановились у какого-то мотеля. Сняли номер, заказали еды, притащили сумки с вещами, и я первым делом рухнула на кровать.

— Пойду, искупаю Пупсика. — Сказала Нина и скрылась вместе с собакой в ванной.

Мне тоже нужно было принять душ, постирать футболку, но сил не оставалось.

А я закинула ногу на ногу, удобнее устроилась на подушке и достала телефон. Теперь, когда никто меня не видел, я могла спокойно ещё раз пролистать профиль Радова и убедиться, что ничего не чувствую к нему, кроме неприязни. Парни не очень любят делиться фотографиями, и в его профиле тоже было не особо много снимков. На большинстве из них он был серьёзен, и я открыла ту, на которой Макс улыбался.

Она напомнила мне о том дне, когда он унизил меня во второй раз.