Его последняя надежда

Лена Лорен

Череда внезапных событий может в корне изменить судьбы людей. Так случилось с Максимом и Надеждой. Он — отец-одиночка, мечтающий убежать от реальности. Она — ходячая катастрофа, которая верила людям больше, чем себе. По воле случая они встретились на борту самолета тогда, когда больше всего нуждались друг в друге. Но все мы знаем, что случайности в нашей жизни — не случайны. В силу случайности она станет его последней надеждой, а он — ее первой любовью. Но достаточно ли этого, чтобы обрести счастье и заново научиться любить?

Глава 1. Максим

Пять лет спустя

— Осторожно! Берегите голову! — сверху раздаётся звонкий голос, режущий слух.

Задираю голову, не обращая внимания на предостережения, и встречаюсь лицом с громоздким сумарём.

— Эй, аккуратней нужно быть! — рявкнув, я потираю расплюснутый нос ладонью.

Из-за громадной сумки внезапно высовывается сначала копна медных волос, а затем миленькая физиономия незнакомки: курносый нос с россыпью бледных веснушек, глаза огромные. С извиняющимся видом она замирает на месте, держа над моей головой сумку размером больше, чем она сама.

— Я же сказала, берегите голову, а вы её нарочно выставили! Что, смотрите? Лучше бы помогли, но нет же. Мужчины нынче обмельчали…

И как таких ещё пропускают в бизнес-класс?

Ах, да…

Совсем забыл. Я же сегодня по"счастливой случайности"лечу в экономе.

Угораздило же так не вовремя посеять свой телефон, а наличности с собой, как назло, кот наплакал.

— Может, хотя бы ноги втяните? — говорит она, стоя в проходе и указывая своим пальцем, который отродясь не видел маникюра, на мои вполне прилично расставленные ноги. — Как мне на свое место, по-вашему, пробираться? Вы тут не один вообще-то!

Чую, эти три часа полёта будут самыми весёленькими в моей жизни.

Что ж. Пристегните ремни и дышите.

— Я опоздала? Блевотные пакетики уже раздавали? — с серьёзным видом обращается ко мне, беспардонно пихнув локтем в плечо.

А у меня вдруг глаз задёргался от постановки данной фразы.

Несколько секунд ещё перевариваю, правильно ли её понял. Но, ещё раз глянув на девушку, из уст которой, вполне вероятно может и не такое вылететь, всё же молча передаю ей свой бумажный пакетик.

— А вы куда будете в случае чего? Себе в карман, что ли? — девушка заливается громким смехом, привлекая внимание пассажиров по соседству.

— Мне он не понадобится, — отрезаю я, сгорая от испанского стыда.

Демонстративно беру журнал из кармана, закреплённого на спинке сиденья, чтобы абстрагироваться за чтением о… О народных средствах для потенции.

Класс!

— Что? Неужели всё так плохо? — имея наглости, заглядывает она в журнал. — Сочувствую, а с виду и не скажешь совсем. Такой молодой, — тяжело вздохнув, она с прискорбием качает своей головой, мол, тяжёлый случай. — Мой дед до сих пор"отстреливает"бабулю, а тут. Городские, что с вас взять?! Экология, вредная пища, беспорядочные связи, а ещё…

Скрывать раздражение, стараться всеми силами сдерживать его в себе у меня уже не получается. Я резко отшвыриваю от себя журнал и суетливо озираюсь по сторонам в поисках стюардессы. На счастье, она как раз проходит мимо.

— Извините, а у вас не найдётся свободных мест? Я хорошо доплачу по прилёту, — шёпотом проговариваю, глазами стреляя в свою неугомонную соседку. — У меня тут… Как бы вам сказать…

У стюардессы с символичным именем Жанна загорается алчный взгляд, я уже готов рвануть в бизнес-класс, однако она категорично мотает своей головой.

— Извините, так нельзя. Места отводятся строго по купленным билетам.

Слева от меня раздаётся оглушительный смех, а следом по плечу прилетает нехилый хлопок.

— Сидеть вам со мной и думать о своей потенции до конца полёта, уважаемый, — продолжает похлопывать меня по плечу.

— Так, дамочка! — одёргиваю её руку и передёргиваю плечами, строго проговаривая: — Либо вы прекращаете вести себя как в курятнике, либо я буду вынужден доложить экипажу самолёта, что вы пронесли бомбу в салон.

Девушка цепенеет и тотчас стирает с лица глуповатую ухмылку.

— Ладно, расслабьте ягодичные! Уже и пошутить с городскими нельзя, — впервые за десять минут слышу из её рта что-то дельное.

— Ваши шуточки настолько плоские, что окружающие воспринимают их всерьёз! С незнакомыми людьми нужно вести себя как-то сдержанней, не находите?

Девица протягивает мне ладонь, а я брезгливо поглядываю на неё.

— Меня Надя зовут, — гордо говорит. — А вас?

Я молчу, смотря пристально в её большие глаза цвета янтаря. На их радужке вырисовывается необычайно интересный узор. Подобно беспорядочной россыпи тёмных вкраплений внутри драгоценных камней. Меня аж передёргивает оттого, насколько это знакомо мне.

— Максим, — прочищаю горло от сухого кома, который мешает мне не только говорить, но и дышать, и даже думать. — Меня зовут Максим.

— Макс, значит? — растягивает застенчивую улыбку, хлопая длинными ресницами.

— Максим, — через губу повторяю, стараясь больше не смотреть на неё, поскольку меня начало затягивать в пучину воспоминаний.

— Что, Максим, едете покорять столицу Сибири? — спрашивает новая"знакомая".

Я только открываю рот, чтобы ответить, но…

— Я вот впервые буду в Новосибирске! В таком большом городе я ещё никогда не была, но без меня они там не справляются совсем.

— Где?

Надя громко цокает языком.

— В Новосибирске, алло, вы чем слушаете?

Наш увлекательный диалог настолько информативный, что меня то и дело клонит в сон, а она всё балаболит и балаболит. Не заткнёшь.

За каких-то пять минут я успел узнать, что её жених приедет к ней ровно через неделю. Кавалера, кстати, зовут Алёша Попович, но, насколько понял, до богатыря ему как на хромой лошади до тридесятого царства. Также узнал, что в её краях она — местная знаменитость, но в чём именно заключается её успешность я так и не понял, вернее прослушал. На секунду закрыл глаза и уже задремал.

Не то её трёп знатно нагоняет сон, тоску и уныние, не то мой организм так борется с её влиянием.

Спустя какое-то время девица уже выпытывала из меня адрес, где я живу. Якобы для того, чтобы посылкой отправить мне заготовки солений, которые она собственноручно делала на зиму.

— Огурчики с помидорчиками просто пальчики оближешь, — самодовольно улыбается, я отстраненно киваю. — Ну, диктуйте, я записываю.

В этот момент самолёт начинает стремительно набирать высоту. Я-то к перепадам давления уже давно привык, полётов за моими плечами — не счесть, а вот соседка моя бледнеет, как полотно, и скрюченными пальцами хватается за подлокотники.

— Где же пакетик? — растерянно копошится, обшаривая своё место. — Господи, как же я боюсь летать! Говорила же себе поехать на поезде.

— Не так часто летаешь.

Она мотает головой, нервно жуя свою нижнюю губу.

— Впервые. Боже, а вдруг мы разобьёмся?

— Просто дыши, — успокаиваю, а та цепляется мёртвой хваткой за меня. — Вдох-выдох, вдох-выдох.

Она пристально смотрит на меня и дышит, подстраиваясь под мои слова. Так продолжается, пока мы не набираем полную высоту.

Свалилась же на мою голову…

— Спасибо, вы настоящий друг, — застенчиво она улыбается. — Да и человек, вижу, вы хороший!

А потом я становлюсь ей неинтересен. Облака за бортом привлекают всё её внимание. Она фотографирует их, ахая и охая от восторга, а я откидываюсь на спинку кресла и пытаюсь уснуть, стараясь забыть о том, что рядом со мной находится тикающая бомба.

Нет, совсем не та бомба, о каких привыкли говорить мужчины, а именно та, с которыми приходится работать сапёрам. Пока я нахожусь в опасной близости к этой взбалмошной девушке, меня не покидает мысль, что всё вокруг может взорваться от её чрезмерной импульсивности.

Хотя, если быть честным, приведи эту девушку в относительный порядок, да приодень, она сойдёт за натуральную бомбу. Фигурка у неё, по крайней мере, хорошенькая, да и мордашка запоминающаяся, а вот всё остальное: манеры, волосы, ногти, одежда — далеки от идеала.

Да уж.

Давненько я не спал. Может, поэтому я становлюсь таким раздражительным? Работа в последнее время отнимает у меня все силы.

Я и впрямь уснул, поскольку открываю глаза, когда командир информирует пассажиров о погоде за бортом.

Моя соседка тоже дрыхнет, так некстати склонив голову на моё плечо.

— Эй, просыпайтесь, — передёргиваю плечом, но никакой реакции не следует. Я тормошу её, но та спит мертвецким сном. Мне ничего не остаётся, тело жутко затекло, потому я шлёпаю её по щеке. — Да проснись ты уже!

— Что я? Где я? — подскакивает с места, выпучив ошалелые глаза. — Приехали?

— Прилетели! — с кислой миной отвечаю.

Я выпускаю свою соседку, достаю с полки её сумку и вручаю ей.

— Что у тебя там? — спрашиваю, обратив внимание на то, какая она лёгкая, а по виду и не скажешь.

— Концертные наряды. Я не смогла сдать их в багаж, они очень дорогие, — весьма неожиданно она шлёт мне воздушный поцелуй, спиной вперёд шагая по проходу. — Ну, как-нибудь ещё встретимся. Земля ведь круглая.

— Не дай бог. Не дай бог.