Сын будет таким, каким воспитаешь

Левсет Насурович Дарчев

Методы воспитания детей на Кавказе те же, что и сотни лет назад. Тяготы и лишения закаливают характер, скалы и тропы – выносливость, неудачи – целомудрие и опыт. Они целыми днями представлены самим себе – в этом их не остановят ни опасности, ни травмы. Но эта свобода всегда под контролем старших.Оторвавшись от опеки родителей, они смело вступают во взрослую жизнь, никогда не забывая о наставниках, которые от них будут ждать большие дела и благородные поступки.

Сенокос

Гаджали долго не мог прийти в себя от ярости, когда какой-то сопляк бросил ему вызов и поставил условия. Коса Гаджали скользила по траве со свистом, и он после каждого взмаха шел на один шаг вперед. Разбираясь со своими мыслями, куда глубоко впутался сын Габиба, он то и дело останавливался, подпираясь косой и глядя на село.

— В чем дело, папа, ты устал? — спросил Абрек, приблизившись к нему и сделав последний взмах.

— Не могу успокоиться, — прошипел Гаджали, мотнув головой. — Еще никто не позволил себе так поступить со мной — прийти ко мне домой и сказать:» Я похищу твою дочь». — Абрек стоял с опушенной головой, не желаю нарушить разговор отца с самим собой. — Ты хоть знаешь его — этого Раджаба?

— Да.

— И что ты можешь сказать о нем?

— Высокий парень с зелеными глазами…

— Подожди, подожди, — оборвал его отец. — Меня не интересует цвет его глаз. Ты мне скажи, что за семейство.

— Что он, что его отец — трудолюбивые, отзывчивые люди, — поведал Абрек, разжевывая длинный свисшийся к подбородку стебель травы. — Еще, Раджаб с характером — никому не даст себя в обиду.

— Тогда, почему они такие бедные?

— Не знаю, папа, — признался Абрек. — Может, они просто невезучие. Недавно у них сгорел сарай, и им пришлось продать всю живность. К тому же, папа, богатство в таких делах — не главное. Бедность может подкрасться в любой дом.

— Хватит, хватит, — Гаджали гневно остановил сына, подняв руку. — Уму разуму меня учишь. Никто не сможет мне доказать, что бедность лучше, чем богатство.

— Я не это имею в виду, папа, — Абрек продолжал отстаивать свою точку зрения. — В обществе людей ценят не по количеству денег, а по их отношению к другим людям. Ну, например, возьмем Рагима, директора школы, который первым в селе получил высшее образование. Он, я бы не сказал, что богатый, но смотри, каким уважением он пользуется в селе..

— Он стал твоим учителем, сынок? — с возмущением произнес Гаджали. — Ты несешь какую-то Галиматью. Речь идет о твоей сестре, о ее судьбе, а ты мне решил лекцию по нравственности прочитать. Завтра не получится так, что твоя сестра придет к нам с опущенной головой, жалуясь на трудности, связанные с бедностью. И тогда этот Керим из Ахты будет смеяться надо мной за непредусмотрительный шаг. Ты об этом не подумал. — По тону голоса было видно, что Гаджали примерял Раджаба в качестве зятя и искал ему место в своем разбушевавшемся сердце.

— Я не знаю, — коротко ответил Абрек. — Этого никто не может знать. Раджаб может добьется большего, чем его отец. А решать, как поступить — тебе, папа, как главе семьи.

— Ты я вижу не против, — Гаджали наконец поставил вопрос ребром.

— Нет, — ответил его взрослый сын, полностью отдавая себе отчет за судьбу сестры, зная хорошо своего друга по имени Раджаб.