Сын будет таким, каким воспитаешь

Левсет Насурович Дарчев

Методы воспитания детей на Кавказе те же, что и сотни лет назад. Тяготы и лишения закаливают характер, скалы и тропы – выносливость, неудачи – целомудрие и опыт. Они целыми днями представлены самим себе – в этом их не остановят ни опасности, ни травмы. Но эта свобода всегда под контролем старших.Оторвавшись от опеки родителей, они смело вступают во взрослую жизнь, никогда не забывая о наставниках, которые от них будут ждать большие дела и благородные поступки.

Сумка

У Гаджали с утра было плохое настроение — год выдался неурожайным: яблоневый сад навевал тоску — под осадой гусениц яблоки скукожились, а сливы не уродились вовсе. Вернувшись домой в полуденное время, он на крыльце заметил незнакомую набитую тканевую сумку. Он из-за любопытства раскрыл ее и нащупал рукой банку меда, кусок овечьего сыра и масло. Его лицо изменилось — губы поджались, глаза прищурились, и он гневно крикнул:

— Селима!

Селима сбежала по лестницам вниз и застыла, увидев мужа над раскрытой сумкой. Она вспомнила его распоряжение — никому ничего не давать и перестать быть больной на сердце. Она имела привычку делиться со всеми, кто нуждался. А тут — родная дочь.

— Что случилось, Гаджали?

Гаджали перевел глаза на сумку.

— Это что?

Селима растерялась.

— Это для нашего внука.

Гаджи в это время находился дома и до его ушей стали доносится слова деда со двора — он стал прислушиваться.

— Я не дурак и догадываюсь, что это для Раджаба, — продолжал Гаджали громко.

— Тихо говори, — прервала его жена. — Гаджи дома и может услышать.

— Пускай слышит, — проорал Гаджали. — Он такой же лентяй, как и его отец: не учиться и никаких целей в жизни нет. Я не намерен кормить семейство Габиба. — У них что, нет рук. Пусть работают и зарабатывают.

Руки четырнадцатилетнего Гаджи, который демонстрировал маленькому племяннику собственное изобретение — детскую игрушку, где акробат кружился вокруг нитки, натянутой между двумя палками при их натяжении — остановились. Он услышал, как дед плохо стал отзываться о нем и его отце. Кровь прихлынула к лицу, и оно побагровело. В этот момент он хотел превратиться в птичку и вспорхнуть вон через окно, чтобы не попасться под глаза строгого деда. Он спустился со второго этажа и поплелся мимо деда под пристальным вниманием бабушки на выход.

— Гаджи, — позвала бабушка, — забери сумку, сынок.

Гаджи не отозвался — он ушел с окаменевшим сердцем. От обиды его сердце разрывалось на мелкие кусочки, а глаза застилали слезы. Он вышел наружу и глубоко вздохнул. В один момент он весь собрался и воспрянул духом и вдалеке четко увидел заснеженные вершины Шалбуз Дага, которому совершенно нет дела до его чувств. Надо найти выход, и он нашел путь, по которому надо идти, чтобы прокормить себя и свою семью. Он вдребезги разбил игрушку и побежал, не останавливаясь, пока не добежал до дома бригадира колхоза, чтобы устроиться работать к нему на время школьных каникул.

— Хм, да ты еще маленький, Гаджи, — урезонивающе произнес бригадир Аслан халу, интеллигентный, с кепкой на голове и в резиновых сапогах. — В какой класс ходишь?

Конец ознакомительного фрагмента.