Убийство, похожее на месть

Лариса Соболева, 2007

Двадцатилетней Сандре совсем неплохо жилось с мамой и бабушкой. Но они умерли. Зато появился отец, это после двадцатилетнего отсутствия! И вовсе не воскрес после гибели в «горячей точке», как объясняли ей в детстве, а вернулся после отсидки в тюрьме. Правда, бабушка перед смертью призналась зятю, вору в законе по кличке Бельмо, что у него есть дочь. Тот от радости чуть с ума не сошел, решил завязать с преступным миром и кинуть к ногам дочери ворованные миллионы. Только у строптивой доченьки нет никаких чувств к «папе». Так бы и не сошлись никогда два одиночества, если бы Сандру из-за отцовских денег не взяли в заложники… Книга также выходила под названием «Море остывших желаний».

7

В черном парике — волосы до плеч, — благодаря которому Бельмас преобразился в загадочного субъекта, он крутился возле столов. В данном деле Горбуша и Держава ему не помощники. Он заставил их снять парики, усадил за столик в баре при казино и велел пить только кофе, потому что стоимость остальных шедевров кулинарии им пока не по карману. Деньги надо беречь, ибо траты предстоят огромные. Разочарование Бельмаса трудно представить — обчистить тут оказалось некого. Парочка щеголих повизгивала у рулеток, сверкая маленькими камешками в ушах и на пальцах, но все это не то. Из мужчин вообще ни один не показался денежным мешком. Бельмас вернулся к приятелям смурной.

Он уже решил попытать счастья в другом месте, как вдруг в бар вплыла женщина…

Нет, не женщина, а необъятный стенд с ювелирными работами. У Бельмаса глаз — алмаз, он мигом поставил ценник на некоторые части стенда. В ушах по «жигулям» последнего выпуска. Там, где должна быть шея (но ее не было, а плотно, прямо, на плечах сидела головка с узкими глазками, узким лбом и узким ртом), а точнее, на выпуклой груди возлежал «мерседес», не меньше. На руке часики — кремлевские куранты подешевле будут, на втором запястье браслетик как из Алмазного фонда. Колечки не считаются, они вросли в пальцы стенда, следовательно, нежно и незаметно снять их невозможно, разве что под гипнозом. После мимолетной оценки Бельмас составил психологический портрет клиентки. Размерчиком она о-го-го, отсюда следует, что дама приторможена. Он давно заметил: полные люди медлительны, толстые — вдвойне медлительней, все доходит до них с большим опозданием. Однако глазки-щелочки на круглом личике, основательно сидящем на тройном подбородке, игриво и далеко не заторможенно постреливали по сторонам — значит, дамочка не замужем, но ее сорокалетняя душа и тело жаждут принадлежать мужчине. И что-то в ней было беспросветно глупое, а глупость — подруга вора.

«Красавица» подплыла к бару, залезла на высокий стул и долго устраивалась на нем, крутясь на попке. Впрочем, к попке (такому изящному словечку) ее «мадам сижу» имела далекое отношение. Бельмас отхлебнул кофе и с готовностью двинул к стойке.

— Мохито, — бросил он бармену и как бы вдруг увидел даму, будто секунду назад не приметил ее. Элегантно раскланялся: — Простите, я, кажется, влез без очереди.

— Мне водку с томатным соком, — сказала дама бармену тонким голосом, хотя по идее при такой комплекции должна могуче трубить в низком регистре.

Бармен приступил к своим обязанностям. Тем временем Бельмас наклонился вниз, протянул руку к полу и, выпрямившись, положил перед дамой то, что должно висеть на том месте, где у всех людей находится шея:

— Случайно не ваша вещица?

— Ай! — заполошно вскрикнула она, ощупывая площадку на груди. — Мое! Это мое колье… Как же оно…

— Наверное, плохо застегнули, — улыбнулся он.

— Вы очень честный человек, — сжала она его кисть.

— Спасибо, — откликнулся на комплимент Бельмас, а сам краем глаза скользнул внутрь сумочки, которую женщина открыла, кидая туда колье. Тут же определил: денежки есть. И много. Целая стопочка из купюр. Но колье…

— Нет-нет, — поспешно сказал он. — Наденьте. Украшения должны украшать, а не лежать в сумках.

— Боюсь опять потерять.

— Я помогу надежно застегнуть замочек.

Дамочка достала колье, Бельмас повесил его на нее и уселся на стул, приготовившись пить коктейль в обществе ювелирного стенда.

— Разрешите вас угостить? — спросил стенд, плоскую свою сумочку небрежно положив на стойку.

— Видите ли, я не привык, чтоб дама платила…

— Ах, боже мой, какие вы гордые, — кокетливо пролепетала она. — Все же позвольте мне заплатить. Пожалуйста! Я бы потеряла гораздо больше, если б не вы.

— Ну, раз вы настаиваете…

— Настаиваю, — капризно сказала дама.

Получив напитки, они разболтались, познакомились. Совершенство чревоугодия звали (кто бы мог подумать!) Джулией, полное имя Джульетта. Она отнюдь не была заторможена, напротив, активна до навязчивости. Тарахтела без остановок, старалась понравиться господину… он представился скромно: медиумом Давидом Синдаром. Лепил от балды. Ну, раз она Джульетта, то почему он должен быть Жорой?

— Медиум — это что-то мистическое? — завороженно проговорила Джулия.

— Да. Еще мой дед, а он был потомственный индус, привез в Россию знания о мистическом понимании сущностей. А вы, Джулия, чем занимаетесь?

Бельмас удачно перевел стрелки на нее, а то новая знакомая закопается в вопросах мистики и не выгребет.

— Прозой, — вздохнула она. Крикнула бармену: — Еще водки с томатным соком и… это… Что вы пьете?

— Мохито, мятный коктейль.

— И мохито для господина…

— Синдара, — напомнил Бельмас.

— У меня пекарни, — сказала Джулия. — Хлебобулочные изделия, пирожки, печенье… Разве это не проза? А предсказывать судьбу вы умеете?

— Я все умею. Дайте-ка мне вашу ручку. — Она протянула пухлую ладонь, начался сеанс хиромантии. — О, у вас есть все для успеха. Линия жизни длинная, без подводных камней, без болезней. Вы натура страстная, — это он прочел по усикам над верхней губой, — а скоро… да, в ближайшие дни… у вас появится друг, обогащенный интеллектом и соответствующий вашей неординарной натуре. Благосостояние ваше возрастет. Будете купаться в роскоши, удача ваша сестра, но… вас ждут некоторые потери.

— А потери какого характера? — заинтересовалась дама.

— Материальные. Не придавайте им значения, восполните вы их быстро. Без потерь не приходит понимание, что все в мире тленно, вечна лишь душа.

— Как красиво вы говорите. Выпьем еще?

— Выпьем.

Да он с радостью! Однако напоить такое сокровище весьма затруднительно, если учесть, что каждый килограмм веса требует своей части алкоголя. А ведь самому-то необходимо оставаться трезвым! Но у него есть талант заговаривать зубы. Именно этим и занимался сейчас Бельмас. Джулия вручила ему свою визитку, пригласила навестить ее, а он — какая досада! — забыл свои визитки. Кончилось тем, что порядком все же захмелевшая Джулия погрузилась в такси и уехала… без колье. Бельмас, разумеется, проводил ее, посадив в машину и галантно захлопнув дверцу.

Сидя в углу за столиком, Шах выпятил губу:

— Когда он снял колье? Выходила она уже без него.

— Хрен его знает, — пожал плечами Склиф. — Я не заметил.

— Мне нужны все его связи. Особенно личные.

— Добудем.

Бельмас вернулся в бар, но только чтобы позвать Державу с Горбушей. Дома он кинул на стол колье, снял пиджак и бросил его на спинку дивана, Держава с опаской поинтересовался:

— Не боишься, что она запомнила тебя?

— А подготовительный процесс для чего? — самодовольно хмыкнул Бельмас, завалился на диван и закинул руки за голову. — Прелестная Джулия — во всяком случае, она так думает, что состоит из одних прелестей, будет уверена, что потеряла-таки побрякушку. В сумке у нее бабок… ммм! Неприличная для дамы куча. Но я не тронул их. Именно потому, чтоб она не сомневалась во мне и не заявила в милицию. Все! Я пьян и хочу бай-бай. Ужинайте без меня.

— Слышь, Бельмо, — не отстал Держава. — А как загоним? Не сцапают?

— Уф, — вздохнул тот, повернувшись на бок и сложив ладони у лица. — Сразу видно: в наших делах ты ни бум-бум. Маклаков, скупщиков незаконного барахла, полно в любом затрапезном городишке. А у меня здесь связи…. Иди, я устал.

Держава поплелся на кухню, где Горбуша варил макароны.

Со стороны могло показаться, будто Бельмо занят всяческой ерундой, а про убийство забыл или, скажем, отнесся к нему беспечно. Наверное, поэтому за завтраком Держава и Горбуша поглядывали на шефа с плохо замаскированным недоумением. А он не привык выставлять напоказ свою озабоченность. На самом деле из нашего Бельмаса не выходил тот момент, когда он увидел пробоину в теле Японца. И думал, думал постоянно, где бы ни находился, сопоставлял время, вел расчеты. В нем проснулась жажда разгрести ситуацию. Ведь одно дело идти по этапу за воровство, другое — за убийство, причем за чужое. Фу-фу-фу! Убийство — дело для бездарей. Бельмас никогда не участвовал даже в разбойных нападениях. Он мастер, а мастера не бьют дубиной по головам, они работают красиво, искусно и без кровавых жертв.

После скромного завтрака, состоявшего из хлеба с маслом и сыром, он позвонил Ксении. А та вдруг заявила:

— Благодарю вас, Георгий, за заботу, но прятаться я не буду. Я ни в чем не виновата…

Даже на расстоянии Бельмас уловил лукавство с ее стороны, поэтому перебил:

— Вы докажете?

— Что именно?

— Что не виноваты?

Последовала пауза. Конечно, не докажет, значит, причина в другом, сделал вывод Бельмас и продолжил:

— По-моему, вы боитесь меня.

— Да-да, боюсь! — нервно выкрикнула она. — С чего бы вам помогать мне?

— Стоп, Ксения, стоп. Не кипятитесь. Давайте я приеду, и продолжим обсуждение наших дел с глазу на глаз, а не по телефону.

— Да нет у нас с вами никаких дел!

— Есть, уважаемая. — Далее ему пришлось продумывать слова. — Тот, кто побывал в кабинете до моего прихода и сделал то, что сделал, унес мои деньги. Вам не кажется, что мое желание их вернуть вполне естественно?

— А какая связь между мной и вашими деньгами?

— Прямая. До того прямая, что вам лучше послушать меня. Разрешите мне навестить вас прямо сейчас?

Опять пауза. Она думала. Наконец созрела:

— Хорошо, приезжайте.

Бельмас отключился от связи, повернулся к Державе:

— Поезжай на авторынок, поищи покупателя на нашу тачку, а мы с Горбушей отправимся за Ксенией.

— Далась тебе эта слива! — проворчал тот, собираясь. — Нутром чую, она пришила Японца.

— Разговорчики! — вяло прикрикнул на него Бельмас.

Через сорок минут он звонил в дверь Ксении. Женщина открыла, но смотрела на него затравленно и через цепочку.

— Мы так и будем разговаривать? Через цепочку? — поинтересовался Бельмас.

— Вы один пришли?

— Со взводом! — Бельмас взметнул вверх руки, после заходил по площадке. — Нет, что вы себе надумали? Я бандит, да? Жажду вас прикончить? На фиг вы мне нужны! Сидите здесь и ждите, когда за вами придут менты или… убийца.

Он пошел к лифту.

— Стойте! — Ксения закрыла дверь, через секунду распахнула ее и как бы сделала одолжение: — Ладно, входите.

— Благодарю за оказанную честь, — желчно проговорил он, перешагивая порог. Проходить в комнату не стал, «наехал» прямо тут, в прихожей: — Моя забота о вас ограничивается моим же интересом. По логике я не должен верить вам, потому что все указывает на вас. Если вы убили…

— Не кричите, моя дочь спит.

— Если вы убили Японца… — продолжил он шепотом, она перебила:

— Кто такой Японец?

— Андрей Тимофеевич Гринько, — процедил он зло. Бельмас не терпел упрямства, а также того, когда его перебивают. — Такая у него кличка с юности. Он был моим другом. И если вы его убили, то вы же унесли мои деньги…

— Ха! Ищите! Ищите свои деньги, разрешаю.

— Но я думаю, вы этого не делали…

— Почему вы так уверены?

— Отвечу. Но сначала вы скажите: почему не убили раньше Японца? В шесть закончился рабочий день, офис явно опустел к половине седьмого. Так почему его не убили в это время или чуть раньше, чуть позже?

— Откуда мне знать.

— А я знаю. Ровно в семь должна была состояться встреча, на которой он собирался отдать мне деньги. Вы пробыли в кабинете пять минут, значит, пришли где-то…

— Без пятнадцати семь, — назвала она точное время. — В приемной есть часы, я на них глянула.

— Значит, Японца застрелили примерно без десяти или девяти минут семь, не позже. Без десяти я подъехал к зданию. К этому времени и готовился убийца. Но вы не знали, что я приду. Не знали, какие у меня дела с Японцем, кто я такой есть. А убил тот, кто знал это. Как только неизвестный застрелил Японца с секретаршей, он тут же вызвал милицию.

— Милицию? Зачем? — недоумевала Ксения.

— Чтобы меня взяли на месте преступления. Отсюда следует: он хотел сделать убийцей меня. Но я ушел до появления милиции.

— Вчера вы говорили другое: что у вас нет мотива, — напомнила она.

— Время прошло, у меня появились другие мысли! — снова взревел Бельмас, но тут же перешел на шепот. — Есть факт: временной промежуток, когда был убит Японец, настолько короткий, что нас с вами могут объявить сообщниками. Вы случайно оказались в ненужный час в ненужном месте, как и секретарша, задержавшаяся на работе. С одной стороны, случайность с вами убийце на руку. Это же головоломка для следаков — кто из нас двоих убил Японца? С другой стороны, неизвестный должен понимать, что я без боя не сдамся. Однако вы вовремя ушли, иначе стали бы третьей убитой, его ведь поджимало время.

— Почему поджимало?

Она тормоз! Бельмас набрал полную грудь воздуха и закатил глаза к потолку, сдерживая в себе негативные эмоции, рвавшиеся наружу. Сдержал. Тон взял спокойный:

— Я битый час вам толкую: убийца планировал застрелить Японца перед моим приходом. И застрелил. И забрал мои деньги. И милицию вызвал, чтоб меня сцапали. Теперь слушайте внимательно, а то мне надоело уже повторять. Вы его не видели, а он вас видел. Когда убийца поймет, что его вот-вот разоблачат — а я для этого сделаю все зависящее от меня, — он придет к вам.

— Зачем? — дернулась Ксения.

— Убить вас. Да-да, дорогая. Он не хочет на нары. Туда, по его расчетам, должен попасть я. В этом смысле ваше появление у Японца ему подарок. Он снова попытается подставить меня, чтоб увести следствие от себя. И тогда выйдет: вы моя сообщница, я убрал вас на всякий случай.

— Слишком заумно. Мы с вами встретились уже после всего.

— Нет, любезная…

— Перестаньте говорить напыщенно, вы не в театре!

— Мы в самом настоящем театре, — возразил Бельмас, утирая пот со лба. Уже взмок, убеждая дурочку! — И кто кого переиграет, зависит от быстроты действия серого вещества в головах противников. Хорошо, вы не любезная. Мне вообще плевать, какая вы есть, но ваша смерть мне не нужна. А когда мы с вами встретились — до того или после того, — для следователей неважно. Они выяснят — там же везде камеры! — что вы были в здании в момент убийства. И я тоже. К кому мы приходили, тоже выяснят. Этого достаточно, чтобы ваш, простите, труп, повесить на меня. Едете со мной?

— Куда?

— В безопасное место. Вас там ни одна собака не найдет, а я займусь поисками убийцы и своих денег.

Ксения опустилась на стул в прихожей. О, как ее мучили сомнения вместе со страхами! Невооруженным глазом было видно.

— Собирайтесь, черт вас возьми! — разозлился Бельмас, хотя понимал: злость не лучший прием. — Я хочу себя обезопасить.

— А как же моя работа? — промямлила женщина.

— Работа? — потерялся он. — Ну, да, работа — это святое… У вас не все дома? Вы хоть немножко соображаете, что несете? Вы и в гробу будете работать? Тогда я пас. Извините.

Он открыл дверь, но перешагнуть порог не успел — Ксения остановила:

— Подождите. Я поеду.

Она с неохотой поплелась в комнату, Бельмас, возликовав про себя, крикнул:

— Постельное белье захватите, там нету.

Сидя за рулем, Горбуша от нечего делать рассматривал большой двор. Собственно, остановить взгляд было не на чем, поэтому его внимание привлек автомобиль сзади, который он видел в зеркало заднего вида. Автомобиль въехал сразу за ними, остановился в отдалении, а никто оттуда не вышел. Может, кого-то ждут? Разумеется, Горбуше было все равно, кто и кого ждет, но время от времени он поглядывал в зеркало, лишь бы чем-то занять себя. Прошло минут сорок, автомобиль стоял одинокий и словно пустой, к нему никто не подходил, из него никто не выходил.

Появился Бельмас с двумя баулами, Горбуша помог уложить вещи в багажник. Потом из подъезда вышла бледная Ксения с худенькой девочкой и еще с одной сумкой, их усадили на заднее сиденье. Горбуша завел мотор и вопросительно уставился на Бельмаса.

— В мое родовое поместье, — скомандовал тот. — Скорость не превышай.

Воскресный день, проезжие дороги относительно свободны, но Горбуша безукоризненно следовал правилам, послушно останавливаясь на светофорах и перед «зебрами», пропуская пешеходов. На одном из светофоров он высунул локоть в окно, насвистывая, бросил взгляд в зеркало… и перестал свистеть, всматриваясь назад. Ему показалось, что он узнал черный БМВ. Правда, его перекрывал ближний автомобиль, была видна только часть машины.

На следующем светофоре Горбуша уже не сомневался: позади находится тот же автомобиль, что стоял во дворе. Но как получилось, что он следует за ними? Пассажирам БМВ по пути? Если бы не труп Японца и явная подстава, Горбуша не придал бы значения «бумеру»-попутчику сзади, но в данных обстоятельствах не грех подстраховаться. Он свернул в сторону, на что живо отреагировал Бельмас:

— Ты куда? Нам же прямо.

Разумеется, Горбуша не ответил, лишь посматривал в зеркало. Вдали снова появился «бумер». И еще свернул Горбуша, проехал несколько километров, свернул. Сосредоточенность, а также странные маневры Горбуши насторожили Бельмаса:

— Что-то не так? — Тот лишь утвердительно кивнул, после чего глянул в зеркало. — «Хвост»? — Такой же кивок. — Ты уверен?

— Что случилось? — забеспокоилась Ксения.

Бельмас повернулся всем корпусом к ней, уложив локоть на спинку, улыбнулся, а сам смотрел назад:

— Мы же не купили продукты, а там, где вы будете некоторое время жить, забыли построить супермаркеты. — Бельмас принял прежнюю позу. — Гони, Горбуша. В этом районе не оштрафуют за превышение скорости, тут штрафовать некому.

Тот нажал на газ, начал лавировать по улицам.

— У меня ощущение, будто мы убегаем, — сказала Ксения. — Нельзя ли ехать потише?

— Время, уважаемая, время! — остался спокойным Бельмас, во всяком случае, внешне. — Сегодня у нас еще куча дел в городе.

Его не интересовало, поверила ли она. Он крепко держался, так как Горбуша в упоении выкручивал руль, отчего машину заносило то вправо, то влево. Визжали на поворотах колеса, Дуня, дочка Ксении, взвизгивала от восторга и заливисто смеялась. А «бумер» настойчиво преследовал. Не догонял, нет, просто следовал за ними, что было более чем очевидно.

— Мы в аварию попадем, — предупредила Ксения.

Разве ж ее услышали?

— Отрывайся, — скомандовал Бельмас.

У Ксении сначала глаза расширились, а потом она попросту зажмурилась, чтоб не видеть, с какой скоростью они мчались. Горбуша петлял по улицам, а на окраине они делятся на короткие кварталы. Тут так: чуточку отстал — и не угадаешь, куда свернула машина. В общем, оторвались. Для собственного спокойствия переехали в другой район. Бельмас велел Горбуше остановиться у магазина, вышел, но его задержал встревоженный вопрос Ксении:

— От кого мы убегали?

— Вам показалось, — захлопывая дверцу, сказал он.

Не удовлетворившись ответом, Ксения пристала к Горбуше:

— Все же, что это было? Почему вы ехали так быстро? — Тот ни полслова не произнес, она тронула его за плечо, Горбуша обернулся. — Георгий думает, я глупая девочка? Он приказал вам оторваться. Значит, мы убегали?

Горбуша улыбнулся, ободряюще подмигнул и развернулся к рулю — вот и весь его ответ. Ксения не знала, что думать. Она запаниковала, недавние убедительные слова Бельмаса уже казались ей лживыми, пришла мысль сбежать, но в этот момент появился из магазина Бельмас с двумя пакетами. Он кинул их в багажник, затем сел на свое место и махнул рукой Горбуше, мол, вперед. Ксения нащупала в сумочке газовый баллончик и не выпускала его из рук.

Приехали на хутор, остановились у заброшенного плетня, за которым торчал лес из сорняков. Бельмас открыл дверцу и сказал Ксении:

— Выходите.

— Куда вы нас привезли? — спросила она, оставшись сидеть.

— Вон в том домике вы поживете. — Видя, что она не решается выйти из машины, поднял брови. — Да в чем дело, Ксения?

— Вы меня обманули, — резко бросила она. — За нами гнались.

— Ах, вон в чем дело, — протянул Бельмас. — Не гнались, а ехали. Вам легче стало? Хорошо. Вам что, кажется, будто мы заманили вас и хотим в доме прикончить? Подумали бы тем, что есть у всех людей на плечах: если б мы задумали подлый финт, то почему по дороге не исполнили его? Горбуша, неси вещи к дому.

Они перенесли баулы и сумки, Ксения все не выходила из машины. Бельмас разозлился, схватил ее и вытащил, возмущаясь:

— Мне надоело возиться с вами! Я вам жизнь спасаю, а вы от страха совсем голову потеряли. Вот ключ, потренируетесь — научитесь закрываться. Электричество в доме есть, газа нет. Найдете примус, спросите у соседей, как им пользоваться. Во дворе печка, так что с голоду не умрете. Свежий воздух, парное молоко, речка — поправляйте здоровье и головку.

Он сел в машину, Горбуша завел мотор. Ксения, оставшись с дочерью возле дороги, в полной растерянности смотрела им вслед, потом пошла к дому. Войдя внутрь, покривилась — запустение жуткое.

— Мы потеряли их, — докладывал Шаху Склиф. — Кажется, они догадались, что мы их ведем.

Конец ознакомительного фрагмента.