Три погасших свечи

Лариса Джейкман

Мы живем в мире, полном страстей, соблазнов и желаний, и как часто мы готовы поддаться искушению, веря в то, что это принесет нам счастье. Но как порой обманчиво и зыбко оно, это мнимое счастье. Стоит ли менять, ломать и коверкать свою жизнь ради того, чтобы удовлетворить свое «я» и ринуться навстречу сомнительным удовольствиям и переменам в судьбе? Героини моей книги, такие разные и далекие друг от друга, оказались в водовороте событий, которые в корне изменили не только их жизни, но и судьбы.

1

Тело лежало на дороге в странной и неудобной позе. Ноги, согнутые в коленях, были повернуты в одну сторону, голова и обе руки — в другую. Алекс резко затормозила, и машина остановилась метрах в пяти от лежащего на дороге мужчины.

— О, господи! Что это еще такое? — проговорила испугавшаяся женщина и стала искать в своей сумочке мобильный телефон.

Но кому, собственно, звонить? Родители в отъезде, от мужа она только что уехала, сказав, чтобы не искал. Остается одно: позвонить в полицию. Алекс совсем было собралась набрать «999», как вдруг мужчина пошевелился и слегка приподнял голову, пытаясь оглядеться вокруг.

Были предрассветные сумерки, часы показывали около четырех утра, а из дома Алекс уехала в два ночи, выслушав очередные незаслуженные упреки мужа, который прокричал ей вдогонку:

— Все равно вернешься, стоит ли уезжать! Алекс, вернись немедленно, я тебе обещаю, что этого больше не повторится! Я всего лишь беспокоюсь о…

Но окончания фразы Алекс уже не слышала из-за шума включенного мотора. Сейчас ей почему-то вспомнилась эта неприятная сцена, и она, поежившись как от прохлады, приоткрыла окно.

— Вы в порядке? — спросила она человека, лежащего у нее на пути.

— Помогите мне, — услышала она его голос и уловила в нем ярко выраженный акцент.

— Что с вами? Вы ранены? — снова спросила Алекс, все еще не выходя из машины.

Но тут мужчина, только что пытавшийся приподняться, вдруг снова рухнул без сил, ударившись затылком об асфальт.

— Этого мне еще только не хватало! — Она снова стала набирать номер службы спасения, но тут услышала глухой протяжный стон.

Мужчина вновь попытался пошевелиться, что, видимо, причинило ему немалую боль. Алекс отложила телефон в сторону и осторожно вышла из автомобиля. Она огляделась вокруг. Как назло, ни одной машины, дорога пустая, и только свет ее фар освещает человека, который так некстати оказался у нее на пути.

— Эй, вы живы? — негромко крикнула Алекс, но в ответ услышала только стон. — Черт, угораздило же меня, — бормотала перепуганная женщина, несмело приближаясь к своей опасной находке.

Она остановилась в метре от лежащего на дороге человека и поняла: он тяжело ранен, страдает от боли, но жив и нуждается в помощи. Алекс подошла поближе и вновь услышала его голос:

— Умоляю, помогите мне…

Говорил мужчина действительно с акцентом, да и выглядел несколько необычно. Смоляные черные волосы густыми прядками обрамляли его лицо, закрывали лоб и даже глаза. Нос был прямой, слегка длинноватый, а губы Алекс не сумела разглядеть из-за густых, хотя и аккуратно подстриженных усов. Но разглядывать пристально человека, нуждающегося в помощи, было не совсем уместно. Алекс подошла к нему, присела на корточки и сказала:

— Потерпите, я сейчас вызову службу спасения. Они будут здесь незамедлительно.

Но реакция на ее слова последовала самая неожиданная:

— Нет, ни в коем случае! Я в опасности, меня разыскивают! Помогите мне спрятаться где-нибудь и оставьте меня…

Тут мужчина снова откинул голову назад и застонал. После его слов первым желанием Алекс было тут же уехать отсюда, но она не могла оставить беспомощного человека на дороге, где его мог переехать своей машиной любой неосторожный водитель. Ей пришла в голову мысль оттащить его в кювет, поросший густым кустарником, уложить поудобнее, а затем вернуться к машине и позвонить в службу спасения. Он не сможет ей помешать издалека.

Мужчина не сопротивлялся, он изо всех сил помогал Алекс транспортировать свое тело, отталкиваясь ногами от асфальта. При этом он стонал и порой произносил какие-то непонятные слова.

Когда наконец мужчина оказался в безопасном месте, Алекс облегченно вздохнула и направилась было к своей машине, но он остановил ее:

— Послушай, я скажу тебе номер телефона, набери его и дай мне трубку.

Алекс несколько удивилась такой просьбе, мужчина как будто приказывал ей, а не просил сделать ему одолжение. Но в тот момент она проигнорировала этот факт: в конце концов не до церемоний в такой критической ситуации. Она молча направилась к машине за мобильным телефоном, и тут ее ждало разочарование: батарейки сели, она вспомнила, что не успела зарядить телефон вчера вечером, когда разыгрался очередной конфликт с Эдди.

— Прости, но мой телефон отключился, он не заряжен.

Мужчина снова сказал что-то непонятное и даже резкое, как показалось Алекс, и она растерялась.

— Хочешь, я отвезу тебя в ближайший госпиталь. Там тебе окажут помощь, и ты сможешь оттуда дозвониться туда, куда тебе нужно? — спросила она участливо, но мужчина отрицательно покачал головой.

— Нет! Я уже сказал тебе, мне нельзя светиться. Я должен исчезнуть куда-нибудь.

— Ты преступник? — спросила Алекс напрямую, и сама испугалась своего вопроса.

— Это как посмотреть. Для кого-то преступник, для кого-то герой, а для кого-то жертва. Помоги мне, увези куда-нибудь, где я смог бы отлежаться.

Разговаривать времени не было, нужно было действовать. Алекс понимала, как тяжело этому несчастному, и она решила сделать все, чтобы помочь ему.

— Сможете забраться в мою машину, если я подгоню ее поближе? — спросила она, все же надеясь на то, что вдруг на дороге появится кто-то еще.

Но в столь ранний час, да еще и утром выходного дня, никто никуда не торопился, и на дороге было по-прежнему пусто.

— Я попытаюсь, у меня нет выбора, — ответил мужчина, и Алекс мягко подкатила свой «Мерседес» к тому месту, где лежал на обочине ее несчастный будущий попутчик.

Ему не без труда и не без помощи хрупкой Алекс удалось все же забраться на заднее сидение, и он тут же повалился навзничь.

— Ноги подберите, мне нужно дверцу закрыть, — сказала Алекс, ужасно волнуясь и нервничая.

Когда она села за руль, то обернулась и спросила:

— Ну? Так куда вас отвезти?

— Я должен где-то отлежаться, у меня сломаны ребра по-моему, возможно сотрясение.

— Но вам же нужен врач, черт возьми!!

— Нет, ты меня погубишь, лучше тогда оставь здесь, я отлежусь в кустах.

— Ну вот еще! — сказала Алекс с негодованием, — буду я снова тебя из машины выволакивать, а потом переживать за тебя. Ладно, поехали.

И она тронулась с места. Мужчина лежал тихо и почти не стонал, дышал он глубоко и немного хрипловато, иногда кашлял. Примерно через полчаса он спросил все же:

— Куда мы едем? Ты знаешь место, где я мог бы оказаться в безопасности?

— Знаю, и ты там окажешься очень скоро, но при одном условии: ты должен рассказать мне, что стряслось и чего или кого ты боишься. Иначе я отвезу тебя в полицейский участок.

Мужчина приподнялся на локте, держась второй рукой за спинку сидения и умоляюще проговорил:

— Ну я же просил! Я все тебе расскажу, обещаю. Просто сейчас у меня нет на это сил. Понимаешь?

Алекс посмотрела на мужчину, слегка полуобернувшись, и какой-то жалостливый комок шевельнулся у нее внутри. Она впервые разглядела его лицо, так как волосы уже не закрывали его глаз и поразилась тому, как он по-мужски красив. Она поддалась своему чувству жалости и еще какому-то другому, в котором она еще не успела разобраться. Алекс сказала немного строгим, но заботливым голосом:

— Ляг ради бога! Скоро приедем. Не волнуйся.

Мужчина снова лег на сидение, а Алекс стала размышлять над тем, что ей лучше всего предпринять.

«Ладно, родителей нет, они еще пару недель будут в отъезде, так что я спокойно смогу привезти его к ним в дом и помочь ему. Скорее всего, он в опасности. Как только поправится, тут же попрошу его уйти. Интересно, что с ним произошло? Кто он такой? Португалец? Мексиканец? Нет, не похож. А может быть русский, ну там чеченец какой-нибудь, или афганец? А может быть он из Косово или из какой-то другой бывшей Югославии?»

Пока Алекс гадала над тем, кто же ее попутчик по национальности, они почти приехали домой. Дом ее родителей, большой, двухэтажный, стоял особняком, окруженный высокими деревьями и низким забором, который плохо просматривался, поросший густым кустарником. Дом был с гаражом, к которому вела подъездная дорожка.

Алекс остановила машину и пошла открывать гараж. Она умоляла, чтобы машины отца в гараже не было, тогда ей легче всего было бы провести своего «гостя» в дом. Ей повезло, гараж был пуст, скорее всего родители уехали в аэропорт на машине а не на такси, и сейчас машина отца припаркована на стоянке аэропорта.

«Отлично!» — проговорила Алекс и осторожно вкатила свой «Мерседес» в гараж. Затем она заперла гаражную дверь изнутри и включила свет.

Мужчина тем временем попытался сесть и спросил:

— Я здесь буду отлеживаться?

Алекс улыбнулась в ответ и сказала:

— Нет, для вас, сэр, приготовлены более удобные апартаменты. Сейчас мы пойдем в дом, я покажу вам комнату, где вы будете в полной безопасности. Сможете доковылять?

— Ну если ты мне поможешь. Я должен на тебя опереться, иначе не дойду.

Алекс подхватила своего подопечного подмышкой, обхватив рукой сзади, а вторую руку он положил ей на плечо, больно вцепившись в него пальцами.

— Полегче, мне больно, — сказала Алекс, и они направились к входу в дом.

Алекс понимала, что в комнату для гостей, расположенную на втором этаже дома, им будет не добраться, подняться по лестнице он вряд ли сможет, даже с ее помощью. Но на первом этаже дома располагалась вполне удобная и просторная комната, в которой был диван. Эта комната принадлежала ее отцу, здесь он хранил свой архив, свою библиотеку и зачастую работал допоздна. Удобным оказалось и то, что здесь же, рядом с комнатой находился небольшой санузел с душем.

Алекс с огромным трудом буквально дотащила своего нового знакомого до дивана, на который он тут же улегся, со стоном и причитаниями. На лбу его выступили капельки пота, лицо было бледным, несмотря на смуглость, а губы приобрели слегка синеватый оттенок.

— Да тебе совсем нехорошо, как я посмотрю, — пробормотала Алекс и достала из шкафчика аптечку.

Она накапала ему успокоительных капель, которые принимала ее мама, дала пару таблеток парацетамола и заставила принять. Затем заварила густой чай и принесла ему большую чашку и кувшинчик с молоком.

— Выпей чаю и постарайся заснуть, — сказала она и сняла с ног мужчины обувь, легкие летние полуботинки.

Под ними оказались носки, как показалось Алекс довольно дорогие и, слава богу, чистые. Вообще мужчина был одет довольно опрятно. На нем были летние холщовые брюки песочного цвета, коричневый с серыми ромбами пуловер, а под ним рубашка цвета беж. Все было в тон, чувствовалось, что молодой мужчина следил за своим внешним видом. Лицо его было аккуратно выбрито, ногти на руках он содержал в порядке, а на пальце имел золотой перстень с агатом и маленьким бриллиантиком в центре.

Алекс довольно внимательного разглядывала своего нового знакомого, пока он осторожно, чуть приподнявшись, пил принесенный ему чай. Ей вообще нравилось, что он слушается ее, не перечит и не возражает, хотя честно говоря, в повседневной жизни она этого не любила.

Ее муж, Эдвард Скотт, тем самым и довел ее до такого состояния, что она решила оставить его. Он следил за каждым ее шагом, старался предугадать и выполнить любое желание, любой каприз. Он себя вообще ни во что не ставил, полностью подчиняясь ее воле. Они прожили с Эдвардом без малого пять лет, и все эти годы она только и слышала:

«Я нравлюсь тебе в этом костюме? Ты не возражаешь, если я куплю себе японскую машину? Ты не очень замерзаешь в этом плаще, может быть купить потеплее?» и так далее и тому подобное.

Конечно, кому-то может показаться, что такая трогательная забота мужа — это просто счастье, и Алекс так думала сначала, но когда это излишнее, приторное внимание окружило ее как липкий кокон, и ей стало трудно дышать, она вдруг решила избавиться от этого.

— Эдди, это просто невозможно, я не могу быть ежесекундно под твоим пристальным вниманием. Дай мне немного свободы, какой-то приватности. Дай мне отдохнуть от тебя!

— Хорошо, дорогая, — ответил ей тогда муж, — иди и отдохни в гостиной, а я посижу рядом. Если понадоблюсь, я тут…

Алекс взорвалась, она не смогла сдержать своих эмоций и сказала:

— Я не могу тебя видеть! Не могу! Я завтра же уеду к родителям и поживу у них хотя бы неделю.

Они еще долго препирались, Эдвард не понимал претензий жены, а она пыталась ему внушить, что она взрослая, самостоятельная женщина и не нуждается в излишней опеке.

Эдвард слегка озадачился и, чтобы закончить спор, сказал вполне разумно, как ему показалось:

— Успокойся, Алекс. Давай я сделаю тебе ванну с лавандой, как ты любишь, полежи, отдохни, потом чай с ромашкой и в постель. Завтра твое настроение будет получше.

Это было выше ее сил. Она стала собирать дорожную сумку, пока Эдди готовил для нее ванну. Алекс посмотрела на часы, шел второй час ночи, и она подумала, что лучше уехать утром, но тут в спальню вошел Эдди с махровым полотенцем в руках и в одних плавках.

— Я с тобой приму ванну, если ты не возражаешь, — сказал он и озорно подмигнул жене.

— Все, мое терпение лопнуло. Ты переходишь всякие границы, Эд. Я уезжаю.

— Куда так поздно? Одумайся…

Но Алекс уже открывала входную дверь и спешила поскорее выйти из душного, пропахшего лавандой и ромашковым чаем дома, их семейного гнездышка. Эдвард конечно пытался образумить ее, но в одних плавках на улицу он выбежать не осмелился, а Алекс тем временем уехала.

И вот теперь она здесь, но опять не одна, хотя ей так хотелось этого спокойного одиночества, в любимом доме ее родителей, где прошло ее детство, полное самых приятных воспоминаний. А рядом на диване лежит совершенно незнакомый ей человек, но что-то в нем неумолимо притягивает ее. Что? Его беспомощность? Его зависимость от нее? Или его экзотичная внешность, дурманящая красота, желание быть с ним рядом?

Алекс решила все же оставить его одного, пояснив, где находится туалетная комната.

— Тебе помочь дойти до туалета? — спросила она несмело.

— Еще чего! Это я должен сделать сам. Будь добра, оставь меня, я с этим справлюсь.

Алекс ушла тут же. Она представила себя на месте Эдди, и ей стало стыдно.

«Забота заботой, но чрезмерная опека, конечно же, ни к чему», — подумала она и ей показалось, что она покраснела. Тревога не покидала Алекс ни на минуту. Усталость, стресс, переживания — все это навалилось на нее сразу же, как только она осталась одна в своей спальне. Было уже утро, за окном слышался шум пробудившихся и спешащих куда-то людей, а ей ужасно хотелось спать. Она неспешно разделась, облачилась в свою уютную любимую пижамку и собралась юркнуть под одеяло, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Алекс, любимая, с тобой все в порядке? — услышала она тревожный голос Эдди. — Я всю ночь не спал, твой мобильный телефон не отвечает, нельзя же так! Я волновался…

— Успокойся, Эдди. У меня все в порядке, я ложусь спать и пожалуйста больше не звони сюда. Я сама тебе позвоню, когда высплюсь и приду в себя. И я тебя очень прошу, не вздумай приехать. Мне нужен отдых, понимаешь? Смена обстановки, если тебя это больше устраивает.

Эдди видимо понял и тут же пообещал:

— Не волнуйся, дорогая, только не волнуйся. Отдохни, сколько тебе нужно. Я понимаю, я и сам бы сбежал куда-нибудь, но не могу без тебя. Люблю тебя и жду. Пока.

— Пока, — мрачно ответила Алекс и повесила трубку.

Ей было немного жаль этого добряка и увальня Эдди. Он был неплохой человек, умный, хорошо образованный. Когда они познакомились, Эдди было около тридцати, он уже практиковал в солидной юридической конторе. Алекс только что закончила Университет и преподавала Английскую литературу в небольшой частной школе. Их роман нельзя было назвать романтическим с самого начала. Наверное потому, что Алекс не была даже влюблена в Эдди. Он ей нравился только потому, что был умным и целеустремленным молодым мужчиной. Он мечтал о карьере и так усердно совершенствовал свое мастерство, что вскоре занял солидный пост и к тридцати пяти годам слыл одним из самых известных адвокатов в их округе.

Но дома, в семейной жизни Эдди оказался совсем другим: робким, неуверенным в себе и полностью зависящим от мнения жены. Поначалу Алекс этого не замечала, ей нравилось быть хозяйкой, домоправительницей, особенно тогда, когда она оставила свою работу. Эдди зарабатывал достаточно, чтобы позволить жене не работать, но вскоре она почувствовала, что это начало ее раздражать. Эдди никогда не имел своего мнения, во всяком случае, не высказывал его, он всегда, в любом вопросе прислушивался к жене и ждал ее решений по любому поводу.

Но при этом он постоянно оберегал ее от малейших нагрузок, следил за каждым ее шагом, и не потому что ревновал или не доверял, а просто беспокоился за нее, зачастую без всякого повода.

— Эдди, ты должен дать мне немного свободного пространства, я не могу находится постоянно под твоим пристальным вниманием. Мне кажется, я дышу самостоятельно только тогда, когда ты на работе, — говорила ему Алекс, но он лишь отшучивался.

— У тебя есть муж, твоя опора и защита. Ты должна чувствовать себя со мной как за каменной стеной, иначе грош мне цена, как мужу.

Родители тоже не понимали дочь. Они обожали Эдди и никогда не прислушивались к жалобам дочери по поводу ее недовольства семейной жизнью.

— Ты слишком придираешься к нему, крошка, — говорил ей отец. — Эдвард отличный семьянин, таких надо всем в пример ставить.

А мама твердила свое:

— Все твои недовольства из-за того, что ты не становишься матерью, Алекс. Почему ты тянешь с малышом? У вас какие-то проблемы?

Алекс этих разговоров не любила и всегда старалась перевести на другую тему. Она и сама не знала толком, почему у них нет детей. Просто не получалось. Но честно говоря, у нее и желаний не возникало стать матерью, родить ребеночка.

«Может быть это от того, что я не люблю Эдди, вернее не влюблена в него?» — не раз думала Алекс и пыталась представить себе другого мужчину на месте Эдди, которому она захотела бы вдруг родить ребенка. На ум сразу же приходил вихрастый, долговязый и «чертовски сексуальный», как говорили ее подружки на курсе, Эндрю Палмер. С ним у нее был недолговечный роман, который закончился именно тогда, когда Алекс уступила его настойчивым просьбам и переспала с ним в маленькой гостиничке в Брайтоне, куда он увез ее на уикенд.

Она была совершенно неискушенной в делах любви, а уж о сексе и вовсе знала только понаслышке. Эндрю же был опытным ловеласом, он часто менял подружек, и когда очередь дошла до Алекс, он сказал ей:

— Ты не такая как все. Ты мне нравишься, потому что строгая и неиспорченная всякими недоумками, которые понятия не имеют, что такое настоящий секс. Я научу тебя, если захочешь.

— А давай пока без этого, — робко сказал Алекс. — Я хочу получше узнать тебя сначала. Не забывай, что если это произойдет, ты будешь первым моим мужчиной. А это так важно для меня.

Эндрю призадумался, наверное первый раз в жизни и наконец согласился.

— А знаешь, ты права. Секс от нас никуда не уйдет, я просто уверен в этом. Давай попритремся друг к другу, помечтаем о тех сладостных минутах, и тогда это будет настоящий кайф!

Но все вышло не совсем так. Притирались молодые люди друг к другу недолго, недели две. Они все вечера проводили вместе, ходили на выставки, на концерты, собирались в кругу друзей. И каждый раз, находясь в обществе Эндрю, Алекс испытывала одно и то же: ей хотелось его любви. Наверное потому, что каждый раз расставаясь, Эндрю так страстно целовал ее, что у нее кружилась голова. Он всегда при этом трогал ее грудь, ласкал ее, гладил, и Алекс почти готова была сказать ему, что согласна на все, но сдерживала себя.

Когда на выходные они отправились с Эндрю в Брайтон, Алекс предусмотрительно надела красивое тонкое белье, джинсы и легкую маечку. Девушка выглядела очень изящной, и была при этом и сексуальна, и доступна. Она уже знала, что это будет ее ночь, первая ночь любви с мужчиной, которого она безумно хочет.

А Эндрю все испортил. Перед тем как прийти в гостиницу, они целый день бродили по Брайтону. Купальный сезон еще не наступил, и пляжи были пустые, но зато кафе, бары и пабы были гостеприимно открыты для многочисленных туристов, праздно шатающихся по курортному городку. Эндрю заходил с Алекс почти в каждое питейное заведение. Он заказывал то виски, то водку, то пиво, Алекс пила всевозможные коктейли, легкие фруктовые вина, и к вечеру голова у нее гудела так, что ей казалось там разместился целый улей.

— Ну что, красавица, пошли отдохнем? Гостиница заказана, я устал и чертовски хочу спать, — заявил наконец Эндрю, и Алекс поспешно согласилась.

Ей не хотелось больше бродить по пивным, да и Эндрю выглядел не самым лучшим образом. Добравшись до своего номера, он тут же рухнул на кровать и моментально заснул. Он был чертовски пьян.

Алекс была разочарована и раздосадована. Ей хотелось плакать. Не так она представляла себе их романтическую поездку на море. Она приняла душ, вновь надела свое красивое белье и вошла в комнату, где одевшись на кровати спал Эндрю. При этом он сопел и не было никакой надежды на то, что он вдруг возьмет и проснется. Алекс села в кресло, укрылась большим махровым полотенцем и задремала. Проснулась она от того, что Эндрю взял ее на руки. Она открыла глаза, обвила его шею руками и сказала:

— Проснулся? А я уже собралась уходить.

— Я заметил, ты была почти в дверях.

Он положил девушку на кровать, и тут только она заметила, что Эндрю совершенно голый.

— Ну что, приступим к нашей главной части программы? Сейчас я тебя раздену, потом покажу, где у тебя самые прелестные местечки, а потом ты сама мне отдашься. Договорились?

— А можно без предисловий? — спросила смутившаяся Алекс и быстро разделась сама.

И тут она действительно испытала блаженство. Эндрю оказался знатоком своего дела, он ласкал девушку так сладострастно и с таким чувством, что она восторженно вздыхала и ждала чего-то большего, чего-то главного, того, ради чего согласилась провести с ним эту странную ночь.

Но это большое и главное не произвело на нее такого уж потрясающего впечатления. Получилось все очень внезапно, быстро. Она слышала только хриплый вздох Эндрю, потом почувствовала резкую боль, ощутила теплую, довольно неприятную влагу и испугалась.

— Пусти меня, — прошептала Алекс со слезами на глазах и уперлась кулаками в грудь своего любовника.

Но он, казалось, ее не слышал. Он продолжал совокупление с неистовством маньяка, казалось, ему было на нее наплевать, и Алекс заплакала. Наконец все закончилось, Эндрю весь напрягся, вскинулся, громко застонал и прекратил свои телодвижения. Через секунду он отодвинулся от Алекс, она тут же вскочила и заперлась в ванной. Там она долго мылась под душем, плакала навзрыд и проклинала себя за беспечность и легкомыслие.

Каково же было ее удивление, когда, выйдя из ванной, она нашла Эндрю крепко спящим, безмятежно раскинув в стороны руки.

Алекс быстро оделась и ушла. Было раннее утро, но автобусы уже ходили. Она добралась до станции, села на поезд и вернулась домой. Родители встретили ее радостно:

— Ну как провела время? Гуляли, наверное, всю ночь. Выглядишь неважно, иди поспи, сказала ей мама, накормив гренками с джемом и напоив свежим чаем.

Поздно вечером, сидя у себя на кровати и укутавшись пледом, Алекс все рассказала маме.

— Я думала, это будет волшебная, незабываемая ночь! Я так была влюблена в Эндрю, а он использовал меня как дешевую резиновую куклу. Это ужасно, мама!

— Ну-ну, успокойся. Что сделано, то сделано. Винить его не надо, ты сама шла на это, сознательно. Просто выбрала не того. Не стоит он высоких чувств и серьезных переживаний. На этой неделе сходим к врачу, тебя посмотрят. Все будет хорошо. Но впредь будь поосторожней, дочка. Ты уже взрослая, и спрос с тебя соответствующий.

— Мама, не говори отцу пожалуйста. Он очень расстроится, я знаю.

Мама пообещала, и эта тайна так и осталась тайной. С Эндрю Алекс больше не общалась. Только однажды он подошел к ней и сказал:

— А ты ничего. Если захочешь порезвиться, намекни, окей?

Она хотела ударить его по лицу, но промахнулась. Удар пришелся куда-то ниже плеча, Эндрю усмехнулся и отошел в сторону, где его поджидала очередная пассия, кривоногая и плоскогрудая Аманда Барнет. Она буквально повисла у Эндрю на плече, а он бесцеремонно положил ей руку ниже пояса, и они, хохоча, удалились.

Алекс сама не понимала, почему она всегда вспоминала именно Эндрю, когда задумывалась о ребенке. Неужели та ужасная ночь любви все же запала ей в душу каким-то плодотворным зерном, которое искало выхода, хотело произрасти? Почему никаких подобных мыслей у нее ни разу не возникло за все те годы, что она живет с Эдди?

Алекс не спалось. Несмотря на ужасную усталость, она лежала с закрытыми глазами, чувствовала тяжесть век и мучилась воспоминаниями. Картины прошлого с такой откровенностью рисовались в ее сознании, что она как будто переживала все вновь. Сердце ее учащенно билось, она вдруг подумала о том, что то, что у нее случилось с Эндрю, больше никогда в ее жизни не повторялось. Конечно, он повел себя грубо и цинично в самый ответственный, самый главный момент, и это она понимала. Но все остальное: поцелуи, ласки, взгляды, прикосновения — это было ее единственным женским счастьем. Эдди никогда не дарил ей таких минут блаженства, поцелуи и ласки его были скупы, взгляды озабоченные и напряженные, а прикосновения не вызывали у Алекс никаких чувств, как будто их и не было вовсе.

Наверное, Эдвард просто не был сексуальным от природы, и поэтому их интимные отношения носили характер этаких обязательных действий, которые должны происходить между супругами. Какое-то время Алекс казалось, что это лучше, чем грубая страсть гиперсексуального самца, который никак не может подходить на роль мужа, но со временем она поняла, что должна быть золотая середина. Она все еще помнила то звенящее чувство желания, которое билось внутри нее серебряным колокольчиком, когда ее страстно целовал Эндрю. Но к Эдди она была равнодушна. Он для нее лишь мягкий, удобный и теплый большой ребенок, который согревает ее постель, превращая ее в некоторое подобие брачного ложа…

***

— Хеллоу, где вы там? — услышала вдруг Алекс сквозь дрему и тут же вскочила с постели. Она набросила халат поверх пижамы и поспешно спустилась вниз.

Ее новый знакомый стоял слегка согнувшись у лестницы на второй этаж, крепко держась за перила.

— Что с вами? Вам нехорошо? — испуганно спросила Алекс.

— Нет, мне намного лучше, только в боку болит, вот здесь, — и он показал то место, где его беспокоила боль.

Алекс подошла к нему, приподняла рубашку и увидела огромный кровоподтек в районе ребер.

— Да, неважно. Надо что-то предпринять. Давайте я вас покормлю, потом вы умоетесь, приведете себя в порядок, и я начну вас лечить по-хорошему.

— А ты врач? — наивно, как ребенок, спросил мужчина.

— Я не врач, но мои родители медики. У них в запасе целый арсенал медикаментов, подберем что-нибудь. Раз вы в состоянии ходить, значит все не так уж плохо. Пойдемте на кухню.

Алекс приготовила завтрак на двоих, пожарила яйца с беконом, сделала тосты, заварила кофе.

— Ешьте, — сказала она, пододвинув своему гостю большую тарелку.

Он стал есть не спеша и к удивлению Алекс отложил хрустящие ломтики бекона в сторону.

— Не нравится? — спросила Алекс.

— Я этого не ем. У тебя есть какой-нибудь сок?

Алекс открыла холодильник и достала три различных сока, мужчина выбрал томатный, ее самый нелюбимый, и налил себе.

— А знаешь, мы ведь даже не познакомились, — сказала Алекс, чтобы скрыть свое удивление по поводу манер своего гостя. Он казался ей не очень дружелюбным и довольно бесцеремонным.

— Меня зовут Юсуф, а тебя?

— Александра. Можно просто Алекс. Так что же произошло, Юсуф?

— Я думал ты дашь мне спокойно поесть. Я не могу говорить о серьезных вещах с полным ртом.

— Да, конечно. Извини, — пробормотала Алекс, покраснев, и налила своему гостю еще стакан сока. — Ты будешь чай или кофе? — спросила она осторожно.

— Чай. Только без молока, крепкий и сладкий… пожалуйста, — добавил он, когда Алекс недовольно посмотрела на него.

Его приказной тон немного нервировал ее, она не привыкла к такой манере общения, но решила не делать ему пока никаких замечаний и оставить воспитательные меры на потом.

«Имя у него странное: Юсуф… арабское. Значит он мусульманин и поэтому не ест бекон… Вот еще проблемы!» — Алекс украдкой взглянула на Юсуфа и подумала, что нужно бы как-то побыстрее спровадить его из дома.

Но в глубине души она понимала, что он должен чувствовать себя немного получше, чтобы быть готовым покинуть ее дом.

— Ты не волнуйся, — неожиданно сказал Юсуф, — я долго не задержусь. Пару дней, и я уйду. Мне пока трудно дышать и ребра болят.

— Ты кажется хотел кому-то позвонить, помнишь? Можешь воспользоваться телефоном. И я смогу отвезти тебя, куда тебе нужно, если там смогут присмотреть за тобой.

Юсуф посмотрел на Алекс в упор и сказал:

— Я уже звонил. Там целая беда. Ты не поверишь, если тебе все рассказать. Я влип по самую макушку, и мне наверное придется бежать из этой чертовой страны!

В его словах было столько злости и отчаяния, что Алекс испугалась ни на шутку.

— Эй-эй-эй! Минуточку, не горячись так! Что значит «влип»? И почему это страна «чертова», если у тебя вдруг возникли личные проблемы? Ты можешь мне объяснить по-человечески, что с тобой произошло? Из любой ситуации есть выход.

— Послушай, девочка! Ты живешь в маленьком, уютном, богатеньком мирке и понятия не имеешь, что происходит за пределами этого мирка. А там опасность, угроза войны, смерть, если хочешь знать! А тебе мама с папой говорят, что жизнь прекрасна и удивительна, да? И ты веришь им.

Алекс вдруг разозлилась, она сжала кулаки, скулы ее непроизвольно заходили, но она нашла в себе силы ответить как можно спокойнее:

— Если ты думаешь, что знаешь нечто сверхъестественное и поэтому на голову выше остальных, то ты глубоко заблуждаешься. Опасность, война, смерть — это повседневные вещи, они никогда не исчезали к сожалению с нашей планеты. А ты что, решил бороться с этим злом в одиночку? Тогда конечно ты влип по самую макушку, ничего удивительного.

— Хорошо сказала, — спокойно ответил Юсуф и присмирел.

Затем он попросил Алекс налить ему еще один стакан чая и стал говорить. Было видно, как тщательно он подбирает слова, иногда задумывается над чем-то, порой повторяется. Но из всего, рассказанного им, Алекс поняла, что все обстоит намного серьезнее, чем она предполагала.