Я (не) смогу простить

Лана Пиратова (2024)

— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть невеста? — смотрю в глаза, от взгляда которых сходила с ума. Но сейчас в них лёд. Лёд, от которого все сводит внутри, а кончики пальцев дрожат. И я прячу руки за спину. — А что это изменило бы? — хриплый голос, от которого бежали мурашки по телу. — Всё, — почти шепчу и сглотнуть не могу. Ком в горле. Колючий и иссушающий до основания ком. Нет. Я смогу. Я буду сильной. Я должна… — Теперь ты знаешь, — с легкой усмешкой произносит Арам. — Ты перестанешь меня любить, Элли? — Нет, — отвечаю, глядя ему прямо в глаза. — Но я не стану делить тебя… Он подарил мне рай. И он же опрокинул меня в ад. Он человек, которого я любила больше жизни. И он человек, которого я ненавижу больше всех. А еще он отец моего малыша, но предатель никогда не узнает о сыне.

Глава 13. Элли

Смотрю на его закрытые глаза, а легкие забивает уже знакомый запах. Каждый раз, когда я вдыхаю его, меня словно душить начинает. Как будто кислород перекрывает. Я дышу им. Больше ничего не чувствую.

Легкое касание пальцев по моей щеке и миллионы мурашек несутся вниз по шее, выдавая меня. И такое же нежное прикосновение горячих губ. Конечно, я целовалась раньше. Но те поцелуи вообще не похожи на этот.

Этот мужчина целует так, что у я невольно сама встаю на носочки. Мне тоже хочется закрыть глаза, но я боюсь. Какое-то непонятное мне пока чувство заставляет меня испытывать страх от его близости и от его поцелуев.

— Элллиии, — тянет он, как будто перекатывая мое имя на языке. Пробует его. — Ты мне очень нравишься, — шепчет, открыв глаза и блуждая взглядом по моему лицу. При этом его губы касаются моих губ. Он произносит это все в поцелуе.

Рука уже увереннее сжимает мою скулу, а вторую руку я ощущаю на своей талии.

— Очень… — глухой хрип и еще один поцелуй.

Надо же остановить это? Почему я позволяю ему целовать себя?

Резко отдергиваю голову, отворачиваясь, и его губы проводят по моей щеке. Я отступаю и убираю его руку со своей талии.

— Что такое? — чуть усмехается он. Скользит пальцами вниз мне на шею и наверняка чувствует, как часто бьется тонкая венка.

— Не делайте так больше, — строго произношу я, уворачиваясь и от второй его руки.

— Тебе не понравилось? — он приподнимает бровь и с интересом смотрит на меня.

— Просто не надо, — отвечаю я. — До свидания, — и, не глядя больше в эти усмехающиеся глаза, разворачиваюсь, открываю быстро подъездную дверь и забегаю внутрь.

Но, прежде чем вбежать по лестнице, прислушиваюсь. Тихо. Я быстро бегу к квартире, захожу и сразу иду к окну. Аккуратно выглядываю — машины Арама уже нет. Облегченно выдыхаю, закрывая глаза и прислушиваясь к бешено бьющемуся сердечку в тесной груди.

— Элли, это ты? — раздается из комнаты мамин голос.

— Да, мам, это я.

— Поздно так. В институте задержалась?

— Да, — отвечаю и хмурюсь, понимая, что обманываю маму. Неприятно это, но и признаться и все рассказать пока не могу.

Мне кажется, эта история не понравится маме.

— Элли, подойди, — просит мама и я иду к ней в комнату.

— Мама, что с тобой? — спрашиваю, заметив, что мама, бледная, лежит на кровати. Подбегаю к ней и беру за руку.

— Приболела что-то, температура.

— Мам, врача вызову?

— Был уже врач, — слабо улыбается мама. — Ничего страшного, Элли, не волнуйся. Продуло, видимо, когда окна мыла у клиентки.

— Мам…

— Все в порядке. Сейчас отлежусь и завтра у меня еще заказ…

— Мам, ты болеешь! Какой заказ? Я не пущу тебя! Позвоним и отменим.

— Нельзя, Элли. Нельзя. Это та клиентка, помнишь? Новая. Которая очень хорошо платит. Ей надо помочь с подготовкой к банкету. Она очень просила.

— Ну, пусть наймет фирму какую-нибудь. Мам, ты болеешь! Нельзя тебе. Совсем сляжешь.

— Это всего лишь простуда, — улыбается она и гладит мою руку, а потом и по волосам проводит. — К утру все пройдет.

Но утром маме не становится лучше. Ночью она кашляет и я сплю в ее комнате, периодически просыпаясь и подавая ей теплое питье.

— Мам, я сама схожу в тот дом, — решительно говорю я, одеваясь, когда замечаю, что мама проснулась. — У меня сегодня все равно только лекции. Потом сама почитаю. Раз это так важно для тебя… для нас…

— Ох, Элли, — вздыхает мама и пытается встать. — Прости, дочка.

— Мам, ты чего? — улыбаюсь я. Наклоняюсь и целую ее. — Все хорошо же! Температура у тебя спала, — губами проверяю лоб. — Ты главное — лекарства пей! И все хорошо будет!

— Может, я сама все же…

— Мам, даже не думай! Лежи и отдыхай. Сон — вот то, что тебе сейчас нужно! Все хорошо будет! Я все сделаю как надо. Аделаида Виленовна останется довольна!

Не знаю, почему, но такое необычное имя новой маминой клиентки врезалось мне в голову. Я запомнила.

Чмокаю еще раз маму и выбегаю из дома.

Мне, конечно, не хочется опять ехать в тот дом. Я до сих пор помню взгляд хозяйки. Ее надменный голос. Но что поделать? И вообще, может, мне повезет и хозяйка не сама меня встретит, а ее эта горничная или как ее? Вот ее имени я не запомнила…

Доехав до красивого дома, я опять разглядываю его. Опускаю взгляд и замечаю, как двери тихо открываются.