Хозяйка Тейновых холмов

Лана Мур, 2022

Бросил парень, и попала в другой мир? Еще неизвестно, что лучше! На голову свалилось нежданное наследство? Ничего страшного, зато есть где жить! В нагрузку получила двух красавцев? И их к делу пристроим. Как за одного из них должна выйти замуж? Мы так не договаривались и не нужен мне ваш остров! Правда, стоящий? Уговорили, разберемся по ходу пьесы, готова ли я пожертвовать своей свободой. В тексте есть: #вздорное зеркало #летающий котик

Глава 6 Тейновы холмы

Скрипит песок, за спиной слышен тихий шелест. Я растерянно осматриваюсь.

Побережье. Оно кажется смутно-знакомым, как и возвышающийся в отдалении замок или особняк. Это… это же то место, куда меня вынесло порталом, и мое наследство? То есть, несмотря на полное пренебрежение ко мне, Ретфер Неф все-таки соблаговолил довезти до холмов? Наверное, ждал, что я рассыплюсь в благодарностях, не дождался и разозлился.

А вот фиг ему! Перетопчется. Конечно, хорошо, что довез, но он не сделал ничего такого, за что можно быть благодарной до конца жизни. К тому же бросил меня здесь одну и даже не намекнул, как войти в поместье. Высокомерный засранец!

Но злиться долго не получается. Слишком умиротворяюще шепчет море, воздух свеж, а виды…

Здорово как! Мне здесь сразу понравилось. Руки буквально чешутся от желания поскорее открыть ворота, войти в дом, посмотреть что там и как. В голове каша, ворочаются тревожные мысли, но я пока не стремлюсь их оформить — надо разобраться с тем, что мне досталось.

Сейчас меня больше всего заботит — как пройти через ворота. Мне ведь, не дали ни ключей, ни магнитных карточек. Не взламывать же двери в собственное поместье. И ведь ни одна длинноносая физиономия не сказала, как попасть в дом. Может, Ретфер ждал приглашения, а не дождавшись, решил наказать меня ночевкой под открытым небом, и завтра придет весь отдохнувший и холеный и покажет какой-нибудь совсем простой способ, продемонстрировав мою глупость.

Ну, нет. Я на такое не согласная. Раз есть поместье и есть дверь, значит можно в нее войти, иначе Джунес не оставил бы меня одну… надеюсь.

Так, вижу цель, не вижу препятствий, как говорил герой в любимом мамой фильме, который мы в обязательном порядке смотрели каждый Новый год.

Я поддергиваю изрядно извазюканные пижамные брюки и взбираюсь по песчаному холму.

Вот передо мной и ворота. Стоят. Не двигаются, хозяйку признавать не желают.

В голове всплывает присказка из сказки: «Избушка-избушка, повернись к лесу задом…» и так далее, — но я ее отметаю, поскольку ни избушки, ни леса здесь не наблюдается. «Сезам» — тоже мимо, мы не на Востоке, а больше как-то ничего на ум не приходит.

Тыкаю в ворота пальцем. Развернувшись, ударяю бедром, потом и попой — может, подействует грубая сила? — результата нет. Иду вдоль каменной стены — надеюсь, что покажется какая-нибудь незапертая калитка, дерево, по которому можно будет перебраться через стену, подкоп, в конце концов.

Над последним начинаю всерьез задумываться, когда не обнаруживаю никакого способа проникнуть за стену. Ну а что? Почва песчаная, мягкая, наверное, смогу прокопать достаточную нору, чтобы пролезть под стеной, вот только маникюр…

С жалостью рассматриваю свои ногти, покрытые свежим лаком мятного цвета, и в голове вспыхивает озарение.

А вдруг?!

Обратно к воротам уже бегу. Ноги тонут в песке, он обжигает босые ступни, но я не обращаю на это внимания — окажусь в доме, найду какую-нибудь обувь.

Напоминаю себе Алису в стране Чудес, готовую нырнуть в кроличью нору, когда останавливаюсь перед узорчатыми коваными воротами и несмело протягиваю руку к месту, где должен быть замок. Не сразу решаюсь прикоснуться. Почти касаюсь ладонью металла и сразу же отдергиваю.

Страшно, блин!

Кто знает, что мне готовит незнакомый мир. Вдруг, как Алису, утащит под землю.

Наконец, решаюсь, прикасаюсь к литой металлической пластине, и по ладони пробегает тепло, пробирается под кожу, почти обжигает.

От негромкого щелчка я почти подскакиваю, а когда дверь с тихим скрипом открывается — отшатываюсь.

Страшно, аж жуть, но делать нечего. Это мое наследство, домой не вернуться, а ночевать больше негде.

Ну не дракула же меня там ждет, в конце-то концов, — подбадриваю я себя. После изумрудных лошадей и нелюбезного высокомерия черноволосого Нефа, это было бы чересчур. Да и местные странно реагируют на мой наряд. Не понимаю, чем им моя пижама не угодила? Но есть шанс, что пока гипотетический недоброжелатель залипает на нее, я успею убежать.

С этими оптимистическими мыслями я шагаю на дорожку. Вполне веселенькую, выложенную хоть и неровным, но довольно симпатичным бледно-зеленым кирпичом.

Широкая и обрамленная разросшимися запущенными кустами, она прямо, как стрела, ведет и огибает чашу сейчас сухого фонтана. В его центре возвышается томная русалка с отбитым носом и почти искрошившими волосами, волной ложащимися на плечи и грудь.

Громкий шорох и раскачивающиеся ветки кустов заставляют отпрыгнуть и едва не завизжать.

— Кто здесь? — вглядываясь в непроглядную зелень, хрипло шепчу и уже жалею, что Ретфер оставил меня здесь одну. Сейчас он пришелся бы как нельзя кстати, чтобы поставить его между мной и непонятным шевелением в кустах. Пусть бы принимал удар на себя. Он мужчина, его не жалко, в отличие от меня любимой. Я у себя одна, и не хочу попадать под лапы или в зубы неизвестной живности. Что еще ждать от мира, в котором живут изумрудные лошади.

Чувствую, они мне не раз еще привидятся в кошмарных снах. Как оказалось, им удалось произвести на меня слишком сильное впечатление.

Огибаю чашу фонтана, заросшую какими-то ползучими растениями с мелкими ярко-фиолетовыми цветочками, и шагаю к возвышающемуся надо мной дому. При этом сама перед собой делаю вид, что совершенно уверена в том, что делаю.

Фасад с высокими колоннами, большими мутными от грязи окнами и дверями, рассчитанными, как минимум, на великанов.

Даже интересно, кем был загадочный венар Тейн, внезапно оказавшийся моим отцом. Что у него за комплексы, или мания к гигантизму?

Рассматриваю когда-то белые, а сейчас посеревшие и потрескавшиеся колонны с резными капителями, инкрустированные двери и все те же ползучие растения на стенах. Как же войти? Снова жалею, что отпустила Ретфера. Могла бы немного пококетничать, похлопать ресницами, восхититься мускулатурой, изобразить деву в беде.

Стоп. Я ведь итак дева в беде, но это совсем не тронуло черствое сердце Ретфера.

Надо было пригласить на рюмочку чая?

Хм… может, он, конечно, и пригодится в хозяйстве, но я ведь совсем не знаю этих мужчин. А вдруг они психопаты?

Нет-нет, сначала надо самой во всем разобраться, а пока попробую открыть дверь так же, как открыла ворота.

Воодушевленная, я прикладываю ладонь к стыку, где предположительно должен быть замок.

Кожу знакомо обжигает, и дверь со скрипом поддается.

Снова подозрительное шуршание и шевелящиеся на стене плети растений. Я зажимаю рот и ныряю в появившуюся щель — совсем нет желания встречаться нос к носу с неизвестной живностью. Вдруг она ядовитая?

Захлопываю дверь, прижимаюсь к ней спиной и… замираю, рассматривая открывшийся мне холл.

Да, он пыльный, часть окон затянуто вьющимися растениями, часть разбиты, а те, что уцелели, ужасно грязные. Ветерок с тихим шелестом переметает высохшие листья, видимо, занесенные через разбитые окна.

Опасаясь, что под ноги попадется какой-нибудь местный аналог мышей или крыс, иду осторожно, но к моему облегчению ничего подобного не встречаю.

Колонны с потрескавшейся глазурью подпирают высокий потолок со свисающими фестонами паутины, со стен свисают клочья свернувшихся обоев.

Холл выглядит очень и очень запущенным, но он… Он великолепен! Особенно, широкая лестница с некогда позолоченными, а сейчас растрескавшимися перилами. Поднимаясь почти из центра холла, она расширяется и расходится в разные стороны, становясь подвесной галереей.

Едва удерживаюсь от того, чтобы закрыть глаза и представить, как бы здесь могло быть, если привести все в порядок. Надеюсь, что оставленных денег хватит для восстановления этого чудесного дома. А живность…

Выведем или подружимся!

Ради такого дома я готова найти общий язык даже с тигром или летучей мышью.

Неужели с переселением в новый мир сбудется моя мечта о собственном отеле?

У меня даже руки дрожат от нестерпимого желания поскорее все осмотреть.

Больше не обращая внимания на пыль, устилающую пол толстым мягким слоем, бегу к лестнице, оставляя за собой цепочку более темных следов.

Лестница хоть и выглядит потрепанной временем — как же долго хозяин здесь не бывал, что все пришло в такой упадок? — но оказывается весьма крепкой. Даже ковер сохранился, только цвет невозможно рассмотреть.

Поднимаюсь на самый верх и замираю, не зная, идти направо или налево. Зажмуриваюсь, кружусь, а когда останавливаюсь и открываю глаза, то вижу уходящий вправо коридор — значит, туда мне и надо.

Иду медленно, рассматривая вывешенные на стене картины в тяжелых рамах. Мужчины, дамы, дети, семьи. Кажется, на паре картин замечаю знакомые черты у изображенных на них мальчиков: те же светлые и темные волосы, как у Нефов, разрез глаз и… пренебрежение в пронзительно-синих глазах. Надо же, ребенком он тоже, скорее всего, был невыносим, хотя на лице и нет шрама. Значит, неизвестное ранение не причём, у венара Нефа с детства отвратительный характер.

У следующего портрета я замираю. Ощущение, что смотрюсь в зеркало — те же светло-рыжие волосы, а ведь, когда спрашивала у мамы, от кого у меня такой отвратительный цвет, она отвечала что от бабушки, которую я никогда не видела. Выходит, не от бабушки. И удлиненный разрез глаз с приподнятыми внешними уголками, овал лица со слегка заостренным подбородком, четко очерченные скулы — все как у мужчины на портрете. Только аккуратный нос и яркие пухлые губы достались мне от мамы.

Если, несмотря на признание печатью Тейна, у меня еще оставались сомнения в том, что здесь какая-то ошибка, то сейчас они окончательно развеиваются.

Эх, мамочка, зачем же ты мужа обманывала? Или только я не знала, что он не мой папа?

От мешанины мыслей голова начинает кружиться, и я прислоняюсь плечом к простенку. Здесь обои не в таком плачевном состоянии, как в холле, но тоже очень пропыленные. Провожу кончиком пальца по завиткам рамы — на месте очищенной полоски просматривается лакированное дерево. Да… придется потратить уйму времени, чтобы привести все это в порядок. А еще не мешало бы озаботиться новым туалетом. Не в пижаме же, в самом деле, совершать необходимые для обустройства покупки. Но и покупка платья тоже требует выхода в город.

От количества необходимых дел я совсем теряюсь, не знаю с чего начать, хочется разорваться на несколько Сашек и бежать в разные стороны, чтобы заняться всем сразу, но привычка к постоянным стрессам на работе берет свое, и я успокаиваюсь.

Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас надо осмотреть дом.

И я двигаюсь дальше.

Коридор по-прежнему оставляет желать лучшего: где-то выкрошилась плитка, рассохлись двери, канделябры в простенках повисли так, что если бы в них горели свечи, то случился бы пожар.

По одной стене коридора располагаются двери, а по другой — ряд окон с пыльными, наполовину сорванными портьерами. Вылинявшие кресла, покосившееся столики — все это можно привести в порядок.

Выглядываю через одно из окон — невероятно! Два крыла дома закругляются, охватывают довольно просторную лужайку и, словно в рамку, заключают великолепнейший вид на горы.

Я, конечно, незнакома со своим папенькой, но умом он явно не отличался. Разве нормальный человек, допустит, чтобы такой великолепный вид открывался из коридора, а не из комнат?! Это просто недопустимо! Чем он только думал?

Интересно, а что я увижу в комнатах?

Толкаю первую же оказавшуюся рядом дверь. Она со скрипом распахивается, при этом на меня падают клочья паутины.

Фыркаю, отмахиваюсь, снимаю с ресниц липкую пакость. Тусклый свет заливает захламленную комнату, я даже не сразу понимаю, что всюду: на кушетках, на креслах, на поскрипывающих дверцах шкафов, — набросаны женские платья. Или мне кажется, что платья.

Да уж! Такого бардака я никогда не видела. Неужели мой папочка любил переодеваться в женскую одежду?

Невольно передергиваю плечами.

Или чьи тогда все эти наряды?

Я даже забываю, что хотела узнать, какой вид открывается с этой стороны дома — проснувшаяся внутри меня дефачка-дефачка не может удержаться и сдергивает нечто покрытое пылью, но изначально, скорее всего, бледно-лилового цвета.

— Кто ты такая и по какому праву здесь хозяйничаешь? — от сварливого и скрипучего голоса я не то, что вздрагиваю, я подпрыгиваю и, будто защищаясь, прижимаю к груди пыльный наряд.

Мало мне грязи, ага!

— Ой, хозяюшка, не признала сослепу. Прошу покорнейше простить, — раздается тот же скрипучий голос, а я отскакиваю еще дальше и испуганно осматриваюсь.

— Да что же ты головой-то так крутишь? Отвалится ведь! Ты бы лучшее протерла меня, чтобы я могла рассмотреть новую хозяйку, а то такое видится, что не приведи Светлейшая Сурья. Непотребство одно.

Я схожу с ума, или голос раздается со стороны грязного, как и все здесь, ростового зеркала в золоченой раме?