Агония Титана

Лали Та, 2023

Он напоминает мне древнего бога, сошедшего со страниц сказок. Сильный, пугающий, с несгибаемой волей. Я для него – всего лишь зверек и экзотическая игрушка. Он разжигает воины и плавит галактики. Он состоит из стали с примесью горечи. Александр… Его имя вызывает во мне дрожь страха с привкусом боли. Невыносимой и тянущей. Невыразимой и всесильной. Как и он сам…

Глава 5

— Как твое имя?

Я впадаю в ступор от этого вопроса.

Наверняка бы рассмеялась, если бы только не трагические обстоятельства.

— Алира, — цежу сквозь зубы, беря в руки нож и вилку.

Несколько минут назад Виера пожаловала в мою комнату и сообщила, что Он ждет меня на ужин.

И это не просьба.

С учетом того, что меня заперли в одноместной белой каюте, где я и двигаться-то могла с трудом, предложение выйти на ужин я приняла.

На вопросы про Дею Виера не отвечала. Но по внутреннему ощущению я знала, что ей не причинят вреда. Не для того они стольким рискнули, чтобы убить нас… По крайней мере, сразу…

И вот, я сижу напротив Александра, смотря за тем, как он, совсем как обычный человек, поглощает мясо со своей тарелки. Почему-то это удивляет меня. Словно это делает его почти таким же, как и я. Хотя это опасное заблуждение.

Окровавленное тело Эмира все еще стоит у меня перед глазами, когда я смотрю в холодные, словно бездна, голубые глаза.

— Странное имя.

— Серьезно? — не выдерживаю я, отбрасывая приборы на тарелку. Вижу, что Александр опасно прищуривает глаза, но не могу остановиться. — Только мое имя кажется тебе странным? А не то, что ты заявился на мою планету, забрал свою невесту, похитил меня и убил Эмира?

Губы непроизвольно начинают трястись, когда я вспоминаю его обездвиженное тело. Во мне еще теплилась надежда, что Эмир мог выжить. Вот только опыт воина говорил о том, что с такими ранами в животе умирают моментально.

Аиша была целительницей. Уроженка Архаира, погибшей планеты, где жили алияды, она могла бы спасти мужа… Если бы только успела. Ее голос обладал такими свойствами. В детстве, когда мы с Гибом разбивали колени в кровь, ей стоило только напеть несравнимую ни с чем мелодию, как наши раны моментально затягивались.

— Невесту? — переспрашивает Александр, хмуря брови.

Я широко распахиваю глаза, выражая крайнюю степень негодования.

— Ты опять делаешь акцент не на главном, — отчеканиваю я.

Он смотрит на меня сначала удивленно, а потом вдруг… Начинает смеяться. Заразительно так, запрокинув голову и становясь еще привлекательнее…

Мне становится душно в одном пространстве с ним.

Я понимаю, что все эмоции, которые рождает во мне этот мужчина — неверные, неправильные, невозможные.

Я должна ненавидеть его. Но я заставляю себя ненавидеть его. Хочется влепить себе пощечину за то, что даже думаю об этом.

Мы с Эмиром были довольно близки. И этот хладнокровный монстр, сидящий напротив, убил его. Так какого черта я до сих пор не попыталась всадить ему вилку в сонную артерию?

— Ты забавная, — он чуть щурит глаза, словно в точности знает то, о чем я думаю. — Продолжай в том же духе, и я оставлю тебя в живых.

— Мне не нужны твои подачки, — выплевываю я, недовольно кривя губы.

— Почему ты не ешь?

— Нет аппетита, — отрезаю я, складывая руки на груди.

— Ты можешь показывать свой характер, — равнодушно отвечает он, прожевывая еще один кусок. — Но не слишком усердствуй.

— Иначе что? — вздернув подбородок, произношу я.

Играю с огнем.

Знаю это, потому что в его комнате, где нам накрыли стол, становится резко темнее.

И теперь я уже не сомневаюсь в том, что это из-за него.

Глаза лихорадочно оглядывают роскошное помещение в поисках какого-нибудь оружия. Мои кинжалы Виера отобрала еще вчера ночью, перед тем как впихнуть меня в каюту. Я могла бы атаковать ее. Возможно даже победить. Но мы находились на корабле, напичканном головорезами Александра. Всех их убить в одиночку у меня бы не получилось. А потому я решила выждать более удачный момент.

Здесь, в каюте Александра, все обставлено антикварной деревянной мебелью и расписано золотом. В правом углу, возле огромного окна стоит большая заправленная кровать. И почему-то я резко перевожу с нее взгляд, чувствуя себя неуютно.

— Я ведь могу сделать твою жизнь невыносимой, Алира, — спокойно произносит Александр, откидываясь на резную спинку стула. Сегодня на нем более строгий камзол, но цвета остались все те же: черный и розовое золото. — Ты хочешь этого, м?

— Зависит от того, что лежит на другой чаше весов, — хмуро отзываюсь я, вызывая его улыбку.

— Я уже говорил тебе тогда, на балконе, — небрежно произносит он, поднимаясь на ноги и возвышаясь надо мной скалой. — Мы подходим друг другу. Зачем причинять друг другу боль, когда можно доставить удовольствие?

Его голос действует на меня гипнотически, а в себя я прихожу только тогда, когда чувствую, как его пальцы начинают поглаживать мое плечо.

Вскакиваю резко, вжимаясь в стену и едва не роняя стул. Сердце стучит так гулко, что я почти не соображаю, что испытываю от этого касания.

— Я неприятен тебе? — улыбка на его лице выглядит скорее приклеенной. — Мне казалось, тебе нравилось, когда я ласкал тебя на Харваде. Тогда, — его голос приобретает бархатные нотки, — это было лишь начало, Алира. Я могу дать тебе на много больше…

— Как ты смеешь даже намекать на это! — хриплю я, чувствуя, как каждая клетка тела наливается гневом. — Ты убил Эмира!

— Да, и теперь он в лучшем мире, — его безразличие в тоне наводит меня на мысль о том, что он просто психопат. — А мы, Алира, мы все еще здесь, — бархатный голос и еще один невидимый шаг ко мне, — мы состоим из крови и плоти, — я начинаю чувствовать собственное сердцебиение, — ты женщина, а я мужчина. И мы хотим друг друга…

— Замолчи! — хриплю я, затыкая уши руками.

Я ненавижу себя за то, что слушаю это. Ненавижу за то, как накаляется мое тело от одних этих постыдных слов.

Да кто я вообще, мать твою, такая, если могу думать о том, как окажусь в постели с мужчиной, который похитил меня?!

Эти мысли придают мне сил и уверенности, когда я произношу:

— Я никогда не стану твоей шлюхой. Заруби себе это на носу!

— Ты станешь той, кем я пожелаю, — спокойно произносит он. — По своей воле, или нет.

Я уже наполняю рот воздухом, чтобы обрушить на него поток грязной брани, когда вдруг сменяющийся за окном вид космоса привлекает мое внимание.

— Что это? — зачарованно произношу я, видя, как огромные парящие камни словно расступаются перед нами.

Александр оборачивается, довольно произнося:

— Это Эрлис Луванг, Алира. Когда-то он был колонией твоего отца, но сейчас принадлежит нам. Мулцибер потерял его, как и все остальное, когда бежал, напуганный тем, как легко я смог найти его.

— Тебе так нравится насмехаться надо мной? — огрызаюсь я, не выдержав насмешки в его тоне.

Александр оказывается рядом так близко, что я на мгновение перестаю дышать.

Он так близко, что я могу рассмотреть каждую черточку на его идеальном лице. Так близко, что я чувствую легкий аромат сандала, смешанный с горячим запахом его тела, от которого у меня почему-то немеют колени.

— Ты теперь — моя собственность, — отчеканивает он своим низким голосом. — И я буду говорить то, что посчитаю нужным. А ты будешь покорно кивать головой и тупить глаза. Это ясно?

Хочется заорать «да пошел ты!» прямо в его гребаное красивое лицо. Пальцы сжимаются в кулаки, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него.

Он говорит так просто и так спокойно, что бесит в десять раз сильнее.

— Это ясно? — повторяет он, и я прищуриваю глаза, цедя сквозь зубы.

— Ясно.

— Ясно?..

Сначала я не понимаю, чего он хочет от меня, но от красноречивого взгляда, едва ли не захожусь смехом.

— Что? Прикажешь называть тебя «мой господин»? — в голосе звучит такая издевка, что он просто не может не заметить.

Но не выходит из себя даже сейчас.

— Если потребуется.

Александр чуть склоняет голову к плечу, оглядывая меня так красноречиво, что я чувствую, как начинают полыхать щеки и едва ли не задыхаюсь от возмущения.

Ну уж нет!

Если он только посмеет потребовать что-нибудь непристойное, я вспорю его тело голыми руками. Или наложу их на себя. Плевать. Насилия над собой я не позволю никогда в жизни.

Кажется, это он тоже читает в моем взгляде, потому что внезапно делает шаг назад.

— Пока будет достаточно «Тэр Александр», — произносит он, разворачиваясь и направляясь к выходу.

— А это что должно значить? — бросаю я ему в спину.

Он ничего не отвечает.

Как обычно.

Я не достойна его слов.

Я лишь пленница и воровка, от которой от избавил Харваду.