Вернуть семью. Шанс на любовь

Кэти Свит

— Чей это ребёнок, Маша? — Какая теперь разница? — горько ухмыляюсь. Его взгляд пылает. — У меня операция начнётся вот-вот. Я должен знать, кто отец малыша, лежащего на моём столе! Ты понимаешь, что будет, если я прооперирую своего ребенка? — Этот ребёнок МОЙ! — не сдаюсь. Он никогда не должен узнать правду, иначе в помощи нам откажет. Не может хирург оперировать своего сына. Нельзя! Других таких специалистов, как отец моего малыша, просто нет. — Спаси моего сына! Я тебя умоляю!

Глава 4. Леша

— Миш, прекрати. — За дверью раздается веселое хихиканье Эли. — Дай мне спокойно накормить нашу дочь!

— И не подумаю, — смеется Майоров. Никогда не слышал его такой беззаботный смех.

Они о чем-то еще говорят, но я больше не слушаю. Мой друг, наконец, обрел свое счастье, и я не хочу этому мешать.

Поднимаюсь с дивана, складываю постельное аккуратной стопочкой, проверяю, все ли убрал. После себя оставляю идеальный порядок. Всегда.

Из комнаты прямиком направляюсь в ванную, принимаю душ и чищу зубы. Смываю с себя остатки сна, а вместе с тем и мысли о предательстве брата и Лизы.

Хоть особых чувств к Лизе у меня не было, все же она была мне женой, и я всегда обращался с ней хорошо, не обижал и не предавал. Берег ее нервы.

Видимо, зря. Она не оценила мое отношение к себе.

Андрей же изменял ей не раз и не два. У них были сложные, болезненные отношения. Их разрыв пришелся как раз на мой разрыв с Машей.

Трудное для меня тогда было время.

Ладно, проехали! Машу мне не вернуть, так что нехрен думать о прошлом. Лучше сконцентрироваться на работе. Там я нужнее. Спасать малышей у меня получается лучше всего.

— Лех, кофе будешь? — спрашивает Майоров, как только я выхожу из душа.

— Нет, спасибо, — смотрю на часы. Время поджимает. — Ехать пора.

— Да брось, успеешь, — заверяет меня друг. — Пойдем, позавтракаешь с нами. Эля блинчики сделала.

— С мясом! — доносится из кухни.

Да блин! И вот как уехать от них?

— Хрен с ним, — отмахиваюсь от своего намерения свалить как можно быстрее.

Отказываться от ароматных домашних блинчиков глупо. Понятия не имею, когда в следующий раз смогу нормально поесть.

— Пойдем, — соглашаюсь.

Захожу за другом на кухню и вижу картину, которую всегда мечтал увидеть у себя дома.

Эля выставляет на стол тарелку с завернутыми прямоугольником блинчиками, в специальном шезлонге лежит малышка Анюта и гулит. Из динамиков негромко доносится приятная музыка, кухня наполнена душевным теплом.

В моем понимании вот он, самый настоящий семейный уют.

— Ты чай или кофе? — обращается с вопросом ко мне Эля.

— Кофе, — отвечаю. — Черный. Без сахара.

— Хорошо. — Она отворачивается от стола и принимается готовить напитки. Миша садится напротив меня.

— Поделишься произошедшим? — Друг внимательно смотрит прямо в глаза.

В его словах нет ни толики любопытства, только искреннее беспокойство за меня.

— Лиза переспала с Андреем, — коротко делюсь своей проблемой. Майоров не тот человек, кто будет обсуждать с кем бы то ни было мою жизнь и сплетни разводить. — Я их застукал прямо в постели.

— Мда, — задумчиво заключает друг. Хмурится.

— Вот тебе и мда, — горько ухмыляюсь. — Не вышло у нас с ней семьи.

— Вы оба сбегали от одиночества и хотели не семью создать, а не оставаться наедине со своими мыслями, — вновь озвучивает свое мнение по этому поводу. — Так что ничего удивительного, что у вас не получилось. Семья на доверии и взаимоуважении строиться должна.

— А еще на любви, — добавляет Эля, присаживаясь за стол. Она бросает на Мишу полный нежности взгляд. Он ей тепло улыбается. — Знаешь, — добавляет чуть позже, — порой ты обретаешь свое счастье тогда, когда уже его не ждешь.

— Ребят, со мной все нормально! — с трудом глушу раздражение. Не к месту оно. — Я сам виноват в своих проблемах. Не нужно меня жалеть.

— Мы не жалеем, — мягко произносит Эля.

— Просто Лиза не та девушка, которая тебе нужна. — Миша озвучивает то, что я и без него знаю.

Та, которая мне нужна, далеко. Мы никогда больше с ней не увидимся.

Смотрю на часы. Время сильно поджимает.

— Ладно, ребята, — поднимаюсь из-за стола. — Благодарю за вкусный завтрак, но мне действительно пора.

Миша и Эля переглядываются. У Майорова сегодня прием в диагностическом центре, и поэтому в отделении он появится позже.

Сегодняшнее утро у меня напряженное, я остаюсь один за двоих.

— Давай я тебе блинчиков с собой положу. — Эля поднимается со стула и принимается суетиться.

— Спасибо, — хочу отказаться, а потом понимаю, что вряд ли успею на обед. Не до этого будет совсем. — Если положишь, буду очень благодарен.

Ухожу в коридор, обуваюсь, беру свои вещи. Майоров стоит в дверях.

— Миша, там никого интересного в ближайшее время не намечается? — спрашиваю у друга. — Я решил диссертацию дописать.

— Диссертация — это всегда хорошо, — задумчиво говорит. — Сложных случаев пока нет, но сам знаешь, как быстро все может поменяться.

— О да, — вздыхаю.

Очень быстро. Порой сложного ребенка привозят тогда, когда ты только домой после смены зашел.

— Мне не сложный нужен, — напоминаю. — Желательно вообще одноэтапный.

— Точно! — вспоминает мою тему. — Позднее диагностирование, — озвучивает ее в двух словах.

— Ага, — киваю.

Из кухни выходит Эля. Она несет пакет с завернутыми в пергаментную бумагу блинами.

— Держи, — протягивает мне сверток.

— Спасибо, — от души благодарю ее.

Прощаемся, открываю дверь. Нужно бежать, опаздываю.

— Леш, погоди! — окликивает меня Майоров, стоит только выйти из квартиры.

Останавливаюсь. Оборачиваюсь и вопросительно смотрю на него.

— У меня сегодня как раз такой случай, — вдруг вспоминает. — Девушка с годовалым ребенком. Мальчик.

— О! — удивляюсь. — То, что надо! Давно записалась?

— Не поверишь! — ухмыляется. — Только вчера.

— Миш, мне нужно с ней побеседовать, — говорю другу. — Для диссертации нужно.

— Понял, — задумчиво произносит. — Попробую организовать.