Ребенок на спор

Ксения Богда, 2022

Денис – мажор, которому всегда все сходило с рук. Два года назад он поспорил на меня, а я узнала об этом в тот день, когда увидела на тесте две полоски. Сейчас у меня ребенок от него, но Денис не должен узнать эту тайну! Только вот он живет по соседству и хочет меня вернуть. Или отомстить?

Глава 5

Таксист тормозит, пока я пытаюсь сообразить, куда мне бежать. И как вообще выпутаться из этой щекотливой ситуации.

— Это что еще такое? — возмущается водитель, мужчина лет пятидесяти.

— А можно как-то объехать? — нервно тереблю ремешок сумочки, хотя понимаю бредовость вопроса.

— Как, девушка? Тут одна машина с трудом протискивается. Что за идиоты права покупают?

Из машины показывается знакомый высокий силуэт. Бросаю взгляд в окно, но бежать, по сути, некуда.

Денис огибает такси и распахивает заднюю дверь.

— Эй, ты что творишь?! — повышает голос водитель. — Машину свою убери, мне ехать надо.

— Выходи. — Жесткий приказ посылает сердце вниз.

Мотаю головой, на что бывший сжимает губы.

— Вы его знаете? — звучит следующий вопрос водителя.

— Нет.

— Да…

Одновременно отвечаем.

— Жена. Повздорили, вот решила удрать без меня, а я догоняю.

Возмущенно открываю рот, чтобы высказать Денису все, что я о нем думаю.

— Алис, выходи давай, не задерживай человека, — уже совсем другим тоном говорит Денис.

— Девушка, так что вы сразу не сказали, что это по вашу душу? Выходите, не задерживайте меня, мне работать надо.

Теперь мое возмущение перетекает на водителя.

— Я, вообще-то, заплатила за доставку меня в определенное место, — зло цежу сквозь зубы.

— Ну что ты, милая? Пусть человек едет, жалко, что ли, тебе этих пятисот рублей?

Его пальцы смыкаются на моем запястье, и он тянет меня из салона машины.

— Я буду кричать, — шиплю, упираясь пятками в пол авто.

В ответ доносится только тихий смешок, от которого по всему телу пробегает дрожь.

— Девушка, — требовательно обращается ко мне водитель.

— Я на вас жалобу накатаю, — хватаю сумку и выскакиваю из машины, и он тут же сдает назад.

Ну надо же, и пути отступления сразу нашлись.

Мы остаемся в темном переулке вдвоем с моим кошмаром. Дергаю руку, пытаясь освободиться из стальной хватки, но только охаю от боли.

— Садись в машину. — Низкий голос проникает под кожу.

— Отвали, Денис. — Все еще пытаюсь отвоевать свою чертову свободу.

— На счет «три» я утрамбовываю тебя сам, — цедит бывший.

— Что тебе от меня надо? — Уже думаю, чтобы закричать на всю улицу.

Может, кто-то поможет?

— Сядешь — и узнаешь.

Замечаю боковым зрением свет от экрана телефона. Была не была.

— Помогите! — ору на всю улицу в надежде, что там идет не какой-нибудь трусливый мальчишка.

Денис ругается сквозь зубы.

— Помогите! Пожалуйста!

Свет замирает и начинает двигаться в нашу сторону, а я выдыхаю.

— Что тут происходит?

Я чуть ли не скулю от разочарования, когда вижу непонятно откуда в такое время взявшегося на улице старика с тростью.

— Дедуль, шли бы вы домой. В кроватку, — нетерпеливо говорит Денис и снова тянет меня на себя.

— Я тебе сейчас так пойду — зубов не соберешь. Куда девчонку тащишь?

— Так это жена моя. Домой. — Ложь легко срывается с губ Дениса.

Мотаю головой так, что, боюсь, она у меня оторвется.

— А мне кажется, жена не согласна, — прищуривается дедушка и хватается за трость.

— Считаю до трех, чтоб тебя тут не было на «три», а то тростью настучу. Кто только вас учил так со слабым полом обращаться?

— Раз, два…

Денис отпускает меня и прыгает за руль.

Тишину улицы разрывает свист шин об асфальт, и нас накрывает облаком пыли.

— Ты как, дочка? — Свет телефона озаряет мое лицо. — Не обидел?

Мотаю головой, глотая подступившие к горлу слезы.

— Нет, нет, это знакомый, просто не очень-то я хотела с ним куда-то ехать. Спасибо вам большое.

— Та ну, за что? Хоть чем-то моя бессонница полезна оказалась. Вот, на старости лет героем побыл, — хмыкает дедушка, и я не могу сдержать ответной улыбки.

— Ну как за что? За то, что не прошли мимо и не оставили постороннего в беде.

Перекидываю ремешок сумки через плечо и переступаю с ноги на ногу. Ну не разворачиваться же и молча сматываться. Я так не могу, не после того, как меня спасли из лап обезумевшего Дениса.

— Знаешь, в наше время никто мимо беды не проходил. Это сейчас вот видят что-то не то и начинают. Телефоны свои подостают и снимают, снимают. Зачем снимают, непонятно. Нет бы прибежать на помощь. Тьфу. — Дедушка сплевывает в сторону и берет меня под руку. — Пойдем лучше, я тебя провожу. Как тебя вообще в такой темный переулок занесло?

— Да я на такси ехала, и вот, — киваю в сторону скрывшегося Дениса и морщусь, — дорогу перегородил и начал меня затаскивать в свой «танк».

Дедушка цыкает, и мы выходим на освещенную центральную улицу.

— Так и кто он тебе? Ухажер?

В свете рассматриваю спасителя. Ростом немного выше меня, немного горбится и прихрамывает. Ловит на себе мой изучающий взгляд, а у меня щеки тут же вспыхивают. Неприлично вот так пялиться на людей.

Хмыкает:

— Да уж, на войне вот побывал, и ногу повредили, а в старости вот дает о себе знать. По ночам не могу никак спать, все ноет и ноет. Никак не справиться с этим воспоминанием о самом страшном периоде.

Закусываю губу, чтобы побороть подкатывающие к горлу рыдания. От мысли, сколько еще вот таких пострадавших, становится совсем не по себе.

— О-о-о-о-о, ну что ты нос-то повесила? — Толкает меня в плечо и даже весело улыбается. — Зато страну спасли. А это много стоит, поверь мне.

Пытаюсь улыбнуться:

— Вам, может, такси вызвать?

Может, хоть так получится отплатить за свое спасение.

— Да что ты? Я вон через дорогу живу, не успел далеко от дома отойти. — Поднимает трость в сторону неприметной пятиэтажки. — Так что не переживай за меня. Доковыляю. А вот ты как добираться будешь? И далеко тебе ехать?

— Да недалеко, такси вызову, другого способа я все равно не знаю. Папе позвоню, чтобы у подъезда встретил, а то мало ли, — не замечаю, как озвучиваю мысли.

— Это вот хорошо ты придумала с отцом. А то мало ли, еще по улицам идиотов бродит, а ты девчонка видная.

Хмыкаю.

— Я уже жалею, что пошла когда-то на поводу у братца, — бормочу под нос, доставая телефон.

— Что ты сказала, девочка? Я уже плоховасто слышу, поэтому погромче говори, — наклоняется поближе ко мне.

— Говорю, что сейчас такси вызову, неудобно вас задерживать. Еще раз спасибо вам огромное за помощь. Если бы не вы…

— Да хватит тебе уже спасибкать. Я от души помог. — Улыбается и усаживается на лавочку, мимо которой мы медленно проходили. — Вызывай свое такси, а я подожду. Усажу тебя, чтобы всякие принцы на коне путь не преграждали.

Громко фыркаю. Подъезжает очередная машина, и на этот раз я добираюсь до дома без происшествий. На ходу пишу папе, чтобы он вышел, а то мне не по себе ночью в подъезд заходить. Хоть у нас в доме есть освещение на каждом этаже, но как представлю, что Денис может меня поджидать возле дома, так становится дурно и начинает подташнивать.

Не видела я его два года и не горела желанием увидеть еще столько же. Так нет же! Интересно, а что он вообще сюда приехал?

Машина тормозит возле второго подъезда, и я выдыхаю, когда вижу папу на крыльце.

Выхожу из машины и на миг замираю, потому что вижу в свете фонарей, которые раскиданы по парковке, темный силуэт. В полумраке сверкает светлая прядь в волосах, и я понимаю, кто скрывается в темноте.

— Доча, ты чего это без Женьки? — Папа обхватывает меня за плечи, а я чувствую, как спину жжет взгляд сине-серых глаз.

Передергиваюсь, и отец крепче прижимает меня к себе.

— Замерзла?

Угукаю. Так безопаснее, чем объяснять, отчего меня трясет.

— Что там Настена?

Заходим в подъезд, и меня ослепляет свет.

— Маманю укатала, спят вместе, — ржет отец. — Даже не верится, что мы приехали и рядом с вами.

— Мне тоже, пап. Я безумно рада, что вы приехали к нам.

— Ну хоть немного выдохнешь, а то тут, наверное, малая тебе ни работать не дает, ни прогуляться спокойно по магазинам.

— Да ну, у меня золотая дочь, — не слишком настойчиво возражаю, и папа снова хмыкает.

— Ага, когда спит своими немногочисленными зубами к стенке.

Заходим в квартиру на носочках, чтобы не побеспокоить спящих.

— Пусть мама тогда у тебя остается, а я пошел к нам, — шепчет папа.

— Оставайся тоже…

— Да нет, дочь, пойду, а то, как всегда, начну шарахаться и вас разбужу.

Чмокает в висок и выходит из квартиры.

Остаюсь в одиночестве, не считая спящих в глубине квартиры мамы и дочки, и облокачиваюсь на шкаф, который стоит в коридоре.

В голове вспыхивает встреча с Денисом, его прищуренные глаза и стальная хватка на запястье. Потираю руку, и она тут же отзывается ноющей болью. Надо же, а я за шоком и не заметила, что она так сильно болит.

Скидываю обувь и прохожу на кухню. Поздно, конечно, оказывать пострадавшей руке первую помощь, но попробовать стоит. Достаю из морозилки кусок мяса и с шипением прикладываю к запястью.

Включаю свет на вытяжке, чтобы не слишком ярко было, а то мама у меня спит чутко и на любой шорох может выйти.

Стоит прокрутить это, и на пороге появляется сонная мама, а я закусываю губу. Ну вот, разбудила.

— Привет, ты чего тут шарахаешься? — Мама потирает глаза и бросает взгляд на холодный компресс в моей руке. — А это что такое?

— Ай, неудачно схватили за руку. Дернули.

И я ни капли не вру, просто не уточняю, при каких обстоятельствах.

— А отец ушел, что ли?

— Ага, сказал, что тебя в залог оставляет, — фыркаю.

— Да кому я нужна? — подхватывает шутку мама и тепло улыбается. — Иди сюда, я соскучилась по своей маленькой девочке.

— Ты про Настю? — прикидываюсь, но охотно шагаю навстречу маме и ныряю в ее объятия.

— Да нет, не про Настю. Для меня ты всегда будешь маленькой моей.

На душе становится так тепло и спокойно. И плевать мне на Дениса. Если он хочет со мной сцепиться, то я займу оборону и так просто не сдамся.

На телефон приходит сообщение от брата: «Нормально доехала?»

Отвечаю короткое «Да» и уже собираюсь отложить телефон, но он снова загорается.

«Я Димону твой телефончик дам? Ты же не против? А то он очень уж настаивает».

«Я против…»

Не успеваю отправить, как прилетает еще одно сообщение: «Упс, уже дал. Он крутой чувак, сестренка. Хватай, пока холостой».

Рычу, но тут же захлопываю рот ладошкой и перевожу на маму испуганный взгляд.

— Что это ты рычишь, как раненный зверь?

— Да Женька молодец, телефон мой друзьям раздает.

Вижу, как в глазах мамы загорается неподдельный интерес.

— Хороший друг? Ну-ка рассказывай. Я думаю, тебе давно пора заняться личной жизнью.

Ну не-е-е-е-е-ет! Только не это! И мама туда же. Я убью Женьку за сводничество. Особенно за сводничество в неподходящий момент.

— Мам, у меня Настя.

А еще отец Насти, который так некстати нарисовался на горизонте и теперь преследует меня. Но об этом маме лучше не знать, иначе точно не уснет до утра.

— Ну и что? Нормальному мужчине ребенок вообще не помеха, и он отнесется к нему нормально.

— Мам, я не уверена, что я вообще готова к каким-то отноешниям с парнем. Независимо от того друг Жени это или посторонний.

— Алис, ты молодая и красивая, пора бы уже подумать о будущем.

— Я думаю, мам. Думаю о том, что скажет врач и как лечить Настену. Об этом, а не о парнях.

Почему-то разговор начинает злить. Но в причинах я ковыряться не хочу, потому что боюсь. Боюсь, что причина кроется в прошлом и в одном конкретном представителе из прошлого.

— Дочка, хотя бы попробуй. Ну что тебе стоит?

Многого!

Закатываю глаза, но не развиваю тему. Маму все равно не переспорить, если она что-то вбивает себе в голову, а я сегодня слишком вымотана, чтобы доказывать свою правоту.

— Мамочка, иди спать, я сейчас тоже уже пойду.

Мама цокает, но послушно бредет на выход из кухни. А меня непонятно что толкает подойти к окну.

Бросаю взгляд вниз, и сердце перестает биться, когда вижу знакомую фигуру в свете фар. Он все еще не ушел и бродит под окнами.

Меня охватывает сильное чувство сожаления, что у нас все так произошло тогда, два года назад.

А ведь как все начиналось, но для Дениса это была просто игра. Игра на публику, о которой я очень вовремя узнала.

Делаю глубокий вдох, и на стекле остается запотевший кругляш. Прикрываю глаза и улетаю в прошлое.