Ребенок на спор

Ксения Богда, 2022

Денис – мажор, которому всегда все сходило с рук. Два года назад он поспорил на меня, а я узнала об этом в тот день, когда увидела на тесте две полоски. Сейчас у меня ребенок от него, но Денис не должен узнать эту тайну! Только вот он живет по соседству и хочет меня вернуть. Или отомстить?

Глава 9

Два года назад

Денис

Артур с Олегом над чем-то ржут, пока я пытаюсь оживить севший телефон. Ну вот совсем не вовремя он решил сдохнуть.

— О, мышь, — дергаюсь и шарю глазами по коридору.

— Эй, мышка, иди ко мне, я тебе хвостик отгрызу, — стебает Олег, а мне хочется ему вмазать.

Взгляд цепляется за знакомую хрупкую фигурку, и в груди давит от воспоминания, как она меня отшила. Отшила и завела. Азарт в крови сразу: Дениса Швецова никто еще никогда не отшивал, и уж тем более после поцелуя не врезал между ног.

Девчонка затравленно оглядывается, а я не могу насмотреться. В очках, с двумя косичками, учебники к груди прижимает, тонкая как тростинка, но я глаз не могу отвести. Вроде и красивее девки были, но не жгли так, как она.

Она под кожу проникла, и я, как сталкер, теперь за ней слежу. И я даже знаю, что зовут ее Алиса. Лисичка моя.

Я уже тысячу раз пожалел, что именно ее поцеловал. И две тысячи раз не пожалел, потому что так меня еще не торкало.

Это лучше, чем постель. Острее как-то.

Теперь даже на других смотреть не хочу, за ней наблюдаю издалека.

Но это временно.

Торможу возле расписания и глазами ищу ее группу: она младше на два курса, и у нее эта пара была последней. Значит, сейчас она на пути в библиотеку. Она часто там зависает и что-то зубрит.

— Дэн, ты куда улетел, бро?

Стряхиваю наваждение и возвращаюсь к разговору между Артуром и Олегом.

Совсем голову потерял от этой девчонки.

— Чего надо?

— Говорю, спор предлагаю, Олег слился, давай с тобой, а то что-то в универе скучно становится.

— Ну и что за спор? — хмыкаю, уверенный, что ничего толкового друг не предложит.

— Ставлю тачку на то, что ты не закадришь вон ту мышку. — Тычет в сторону удаляющейся спины Алисы. — Говорят, она никого не подпускает. Ну так что?

Денис

Сжимаю руки на руле, пока наблюдаю, как Алиса смеется. Только вот почему-то напряжена до предела. Спина прямая, да и улыбка натянутая.

Женя усаживает мелкую девчонку назад, а меня рвет на части. Так вот к кому она два года назад сбегала и мне ни слова не сказала!

Мышка, блин, а звезда универа тоже рассмотрел за очками и тугими косичками. Это сейчас она изменилась, я даже глазам не поверил, что это мой лисенок.

«Не твой, Денис! Уже не твой!»

Из меня вырывается рык. В груди разрастается черная дыра, как два года назад, когда Артур сказал, что Алиса свалила. Сбежала с каким-то пацаном в другой город. Думал тогда, порву всех на куски. Еле выполз из состояния апатии.

Дергаюсь от телефонного звонка. Не хочу отвечать. Пошли все к черту! Я снова улетел в свой личный ад под названием «Алиса». Телефон затыкается, но снова начинает трезвонить.

— Да блин! — Бросаю взгляд на экран, и внутри все обмирает.

Мама.

Палец застывает над кнопкой ответа. Мешкаю. Животный страх когтями впивается во внутренности. И так каждый раз.

Один глубокий вдох — два выдоха.

— Да, мам.

— Привет, сынок.

— Что-то с папой?

Ее тяжелый вздох вспарывает внутренности.

— Без изменений, Денис.

Ударяюсь лбом о руль. Блин! Блин!

— Понятно. Ты что-то хотела? Я просто ехать собираюсь.

— Да, папе надо лекарства заказать, а где, я что-то опять забыла.

— Я закажу, ма. — Голос садится.

Ну не могу я долго с ней разговаривать. Это еще одна слабость после Алиски.

— Хорошо, как ты там?

— Справляюсь, скоро откроется филиал, как отец хотел.

Когда еще мог разговаривать.

— Ладно, Денис, пошла я к папе.

— Мам, а сиделка как?

— Да хорошая девочка, не волнуйся. Мы вдвоем справляемся.

— Целую.

Через полгода после исчезновения Алиски отца парализовало, и виноват в этом я…

Алиса

Врач приглашает нас в кабинет. Бросаю на Женьку беспомощный взгляд. Он без лишних слов подхватывает Настьку, и мы вместе заходим на прием.

Я уже радуюсь за будущую Женькину жену. Он будет отличным мужем и отцом. По крайней мере, мне хочется верить в это.

— Здравствуйте, Алиса Михайловна. Настена. — Врач доброжелательно улыбается дочери.

Настя отвечает тем же.

Стискиваю кулаки, чтобы руки так сильно не тряслись.

— Ну что, сядешь? — Доктор хлопает по пеленальному столику. — Мы посмотрим в твои красивые глазки.

Брат усаживает Настю и делает шаг назад. Малышка обхватывает мой палец и крепко стискивает, словно чувствует, что сейчас будет происходить что-то важное.

А у меня ком к горлу подступает. Я жутко боюсь.

— Так, что тут у нас?

Врач осматривает глаза дочери. Настя внимательно следит за каждым движением доктора. Насколько это вообще возможно.

— Да, как мы и предполагали, у Насти нистагм.

Сердце ухает в пятки. Ловлю вопросительный взгляд Женьки, закусываю губу.

— Это лечится? — голос брата становится ниже.

Тоже переживает, но как мужчина скрывает чувства за броней.

— Конечно, в вашем случае оперативно. И желательно не затягивать с операцией. Потом следует длительная реабилитация, и в восьмидесяти процентах функция зрения восстанавливается полностью.

— А в двадцати?

— А в двадцати, Алиса Михайловна, остается небольшой тремор глаз, но он не мешает ребенку жить и находиться среди сверстников.

Выдыхаю. Значит, все можно исправить. И от этого становится намного легче.

— А риски? — снова вступает в разговор Женька.

— Риски есть всегда, молодой человек, но при этой операции они минимальны. Особенно в нашей клинике. У нас большой опыт. Вопрос в финансировании.

А вот тут самое страшное. Где-то внутри меня сидит червячок, который грызет внутренности. Боюсь, что наши финансовые возможности просто не позволят сделать все как надо и быстро.

— Сколько? — хрипло спрашиваю.

— Операция около трехсот тысяч и реабилитация со всеми поддерживающими препаратами около пятисот.

Восемьсот тысяч! Эта цифра выбивает почву из-под ног. Женька меняется в лице:

— Сколько у нас времени?

Врач пожимает плечами:

— Зависит от вас. Я свое слово сказал. Чем быстрее, тем менее травматична операция. Пока у ребенка такой возраст, восстановление проходит быстрее.

— Хорошо, мы поняли. А это все нужно вносить одним платежом?

— Желательно, потому что препараты заказываются из-за рубежа и они должны успеть поступить в клинику.

— Хорошо, спасибо.

— Перед операцией нужны будут обследования. Ну, там ничего серьезного: анализы, ЭКГ. Сообщите мне, как обдумаете все, подберем дату.

Выходим с Женькой из клиники, меня слегка потряхивает. Брат бросает на меня короткие пытливые взгляды. Усаживаемся в машину. Все молча. Мне пока нечего ему сказать. В голове звенит сумма, которую нужно откуда-то взять.

— Черт! — Ударяюсь о подголовник и прикрываю глаза. — Черт!

Брат обхватывает мою руку и успокаивающе сжимает:

— Прорвемся, сестренка.

— Как, Жень? У меня нет таких денег.

Всхлипываю, но тут же вытираю глаза, потому что боюсь напугать дочку. Она и так не сводит с меня взгляда.

— Ну треть у меня есть на счету, я дам. Как-то экономист из меня хреновый, — покаянно произносит, а у меня сердце давит.

Он вообще не обязан думать о том, где найти деньги. Да и давать не обязан, но я знаю брата: он поможет всем, чем может.

Утыкаюсь лбом в его надежное плечо и снова не могу сдержать всхлипа.

— Ну ты чего раскисла? Давай квартиру на продажу выставлю.

Мотаю головой. Это точно слишком.

— Не пори горячку. Это уже слишком, Жень.

Голос садится от переполняющих эмоций.

— У меня даже сотни нет, — выдыхаю. — Что делать?

— Искать. Денис у нас при бабках.

— Ну уж нет! Он последний, к кому я обращусь за помощью.

— Ну так он тоже принимал участие в появлении Насти.

— Какое? Выступил донором?

— Знаешь, если бы у меня вот так был ребенок, я бы хотел о нем знать.

— Надеюсь, у тебя его нет.

Брат хмыкает, выруливая с парковки. А у меня при мысли, что нужно будет что-то просить у бывшего, рот наполняется кислотой.

Это сильнее меня. Я лучше в долги залезу, чем приду к нему.