Кэти Уилсон и Новый мир

Ксена Белл (2023)

Скромная девочка Кэти мечтает найти друзей и попадает в магическую академию. Здесь ей предстоит изучать травничество и артефакторику, осваивать причудливо звучащие заклинания и подружиться с инопланетным лисёнком, но самое главное — дать отпор колдунам, которые уже давно хотят завладеть магией этих стен. Добавьте сюда горсть волшебства, капельку юмора, незабываемые полёты на велосипедах, и вуаля! — в ваших руках билет на телепортацию в новый мир. Присоединяйтесь к Кэти, чтобы вместе испробовать конфеты со вкусом «летающих островов», отыскать дорогу в эльфийский банк и разгадать тайну голубого кристалла!

Внезапные подарки

Благодаря мадам Нинэ и её бесконечному списку из дополнительной литературы, по которому она грозилась сделать тест, лето пролетело незаметно. Новый учебный год был уже в самом разгаре. Отношения Кэти с одноклассниками носили всё тот же удручающий характер, но её это не печалило так сильно, как раньше. Причиной тому были интересные обстоятельства.

В свой день рождения, 17 ноября, на пороге у дома она обнаружила большую поздравительную открытку с яркими воздушными шарами. Рядом стояла коробка с прозрачным окошком — из него выглядывала пара новеньких лакированных туфель, как раз по её ноге. Они были тёмно-красного цвета с небольшим каблучком и бархатными чёрными бантиками на носках. Никто и никогда прежде не покупал Кэти таких дорогих подарков. Ненароком ей даже представилось, что родители наконец-то вспомнили о своей дочери, но забыли подписать открытку.

Она быстрее схватила новенькую пару и вошла в дом. Розалинды здесь не было. Заглянув в комнату отца, Кэти увидела его уставшее, пропитанное хмелем лицо. Годри безразлично оглянулся и продолжил свой вечерний обряд, переключая очередной канал старого чёрно-белого телевизора. Та малая надежда, которая коснулась юного сердца Кэти, внезапно рассеялась, и она, с грустью уронив голову, поднялась в свою комнату.

«Откуда же они могли взяться? — Кэти непонимающе разглядывала коробку, а потом перевела взгляд на гольфы с колокольчиками. Они висели на спинке стула, словно украшение. — Сначала гольфы, а теперь туфли».

Лёгкая улыбка коснулась её лица. Знать, что кто-то о ней заботиться, пусть даже неизвестный, было очень приятно, и она, довольная, проскакала к зеркалу, чтобы примерить полученный подарок.

В этот момент в комнату гордой поступью вошла кошка, будто зная, что сейчас в ней есть особая нужда. Кэти восторженно поприветствовала её:

— О, Маркиза! Ты как раз вовремя! Смотри, что у меня есть!

Кошка ненадолго застыла на месте, с минуту поглядела на Кэти, а после, увидев на полу яркое солнечное пятно, лениво на нём растянулась.

— Правда, они красивые? — восхищённо продолжала Кэти.

Но Маркиза, не обращая внимания на свою хозяйку, лишь томно потягивалась.

Кэти подскочила к ней и, схватив полусонное животное, начала кружиться. Впервые в жизни она чувствовала себя такой радостной и беззаботной.

С этого момента, подарки часто появлялись в её комнате, но родители этого не замечали — они никогда не заходили в её комнату, — а совсем скоро Кэти обнаружила на постели изумительную школьную форму: серый сарафан с плиссированной юбкой и белоснежная блузка с высоким воротником, где красовался бантик с жемчужной брошью.

Если бы Кэти спросили, какой день самый счастливый в её жизни, то она бы ответила: «Этот!». Прежняя форма была никуда не годной: рукава у рубашки — совсем короткие, а на юбке — куча заплаток. Казалось, что их больше, чем основной ткани. Сложно представить, сколько насмешек она вытерпела от одноклассников.

На следующий день, когда Кэти появилась в новом наряде, все ученики косились на неё, обдавая модницу невероятной волной интереса. А она лишь тихонько шла и еле сдерживала смущённую улыбку.

Не успела Кэти дойти до кабинета, как Виктория демонстративно рухнула на пол, разыгрывая вывих левой лодыжки. Одноклассница злобно посмотрела на неё и перетянула внимание толпы обратно к себе. К сожалению, обновка не принесла Кэти большого признания, а только свежую порцию боли. Единственное, о чём шептались у неё за спиной: «Откуда у этой оборванки деньги на новые вещи?».

После занятий она грустно зашагала домой. Разглядывая, как медленно опускаются на землю снежинки, Кэти заприметила на другой стороне дороги немолодого приземистого мужчину. С пузом наперевес и в шляпе, напоминающей панаму, он нёс две стопки книг, связанные холщовой верёвкой. Походка у него была неуклюжей. Он покачивался из стороны в сторону, словно пингвин, балансирующий на льду, а после очередного неловкого шага его круглая фигура растянулась на обледенелой мостовой и заскользила на животе, проехав несколько метров. Книжки, словно птицы, выпущенные из клетки, взметнулись ввысь, порхая бумажными крылышками, а затем пикировали на землю.

Когда Кэти бросилась к нему на помощь, он уже перекатился на спину и, сидя с широко расставленными ногами, отряхивал манжеты тёмно-коричневого пальто.

— Я вам помогу, — вырвалось у неё.

Кэти стояла коленями на стылой брусчатке, хватаясь за яркие цветные обложки и укладывая книги одна на другую. Незнакомец немного опешил от такой услужливости, но вскоре тоже присоединился к своей помощнице.

Когда книги снова были разложены по стопкам, он с трудом встал на обе ноги и подхватил Кэти, отряхнув с её шапки снег, словно хотел погладить по голове. Она подняла глаза и посмотрела сквозь его круглые очки. Широколицый мужчина с редкой тёмной бородкой и усами стоял неподвижно, добродушно улыбаясь в ответ. От этого в груди Кэти неожиданно разлилось тёплое, словно весенний ручеёк, чувство, заставившее её смутиться.

Так она проводила его до небольшого двухэтажного здания, примечательного снаружи, разве что цветом. Рыжее сооружение с полосатой вывеской «Библиотека Чарли», напоминающей большую конфету, дружелюбно раскрывало свои объятия каждому, кто хотел испытать вкус неизведанного.

И действительно, когда Кэти зашла внутрь, ей показалась будто она попала в музей чудес. На полках стояли книги с яркими иллюстрациями. Рядом с ними располагались тряпичные куклы, кружевные салфетки и стеклянные вазы, набитые леденцами. На столе, будто солнце, сиял золотой самовар с пышным ароматным кексом по соседству.

— Вот мы и дома, — устало присел на стул незнакомец, когда снял пальто.

— Вы здесь живёте? — восхищённо посмотрела на него Кэти.

— Без малого тридцать пять лет. Сам я из Англии.

— Вас зовут Чарли? — спросила Кэти, а после смутилась от собственной бестактности. Всё-таки перед ней был взрослый мужчина. — Так написано… на вывеске.

— Обычно меня называют мистер Чарльз, но если хочешь…

— Нет-нет, — не дала она ему закончить. — Я буду называть вас так, как вам нравится.

— А как же зовут такую хорошую девочку?

— Кэ-ти. — Её голос дрогнул. Никто прежде её так не называл. Если бы не красные от холода щеки, она бы непременно сбежала отсюда, чтобы не выдавать своего волнения.

— Я могу обращаться к тебе Катрина? — Его большие глаза выжидательно уставились на неё.

Кэти впервые понравилось то, как её назвали, и она кивнула.

— Ну что ж, Катрина, усаживайся, — указал Чарльз на соседний стул. — Будем с тобой греться.

С того дня она часто к нему приходила. Кэти помогала с делами: вела архив и картотеку, наводила порядок, раскладывала книги по полкам, сметала с них пыль и подклеивала корешки. В обычном библиотекаре она впервые увидела доброту, которую раньше не встречала в людях. Ей хотелось отблагодарить его за заботу. Он всегда угощал Кэти вкуснейшим липовым чаем с маковым кексом и, несмотря на отказы, каждый месяц платил ей небольшое жалование.

В городе Чарльз прославился своей необычной страстью к совам. На крыше библиотеки, в специально сколоченном вольере, он всегда оставлял лакомства для этих пернатых животных. Иногда они прилетали в дневное время и после плотного обеда, сытые и довольные, позировали для его картин. В эти дни Чарльз находился в особенно хорошем расположении духа. Было большой удачей застать птицу, которая прячется днём и охотится ночью, чтобы предаться любимому занятию. Вот почему стены библиотеки украшали картины с совами. Он считал их необычайно мудрыми, и даже иногда сравнивал себя с ними. Возможно, поэтому его любимым цветом был коричневый, а на носу сидели круглые очки с золотистой оправой и толстыми линзами: они делали его жёлто-карие глаза такими же крупными, как у совы.

Жители Брезе́на не судили увлечение Чарльза слишком строго. Многие дети любили его поучительные сказки и с большим удовольствием посещали библиотеку, чтобы послушать красочные истории о далёких странах. Были и те, кто попросту приходил из большой любви к конфетам и леденцам, которые он раздавал по доброте душевной.

Как-то раз, в конце учебного дня, Кэти отправилась в библиотеку. Томас проследил за ней, а после распустил слух, будто у Чарльза появилась новая сова с таким же именем, как у одноклассницы. С той поры её стали дразнить «Совой». Виктория даже клялась, что видела, как Кэти подкармливает птиц и натравливает их на детей по ночам, заставляя отдать ей самые лучшие вещи. Совсем неудивительно, что эту сплетню поддержала вся школа, а сверстники стали её бояться, избегая даже разделить столик в кафе.

Когда Кэти впервые узнала об этой сплетне, она кое-как дождалась окончания смены и, еле сдерживая слёзы, сбежала в парк, в котором когда-то уснула. В последнее время он стал для неё вторым домом и утешительным приютом в те дни, когда одиночество было необходимо, как лекарство.

Молчаливые слёзы стекали по её щекам, а на лице вместо печали всё отчётливее проявлялась злобная гримаса. Она бросала хлебные куски, не замечая, что они долетали до земли подгоревшими — возмущённые голуби жадно сновали вокруг и пытались разбить поджаренные сухари серыми клювами.

«И кому нужна эта дурацкая школа? Зачем я туда вообще хожу? — вертелось в голове Кэти. — Не хочу больше! Не хочу!»

В тот момент, когда она вытирала рукавом слёзы, подошёл Чарльз — в старом тёмно-коричневом пальто и поношенной шляпе-панаме. Библиотекарь ходил так весь год, словно у него больше не было другой одежды. В руках он держал потёртую трость из красного дуба — на её рукояти находилась резная голова лошади с развевающейся гривой.

Искусная работа приковала взгляд Кэти, заморозив солёные потоки. Чарльз медленно усадил свою плотную фигуру рядом, положил тёплую руку на голову Кэти и проскользил пальцами по её тёмно-русым волосам. Горькие чувства нахлынули вновь, и она расплакалась сильнее прежнего.

— Ну почему они так со мной поступают, мистер Чарльз? — лепетала сквозь всхлипывания Кэти. — Что я плохого им сделала?

— Не ищи в себе вины, — ласково отвечал библиотекарь. — Причина в них. Люди бывают жестоки из-за собственной боли.

— Но это же их боль! При чём тут я?

— Ты права, Катрина. Она не твоя. Ты не имеешь к ней никакого отношения, — замотал головой Чарльз, поджимая губы. — Мне жаль, что многие этого не понимают и вымещают досаду на других.

— Как же обидно, — жалобно простонала Кэти. — Дома меня совсем не замечают, а в школе всё время дразнят. Хочу стать такой же злой и противной, как Томас с Викторией!

— Я уверен, в глубине своего сердца ты так не считаешь. Быть собой — вот, в чём заключается твоя особенность, — тепло отвечал Чарльз.

— Моя особенность — притягивать неприятности, — недовольно пробубнила она, вытянув губы вперёд и скрестив руки на груди. — Меня окружают одни дураки!

— Не суди других за тот выбор, который они делают, — улыбнулся библиотекарь при виде милого обиженного лица Кэти. — Люди странно устроены. Многие из них так сильно стремятся к комфортной жизни, что при виде чего-то непонятного начинают от этого защищаться.

— Но почему? Что плохого в том, что я на них не похожа?

— Ничего. Просто им не нравится, когда кто-то выделяется из общей массы и нарушает душевное спокойствие. Не каждый готов впустить новое. Но, уверяю тебя, мир гораздо шире их взглядов.

Кэти ничего не ответила и только нахмурилась, пытаясь угнаться за сутью сказанного. Чарльз вновь обернулся к ней, придав лицу самое серьёзное выражение, на которое оно было способно.

— Не бери с них пример, Катрина. Я понимаю, плыть против течения труднее, но запомни: мир очень большой, и в нём есть место каждому. Ты обязательно его найдёшь, если не будешь тратить время на бестолковые попытки угодить тем, кто этого не ценит. Не ищи любовь там, где её нет. Из пустого самовара чаю не выпьешь.

— Я не хочу чай, — бормотала Кэти, утирая влажные щёки и шмыгая носом. — Я хочу со всеми дружить.

— Это прекрасная, но, к сожалению, несбыточная мечта, — тяжело вздохнул библиотекарь. — У обиженных есть только оскорбления и упрёки, а дружить надо с теми, кто видит в тебе хорошее и не ищет плохое. Такие люди обязательно появятся. Только откройся этому. Может, мир и не такой, каким мы его себе придумали, но он гораздо больше нашего представления. Чем скорее ты это поймёшь, тем скорее отыщешь свой путь.

— А вдруг я буду искать слишком долго и стану жестокой, как они? — Она с отчаянием взглянула на друга.

— Не станешь. Это они боятся потерять внимание публики и, чем сильнее добиваются признания, тем больше боли причиняют другим. В тебе же — лишь чистая мечта о дружбе.

Кэти опустила глаза, вновь изучая деревянную лошадь на рукоятке, и через некоторое время тихонько произнесла:

— Я бы тоже хотела признания. Все хотят, чтобы их кто-то любил.

— Ты права, Катрина. Но не все привлекают внимание хорошими поступками, — произнёс Чарльз, и в его голосе вновь зазвучали тёплые нотки. — Но ты не поддавайся и научись вере. Надо верить, что сердца этих ребят когда-нибудь очистятся от копоти злобы и страха. Верить, что в каждом из них живёт доброта, хоть пока и незаметная глазу. Верить всеми своими силами, даже если сейчас это кажется невозможным. Так ты не утонешь в злобе, и тогда тебе откроется весь мир, а те, кто обижал, навсегда растворятся в прошлом.

Кэти глубоко вздохнула, слёзы на её лице высохли, стягивая худые щёки, а напряжённое тело наконец-то стало расслабленным. Она откинулась на спинку скамейки и застыла на несколько минут. Комка обиды больше не было в горле, только в груди ощущалась распирающая пустота.

Кэти встала, надела на одно плечо новенький чёрный рюкзак с ярким цветочным рисунком, и в этот момент Чарльз протянул ей небольшую книжицу с жёлтыми страницами.

— Вот, возьми, здесь собраны рассказы об одном юноше по имени Кристо́ф. Открывай её, когда снова станет тяжело на душе или заходи ко мне, почитаем вместе.

Лицо Кэти просияло улыбкой.

— Спасибо вам, мистер Чарльз, — ответила она, спрятав распухшие от слёз глаза под чёлкой, и с опущенной головой направилась в сторону дома. А библиотекарь остался сидеть, облокотившись двумя руками на основание трости, и тепло улыбался ей вслед.

С тех пор она стала учиться ещё прилежнее, а новое прозвище «Зубрилка» уже не так сильно расстраивало. Кэти понемногу начинала понимать, чем отличается от других. Внутри неё с каждым днём возрастало желание стать необычной, чтобы мир поскорее открылся ей, как и обещал Чарльз.

Когда учебный год подходил к концу, и все готовились к выпускным, возле дома она обнаружила велосипед. На его звонке висела небольшая, сложенная вдвое открытка с надписью: «для Кэти». Абсолютно новый он сиял на солнце глянцевой серебристой краской на руле и педалях. Рама была белоснежной, а большие колёса накрывались светло-голубыми крыльями. Но особенно Кэти понравилось мягкое кожаное сидение с нежным цветочным узором, которое было таким приятным на ощупь, что хотелось скорее на него взобраться.

Прежде она никогда не ездила на велосипедах, но много наблюдала за тем, как это делают соседские дети. Недолго думая, Кэти схватила голубые ручки и побежала в парк осваивать новое для себя транспортное средство.

Кое-как она забралась в седло, а после, поворачивая руль из стороны в сторону, неуверенно проехала несколько метров. Полуденное солнце разливало горячие лучи, изрядно припекая голову, — это сильно её изматывало.

После пары не очень успешных заездов, Кэти прекратила попытки, спрыгнув на землю. Казалось, её тонкие ноги и руки совсем не годились для этого дела. Она катила велосипед, держа его за ручки, и разглядела на металлическом изгибе руля еле заметную надпись: «Джи́ффини». С довольной улыбкой на лице Кэти загадочно протянула:

— Джи́ффини… — как будто называла по имени давнего друга, которого долго не видела.

Кэти вышла из парка и по узкой тропинке спустилась к небольшому озеру. Она приставила велосипед к сломанной скамье, взглянула на пунцовые ладони — они горели от напряжения и жары — и подошла ближе к прозрачному водоёму. Кэти погрузила в него руки и не спеша начала ими двигать. В какой-то момент ей показалось, будто на коже появилось лёгкое мерцание.

Соединив ладони и зачерпнув воду, она медленно подняла руки и с изумлением посмотрела на них. Время вокруг неё будто застыло, загадочная тишина сковывала воздух, и ни единой капли не стекало обратно в озеро. Кэти замерла и, затаив дыхание, начала потихоньку раздвигать руки. Перед ней, словно в невесомости, парил огромный водяной пузырь, сквозь который преломлялись солнечные лучи, играя на его гладкой поверхности всеми цветами радуги.

Будто заворожённая, она стояла и разглядывала большой прозрачный шар, готовясь прикоснуться к нему, как вдруг над парком взлетела стая крякающих уток и отвлекла её. Когда Кэти вернула взгляд к озеру, то разочарованно выдохнула. Волшебства больше не было. Иллюзия испарилась, а подобный мираж мог запросто возникнуть из-за того, что она перегрелась на солнце.

Влажными руками Кэти протёрла лицо и, ощутив приятную прохладу, спряталась под сенью пушистого клёна. Это был клён, такой же старый и заброшенный, как и его сосед — парк. Людей здесь обычно не бывало, что не могло не радовать тех, кому необходимо молчаливое уединение.

Кэти села и, запрокинув голову, закрыла глаза. Так прошло несколько минут. Когда она размежила веки, то увидела на другом конце озера худого мальчишку.

Он стоял по колено в воде, подвернув чёрные штаны. Его лицо закрывали длинные тёмные волосы и как будто всё время ему мешали, а мокрая рубашка в серую клетку почти касалась озёрной глади. Мальчик выглядел так, будто что-то ловил или искал.

Любопытство Кэти нарастало с каждой секундой и, ощутив в груди внезапное волнение, она снова подошла к озеру. Незнакомец совершал странные махательные движения. Он сильно нагибался и, раздвигая напряжённые руки в стороны, резко складывал их под водой. Для любого обычного человека это выглядело бы странно, но Кэти, хоть и совсем не понимала нового для неё ритуала, не могла сдержать улыбки и даже тихонько рассмеялась. Мальчик ничего не услышал: он был сосредоточен и сильно хлопал в ладоши, не оставляя на своей одежде ни единого сухого места.

Кэти хотелось подойти ещё ближе, если бы не внезапный шорох в кустах. Обернувшись, она увидела, что к её велосипеду кто-то подходит, но не успела сделать и шага, как застыла на месте.

Перед ней вырос Томас. Его выгоревшие на солнце русые волосы были горделиво зачёсаны набок, а ехидная ухмылка искажала тонкие губы. Через секунду, к нему подошёл высоченный Люк, который небрежно жевал жевательную резинку, а возле него сновал коротконогий Джим, отмахиваясь ладонью от надоедливой мухи.

Все трое походили друг на друга, словно братья, различием служил только рост. Чтобы они не выглядели лесенкой дураков, Томас всегда старался держаться немного подальше от своих прихвостней.

— А, это ты? — небрежно протянул он, осклабившись, и двое других повторили эту злобную ухмылку. — Мы первые нашли этот велик. Топай отсюда!

Томас подтолкнул Кэти к своим дружкам, которые тотчас её схватили.

— Отпустите меня, — прокричала она испуганно.

— Отпустить? Как пожелаешь, — надменно ответил Томас.

Люк с Джимом подхватили Кэти за руки за ноги и, слегка раскачав, бросили её прямо в озеро.

— А-ха-ха, страшила озёрная! — Все трое громко засмеялись, глядя на барахтающуюся возле берега Кэти с тиной на волосах.

В то же мгновение из кустов выпрыгнул бледный мальчик, который только недавно был в озере.

— А это ещё кто? Её страшный брат-близнец? Вот умора! — продолжал потешаться Томас.

Темноволосый молча подошёл, развёл руки в стороны и сильными ладонями шлёпнул главного задиру по ушам — они тут же побагровели.

— А-а-а! — завопил Томас. — Я оглох!

Резко подпрыгнув, мальчишка проделал то же самое с остальными. Люк с Джимом застонали и скрючились от боли, держась за пылающие уши, а затем каждый из них отхватил по заслуженному пинку, который заставил хулиганов бежать восвояси.

Как только они оказались у входа в парк, Томас выкрикнул:

— Я тебя ещё найду, патлатый⁷! Мой отец тебя посадит! Слышишь меня?! Он известный юрист! — и скрылся из виду.

Кэти, вымокшая до нитки, стояла по колено в озере и с удивлением наблюдала за происходящим. Темноволосый взглянул на неё из-под налипшей чёлки и протянул руку — хотел снять с её волос тину, — но она внезапно сжалась и пугливо отступила на шаг назад.

Мальчик на мгновение застыл, а затем встряхнул мокрыми волосами, будто вышедший из воды пёс, и пошёл в сторону тропы, ведущей к парку.

— Подожди, — вырвалось у Кэти, и она, схватив велосипед, направилась за своим спасителем. — Я же не сказала спасибо.

Он был высокий и длинноногий. На один его шаг приходилось три её, поэтому Кэти еле поспевала, постоянно запинаясь о корни деревьев.

— Как тебя зовут? — лепетала она ему вслед.

Темноволосый оглянулся в её сторону. В его лазурно-серых глазах Кэти разглядела что-то знакомое, будто видела его раньше. Вот только где? В ответ на её размышления он лишь слегка улыбнулся, резко взмахнул рукой и указал пальцем на голубое небо. Кэти запрокинула голову и, прикрывая ладонью глаза от солнца, стала вглядываться в плывущие облака. Её попытки отыскать волшебный портал или воздушный корабль, о которых она читала в библиотеке у Чарльза, не увенчались успехом, а когда её взгляд вернулся назад, мальчик бесследно исчез.

«Куда же он…?» — негодовала Кэти про себя и ещё раз взглянула на небо.

— Спасибо… — прошептала она с задумчивой улыбкой, резво перекинула ногу через велосипед и уверенно закрутила педалями, будто давно умела ездить.

Страх лишиться Джиффи предавал смелости — было необходимо поскорее освоить новый вид передвижения. Ей даже вообразилось, будто она обладает удивительной способностью — летать по бескрайнему небу. Как только она подъехала к дому, мечтательное настроение испарилось. На пороге стоял отец. По его взгляду Кэти поняла, что он давно её ждёт.

— Откуда у тебя это? — сухо спросил отец.

Годри указывал на сверкающий велосипед шишковатым пальцем, испещрённым трещинами и чёрными прожилками, похожими на те, что покрывают состарившуюся керамическую посуду.

— Я жду, — строго проговорил он и медленно покрутил носком ноги из стороны в сторону, затаптывая очередной окурок.

— Я… не знаю… — всё, что смогла ответить Кэти.

Годри так сильно прижмурил один глаз, что левая часть его рта раскрылась, обнажая чернеющие зубы. Они тут же заскрежетали:

— Я не собираюсь краснеть за тебя в полиции, если ты его украла.

— Нет! — Её тело задрожало от волнения.

— Я купила!

— Если я ещё раз узнаю, что тратишь деньги на всякие глупости, запру в гараже. Это теперь моё. — Он резко схватил велосипед и потащил за собой.

Кэти оставалось молча уйти в дом. От обиды она так крепко вцепилась в подол мокрого сарафана, что ткань задымилась, испаряя накопившуюся влагу.

Каждый день внутри хрупкой на вид девочки происходили крошечные метаморфозы, которые предвещали удивительные перемены, но пока никто не догадывался какие — и даже она сама.

С той поры Годри постоянно следил за подозрительным поведением дочери. Кэти, конечно, давно мечтала, чтобы её родители были внимательны к ней, но сейчас она с большой радостью подарила бы эту мечту первому встречному. Отныне пребывание в доме напоминало каждодневную бесплатную работу. Если раньше Кэти принадлежала только себе и в свободное время ходила к Чарльзу — можно сказать, он стал для неё вторым отцом, — то сейчас все дни напролёт она посвящала домашнему хозяйству.

Расчётливый отец смекнул, что Кэти уже взрослая, раз смогла заработать на такую дорогую вещь, и составил для неё список ежедневных дел. Он включал: покупку продуктов, готовку еды, уборку квартиры, стирку и глажку белья. За невыполнение Кэти ждала ночь в гараже.

Отныне она кружила по дому, как пчёлка, и даже минуты свободной не имела, чтобы сходить в любимую библиотеку. Только ночью Кэти могла отдохнуть, сидя на балконе и поглаживая мягкую лоснистую шерсть Маркизы. В эти часы она часто вспоминала о том удивительном солнечном дне у озера и необычном высоком мальчике.

Примечания

7

Патлатый — прост. оскорбление в адрес длинноволосых людей.