Сон длиною в жизнь. Балтийские грёзы. Часть 3

Ксемуюм Бакланов

Третья книга романа. Захватывающий сюжет, накал нарастает. В этом мире никак не обойтись без принципов, у всех они разные. Кто-то применяет принцип невмешательства, кто-то не может пройти мимо несправедливости и подлости. Главный герой не изменяет своим принципам, он не бросает в беде близкого друга. Так ли это тривиально и всегда ли истина на поверхности? Прочитав книгу, вы найдёте ответы на поставленные вопросы.

Не рождённые дети (или почти рождённые)

— Ты зачем приехал в Одессу? Тебе больше некуда потратить деньги? Если так, то давай их на воспитание не рождённых от тебя детей.

— Ты что, Ира, какое воспитание? Каких детей? У нас всего один сын, который и воспитывается сейчас у меня, а те которые не рождённые, так они же и не родились.

— Это ты так думаешь, на самом деле ребёнок, посланный, чтобы родиться, родиться независимо от твоей воли, на то есть воля Бога и от того, что ты отверг его на этой линии жизни, ничего не меняется, он всё равно присутствует на другой и живёт там припеваючи по своим линейным законам.

« — Ну слава богу — это сон, а то мне аж страшно стало, когда вдруг увидел, что опять с тобой живу и что-то важное потерял. Теперь всё стало на свои места, вспомнил, что у меня есть Женя и никого мне больше не надо. Нет, не подумай, Ира, я знаю, что ты была хорошей женой, только не моей, понимаешь, не моей.

— Я тоже была не твоей женой, или как?

— Ты, Лида, была женой моей…, но не только. Поэтому с таким же успехом можешь предъявить счёт по не рождённым детям ещё к паре сотен человек.

— А как же твоя Лариса из Находки, что ты смог бы ей сказать? Наверняка и для неё у тебя найдётся парочка упреков.

— Вот кому мне нечего сказать в оправдание, так это ей, но её и нет сейчас, я так понимаю, здесь слёт только официально зарегистрированных жён и всем вам я желаю счастья в личной жизни, где больше нет меня.

— Юра, а мне ты тоже когда-нибудь такое скажешь? Скажешь мне, что я была ошибочным ходом, что лучше бы ты меня не знал, что не любил меня никогда?

— Женечка, милая, что же ты такое говоришь, жизнь моя не имеет смысла без тебя, неужели мне надо это повторять при посторонних, да и вообще, это же слёт бывших жён, ты то что здесь делаешь?

— Вот видишь какой он хитрый, имей в виду, всё будет, как в нашем случае. Ты ему надоешь, как, в своё время, мы с Лидой и будешь куковать на разбитом корыте. Спроси у него, кого он сейчас гонял по всей кровати. А ещё спроси, зачем он приехал сюда к этой шалаве, которой самое место на зоне и лучше бы вместе с ним, вот я бы посмотрела на этот тандем.

— Да, да. А то видите ли «к паре сотен человек», а у самого пару тысяч было, но он святой и не подлец, он просто душка, супер честный и неподкупный, живёт по божьим законам, никого не предавая.

— Да, ты Лида права, как ни крути, никакой не святой, но я и не говорил ничего подобного, были поступки, за которые мне стыдно до сих пор, я этого не отрицаю.

— Ты будешь отвечать за эти поступки, отвечать по закону крови, она же тебе и отомстит.

— Я не понял, Ира, что ты имеешь в виду?

— Придёт время, поймёшь.»

Я проснулся. На душе просто какой-то ужас, не могу вспомнить от чего. Ах, да, сон. Последние слова Ирины врезались в память острым ножом, что-то подобное я уже от кого-то слышал, опять намёки на сына, опять смутные предчувствия чего-то нехорошего. Нет, гоню эти мысли, не даю им поселиться в душе. О чём мыслим, то и имеем — этот закон непререкаем, поэтому переключаю внимание на слайд, где всё, как я хочу, где сын, мой любимый мальчик, любит и уважает меня и всё у нас прекрасно.

Сейчас только пять часов, опять лежать, гонять мысли. Что мы сегодня имеем? Сегодня встреча с Игорем, отдать надо только десять тысяч, остальные при освобождении, можно сослаться на то, что с собой больше нет. Я уже начал в нём сомневаться, вдруг не выполнит условия договора, хотя это совсем уж жлобство. В любом случае бережённого бог бережёт и такая подстраховка лишней не будет. Конечно же не надо забывать, что я имею дело с матёрым волком и на понт его так просто не взять. Он хозяин положения и никому не позволит диктовать условия.