Чужой: Река боли

Кристофер Голден, 2017

Вернувшись на Землю, Эллен Рипли узнала, что планета LV-426, ныне называемая Ахероном, была колонизирована. Та самая LV-426, где экипаж «Ностромо» наткнулся на первого ксеноморфа – безжалостного убийцу, известного как Чужой. Находясь под защитой Колониальных морпехов, колонисты прилагают усилия по терраформированию охваченной бурями планеты. Двое ее обитателей, Энн и Расселл Джорден, ищут здесь счастье, ускользнувшее от них на Земле. На Ахероне Энн рожает первого в колонии ребенка – Ребекку Джорден, прозванную Ньют. Геологи-разведчики обнаруживают огромный догнивающий звездолет. Судно в форме подковы вызывает особый интерес в компании «Вейланд-Ютани» – оно может стать ответом на их мечты. Но тому, что Энн и Расс находят на его борту, – тому, что оказывается его экипажем, – место скорее не в мечтах, а в кошмарах.

2

ТОЛЧКИ

ДАТА: 11 ОКТЯБРЯ 2165 ГОДА

Грег Хансард стоял в гуще атмосферного хаоса, бушующего на поверхности LV-426. Ему хотелось кричать. Атмосферный процессор над ним издал громкий металлический скрежет и затрясся так, что он ощутил дрожь машины под ногами.

— Какого черта вы там делаете, ребята?! — рявкнул Хансард по радиосвязи.

Его сердце подскочило в груди и забилось в ритме с грохотом процессора. Он почувствовал, что задыхается в своей дыхательной маске. Грег осознавал всю иронию своего положения, но желание сорвать с себя маску от этого не уменьшалось. Хотя, конечно, он бы этого не сделал — песчаная буря, может, и сводила с ума, но не до такой степени.

— Все, что в наших силах, — вот что мы делаем! — прокричал один из инженеров. При таком ревущем ветре Хансард не понял, кто это был. — В корпусе генератора трещина! Если сбросить скорость наполовину, мы сможем починить его, и не придется выключать все полностью.

— Выполняйте! — крикнул в ответ Хансард. — Просто сделайте это, и чем быстрее — тем лучше. Нельзя больше допускать задержек.

— Черт, шеф, мы же не выбирали эту проклятую планету! — ответил инженер.

Хансард с досадой опустил голову.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Я сам задушил бы того идиота, который ее выбрал.

— Хансард, тебе стоит подойти сюда! — еще один голос по радио. Его он сразу узнал.

— В чем дело, Наджит? — спросил Грег, начав обходить машину. Атмосферный процессор возвышался над его головой на шестьдесят семь футов^[1], вибрируя, стуча и выплевывая пригодный для дыхания воздух.

— Лучше сам посмотри, — ответил Наджит.

Внутри процессора находилось три инженера и еще шесть — снаружи. Наджит был конструктором. Уже шесть лет Компания пыталась терраформировать LV-426 — теперь ее называли Ахероном, — и уже закладывала фундамент для будущей колонии. Основное здание центрального комплекса было готово — там вместе со строителями и инженерами сейчас жила дюжина колонистов. И управлял всем колониальный администратор, Эл Симпсон.

Однако не проходило и дня без того, чтобы Симпсон не обрушивался с критикой, требуя ускорить процесс терраформирования. И насколько мог сказать Хансард, Симпсон был идиотом, который работал на людей, чей идиотизм простирался до куда более крупных масштабов.

Колония — ее назвали «Надеждой Хадли», в честь одного из разработчиков проекта, — была основана совместными усилиями правительства Земли и корпорации «Вейланд-Ютани». Она находилась под управлением колониальной администрации, которая, по общепринятому мнению, придерживалась всех правил, установленных Межзвездной торговой комиссией. Сам Ахерон не был планетой в полном смысле слова, хоть и считался ею. Это была просто глыба, зависшая черт знает где, одна из лун планеты Кальпамос.

Бури, состоящие из слепящих потоков ветра, песка и пыли, не стихали здесь почти никогда. И как бы плотно Хансард ни закупоривал свои маску, капюшон и защитный костюм, песок все равно проникал повсюду.

Повсюду.

Каждый хренов день.

Из всех возможных вариантов для колыбели новой людской колонии «Вейланд-Ютани» выбрала именно это место — почему? Атмосферные условия не позволяли даже составить нормальные карты из космоса, но какой-то засранец все равно решил построить здесь первоклассное жилье.

Хансарду казалось, будто само это место было против их присутствия. Им удалось установить атмосферные процессоры с разными промежутками по всей поверхности, но самый важный — огромный, собороподобный «Процессор Один» — был еще не достроен. И при этом они постоянно сталкивались с самыми разными трудностями. От толчков в земле появлялись трещины — как-то в такую даже провалился один из мелких процессоров. Рабочий процесс то и дело затягивался из-за всякого рода происшествий, ошибок геологов и неисправного оборудования.

И вот теперь… а что теперь?

Ощущая тревогу от издаваемого машиной стука, он прошагал вокруг основания процессора. Земля тряслась, и Хансард подумал, что, наверное, он дрожит и сам. Во рту у него стоял вкус грязи.

— Наджит? — позвал он, думая, что тот уже должен был находиться где-то рядом.

— Я здесь! — последовал ответ.

Всмотревшись в беспокойную завесу песка, Хансард разглядел три фигуры. Но они находились вовсе не у процессора, а стояли в дюжине футов от корпуса машины, уставившись на землю.

«Вот дерьмо, — подумал Хансард. — Только не говорите, что…»

Процессор трясло. Хансард обернулся вокруг, чтобы посмотреть на него, затаив дыхание. Машина содрогалась так сильно, что было заметно, как корпус сдвигается с места. Вдруг до него дошло, что толчки исходили не только от машины.

— Сукин сын! — крикнул он.

Скрежет металла внутри сооружения перерос в скрипучий грохот.

Повернувшись обратно, Хансард побежал к остальным. Их действительно оказалось трое. Но внутри находилось еще трое. Внутри этого скрежещущего, стонущего металла.

— Что за… — начал он.

— Еще один разлом! — крикнул Наджит.

Подойдя поближе, Хансард смог увидеть трещину в земле, в которую, будто песок, высыпались плотные комья атмосферной пыли и вулканического пепла. Наджит обежал трещину, проследовав вдоль нее от самого процессора, чтобы определить длину, затем остановился и повернулся к одному из двоих конструкторов.

— Пятнадцать футов! — крикнул он. — И она растет!

Но Хансарда не заботило, на какое расстояние трещина тянулась от процессора. Он подбежал к внешнему корпусу и уставился на щель в том месте, где она появлялась из-под машины.

— Нет, — зашептал он. — Нет-нет-нет-нет!

Он смотрел сквозь завесу сдуваемого ветром песка. Процессор вздрогнул, и лязг изнутри напомнил ему архивную видеозапись работающего древнего локомотива, которую он когда-то видел.

— Вырубите его! — рявкнул он. — Вырубайте все и вылезайте оттуда!

— Шеф… — осторожно начал Наджит.

Хансард набросился на троих конструкторов.

— Возвращайтесь, идиоты! — приказал он, активно жестикулируя. — Вы что, забыли про «Процессор Три»?

По радио были слышны голоса инженеров, находившихся внутри. Они кричали друг на друга — приказы и ругательства смешивались в исполненный паники коктейль.

— Думаешь, будет хуже? — крикнул Наджит.

Земля по-прежнему сотрясалась. Дрожь локализовалась, но сколько она еще продлится — сказать было нельзя. Прежде чем приступить к строительству, они полтора года занимались изыскательскими работами, однако никаких признаков локализованных толчков не выявили.

До тех пор, пока не стало слишком поздно.

— Уже и так достаточно плохо! — гаркнул Хансард.

Процессор ахнул, и гул внутри затих, хотя корпус продолжал трястись. Когда буря ненадолго ослабла, он смог осмотреть машину сбоку и заметил трещину в гладкой металлической поверхности — она зияла в двадцати футах над землей.

«Дерьмо!»

— Выметайтесь оттуда, сейчас же! — крикнул он. — Нгуен! Мендез! Выме…

Вдруг Хансард остановился и посмотрел себе под ноги. Земля вроде бы замерла, толчки ослабли. Он на несколько секунд затаил дыхание, пока не появилась уверенность, что все, наконец, прекратилось. Пусть это было и неважно.

Процессор можно было отремонтировать, но зачем? Еще толчок — хоть завтра, хоть через десяток лет — и все может развалиться опять. Эту машину оставалось просто бросить — забрав лишь части этого металлического корпуса, построенного на земле, которую они считали более надежной. Но на Ахероне никогда нельзя было быть уверенным в надежности чего-либо.

— Шеф, — проговорил Наджит, становясь рядом с ним.

Хансард смотрел на бурю, обдуваемый ветром.

Поверженный.

Кто бы ни дал LV-426 ее новое название, он явно имел хорошее представление о его нелепости. В греческой мифологии Ахероном называлась одна из рек загробного мира. И значение у этого слова было довольно мрачное.

Река боли.

Примечания

1

Около 20 метров. Здесь и далее — прим. перев.