Дождь в наших сердцах

Кристи Грей (2024)

Ненависть. Дружба. Любовь. Им пришлось застрять на первом этапе, но они смогли перейти на остальные. Их связывает не только это. Одинаковые жизненные ситуации, проблемы, боль. Детство Лауры принесло ей много слёз. У неё не осталось ничего, кроме мучений и страданий. Она потеряла всё: родителей, саму себя. Прошла через все стадии боли и поняла, что этот мир жесток и непредсказуем. Стараясь что-то менять в своей жизни и верить в хорошее, сразу получала от жизни обрубленные надежды на счастливое будущее. Издевательства от сверстников каждый раз убивали её с новой силой, и она больше не могла это терпеть. В семнадцать лет поступила в новую школу и приняла для себя решение стать «другой Лаурой — новой. Не позволять никому издеваться над собой и начать жить как обычная девушка своего возраста. Новые друзья, враги и новые проблемы, которые начинались на букву «А». Аарон Родригес. Футболист и так называемый Казанова школы, который изменил её жизнь. Заставлял плакать и улыбаться одновременно.

7 глава. Осколки прошлого

Я отдалялась от этого проклятого поля со слезами на глазах. Перелазила через небольшое ограждение, корча лицо от головной боли. Тяжеленный футбольный мяч не на шутку навредил мне. Не хочу жаловаться и визжать, как девчонка, но мне правда очень больно. Болят виски — то место, куда попал парень своим мячом. Я, блин, и не думала, что такое может случиться! Какой адекватный человек будет кидать мяч в спину человеку? Я точно видела и понимала, что тот парень на поле хотел попасть в Аарона — должно быть, это его недоброжелатель, — но случайно промахнулся, мать его, в меня!

Тогда испугался и он сам, ведь такого явно не ожидал. А еще, что меня потрясло до глубины души — то, что Аарон тоже испугался. Я видела испуг на его лице, когда мяч отлетел от моей чугунной башки обратно на землю. Переживание за меня? Скорее всего, у меня все же сотрясение, если такая глупая мысль пришла ко мне в голову! Но с другой стороны… Что же за волнение я видела в его серо-голубых глазах?

Я почти отошла от поля, как сзади себя услышала шарканье ног. Развернувшись, увидела блондина!

— Ты что, за мной по пятам идешь? — тихо спросила я, морща нос от усиления боли.

— Ага. Чтобы не сдохла на ходу, — ответил он, улыбнувшись, засунув в карманы черных спортивных штанов свои руки.

Я поджала губы. Очень милое предложение. Я все думала, когда он свернет. Думала, что он пошутил насчет того, что будет идти за мной всю дорогу, а он и вправду идет! И остановился только при входе в женскую раздевалку. Я хотела зайти и сесть на скамейку, просто отдохнуть.

— Чего? — развернувшись, спросила я. — И сюда ты хочешь зайти?

— Боюсь, остальные этого не поймут.

Но он продолжал стоять и смотреть в пол, в разные стороны. Поджимал губы, словно не осмеливался что-то сказать, как-то дополнить свое предложение. И когда я стала заходить во внутрь, он открыл дверь, но не заходил, продолжал стоять снаружи.

— Как ты?

— Похоже, мяч задел не только меня, но и тебя, — колко ответила я.

Аарон Родригес волнуется за меня? Тот самый бэдбой всей школы, о котором постоянно кто-то что-то говорит? Тот Аарон, который еще недавно чуть ли не говорил, что ненавидит меня? И что же на него так подействовало? Просто самое обычное человеческое сострадание?

— Не строй из себя ту, кем ты не являешься. Я могу уйти прямо сейчас, но стою здесь и спрашиваю, как ты.

— С чего вдруг такая заинтересованность, а? Не ты ли десять минут назад говорил, что мы с тобой не друзья, так с чего тогда такое волнение?

Аарон издал цокающий звук и закатил глаза.

— С того, что это произошло на поле. Да и вообще, у тебя может быть сотрясение, не хочу, чтобы ко мне потом были какие-то претензии.

— К тебе их и не будет, не ты же запустил в меня этот мяч.

— Хватит давить меня своими ответами. Просто ответь мне, в порядке ли ты, и я уйду.

— Голова болит, — совершенно спокойно ответила я, переставая его “давить”. — Но это, вроде бы, и так понятно.

— Тебе стоит сходить в медпункт. Вдруг, там легкое сотрясение? У нашего вратаря такое было.

— И что с ним щас?

— Умер.

Я округлила глаза. Слова о смерти всегда были больными для меня. А Аарон тихо усмехнулся. Конечно, он пошутил…

— От удара?

— От передоза, — еще шире растянул губы блондин. — Не нервничай, это вредно для мозгов.

— Шутить на такие темы — вот что вредно для мозгов и не только.

Аарон изогнул бровь, будто не понимая, почему я так остро отреагировала. Ну и черт с ним. Да и вообще, почему он продолжает стоять там, у двери? Пусть валит на свое поле.

— Так что, ты сознание терять не собираешься?

— Не собираюсь, — заверила его я.

— Тогда я пойду. Если вдруг станет хуже — сходи все-таки в медпункт.

— И отчитаться тебе?

— Как хочешь, — подмигнул парень, исчезая в проходе. А потом я услышала из вестибюля, как хлопнула входная дверь. Он ушел на стадион.

Я села на лавку и облокотилась головой о бетонную стену и просто закрыла глаза. Меня очень сильно клонило в сон, и я не понимала почему — из-за того, что мне в голову попали этой дрянью или из-за того, что я просто не выспалась?

***

В раздевалке я все-таки проспала полчаса, пока в нее не зашли девочки из двенадцатого класса. Кто-то смеялся, кто-то забеспокоился и даже предложил помощь, но мне стало неловко, и я просто выбежала оттуда. И старалась бежать быстрее к расписанию, чтобы не встретить по дороге Аарона. Не знаю, почему, но видеть его не хотелось. Опять услышать его идиотские шутки? Зачем мне это?

На третьем этаже, возле кабинета литературы, я встретила Элизу, которая была взволнована чем-то. И как только увидела меня — выдохнула с большим облегчением. Подруга спохватилась и побежала ко мне. Тараторила так быстро, что я не могла разобрать ее речь.

— Я говорю, где ты так долго была?! Я думала, ты там на десять минут к нему побежишь, а ты пробыла весь урок и даже половину перемены. У тебя все хорошо? — Элиза свела густые светлые брови к переносице и пристально уставилась на мое лицо, высматривая в нем немой ответ на свой вопрос.

— На поле я была, потом в раздевалку зашла и уснула…

Она нахмурилась еще больше — так, что на лбу выступили явные складки.

— Как это — зашла и уснула? Просто решила поспать? — издала смешок подруга.

— В меня прилетел мяч. Мне стало дурно и… Вот так вышло, — пожимаю плечами я, приподнимая голову на расписание.

Элиза стояла рядом и смотрела все еще на меня, пытаясь понять в чем дело. Она чувствовала, что что-то со мной не так.

— И как ты сейчас себя чувствуешь? Может, домой отпросишься? Вдруг хуже станет?..

— Да нет, все нормально. Почти не болит, — с натянутой улыбкой или ее тенью ответила я, хотя на самом деле чувствовала, что головная боль не уменьшилась, но и нарастать перестала. Я не любила, когда кто-то беспокоился обо мне, я чувствовала, будто не достойна этого. Вернее, это мне внушали мои все предыдущие одноклассники.

— Смотри мне, — пригрозила пальцем она. Сегодня на улице пасмурно и почти нет солнца, поэтому лампы по всей школе включены. И сейчас одна из кидает тень на доску с расписанием, которая резко возвышала надо мной. Повернувшись и отойдя чуть в право, чтобы не упереться в того, кто стоял сзади меня, я снова обнаружила Аарона. Он был со своим другом. И я посмотрела на Элизу, которая застыла от растерянности. Подруга уже поплыла и даже не замечала, как смотрит на Элая, как улыбается! Во дает!

— Элиза, идем, триста третий.

— Лаура, — окликнул Аарон. — Все ок?

Я лишь сдержанно кивнула и поволочилась за подругой, которая перебывала в эйфории. Это мне на руку, поскольку она даже не услышала Аарона, который обращался ко мне, видимо. Теперь ее внимание было зациклено лишь на том блондине с темно-карими глазами.

— Он смотрел на меня?! — возбужденно спросила Элиза.

— Не знаю, — честно ответила я. Мое ведь внимание было на Аароне, а не на взгляде любви всей ее жизни.

— Блин, — выдохнула она.

— Что ты в нем нашла? — искренне не понимала я.

— Ну как что… Спортсмен… Ты видела его тело? А его мордашку?

— А ты знаешь его характер? Знаешь, что он чувствует? Знаешь, какой он человек?

Я едва не прыскала ядом. Несмотря на то, что Элиза моя подруга, вроде как, а я не привыкла ругаться с друзьями (которых у меня почти не было), я очень разозлилась на нее. Меня всегда раздражали эти “влюбленные” люди, которых интересовало в человеке лишь его тело и в принципе внешность. Но абсолютно плевать на его чувства, на его состояние, на его проблемы и все остальное. Почему почти все первым делом думают о том, какой человек красивый, но совершенно не думают, какой он разбитый или поганый внутри?

— Полегче, — рассмеялась она, вскидывая руки вверх.

— Ну правда, Элиза! Ты совершенно его не знаешь.

— По-моему, это нормально, что я первым делом обращаю внимание на его внешность, разве нет? Все люди так делают. И лишь потом узнаем человека как личность.

— Не все, — заявила я. — Не обобщай. Кто-то первым делом хочет узнать человека целиком, а уже после смотреть на «бонусы» в качестве красивой внешности.

— Я не хочу ссориться с тобой из-за такого тупого повода… Просто забудем, ладно?

Я вздохнула и кивнула, хоть и принимать ее мнение не хотела. Но нужно забить. Она имеет право иметь другое мнение, даже если оно не совпадает с моим. Это не делает ее плохой.

Открывая триста третий кабинет, мы вошли во внутрь, здороваясь, однако учителя не было, так что можно было спокойно пройти к своей парте. Не нужно было оборачиваться, чтобы заметить на себе какой-то мерзкий взгляд — я буквально чувствовала его. Нет сомнений, чей он.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — обернувшись к Кимберли, которая широко и подло улыбалась, накручивая на палец и без того кудрявую прядь, спросила я.

— Еще нет, — хихикнула рыжая.

Еще нет? Что она имеет в виду?

Мне не дали времени подумать, потому что почти сразу с потоком моих мыслей в класс зашла учительница. Весь урок я сидела полностью погруженная в свои собственные мысли. Слова учительницы, что объясняла биографию какого-то писателя, вылетали из моей головы сразу, как только залетали. Как в поговорке: «В одно ухо — влетело, в другое — вылетело».

В голове лишь крутились слова Ким. Что она хочет сказать, почему еще нет? Я ничего не понимала, но предчувствие было явно нехорошим. Я чувствовала, что вот-вот, через каких-то несколько минут, что-то произойдет. Что-то, что будет снова тащить меня в бездонную яму.

45 минут прошли быстро, потому что я не сидела на нудном уроке, а витала в облаках, размышляя обо всем плохом, что может случиться. Выйдя в коридор вместе с Элизой, мы вновь столкнулись с парнями из двенадцатого класса. Причем «столкнулись» в прямом смысле. Это было забавно, словно момент из какого-то сериала.

Выйдя из кабинета, мы вышли в коридор, в котором всегда полно народа, ведь все спешат на следующий урок. И в этой толпе было слишком тесно, почти все пинали тебя в разные части тела, чтобы пробраться куда-то: в спину, в плечи. И Элизу кто-то толкнул так сильно, что она потеряла равновесие и споткнулась об собственную ногу, полетев прямиком на кого-то. И этим кем-то оказался никто иной, как ее любимый. Говорю же, что забавно? Судьба и удача ей приносят все на блюдечке!

— Прости! — выкрикнула Элиза, быстро начиная вставать. Элай не растерялся — взял ее за локти и помогал встать.

— Не ушиблась?

— Нет, — сквозь стиснувшие зубы, процедила она. Я увидела, что ее колготки на коленях порвались.

— Точно?

— Ага. Извини еще раз! — неловко улыбаясь, говорила она, после чего быстро схватила меня за руку и потащила куда-то в сторону, чтобы не оставаться с ним еще на несколько секунд. Элай и Аарон смотрели нам вслед — это я увидела, когда невзначай обернулась на них. Взгляд Аарона был глубоким. Без эмоций. Просто самый обычный взгляд, только вот из-за которого по телу почему-то пробежалось стадо мурашек.

Элиза молча шла. Я хотела завести разговор, но подумала, что буду смущать ее этим, поэтому просто спросила не больно ли ей, и она ответила, что терпимо — еще несколько уроков сможет просидеть. Мы спустились вновь на первый этаж, где у нас должна быть биология. В конце коридора было не так много людей: всего два класса — это лучше, чем столпотворение, как в других коридорах.

Я снова взглянула на Кимберли, которая подходила к центру. Она улыбчиво косилась на меня и прочищала горло, словно перед каким-то важным объявлением.

— На днях я узнала интересную новость, касающуюся одной из наших одноклассниц. Это было правда случайно, но я впервые поверила в такую случайность! Так забавно, вы не представляете! — она негромко засмеялась, но ее смех быстро стихнул. Мой пульс учащался. Я догадывалась. Догадывалась обо всем по ее взгляду. Но я не хотела верить в это.

Я осмотрелась. Элиза нахмурено слушала ее, изредка переводя взгляд на меня, говоря этим самым взглядом, что она не понимает, к чему ведет Ким. Остальные в коридоре оторвали глаза от гаджетов и с каким-то поддельным интересом слушали ее — в основном это были мои одноклассники. А вот двенадцатый класс стоял поодаль, у своего кабинета, но кто-то заинтересованно выглядывал и слушал, а кто-то, облокотившись о стену, ждал звонка на урок, совершенно не вникая в слова этой девушки. Но я видела, что Аарон и его друг слушали Ким. Она ведь его девушка или подруга… Кто она там ему? А мне почему-то хотелось, чтобы Аарон исчез и не слышал всего того, что она сейчас будет говорить. А я чувствовала все, что сейчас будет сказано.

— Так вот. На этих выходных я зашла к своей тете, которая работает психологом в крутом центре. Мы сидели в кабинете ее знакомой, которая на несколько часов куда-то уехала. И пока моя тетя отошла сделать нам чай, я решила осмотреться. Я правда не хотела рыться в чужих вещах, но просто любопытно все осматривала. На столе лежала синяя папочка, а рядышком черный блокнот, — ее взгляд снова перевелся на меня. И этими глазами, словно бластерами, Кимберли проделывала во мне дыру, которая, кажется, уже никогда не зарастет. — Знаю, что это не красиво, но уж простите, не сдержалась…

— Зачем ты это говоришь? — не поверила своим ушам, что я услышала его голос. Он посылал ей какой-то свой взгляд, который должна понять лишь она. Но, кажется, он просил ее замолчать.

— Подожди! Я почти дошла до самого интересного! — нервно ответила она. — Слушайте дальше. Я открыла синюю папку и поняла, что это дела о каждом пациенте. Я читала так внимательно, будто знала, что скоро найду что-то интересное. И я нашла, — Ким облизнула губы, уставившись на меня.

Я до боли сжимала кулаки — так сильно, что ногти впечатывались в кожу делая ее невероятно красной. Я сжимала зубы едва не до треска, стараясь сдерживать накапливающиеся слезы. Глаза вот-вот не выдержат сдерживать их.

— К моему удивлению, я увидела там знакомое имя и фамилию.

Я так хотела, чтобы кто-то сейчас подбежал к ней и остановил. Чтобы этот кто-то был Аарон, ведь только он, как я понимала, имеет на нее какое-то воздействие. Он мог подойти к ней, а не просто крикнуть, он мог ее остановить… Но он… Стоял и смотрел. Просто стоял, смотрел и слушал, бездействовал. И тогда я почувствовала невыносимую ненависть к нему, которая появлялась из самого сердца, в котором образовывалась дыра. Она не уйдет. Больше никогда не уйдет.

— Оказывается, что одна из наших одноклассниц, — Кимберли взглянула на своих друзей и остальных одноклассников, — лежала в психиатрической больнице. Личила свою голову. Это не просто приемы у психолога, что является вполне нормальным для общества. Она лежала в психушке, потому что была больна на голову. И этот человек сейчас среди нас. Кто знает, на что она способна? Вдруг она кинется на кого-то из нас? Захочет убить где-то в подворотне?

«Тебя я убью в первую очередь, тварь!» — хотелось выкрикнуть мне со всей болью в голосе, но я молчала. Я молчала, как всегда. Я предала ту часть себя, которая клялась самой себе быть смелой и дерзкой, умеющей постоять за себя. Я сдалась и снова стала той, которую всегда травили.

— Лаура Хилл, — взгляд исподлобья, торжественный тон и белоснежная улыбка.

Я закрыла веки и из глаз все же потекли слезы. У меня затряслись конечности. Казалось, что сейчас начнется приступ. Я видела много взглядов на себе. Мне стало стыдно. Я хотела убежать отсюда, из этой школы, из их памяти, из этой жизни. Просто скрыться. Будто меня никогда и не было.

Я так хотела верить в слова Лили о том, что в одиннадцатом классе не будет такого бреда, будут взрослые люди, которые будут нормально ко мне относиться. Но тетя ошиблась и дала мне ложную надежду.

Элиза, Аарон и всех, кого я знала или видела впервые, смотрели на меня: кто-то с жалостью, кто-то с испугом, кто-то с улыбкой. Я не видела конкретно их взглядов, потому что опустила голову и быстро шагала в другую сторону, в туалет. Единственное место, где я смогу побыть одна.

Я зашла в кабинку, опустила крышку унитаза и села на нее, подобрав к груди ноги. Я плакала тихо, но со всей болью, что ощущала. Кусала колени, царапала кожу на руках, зарывалась пальцами в волосы и оттягивала их — выдернула небольшое количество. Но ничего не помогало, становилось только больнее.

Со всхлипом отрывая голову от колен на звук уведомления, которое звучало из дна рюкзака, я подняла рюкзак с пола на колени. Вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, я достала телефон. Сообщение высветилось на экране блокировки:

«Лаура! Это очень-очень срочно, напиши мне! Не поверишь, кто мне только что написал».

Сообщение было от Эрики. Она никогда не писала так. Не знаю, как объяснить, но я буквально чувствовал напор в ее сообщении. Я понимала, что случилось что-то необычное. Эрика никогда бы не писала мне написать срочно, если бы это было не так важно. Сердце не оправилось после недавнего, и на него снова обрушивается дерьмо.

Я выхожу из кабинки, засовывая телефон в карман брюк. Подойдя к умывальнику, я включаю воду и влажными руками промачиваю заплаканное красное лицо.

Я решила, что на уроки я сегодня больше не пойду. Пока все одноклассники были на биологии, я нашла нашу классную и сказала, что мне плохо и нужно уйти домой. Пришлось немного соврать или сказать частичную правду. Я рассказала про случай с мячом и сказала, что мне стало хуже, хотя на самом деле мне было уже лучше. Меня, конечно же, отправили домой.

Выйдя из школы, я шла мимо стадиона и мимо окон, которые выходили прямо из класса биологии. И я чувствовала эти взгляды. Но старалась не смотреть в их сторону. Вместо этого я вновь взяла телефон и все же написала Эрике.

Я: Привет. Пишу. Что там случилось?..

В сети она появилась буквально сразу, будто мониторила сообщения.

Эрика: Слава Богу, ты написала мне так быстро! Можешь мне сейчас позвонить?!

Я: Нет, я еще не дома, мобильный интернет очень плохой, еле хватает на сообщения. Ну, что там, не пугай?

Эрика: Мне написал он.

Я: А поконкретнее?

Я улыбнулась ее сообщению, решив, что ей написал кто-то из ее возлюбленных и ей понадобилась моя помощь. Но реальность оказалась куда суровее. Улыбка превратилась в тонкую линию, а в глазах стало темнеть. Я не могла поверить.

Эрика: Мне написал Юджин.