Дождь в наших сердцах

Кристи Грей (2024)

Ненависть. Дружба. Любовь. Им пришлось застрять на первом этапе, но они смогли перейти на остальные. Их связывает не только это. Одинаковые жизненные ситуации, проблемы, боль. Детство Лауры принесло ей много слёз. У неё не осталось ничего, кроме мучений и страданий. Она потеряла всё: родителей, саму себя. Прошла через все стадии боли и поняла, что этот мир жесток и непредсказуем. Стараясь что-то менять в своей жизни и верить в хорошее, сразу получала от жизни обрубленные надежды на счастливое будущее. Издевательства от сверстников каждый раз убивали её с новой силой, и она больше не могла это терпеть. В семнадцать лет поступила в новую школу и приняла для себя решение стать «другой Лаурой — новой. Не позволять никому издеваться над собой и начать жить как обычная девушка своего возраста. Новые друзья, враги и новые проблемы, которые начинались на букву «А». Аарон Родригес. Футболист и так называемый Казанова школы, который изменил её жизнь. Заставлял плакать и улыбаться одновременно.

5 глава. Между ложью и правдой

Понедельник был моим кошмаром, потому что именно сегодня мне нужно будет поговорить с одним неприятным человеком, и я не имею понятия о чем. Его сообщение и вправду вызвало во мне столько эмоций, что я не знаю, куда деться от них. Аарон — не тот человек, с которым я хотела бы поболтать. Он меня бесит, раздражает своим существованием. Всего за одну неделю я узнала о нем больше, чем он сам о себе знает, мне так кажется. И тем не менее из головы не вылезает его фотография из инстаграма. Чертов Аарон Родригес. Мне приходится противоречить самой себе.

Я научилась пользоваться маршруткой, которая прямиком из моего района довозит меня до самой школы, остается пройти только несколько минут — это гораздо удобнее, нежели почти час добираться пешком. У ворот меня встретила Элиза, которую подвозил папа. А почти следом к школе подъехала черная машина, марка которой мне была неизвестна. Окна затонированы, так что увидеть водителя мне не удалось. Но как только дверца приоткрылась и оттуда высунулась нога, рука и в ноздри ударил уже приевшийся мужской одеколон, я поняла, что мне пора бежать.

— Уносим ноги, — тихо сказала я на ухо подруге, хватая ее за руку и уводя за собой.

Но Аарон успел меня заметить прежде, чем я скрылась за большими стеклянными дверьми школы. Парень снял с себя очки и кинул на меня взгляд, когда я как раз таки открывала дверь. Он просто сузил глаза, но, кажется, дал мне понять, чтобы я не забыла о его просьбе. Была ли это просьба, а не приказ — непонятно, но главное в этом то, что я в любом случае должна буду прийти. Но не потому, что он так велел. А потому, что мне теперь интересно, что ему от меня понадобилось.

Как только мы оказались в вестибюле и направились к лестнице на второй этаж, Элиза одернула свою руку и уставилась на меня твердым взглядом.

— И что это было? Ты сбежала от Аарона или мне показалось?

— Показалось, — утверждаю я, но ее приподнятая бровь уточняет, не вру ли я.

Вру. Конечно, вру.

— Точно показалось? Он еще так глянул на тебя…

Я знала, что от допроса мне не скрыться, но старалась оттянуть его на как можно дольше. Поэтому повела подругу сразу в двести пятый кабинет, где у нас первым делом пройдет пара алгебры. Я скроюсь от ее вопросов хотя бы на один урок. Это уже хорошо.

Элиза не сводила с меня глаз весь урок и всем своим видом давала понять, что хочет знать все, что я скрываю. Почему некоторые люди так хорошо чувствуют, когда им врут? Почему у меня нет такой суперспособности?

Где-то на середине урока мне понадобилось выйти в туалет. И, черт возьми, как не вовремя. Какова была вероятность встретить Аарона Родригеса прямо в этот момент? Он будто чувствовал меня, будто читал мои мысли или у него была возможность увидеть будущее.

Конечно, он заметил меня. Улыбнулся и направился в мужской туалет. Теперь выходить из женского мне не хотелось, ведь я боялась встретить там его. А чего боялась, я не понимала. Боялась разговора, его действий или… Его самого? Выглядит он весьма устрашающе. Большой, с томным взглядом, грубым голосом… Вчера на стадионе я, кстати, заметила еще одно тату на руке. Только вот не разглядела ее.

Я прождала минуты три у дверей и вышла, но он стоял прямо за ними. Он ждал меня. Да черт возьми, что же я такая везучая!

Хотелось зайти обратно, но я понимала, как это будет выглядеть. Тогда он точно решит, что я дурочка.

— Чего тебе? — первая спросила я, отходя от него, направляясь в сторону класса.

— Хотел напомнить, что я жду тебя, — прямо в мою спину говорит парень.

— Ради этого ты выжидал меня у женского туалета?

— Не бойся, я не подслушивал.

Он смеется, а меня вгоняют в краску его слова. Шутник значит. Хорошо. Когда-то я так пошучу, что смеяться буду только я, а он — злиться или плакать, как получится.

— Спасибо и на этом.

— Ты придешь? — спрашивает он, когда я собралась открывать дверь кабинета.

Рука повисла в воздухе, у дверной ручки. Я медленно повернулась к Аарону, который по-прежнему смотрел на меня в ожидании ответа.

— Слушай, ты нервируешь меня — это во-первых. А во-вторых, о чем ты хочешь поговорить со мной?

Не подавай виду, что ты об этом думаешь уже несколько дней, Лаура.

— Мило, — усмехнулся он. — А вот о чем — не скажу. Понервничай еще несколько уроков, — подмигнув, парень скрылся за поворотом.

И все же он раскусил меня. Понял, что я волнуюсь. Урод.

***

Остальные уроки до большой перемены прошли обычно. На последнем — физике — меня завалили. Вызвали к доске, а я в физике ни черта не волоку. Опозорилась на весь класс и получила порцию смешков от Кимберли и ее своры. Было стыдно. И неловко. И обидно. У меня не было возможности учиться, потому что год я лежала в психиатрии, а год лечилась дома, в меня пичкали таблетки. Мне было совершенно не до учебы. Но кому это объяснишь, да? Им же легче махнуть рукой на чьи-то проблемы и высмеять, нежели послушать, поддержать и понять. О какой поддержке идет речь вообще, Лаура… Это потерянные люди — от них ничего кроме насмешек и унижений не дождешься.

С физики я выбегала со слезами на глазах. Бежала в женский туалет, чтобы успокоиться и подправить растекшийся макияж. Элиза догнала меня и старалась поддержать, но я отправила ее в столовую, сказав, что сама справлюсь. В моменты, когда мне трудно, я хочу быть полностью одна. Не хочу, чтобы меня кто-то видел ноющей. Не хочу, чтобы меня кто-то жалел. Это я позволяю лишь Лили и то потому, что она просто так не уйдет. А жалость со стороны друзей я тем более не хочу. Эрика не в счет. Она со мной с самого начала.

На этих выходных, а особенно после похода с мисс Стейси, я задумалась о том, как рассказать все Элизе. Мисс Стейси советовала мне найти спасение в друзьях, близких людях. Проводить как можно больше времени в их компании, чтобы мысли о суициде даже не прокрадывались в мою голову. Но как мне рассказать Элизе об этом? Как рассказать о том, что я лежала в психушке… Я боюсь. Боюсь, что она, как и все остальные, кто узнавал об этом, будет смеяться надо мной, говорить гадости, а после и вовсе расскажет всем, кому не лень.

Боюсь, что об этом узнает школьная-задира-королева Кимберли, потом об этом узнают ее подружки-хохотушки, а после она расскажет Аарону-своему-бойфренду… И позже об этом узнает вся школа. Я пообещала себе, что буду сильной и справлюсь со всем, чтобы там ни было, но если на меня снова накинется вся школа… Я не думаю, что справлюсь. Тогда я точно сдамся.

Но Элиза пока кажется мне самым светлым человеком из всех, что я встречала за всю свою жизнь. Даже Эрика не такая. С Эрикой у меня постоянно были какие-то мелкие перепалки, иногда бывали серьезные ссоры, из которых мы потом, конечно же, вылезали. А с Элизой пока все тихо. Пока. Мы ведь знакомы всего неделю…

Я задумываюсь над тем, чтобы рассказать ей всю правду обо мне хотя бы под конец сентября. К тому времени я пойму — она та самая, которая достойна знать, которая разделит все со мной или она та, которая отвернется. Хочу, чтобы все было так, как хочу — чтобы она не отвернулась от меня, не высмеяла.

Стерев холодной водой черное лицо от туши, я промочила его сухими салфетками, что были в моем рюкзаке. Я заглядываю в телефон, чтобы узнать время. Прошло десять минут после большой перемены и, полагаю, Аарон уже нервничает.

Я спускаюсь с третьего этажа, где у меня прошла эта чертова физика, и спускаюсь на первый — там он назначил место встречи. Я преодолеваю последнюю ступеньку и захожу за лестницу, где уже сидит Аарон. Черный рюкзак стоит рядом с ним, а парень сидит на грязном полу, склонив голову к коленям.

Я прокашливаюсь в кулак, подавая знак, что я тут. Он резко развернулся и подскочил с пола, забыв про то, что сверху лестница, а Аарон слишком высокого роста. Я рассмеялась со всей силы, когда он айкнул и потер голову.

— Бедный, последние мозги выбил.

— Не смешно, — фыркнул парень.

— Смешно, — я затихаю и делаю серьезное лицо. — Так, о чем же ты хотел поговорить?

Его кадык дернулся, а губы расплылись сначала в улыбке, а после на ее место пришла ухмылка.

— Хотел сказать, что, если ты хотела полюбоваться на мои фотографии — могла бы делать это со своего аккаунта, а не с аккаунта подруги.

Я поджала губы и опустила взгляд, чувствуя, как щеки наливаются краской. Конечно, он узнал об этом, только понятия не имею как.

— Что ты несешь? Я смотрю, ты слишком головой ударился.

— Не делай вид, что не понимаешь. В пятницу кто-то подписался на меня, я решил проверить. Я всегда проверяю, кто на меня подписывается, и тех, кого не знаю — удаляю. Зашел на ее страницу, полистал, чтобы понять, кто она и знаю ли я ее. И нашел старую фотку с тобой.

— И с чего ты взял, что я имею к этому отношение?

— Брось. Не делай из меня дурака. Я умею анализировать и делать выводы.

— Даже если так, — с напрягом сказала я, поднимая взгляд на него. — Ты хотел поговорить только об этом, серьезно?

— Нет.

Я кивнула и сложила руки на груди, ожидая, пока он продолжит.

— Я знаю, что ты все равно вряд ли поверишь, и вообще я не могу понять, почему оправдываюсь перед тобой, но… — он рьяно вздохнул. — Но я не задирал твою подругу.

— Ну конечно, — хмыкнула я.

— Нет, Лаура, правда.

Он впервые обратился ко мне по имени. И то, как он произнес мое имя, заставило мурашкам разбежаться по коже.

— А что тогда? Я же видела, Аарон! Я видела!

— Ты не видела. Вернее… — он снова гневно вздохнул, словно злясь на себя за то, что говорит со мной. Или злиться на себя за то, что по непонятной причине оправдывается передо мной? — Вернее ты видела не все. Я подошел к Ким, чтобы наоборот остановить это все. Стал перед твоей подругой, чтобы защитить, на самом деле. Но когда ты вышла с толпы, тебе показалось, что я ее обижаю.

— Ты врешь.

Он нахмурился.

— Я сказал тебе правду. Так было на самом деле.

— Я не верю.

— Твое право, — Аарон наклонился к полу, подхватил свой рюкзак и стал уходить. — Это все, что я хотел сказать. И, — он остановился, развернулся ко мне, — спасибо, что пришла, — и ушел.

Я стояла под теми ступеньками еще несколько минут, переваривая все. Я не верю ему. Ну не могла же я так ошибиться? Получается, я виновата, если это правда? Я зря оклеветала его, зря зародила неприязнь между нами? Но как мне узнать, правдивы ли его слова?

Я поняла, кто мне поможет. Элиза.

***

Я ждала целый час, чтобы поговорить с Элизой. Конечно, я не верила словам Аарона, но быть уверенной на сто процентов в его вранье все равно хочется. Я не могла понять как-то не так — ведь все видела собственными глазами и во всем, что видела, я уверена. Да и Элиза не могла промолчать, когда я так налетела на него. Нет, значит, я права, и это Аарон врет. Нагло врет, смотря мне в самые глаза. Я не могу верить этому человеку, потому что не знаю его.

Элиза выходила из столовой с улыбкой на лице. Я ждала ее у дверей. Она с подозрительным взглядом подходила ко мне.

— Ты меня ждала, что ли?

— Да.

— Давно?

— Нет.

— Пошли на литературу, сегодня что-то интересное будем проходить, я спрашивала у учительницы.

Я поспешила за ней следом, параллельно обдумывая, как правильно подойти к ней с этим вопросом. Но решила говорить прямо.

— Элиза, могу я кое-что спросить у тебя?

Подруга замедлила шаг, чтобы быть наравне со мной. И снова кинула на меня взгляд.

— Ну… Разумеется, Лаура. А что?

— Хочу узнать за первый день. Когда я подошла к тебе и вытащила с той толпы смешков… Могу задать вопрос?..

— Ну да! — повторила она. — Что тебя интересует?

— Что там делал Аарон?

Она замешкалась. И ее взгляд забегал.

— В смысле?

— Просто… Ладно… — выдыхаю я. — Аарон сказал мне, что он не задирал тебя вместе со всеми, а наоборот заступился, закрыв тебя собой. Сказал, что хотел помочь и вывести тебя оттуда. Но когда я вышла из толпы, мне казалось… Точнее, я была почти уверена, что он — главный задира. Расскажи мне, что является правдой…

Я боялась услышать не то, что мне нужно. Боялась услышать то, что Аарон выявится честным, а я дурой, которая сама все выдумала и обвинила его ни в чем.

– Он сказал правду…

Мои глаза полезли на лоб. Ну нет… Нет, нет, нет!

— То есть?

— То есть, все было так, как он сказал. Он не задирал меня. Аарон правда хотел помочь. Но не успел.

— А почему ты раньше мне этого не сказала?! Например тогда, когда я стала орать на него!

— Я не знаю… Я была напугана и удивлена, и язык не поворачивался… А потом ты и не спрашивала…

— Боже, Элиза! — разочарованно застонала я, понимая, как сильно я облажалась. — Мне нужно найти Аарона. Какой сейчас урок у двенадцатого класса?

— Прямо сейчас?

— Да!

Я не понимала, почему хочу сказать ему именно сейчас… Но меня уже было не остановить. Мы подбежали к стенду с расписанием и стали искать его класс. Физкультура. Отлично!

— Где она проходит? — спрашиваю я у Элизы.

— Пока еще тепло, то на улице.

— Пожалуйста, отмажь меня перед учительницей. Скажи, что я в медпункте, ладно?

— Да, конечно… Удачи. И извини, что сразу не сказала…

— Спасибо, — улыбнулась я. — Ничего страшного. Все мы совершаем ошибки — это нормально.

Мои каблуки были не лучшей обувью для бега. Но я бежала. Боялась не успеть, хотя спешить, на самом деле, было некуда. Со стадиона он точно никуда не денется. Я бы добежала быстрее, если бы не рыжая кукла, вставшая передо мной почти на выходе из учреждения.

— Кимберли, прочь с дороги. Мне не до тебя.

— Нет, Лаура Хилл, ты задержишься. Потому что у меня есть одна интересная весточка про тебя. Я такое узнала… И, знаешь, я в последний раз предлагаю стать моей подругой. Если откажешься — беды не миновать.

Я слушала ее вполуха, совершенно не вникая в ее слова. И оттолкнув Ким в сторону, я прошла дальше на выход из школы. Сейчас мне было плевать. Я даже не зацепилась за ее слова, решив, что она сказала очередной бред. Сейчас мне было важно сказать Аарону, что я узнала правду и попросить прощение за ложную клевету. Я бы могла забить на это большой и толстый, но я умею брать ответственность за сказанное и умею просить прощение, если в чем-то была не права. Это не тяжело.