Принц по ГОСТу

Кристина Юрьевна Юраш, 2021

Влюбиться до смерти? Это про меня – ректора Академии Прекрасных Принцев, которые даже шнурки завязать не могут! Какое королевство? О чем вы? Они меч в руках не удержат! Добрые родители принцев почему-то уверены, что я клеюсь к каждому ученику, дабы повторить сказку про Золушку, поэтому торжественно прокляли, сделав мою любовь смертельной для меня. У меня и так проблем выше прохудившейся крыши! Красавцы-преподаватели поспорили, кто первый затащит меня в постель, единственная преподавательница, дряхлая куртизанка, требует, чтобы я устроила ее личную жизнь, а жестокий и коварный призрак развлекается в Академии на полную катушку моих нервов. Я выживу, причем всех! Я сделаю из них настоящих мужиков, если доживу. Потому что я влюбилась…

Глава пятая

Полтергей

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам под этот вой!

Я вылезла из ковра, оглядываясь по сторонам. Бросившись к очередной двери, дергая за ручку, я услышала, как она закрывается. Портреты на стенах посмотрели на меня с укором, мол, стучаться нужно! Я дернула ручку, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Гобелены трепетали так, словно кто-то включил невидимый вентилятор. По коридорам слышался зловещий смех. Я метнулась к следующей двери, но и она закрылась перед моим носом, заставив отпрянуть. С застрявшим в горле криком: «Помогите! Кто чем может!» — я бросилась в сторону класса, чувствуя, как мимо меня пролетает ваза редкого фарфора. Но дверь в класс захлопнулась, а оттуда слышался скрипучий голос мадемуазель Шарман: «Ну кто так целуется! Если вы так будете целовать свою будущую невесту, то потом не орите, почему у вас нет наследников!»

— Помо… — простонала я, чувствуя, как невидимая сила зажимает мне рот рукой и смеется мне на ухо. Вырвавшись и отдышавшись, я ломанулась по коридору и забежала в первую попавшуюся дверь, запирая ее изнутри. Волосы липли к лицу, в животе вращался комок животного ужаса. Вроде бы все стихло…

— Слышь, ты, полтергей! Призрак нетрадиционной ориентации! — прокашлялась я, чувствуя, как сердце бешено заходится в груди. Вроде бы все стихло. Тело немного расслабилось. Осторожный скрип заставил меня поднять глаза. Стулья стали наклоняться назад, так, словно оседлала невидимая сборная по синхронному качанию на стульях. Волосы на голове зашевелились, а рука стала лихорадочно нащупывать ручку. На старинной доске проступила зловещая и многообещающая надпись: «Я тебе припомню „полтергея“…»

Стулья резко с грохотом встали на место, надпись исчезла, а дверь открылась, заставив меня вывалиться спиной в коридор. Откуда-то сверху, с потолка на меня упала холодная капля. Я стерла ее пальцами, увидев, что они покрыты чем-то липким и красным.

— Позвоните мне завтра! Я вам по почте пришлю резюме, чтобы вы его порвали как следует! — Я двигалась в сторону выхода, затравленно оглядываясь по сторонам. Мой шаг ускорялся, я выбежала в зал, слетела по лестнице, бросилась к двери, которая на удивление легко открылась, и очутилась в серой мгле тумана, окутавшего замок. Сквозь туман я видела черные ветки, от которых уклонялась, набирая скорость. Спасибо! Я просто по собственному желанию. Производственную моральную травму компенсировать не надо!

— Кар-р-р! — слышалось над головой, пока я оглядывалась по сторонам и летела в сторону дремучего леса, вспоминая ориентирование на местности. Лес становился гуще, скрипел ветками, зловеще гудел на ветру. Переведя дух, я оперлась на огромное, обхвата в три, скрюченное дерево. Внезапно дерево зашевелилось, моя рука провалилась в какое-то дупло, которое тут же сомкнулось, скрипя на все лады. Ничего себе!

Я попыталась вытащить руку, но ее крепко держало довольно скрипящее дерево. Мамочки! Мне мстят за яблочки, черешню, вишню и даже за персики! Ветки деревьев вокруг зловеще скрипели, мне показалось, что они подвинулись поближе. Даже какие-то кустики решили отомстить мне не только за малину, но и за редкие походы в них.

Я взвыла, чувствуя пальцами трухлявую кору, а потом мой взгляд зацепило что-то белое на расстоянии вытянутой руки. В высоких зарослях, среди листьев белели чьи-то косточки. На черепушке виднелась облезлая корона. Я бы не удивилась, если бы при входе в его дворец висело бы объявление: «Местному правителю срочно требуется правая рука!» — ибо в единственной уцелевшей левой был зажат ржавый нож. Содрав левой ногой правый ботинок, я потянулась за ножом. Скелет обрушился, но я сумела подцепить пальцами ноги, благословляя предков-обезьян, старый нож с инкрустированной ручкой. Через минуту нож очутился у меня в руках. Итак, с чего начнем?

— Внимание, уважаемые пеньки, — ядовито заметила я, поддевая кору дерева, которая с легкостью сыпалась мне на ноги. — Татуировочный салон «Анастасия» с радостью сделает вам любую татуировку. «Здесь была Анастасия!», «Саша плюс Маша равно сердечко!» и слово из трех букв.

Я снова поддела кору и только стала вырезать первую букву, как меня тут же отпустили.

— Ничего, ничего, — отдышалась я, отряхивая ногу и надевая туфлю. — Собачек на вас нет!

Деревья зашуршали и заскрипели, негодуя. Меня хлестнули ветками по лицу.

— Да чтоб вас термиты сожрали и дятлы задолбали! — ругалась я, продираясь сквозь кусты. Выбраться бы отсюда, выйти к людям. Не думаю, что где-то активно работает завод по производству медальонов перемещения, но не один же он во всем мире? Найдем другой, воспользуемся, и все! Ноги моей больше не будет в Академии!

Внезапно из кустов на меня выскочил полуголый в лохмотьях мужичок ниже меня на две головы. Всклокоченная борода, сумасшедший взгляд круглых, как у филина, глаз, грязь и ветки в голове производили на меня ускорительное впечатление.

— Почему не здороваемся? — сипло орал мужик, корча страшные рожи.

Видимо, он попытался меня догнать, но невежливая я решила обойтись без церемоний, скатившись по сухой серой листве в овраг. Внезапно подо мной что-то зашевелилось, поднимая меня вверх. Листва, ветки сыпались в разные стороны, я попыталась удержаться, чувствуя, как сердце ушло в пятки. Я схватилась за какой-то камень, изо всех сил цепляясь за него руками, чтобы не слететь вниз.

Стоило слегка подтянуться и отдышаться, сглотнуть, а потом повернуться на странный теплый ветерок, как на меня уставился страшный глаз. Огромная зубастая пасть плотоядно улыбнулась.

— Люблю, когда девочка сверху, — хрипло заметила тварь, скалясь зубастой пастью и расправляя крылья. — Но еще приятней, когда не я в девушке, а девушка во мне!

Мой пронзительный визг спугнул всех ворон в окрестностях. Я слетела кубарем вниз, спотыкаясь и падая, бросилась бежать куда глаза глядят. Лес становился все гуще, в боку кололо неимоверно.

— Здороваться не учили? С ректором Акаде… — послышалось сиплое и обиженное, но я мчалась белкой и стрелкой в направлении, известном лишь одному страху.

Я выбежала к какой-то накренившейся набок черной башне, из которой висела какая-то веревка. Пробегая мимо башни, срочно требовавшей капитального ремонта, я споткнулась обо что-то, растянулась на листве, а потом поняла, что на меня сверху что-то падает. На мне лежало обмякшее тело женщины, которое я тут же спихнула с себя, понимая, что это — страшненькая кукла. Приятно, когда за тобой волочатся мужчины. Неприятно, когда женщины! Я пыталась стряхнуть с ноги жгут пакли, а потом дала деру дальше, задыхаясь от быстрого бега и надеясь, что приключения на этом закончились.

Дверь Академии показалась мне спасительной. Я резко дернула ручку, но она была заперта!

Пытаясь отдышаться и присматриваясь к окнам, я стала барабанить в дверь.

На двери проступили буквы: «Кто там? Кто это к нам пришел такой красивый?»

— Открывай! — процедила я, вытаскивая ветки и листья из волос и сплевывая грязь.

«А волшебное слово?» — снова проступила надпись. Я всегда была уверена, что в мире есть много волшебных слов, кроме «спасибо» и «пожалуйста». Мой бывший начальник был настоящим волшебником, искренне полагавшим, что волшебства слова «спасибо» вполне достаточно, чтобы не платить зарплату. Может быть, в детстве это и были волшебные слова, но жизнь показала, что есть куда более чудодейственные словечки и выражения, не стесняясь которых, можно получить очень ощутимый результат. Пара емких трехэтажных заклинаний открыли мне дверь. Я вошла в гулкий коридор, недовольно сопя и сжимая кулаки.

«Какая же ты молодец! Уже и окрестности посмотрела!» — появилась надпись на стене.

— Если бы я читала все надписи на стенах, то дальше своего подъезда я бы не ушла! — рявкнула я, открывая дверь своих покоев.

Передо мной откуда-то с потолка на пол упала голубая роза.

— Я — ректор, а не уборщица! — огрызнулась я, спеша в ванную и отбрасывая ногой цветок.

«Ах, так? Я ведь по-хорошему хотел!» — появилась зловещая надпись на стене.

Я сняла мантию, окунулась в горячую воду, блаженно постанывая и чувствуя, как вода щиплет царапины. Алле? Это отдел из жизни привидений? У меня тут есть привидение, которое не снилось вам в самом страшном сне!

Я погрузилась в воду с головой, играя в Офелию. Но пока что получалась отличная Муму, сплевывающая воду и пытающаяся отлепить мокрые волосы от лица.

«Чтобы дух от вас отвязался — просто не обращайте на него внимания!» — промелькнула фраза из какой-то документалки. «Привидения — это сгустки энергии, которые питаются вашим страхом! Если вы не будете бояться их, перестанете обращать на них внимание, они поймут, что вас пугать бессмысленно!»

Нет, это — действительно здравая мысль! Того и гляди — отстанет. Главное, потерпеть первое время и просто не обращать на него внимания!

На стенах появлялись какие-то надписи, но я мурлыкала себе под нос какую-то заунывную мелодию, смывая грязь с ноги.

«Я кому это все пишу???» — появилось на противоположной стене, а я тут же сделала вид, что продала азбуку с красивыми картинками за пять золотых монет, которые закопала на Поле Чудес вместе со своими надеждами выбраться отсюда.

«Значит, ты меня решила игнорировать???» — появилось во всю стену. Я продолжила мурлыкать песенку, вынимая колючку из пятки.

«Ладно!» — проступила надпись во всю стену. Может, я и близорукая, но дальновидная! Пусть делает что хочет! Побесится — переста…

Невидимая сила подняла меня вместе с водой, заставив вздрогнуть от ужаса. Вода упала в ванну, обдавая брызгами стены и пол. Просто не обращать внима…

Такое чувство, словно меня держали на весу невидимые руки.

— Ух ты! Я умею летать! — заметила я, глядя в слегка запотевшее зеркало.

«Спроси куда?» — появилась надпись на зеркале. Меня подбросило к потолку, и я поняла, что законы физики очень хотят для меня третью группу инвалидности.

Перед самым полом меня поймали, а потом на меня напялили мантию, причем задом наперед, дверь сама по себе открылась, а меня вытащили в кабинет, бросив в ректорское кресло.

«Давай, красавица, вспоминай буквы!» — появилась надпись на стене. Я делала вид, что разучилась читать, зевая и рассматривая свои ногти.

«Хорошо! Будем учить их заново!» — появилась надпись на стене и тут же померкла. Передо мной на стол упало несколько папок.

«А! Ах, какой из тебя плохой ректор!» — застыла на стене надпись. Я тоже не видела, чтобы у меня висели дипломы за особые заслуги на образовательном поприще.

Открытое окно с треском захлопнулось. «Б! Бежать у тебя не получится!» — мелькнуло на стене. Дверь захлопнулась так, словно кого-то пристрелили. «В! Выхода у тебя нет!» — проступила надпись, пока я мысленно дошла до буквы «х». «Я кому сказал! Слушай меня внимательно!»

— Решил сократить алфавит? — съехидничала я, понимая, что он и мертвого поднимет. Уронит, а потом снова поднимет! Прямо представляю, как покойники встают из могил, собирают венки и памятники, берут лопаты и, чертыхаясь, бредут копать себе могилы в другом месте.

«Молодец! Не думал, что мы так быстро вспомним весь алфавит!» — прочитала я, чувствуя, как меня вместе со стулом придвигает к столу.

Перо, которое валялось рядом с чернильницей, внезапно поднялось в воздух, обмакнулось и стало писать на бумаге летящим бисерным почерком какой-то список. Перо скрипело, словно им выводила невидимая рука. Первый лист подошел к концу, потом второй лист, потом третий. Я терпеливо ждала, пока он допишет свою рукопись, чтобы обрадовать его как следует!

«Все понятно? — появилась надпись на стене. — Это твое задание на завтра!»

— Это какая буква? — уточнила я, присматриваясь к листочку. «С» — появилась надпись на стене.

— Отлично! Теперь все понятно! Переходим ко второй букве! — впервые я горела желанием работать.

«Это — кошмар какой-то!» — проступила на стене надпись.

— Я просто очень сильно хочу подружиться, — с надеждой заметила я, коварно улыбаясь. — У меня никогда не было говорящей недвижимости!

«Что??? Какой недвижимости?» — проступило на стене. Нет, сейчас кто-то явно вращается в гробу. Осталось узнать, по часовой или против часовой!

— В бархатной коробочке! — сообщила я с улыбкой. — Слушай, потусторонняя «сучность», тебе что? Внимания родственников не хватает? Нет, ну хочешь, я тебе на могилку цветочки отнесу?

«Правила нашей дружбы!

1. Следить за каждым принцем и преподавателем. Посещать все лекции и практикумы.

2. О любых странностях докладывать мне», — появилось на стене.

Потом кто-то подумал и дописал:

«Помимо этого: переписка с родителями, организация вечеров для принцев, вечерний обход комнат и т. д. и т. п».

— А можно я начну с «т. д.» и «т. п.»? — устало заметила я, проходя в комнату и видя свой ужин. — Тупо доем и тупо посплю? Поверь мне, я отлично справлюсь! Можешь на меня рассчитывать! У меня есть опыт в этом, причем приличный! Могу показать рекомендации родителей, воспитателей детского сада, работников школьной столовой и даже коменданта студенческого общежития. В этом деле я — профессионал!

«Если будешь выполнять мои поручения, то я смогу вернуть тебя туда, откуда ты появилась! Так „да“ или „нет“?» — появилось на стене.

Да, так деликатно меня еще никто не посылал в то самое место, откуда в двадцать с большим хвостиком появилась моя голова под крики акушерки: «Тужься!»

«У тебя со зрением плохо?» — проступила надпись крупными буквами.

— Ты прав, со зрением у меня проблемы, — согласилась я, вытирая руки об салфетку. — Один глаз почти не видит, а другим в гробу тебя видала с твоим предложением!

И он отстал! Невероятно! Никаких надписей, тишина, спокойствие. Я решила отдохнуть, пользуясь возможностью, залезая под одеяло и удивляясь в очередной раз мягкости подушки.

Стоило мне задремать и согреться под одеялом, как вдруг оно начало подниматься, впуская холодок.

— Эй! Я не готова к постельным отношениям! — сонно возмутилась я, пытаясь вернуть его на место.

«Ну почему же нашим отношениям не перейти на новый увлекательный уровень?» — проступило на стене.

Никогда не думала, что «одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня» — это начало серьезных отношений. Причем настолько серьезных, что я жалела о том, что кто-то успел задушить, заколоть или отравить одну неоднозначную личность еще до моего появления! Я искренне завидовала этому человеку!

— Подушку отдай! — возмущалась я, пытаясь поймать подушку, которая поднималась в воздух вместе с простыней и одеялом.

«Раз уж дело дошло до постели, хочешь постонать?» — проступило на стене, вызывая у меня негодование.

И тут одеяло обернулось вокруг меня, пока я отчаянно вырывалась. Из подушки появилось перо, которое стало приближаться к моей пятке.

— Нет! — задергалась я, пытаясь уползти. Ничего, как выскочу, как выпорхну злобной «ибабочкой»!

Я стонала, кусала губы, кряхтела и орала, пока перо щекотало мне пятку.

«Мне кажется, что в наших отношениях не все так гадко! — проступило на стене. — Вставай! Тебе еще на письма родителей отвечать!»

Я клятвенно пообещала, что встану с утра пораньше, отвечу на все письма, но меня тут же вытащили из постели поставив на ноги, и мне ничего не осталось делать, как поковылять в свой кабинет, недовольно сопя. Открыв смежную дверь, я уселась в кресло, нахохлившись, как воробей, а мне на стол шлепнулась пачка красивых писем с гербовыми печатями в виде корон.

«Уважаемый ректор Академии! Мы требуем, чтобы нашему сыну Брендону были предоставлены лучшие покои, которые есть в Академии! Его должны обслуживать за столом как наследника престола! Качество еды должно соответствовать королевской кухне! Помните, наш мальчик любит, когда в его тарелке разложено по цвету!»

— Кстати, — зевнула я, глядя на часы и с тоской раскрывая остальные письма. «И чтобы салфетки были с нашим гербом!», «Чтобы ему на десерт подавали взбитые сливки!», «Чтобы к нему были приставлены лучшие слуги!», «Пьют ли сыновья прописанные лекарями отвары?» В конце каждого письма все родители требовали отчитаться о том, как их дражайший сынок устроился на новом месте и наказан ли тот, кто учинил «безобразие»!

Я дочитала письма до конца, взяла листочек бумаги и написала шаблон, душераздирающе зевая и понимая, что дико хочу спать. Опыта «челобитных» у меня не было, поэтому, набравшись пафоса, я решила не баловать венценосных родителей индивидуальным подходом, а просто отправить очередную порцию спама по единому шаблону, который усиленно составляла, пожевывая перо. Послание должно быть коротеньким, но сладеньким и пафосным.

«Уважаемый Каквастамович и Каквастамовна! С проблемой мы разобрались. Утверждаю, что понес заслуженное наказание. Ваш дражайший сын почивает в своих покоях. Он собьется со счету, сколько замечательных дней ему предстоит провести в нашей Академии. Он исправно пьет отвары. А мы, в свою очередь, стараемся всеми силами обеспечить индивидуальный подход! Так что можете спать спокойно! С уважением, ректор Академии, Анастасия».

Я перечитала письмо, молча взяла чистый лист и стала переписывать его с именами родителей. Я старалась, выводила каждую букву, отчаянно зевая и мечтая, чтобы здесь поскорее изобрели принтер. Но до принтера здесь было далеко, поэтому на третьем письме я поняла, что засыпаю. Письма все никак не заканчивались, я уже лежала головой на столе, вяло водя пером по бумаге и оставляя жирные кляксы.

— Все! — выдохнула я, глядя, как передо мной появились конверты. — Можно отправлять! Ты как хочешь, а я — спать! И попробуй только… Я тебя предупредила!

Письма были запечатаны, а я поплелась в комнату, обессиленно рухнув лицом в подушку.

С меня стягивали одеяло, но я намертво вцепилась в него, предварительно укутавшись как следует. Из-под меня вырывали подушку, но я держала ее мертвой хваткой. Я подняла голову, глядя, что на улице едва забрезжил рассвет.

На полу рядом с кроватью лежала груда писем! Ничего себе, как быстро работает местная почта! Не благодарите, дорогие родители, я и так делаю все что могу!

Я лениво достала первое письмо, распечатала его и…

«Да как вы смеете!!! Что вы сделали с нашим сыном! Понос — это заслуженное наказание. Вас казнить за это мало! Почему наш сын дрожит? И почему он в помоях? Да как вы смеете так обращаться с наследником!»

Какой понос? О чем это вы? Что не так?

«Мы знали, что он сопьется в вашей Академии! Почему он дрожит? Как вы посмели вылить на него помои! Это неслыханная дерзость, за которую вам предстоит ответить!»

Я бросилась к столу, доставая все испорченные черновики. «Уважаемые родители! С проблемой мы разобрались. Утверждаю, что понос заслуженное наказание. Ваш дрожащий сын почивает в своих помоях. Он сопьется со счету, сколько замечательных дней ему предстоит провести в нашей Академии. Он исправно пьет отравы. А мы, в свою очередь, стараемся всеми силами обеспечить индивидуальный подох! Так что можете с…ать спокойно! С уважением, ректор Академии, Анастасия».

«Молодец!» — проступила надпись на стене и тут же померкла.

В дверь постучали, я сжалась в кресле, глядя на брошенное поверх черновиков перо и кляксы на столе.

— Можно войти? — послышался мужской голос, а потом кто-то надрывно прокашлялся. — Я, конечно, извиняюсь, что в такую рань… Я — повар Академии.

На пороге стоял сгорбленный старичок с длинными седыми волосами, в грязном фартуке.

— Я, конечно, дико извиняюсь, многоуважаемый ректор, — старик отвесил поклон, — но принцы объявили голодный бунт… Они выбросили все, что я готовил, из окна и требуют королевскую еду! Они сказали, что «лучше подохнут с голоду, чем будут есть эту дрянь!».

По щеке непризнанного гения кулинарии потекла скупая слеза.

— Вразумите их! Помрут ведь с голоду! — вздохнул старик. — Я ведь стараюсь, стараюсь! Раньше, когда у меня был трактир «Дохлая крыса», никто не жаловался! Ели аж за обе щеки! Я-то трактирщик… Толк в еде знаю! Каша с грибами, пирожки с мозгами, кишки коровьи, начиненные фасолью, ворона на вертеле, как вам, например. Между прочим, это — мое… кхе-кхе… коронное блюдо. Все нахваливали. Говорили, что прямо как курица. Но курица — дорого выходит… Так как вам мое блюдо?

— А нормальные продукты есть? — сглотнула я, понимая, что подавлять рефлексы и бунт — дело неблагодарное.

— Откуда? — пожал плечами обиженный повар. — Тут и ворону поймать — целая наука! Хитрющие стали, хоть убей…

«А может быть, ворона?.. Кар-кар-кар… А может быть, собака? Гав-гав-гав… А может быть, корова?» — звенела в голове детская песенка. «Но тоже хороша!» — вздрогнул желудок. Что-то мне подсказывает, что прямо сейчас на одного призрака в Академии станет больше!