Кусучий случай, или няня для обреченного

Кристина Юрьевна Юраш

Таинственный красавец явился в мой дом и потребовал отдать ребенка. Детей у меня нет, но недавно у меня чудом появился … тигренок. Разбился обычный шарик из магазина. Прощай ремонт, да здравствует лоток! Красавец был в таком восторге от лотка, мисок и имени, что слегка озверел. И чуть меня не прикончил! Я бы рада отдать ему моего Титикаку и попрощаться с маленькой катастрофой, но пушистая задница вцепилась в халат когтями. Я вместе со всеми очутилась в новом мире, став няней для принца. Уже здесь я узнала, что это – не заботливый папа, а злой дядя! По дворцу ходят слухи, что он убил родителей принца. А еще есть страшное пророчество…

Глава шестая. Няню приносят в жертву!

Во внутреннем дворе я видела огромного зверя, который ковылял в сторону раскрытых врат. Он подволакивал заднюю лапу.

— Ваше величество, вы как? — послышались голоса сбегающихся слуг.

— Аррррр! — послышался жуткий злобный рык, заставивший слуг шарахнуться по сторонам. И меня отпрянуть от стекла.

У меня по коже пробежали мурашки, стекло задрожало от страшного рева. Медленно, таща за собой лапу, он двигался по живому коридору. И стоило кому-то шевельнуться в его сторону, как он страшно рычал.

Все стояли, опустив головы и ждали, когда господин зайдет внутрь.

Моя рука скользнула по холодному стеклу, а внутри что-то перевернулось.

— Арррр! — зарычал грозный Титикака, которого тут же отдали мне в руки.

— Пойдемте, — увлекали меня в лабиринты каменных коридоров. Рука бородатого не прикоснулась ко мне, словно между мной и рукой была невидимая аура.

— Может, его величество разориться разочек на решетки на окнах? — возмутилась я, бросаясь к окну и закрывая его наглухо.

— Ты сошла с ума! — хором выдали «коврики». — Принца и так считают узником, а тут еще и решетки на окнах в его башне! Ты понимаешь, что это грозит восстанием!

Стоило двери закрыться, я поставила руки в боки.

— Так, и кто это у нас тут возомнил себя скалолазом? — ругала я малыша, поглядывая на окно. — Кто у нас тут великий покоритель вершин? Чесатель и мотатель маминых нервов? А?

Титикака сделал вид, что в комнате есть еще один Титикака. И ругают его. Он спокойно достал кожаного ежа и улегся поудобней, кусая ежа краем пасти.

— Я с кем разговариваю? — нахмурилась я. На меня поднялись сначала бровки, а потом скосились голубые глаза. Ежик несколько раз дернулся в пушистых лапах. — У нас тут есть еще Титикака? Интересно, где?

Я поставила руку козырьком в поисках «другого Титикаки». Этот Титикака тоже посмотрел по сторонам. И даже порычал! Осуждающе!

— Это что у нас за птичка? А? Белая, пушистая! — очень цензурно, минуя острые углы неподобающих выражений, пыталась я донести одну единственную мысль. Мама второй такой раз не переживет!

Титикака демонстративно и громко зевнул, как бы намекая, что тоже не одобряет поведения «плохого Титикаки».

А потом он встал и направился к окну. С видом: «Сижу за решеткой, в темнице сырой», он тоскливо, как — то по собачьи смотрел в окно, заставляя мое сердце сжаться от грусти.

Его не выпускают гулять? Он что? Действительно узник?

От пережитого стресса хотелось есть. Я сама чувствовала себя страшным тигром, вгрызаясь зубами в остывшую картошку.

— Ар! — послышалось требовательное. Я замерла с картошкой в зубах, глядя на обиженное лицо принца. Я уже прослыла гурманом. Все что мама ест — это вкусно. Даже если это хлеб с майонезом! А то, что лежит в миске — это бе, гадость, не буду! Даже если это цельная курица.

И тут меня осенила гениальная идея. Я взяла тарелку, положила на нее мясо, видя, как малыш облизывается.

— Ам-ам-ам! — мусолила я зубами мясо, искоса поглядывая на Титикаку. — Нет, это мамино! Ты не стал есть!

«Как же так? Я и не стал? Нет, я буду есть!», — оживилась пушистая попа.

— Ам-ам-ам! — делала вид, что я впиваюсь в сочное мясо. И увела тарелку в сторону, чтобы уже наверняка.

Я вспомнила котика в гостях. Только я понесла суши в рот, как вдруг появилась кошачья морда. И глаза! Про глаза вообще отдельно! Они смотрели из-под стола так жалобно, словно я сегодня празднует день рождения не моя приятельница, а проходит заседание Клуба Живодеров. Мадемуазель, я в последний раз нюхал еду только на картинке. Дайте кусочек…

Котик провожал каждый кусочек грустным взглядом с поволокой. Если бы меня мужчины провожали таким взглядом, я бы уже разменяла четвертого мужа! В тот момент, когда кусочек исчезал во рту, взгляд выражал такое отчаяние, словно мир рухнул.

Я не выдержала и протянула на ладошке суши, глядя на радость в голодных глазах.

— Фу, — отвернулся кот, который еще недавно намекал, что в последний раз сосал влажную салфетку, чтобы хоть как-то убить чувство голода.

Из темноты обижено вышла морда, а следом появилось огромное тело на тонких лапках — спичках. Он обиженно попытался запрыгнуть на кресло, но упал с него. Разобидевшись еще раз, он направился в прихожую и что-то уронил.

Я навсегда запомнила этот взгляд. И сейчас я смотрела в точно-такой же… Женщины будут без ума от Титикаки, если он научиться провожать их таким взглядом.

— Ладно, только чуть-чуть, — выдала я обмусоленное мясо. Сердце было не на месте. Я вспоминала то, как исчезает внизу огромный кот, бросивший мне в руки Титикаку. Перед глазами был живой коридор из слуг, пока раненый зверь шел в сторону замка. Жалость и уважение смешивались внутри, пока меня распирало от благодарности. Если бы не он, то я бы…

— Рам-рам-рам! — чуть ли не сожрал Титикака добычу вместе с пальцами, требуя продолжения.

Вот так мы «доели» целую тарелку. Я чувствовала, как меня одолевает усталость. Откинувшись на кровати, я старалась не думать о том, что было бы, если бы вовремя не подоспела помощь. Интересно, он сам увидел. Или ему сказали? Я на секунду представила, как бросив все, он мчится по коридорам замка, снося все на своем пути, выбирается на крышу и…

Где-то внутри меня теплилось маленькое «спасибо». Не каждый день тебе спасают жизнь на обледенелой крыше.

И тут я почувствовала, как на меня забирается Титикака. Он укладывается мне на грудь, заставив закашляться.

— Ой, — простонала я, видя, как он ворочается. Моя рука бессильно дернулась, пока Титикака вил себе гнездо. Но каждый раз что-то не помещалось. То попа, то морда. А нужно было, чтобы помещалось все! И это сильно расстраивало принца.

Я вспомнила дядю. Точнее его размеры. И представила, как такая огромная туша пытается угнездиться на «любимом месте».

— Ты понимаешь, что ты вырастешь, а грудь мамы нет? — простонала я, скосив глаза на пушистую попу.

Но, видимо, Титикака был уверен, что грудь у мамы молодая. И будет расти вместе с ним. Чтобы в будущем огромная пушистая тушка смогла взгромоздиться на маму целиком и полностью.

— А ты не спросил, а маме удобно? — взывала я к королевской совести. Но, видимо, у них в роду совесть отсутствовала. Поэтому Титикака решил еще немного потоптаться на мне, пытаясь найти удобное положение.

Острые когти впивались в куртку, а я услышала чмоки. Титикака самозабвенно урча, сосал мой воротник, наминая его лапами.

— Пур-р-р-р! — урчал он на всю комнату, как мой старый холодильник. — Пур-р-р! Чмок-чмок-чмок! Пур-р-р! Чмок-чмок-чмок!

Они никогда раньше так не делал. И это вызвало у меня приступ умиления.

— Тук-тук! — послышалось в дверь.

— В-в-войдите, — голосом умирающего простонала я, пытаясь разглядеть посетителей.

На пороге, судя по тому, что было видно за белым мехом стояли коврики.

— Меня прижал ка-а-а-мушек, — жалобно заметила я, слыша самозабвенное урчание.

— Срочно дело, — переглянулись они. — Нам очень нужна ваша помощь… За принцем мы присмотрим! Не переживайте!

«Ваша»? Странно. С каких это пор я стала «вы»? Или у меня после приключения появились седые волосы так, что я теперь больше похожа на добрую бабушку?

— Пойдемте быстрее! — послышался голос.

— А как же? — скосила я глаза на Титикаку. Тот очнулся, устыдился своего порыва и слез на кровать.

— Я останусь с принцем. Накрою его магическим куполом, — послышался голос безбородого. — Не переживайте, принц будет в целости и сохранности! Только идемте! Брат справится! Не переживайте! Нам ОЧЕНЬ нужна помощь!

— Что случилось? — встревоженно спросила я бородатого, который упорно вел меня по коридорам.

— Сейчас сами все поймете! — послышался голос. Я с тревогой обернулась. Может, не стоило оставлять Титикаку.

— Да не переживайте! — успокоил меня «коврик». — С принцем все будет нормально! До вас же как-то справлялись? Справлялись! С того момента, как няня вывалилась в окно…

— Что?!! — округлила я глаза. — Вы мне об этом не говорили!!! Няня вывалилась в окно?!!

— Забудьте, о чем я вам рассказал! Не было никакой няни! — отмазался бородатый. — Я просто пошутил!

— Нет, уж вы продолжайте! — настаивала я, замедляя шаг.

— Потом, все потом! — торопили меня. — Зато у вас появится возможность сказать «спасибо».

Спасибо… Я была бы не против поблагодарить его за спасение жизни.

С каждым шагом я слышала шум, словно что-то случилось. Он приближался и приближался, превращаясь из едва различимого гула во вполне связную речь.

Мы вышли в огромный коридор, где сидели раненые. Ученики магов суетились вокруг стражника, выставившего на лечение окровавленную руку. Второй стражник терпеливо ждал, когда ему забинтуют голову. Служанка рядом всхлипывала, пока старый лекарь что-то шептал над ее раной.

И таких были десятки.

Словно только что здесь была кровопролитная битва.

— Нам сюда! Не обращайте внимания! — послышался голос бородатого, пока один стражник тащил второго по полу. Он был жив, но изрядно потрепан.

И тут я увидела длинный кровавый след, ведущий в сторону приоткрытой роскошной двери.

— Это туда или оттуда? — спросила я, слыша стоны.

— Это туда, — заметил бородатый. — Там его величество. Он серьезно ранен… Рана вызывает опасение, поэтому ему нужна помощь. Но… Тут есть одна загвоздка… Он никого к себе не подпускает…

— Арррр! — слышалось жуткое из-за двери. У меня даже волосы на руках зашевелились.

— Мы пытались ему помочь, — начал бородатый. — Но он, скажем так, не очень рад нас видеть… Может, хоть вы попытаетесь с ним поговорить? Убедите его, что ему нужна помощь?

— Ррррраааах! — послышался раскат рева.

И я решила быть жутко неблагодарной сволочью, повернув обратно.

Меня остановили, перегородив дорогу.

— Ему нужна помощь! Рана серьезная! Но он слишком упрям. И никого к себе не подпускает! — заявил бородач. — И мы тут подумали….

Вокруг меня собиралась целая толпа. Я чувствовала, как мне кто-то сунул в руку моток бинтов.

— Что раз он вас два раза не тронул, то у вас получится?

Мне уже засовывали в руку склянку.

— У меня нет медицинского образования, — заметила я, глядя в темную щель, к которой вела кровавая дорожка. — Я далека от этого! Я даже не ветеринар, если речь идет… Тоже мне, нашли Айболита!

— Я всему научу! — скрипучим голосом произнес старый лекарь. — Вот зелье для промывания раны, вот зелье для заживления, вот компресс из заживляющей настойки…

Мне пытались сгрузить подписанные флаконы. А я упорно не хотела их принимать. Только вот разбить их тоже как-то не сильно хотелось. Мало ли, лекарства нынче дорогие!

Только сейчас я заметила, что толпа медленно, но верно теснит меня в сторону страшной двери.

— Да, но я… — застыла я перед самой дверью, за которой сидел разъяренный тигр упорно не желающий лечиться.

— Рррраааааа! — донеслось до меня из черной щели, заставляя оцепенеть от ужаса. Нет, я туда не пойду! Я жить хочу!