Сталкер. Влюбляя тебя

Кристина Французова, 2023

Помолвка Лилиан по праву может считаться одной из самых скоротечных в мире. Тайная игра самого главного босса трещит по швам. Секреты перестают быть таковыми. Возможно, пришло время для истинно человеческих качеств, в противовес игровым? Но допустит ли Эдриан Сторм, чтобы события развивались не по утверждённому им сценарию?И как поведёт себя Лилиан, которая волею судьбы окажется в самом эпицентре урагана, сотканного из секретов и тайн, переплетённого прошлым и настоящим, личным и чужим. Справится ли она с ужасом прошлого и предательством настоящего?К тому же Лос-Анджелес не устаёт подбрасывать девушке новые испытания. Вместе с Лилиан мы наконец раскроем тайны прошлого, с Эдрианом осуществим возмездие, а им обоим придётся пережить новое похищение и его последствия.ХЭ – обязателен.Серия: Сталкер. Третья (заключительная) часть трилогии.

Глава 2

Лилиан.

На утро я едва разлепила глаза. Нос заложен, горло саднит. Определённо, вчерашние «лунные ванны» не пошли мне на пользу.

— Проснулась? — родной чарующий тембр раздался над ухом, чтобы в следующую минуту на лоб опустилась прохладная кисть.

— Как хорошо, — прокаркала.

— Я вижу, как тебе хорошо. Ты верно напрашиваешься на воспитательную порку, девочка.

Голос Эдриана лишён дружелюбия с утра пораньше.

— Требую снисхождения, у меня смягчающие обстоятельства.

— Знаю я все твои смягчающие обстоятельства. Сначала делаешь, потом думаешь. За такие проступки непослушных детей наказывают ремнём.

— Но я вышла из детского возраста, — протестую жалобно. Однако до моих протестов никому нет дела. Эдриан уже разговаривает по телефону с врачом.

— Через час приедет доктор и осмотрит тебя.

— Тогда я в душ.

— И про завтрак не забудь, жду тебя внизу, если ты в состоянии спуститься.

— Пф, я же не немощная. Конечно, спущусь, — бравирую из последних сил. Ведь на самом деле голова трещит от адской боли, перед глазами сверкают пятна, нос заложен, а про горло и говорить нечего. Но мне и так стыдно за последнюю выходку. Я не привыкла демонстрировать перед Эдрианом все свои личные переживания. Даже перед Линдой я так и не научилась открываться полностью. Что уж говорить о мужике, который ко всему слишком небезразличен для меня, чтобы позволять ему близкое знакомство с моими чокнутыми тараканами.

После утренних водных процедур надела спортивный костюм с толстовкой на молнии и футболкой под ним. Несмотря на горячий душ, меня ощутимо знобит. Пока добежала до гардеробной комнаты, замотанная в полотенце, успела продрогнуть основательно, даже зубы клацали. Хорошо, что Эдриан не видел сего позора.

— Я дождусь пока врач тебя осмотрит, но потом мне надо на работу. Справишься без меня? — Эдриан намазал булочку маслом и передал мне. Святая Мария, только мама так обращалась со мной, сопровождая заботу ласковым взглядом.

— Остынь, папочка, я не трёхлетняя малышка, требующая беспрестанного контроля, — мои тайные мысли опасно оголили нервы, из-за чего приходится немного грубить, чтобы Эдриан ничего не заподозрил, пока фонтанировал в отношении меня избыточной внимательностью.

В ответ меня наградили таким красноречивым взглядом, что именно несмышлёной малышкой я себя и почувствовала. Пришлось опустить голову пониже, потому как яркий румянец предательски покрывал всё лицо, даже уши полыхнули смущённые до предела.

К тому времени как мы покончили с завтраком приехал доктор. Он зашёл в квартиру в сопровождении как всегда одетого в чёрное громилы, экипированного наплечной кобурой. Интересно, парни из охраны, когда-нибудь снимают кобуру с себя? Например, когда душ принимают или же, когда спят…. «Опасные мысли бродят в твоей голове, Ана», — вовремя осадила сама себя.

Внимательно осмотрев и отвратительно прощупав причём не только голову и шею, но и зачем-то живот (поноса то у меня нет в анамнезе, но кому интересно моё мнение?), доктор диагностировал острое респираторное заболевание по причине переохлаждения и прописал новый список лекарств и рекомендаций, что я, глядя на это форменное безобразие, приуныла.

–Имейте в виду, молодые люди, что температура, а также приём антибиотиков, могут ослабить действие контрацептивов, которые вы, милая девушка, принимаете, — он многозначительно кивнул на новенькую упаковку противозачаточных таблеток, которую я приобрела совсем недавно и не успела отнести в ванную комнату на втором этаже. Глазастый, блин, доктор невозмутимо продолжил, — советую использовать дополнительную защиту, — ещё и заботливый какой. Молодец, что предупредил. Лишь бы Эдриан не забыл об этом.

Когда доктор нас покинул, я наконец дала волю накопившемуся раздражению: — До встречи с тобой я в принципе не принимала лекарств, зато теперь сначала успокоительное с витаминами, теперь антибиотики с витаминами. Такими темпами я выполню годовую норму продаж фармацевтов Лос-Анджелеса.

— Так ты не веди себя так, чтобы приходилось прибегать к помощи врачей. Всё в твоих руках, сладкая, — последнее наставление, короткий поцелуй, и главного босса след простыл. Конечно, миллионы долларов ждать не будут, в отличии от бестолковой Лили, которая конечно терпеливо обождёт, когда мистер большой босс сможет уделить ей несколько минут своего драгоценного и более чем высокооплачиваемого времени.

По-моему, Линда и Джон Гилмор правы, называя меня нытиком. Рядом с Эдрианом, я чувствую, что растекаюсь в квашню, пора брать себя в руки и прекращать рефлексировать.

Бассейн под запретом, и я усиленно раздумывала над собственным досугом в отсутствие Эдриана. Но видимо мыслительный процесс оказался достаточно изнуряющим, что я провалилась в такой глубокий сон, что, когда в буквальном смысле очнулась, садясь на кровати и ошалело, озираясь по сторонам, поняла, что проспала почти весь день, и время близилось к вечеру.

Спускаюсь вниз, Мария должно быть давно ушла. Захожу на кухню, так и есть, на столе готовые блюда под крышками. Слюнки потекли непроизвольно. Неудивительно, ведь последний приём пищи состоялся вечность назад. «Прости Эдриан, но терпеливо дождаться ужина у меня сегодня не получится».

Помыла руки и сев за высокий стол-остров принялась уплетать за обе щеки кулинарную вкуснятину. Запечённый цыплёнок с пряными травами и манговым соусом таял во рту. От блаженства глаза закатывались к потолку и пока никто не видит я бессовестно облизывала пальцы.

— Не дождалась меня, — укорил мужской тембр не только словами, но и внезапным появлением.

От неожиданности я едва не навернулась с барного стула, в последний момент вцепившись в столешницу. Но Эдриан мне помог, придержав за талию.

— Мой пугливая девочка, — поцелуй в макушку взъерошил волосы и заодно мурашки.

— Я не обедала, но всё равно прости, что не дождалась ужина. А почему ты так рано вернулся?

— Как я могу работать, зная, что ты болеешь и страдаешь дома в одиночестве. Линду её начальство не отпустит, а мне отпрашиваться не у кого.

Пихаю наглеца в бок чистой рукой чтобы не заляпать жиром шикарный тёмно-синий костюм.

— Мог бы сам отпросить Линду у мистера Уайта.

— Ты что? Кто же захочет связываться с этим занудой? — театрально воскликнул Эдриан, моя руки в кухонной раковине. После чего он сел с противоположной стороны и наложил себе еды в тарелку с впечатляющей горкой. Мне одной хватило бы дня на три, как минимум.

— Ты тоже не обедал, — делаю вывод и обвинительно наставляю на него вилку.

— Не успел. Хотел закончить побольше дел, чтобы поскорее вернуться к тебе.

Я усмехаюсь: — Это даже звучит неправдоподобно. Я болею дома и проспала обед. Ты как примерный семьянин не ходил на обед, чтобы вернуться пораньше домой ко мне. Мы как древняя семейная пара. Фу, Эдриан, я не хочу становиться занудной старушкой под 80.

— Тогда тебе надо быстрее поправляться, и хоть на Рождество мы уже никак не успеем, но к Новому году вполне можем навестить моих родителей. Будет для тебя развлечение.

— Ага. Раньше мы бы с Линдой в сопровождении Джейсона пошли в бар или ночной клуб, а сейчас ты предлагаешь мне поездку к родителям. Зачётное веселье.

— Рано отказываешься, в Нью-Йорке ещё больше злачных мест, чем в Лос-Анджелесе, и я как бывший завсегдатай смогу показать некоторые из них.

— Ах, вот значит какие тайны начали вскрываться! С этого места поподробнее, — я оживилась возможными приключениями, — ты был плохим мальчиком? Состоял в банде? Портил невинных девушек? Злоупотреблял алкоголем?

— Тише, ты. Куда разогналась? Никакой банды и алкоголя, с девушками только по согласию.

Я скривилась: — Тогда какие злачные места ты мне покажешь? Пенсионерский шахматный клуб?

— Ха-ха, в таких местах я не бывал, прости милая. Но уверен, что когда-нибудь мы с тобой обязательно посетим и такое место.

— Лишь бы не так скоро, — пробурчала недовольно.

— Не ворчи, как занудная старушка под 80. Нам всё равно придётся это сделать, я имею ввиду не шахматы, а родителей. В конце концов ты моя невеста и я обязан познакомить тебя с семьёй. А пока сидишь дома, можешь погуглить в интернете и выбрать те места, которые тебя заинтересуют больше всего.

— Вообще-то я не настроена заводить новые знакомства.

— Зная тебя, рискну предположить, что ты никогда не будешь настроена.

— Только не смей тащить меня в самолёт силой. И я думаю, что хочу пойти на курсы самообороны.

— Ну, уж нет, сладкая, не выйдет. После такого заявления я точно не отпущу тебя никуда, где учат драться.

— Боишься?

— Хм, разумно опасаюсь. Не хочу ходить в синяках. Деловые партнёры не поймут, знаешь ли.

— Вот так всегда, никакого самовыражения.

— Наливай себе горячий чай, пей таблетки и дуй-ка в кровать. Будешь под одеялом самовыражаться. Сначала выздоровей как следует, а уж после мы обстоятельно поговорим о твоих увлечениях.

Показательно поохав, пришлось подчиниться. Тем более тяжёлая голова не давала связно мыслить. Я не удивлюсь, если завтра не вспомню о сегодняшней беседе ни слова.

Каждый день стал похож на предыдущий. Я заколебалась сидеть в четырёх стенах, переживая день сурка. Завтрак-обед-ужин, между приёмами пищи постоянно клонило в сон, при том что ночью я тоже спала, хвала Иисусу, без кошмаров. Я даже не подозревала, что человек способен столько спать.

В сочельник Эдриан пораньше вернулся домой.

— Ты собрался пить вино? — вопрошаю, глядя на безобразие, творящееся у меня под носом. На столе появилась бутылка «Каберне-Совиньон», каковую Эдриан заправским движением освободил от пробки и наполнил один бокал. Один…, чтоб его, бокал!

–Не хмурься, Лили. Я же не заставлял тебя болеть.

— Мог бы воздержаться, хотя бы из солидарности, чтобы продемонстрировать общность интересов.

— Никаких проблем. Когда в следующий раз из солидарности прибежишь ко мне со своими страхами, тогда и я ради демонстрации общности интересов пойду тебе на встречу.

— Шантажист.

— Эгоистка.

Мы поужинали, Эдриан выпил вина, нещадно дразня меня. Мне же как всегда пришлось пить горячий травяной чай. Ненавижу болеть! Ни за что и никогда не выскочу больше без должной экипировки на улицу зимой.

— Прости, но с рождественским подарком неувязка. Один наглый босс запрещает мне выходить на улицу. Даже на работу не пускает.

— Сладкая, мой главный подарок сидит напротив меня и испепеляет ненавистным взглядом меня и бокал с вином. Я уже делаю ставки в голове, кто дольше продержится: я или бокал. Поэтому мне бы с одним подарком сил хватило справиться, так что других не надо до самой смерти.

— Эй! — обхожу вокруг стола и луплю наглеца по плечу, — не смей говорить слово «смерть» в моём присутствии, когда я болею.

Но какого же было моё удивление, когда нахальный мужик бесцеремонно развернул меня спиной к себе, ловко скрестил кисти моих рук сзади, без затруднений удерживая одной лапищей, что косточки запястий захрустели.

— Ты что творишь? — недоумеваю.

Не произнося ни слова, Эдриан надавил второй ладонью на поясницу, заставляя наклониться, тем самым оттопыривая попу в его сторону. После чего стянул спортивные штаны вместе с трусами и мою ягодицу ожёг резкий шлепок.

— Не смей поднимать руку на будущего мужа.

Второй хлёсткий удар пришёлся на другую половинку: — И не смей выскакивать на улицу босиком и без одежды.

После чего он демонстративно натянул на меня трусы и штаны, развернул к себе и прижал, заключая в крепкие объятия. А я абсолютно сбита столку скоропалительностью произошедшего…. И как я должна реагировать на неуместные воспитательные меры? Бить в ответ? Устроить скандал? Обидеться? Обращаюсь за помощью к внутреннему «я», но чокнутые тараканы в голове в глубочайшем обмороке, здравомыслие махнуло рукой и направилось на поиски текилы, потому как разобраться в наших с Эдрианом отношениях без бутылки — крайне затруднительно. И только яичники, как обычно, на коленях воздавали хвалу небесам, рассудив, что это была прелюдия как раз по их части.

Но я, так и не получив хотя бы малюсенького совета от самой себя, предпочла поступить чисто по-женски, то есть обидеться. Мало того, что простыла, на работу нельзя, из дома выйти нельзя, плавать в бассейне нельзя, вина выпить нельзя. Сплошное нельзя и ни одного можно (кроме прописанных врачом таблеток). Даже на Эдриане сорвать раздражение не получилось. Сама угодила в воспитательную ловушку.

Я не обнимала его в ответ. Простоя стояла, опустив руки вниз и пыталась разобраться в диком коктейле, замешанном на собственных эмоциях. И когда он, подняв меня на руки принёс в спальню, я все ещё обижалась. Когда раздевал и целовал каждый обнажающийся участок кожи, я упорно напоминала себе, что все ещё обижаюсь. Умопомрачительные влажные поцелуи распускались огненными цветками на губах, шее, спускались к груди. И вот тогда я застонала и подала грудь навстречу, потому как нестерпимо захотелось большего. Но продолжить мне не дали:

— Ты ещё не окрепла для постельных игр.

И вот как после такого отношения не обидеться заново, всерьёз и надолго? Я именно так и поступила. Но из-за быстрой утомляемости и принимаемых лекарств моментально заснула и напрочь забыла по какой причине обижалась. А всё потому, что ночью мне приснился восхитительный сон.

Эдриан откинул с меня одеяло и принялся покрывать тело поцелуями. Требовательные руки жадно оглаживали полушария груди, разгоняя возбуждение по кровотоку. Жёсткие пальцы сжимали соски, покручивая, превращая в камушки. В ответ тело пронзило жгучим удовольствием, иголочки покалывали всю кожу от кончиков пальцев на ногах до самой макушки головы. Влажный горячий рот накрыл вершину груди, пощекотал языком, втянул посильнее и выпустил с пошлым звуком. Я же протяжно застонала, выгибая тело дугой. Между ног становилось влажно и пусто. Твёрдая рука сжала полушарие второй груди причиняя лёгкую боль и жадный рот набросился на сжавшийся сосочек. Второму соску досталось больше агрессии, чем первому. Эдриан его покусывал, грубо всасывал, оттягивал, чтобы затем отпустить на волю, на краткий миг и снова ненасытно всосать. После таких ласк моё тело покалывали не иголочки, разряды молний били точным попаданием в промежность, клитор пульсировал, влагалище жадно сжимало пустоту, а яичники вырабатывали зашкаливавшее количество феромонов.

Мои руки зарылись в мягкие волосы и дёргали их в такт собственных молний. Если Эдриан облысеет раньше времени, это будет исключительно моя вина.

— Эд-ри-ан, — простонала во сне, когда терпеть накал стало невозможно.

В ответ он спустился от груди к животу и запорхал по нему поцелуями, оставляя влажные ожоги на коже. Пупок приглянулся ему больше всего, и он надолго завис, лаская его.

— Эдриан, — поторопила ещё раз, взмывая ягодицами вверх, чтобы потереться ноющей промежностью об обнажённый торс.

— Не так быстро, сладкая, потерпи чуть-чуть.

Его губы исследовали гладкий лобок, повергая меня в бешенство от неудовлетворения. Но нежная кожа с удовольствием принимала ласки, отправляя моё сознание в астрал от одновременного блаженства и негодования.

Когда мужские губы накрыли клитор, я исторгла оглушающий стон облегчения. Пока язык выписывал круги и зализывал самый центр сосредоточия нервных окончаний, палец Эдриана кружил вокруг преддверия входа во влагалище. От захватывающих сознание ласк я даже перестала стонать. Хрип застрял поперёк горла.

Казалось, что сегодня это самая оглушительная ласка из всех, которые Эдриан когда-либо дарил мне. Не знаю, что за точки он отыскал на моём теле, но я парила в небесах на розовых облаках, омываемая каплями радужного дождя! Когда два пальца вошли внутрь влагалища, согнулись крючком и потёрли переднюю стенку, мои ягодицы непроизвольно взмыли вверх от переполняющего удовольствия. Это было ошеломительно, ярко, чувственно и сладко. Хотелось бесконечного продолжения и скорой разрядки одновременно. Это именно та изысканная ласка, ради которой я согласна отсрочить наступление оргазма. Это не пытка, а чистое, незамутнённое наслаждение.

Пальцы наращивали скорость, потирая внутренние стенки. Жадные губы всосали с силой клитор, пока язык ласкал изнутри самое скопление нервных окончаний. Матерь Божья, пресвятая Мария! Я кончила оглушительно, взорвалась радужными брызгами, выкрикивая имя Эдриана. Бёдра вибрировали, как и вся моя женская суть. Но именно эта сильная пульсация во всём теле заставила меня… проснуться?!

— Эдриан?! — мужские губы оторвались от поцелуев на внутренней части бедра и жадные тёмные глаза встретились с моими. Я приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть бесстыдно ухмыляющегося мужика, — что происходит? Мне приснился странный сон…

За окном светало, но в предрассветных сумерках масляный блеск некогда карих глаз обещал что-то запретное, но искусительное и манящее.

— Ты уверена, что это был сон, сладкая? — палец проник во влагалище, совершая неспешные поступательные движения, чтобы я отчётливо ощутила отголоски недавнего яркого оргазма.

— Значит пока я сплю, ты…

— Я решил сделать тебе подарок на Рождество.

— Хм, неожиданный подарок. Но вчера вечером кто-то сказал, что я не окрепла для постельных игр.

— А за ночь ты стала здоровее ещё чуть-чуть, чтобы сегодня с утра пораньше насладиться моим подарком.

Вот значит, как ты запел, дорогой…, ну-ну. И кстати, в эту игру могут играть двое.

— Проблема в том, милый, что я спала. И во сне произошедшее казалось мутным и нечётким, и я не думаю, что насладилась твоим подарком как следует.

Эдриан моментально перетёк повыше, нависая надо мной с хищным усмехающимся лицом.

— Моя сладкая девочка хочет поиграть, — жадный поцелуй в губы, агрессивный, с жёстким напором, закончившийся моей оцарапанной до крови нижней губой. Но влажный язык тут же слизал выступившую с ранки кровь. — Ты продолжаешь настаивать на своих показаниях о нечёткости сна?

Знаю, что рискую, но бесшабашность и азартная страсть завладели моим разумом, отправив последний в нокаут:

— Хм, определённо никакой чёткости, мистер самый главный босс. И я кажется припоминаю, что само наслаждение вышло не настолько запоминающимся, как случалось раньше. Ты уверен, что хорошо потрудился над подарком?

Мой язык медленно пробежался по губам, а чёрные глаза полыхнули предвкушением и разгорелись таким же похотливым азартом, который сводил с ума меня саму. Однако самоконтроль Эдриана не позволил его разуму отключиться, в отличие от моего.

— Ты ещё не выздоровела до конца, чтобы играть с огнём, Лили.

— Вчера ты говорил тоже самое, но сам снял запреты.

— Тогда держись покрепче, сладкая.

Он сел на пятки и потянул меня за собой. Когда мои ноги, согнутые в коленях, оказались по бокам от него, он медленно дюйм за дюймом насадил меня сверху вниз на вздыбленный член. От ощущения наполненности и распирания изнутри, закатывались глаза, но одной рукой Эдриан жёстко держал меня за подбородок, чтобы я не отводила взгляд. Его глаза горели жадной похотью, вытягивая из меня и смакуя моё наслаждение, отчего возбуждение между ног лишь нарастало. Когда я вобрала весь член до конца, то не видела перед собой ничего кроме двух чёрных колодцев без дна, влекущих за собой. И я без сомнений и колебаний рухнула в его черноту, пребывая в полной уверенности, что он поймает меня.

— Теперь осторожно откинься на спину, а лодыжки обхвати руками.

Эдриан надавил ладонью на грудину, и я послушно выполнила как он сказал. Но член то его до сих пор во мне! Матерь божья, святая Мария!

— Ох, Эд-ри-ан.

— Сладкая, мы ещё не начали, чтобы ты кончала. Сделай одолжение, потерпи.

Но я не могу терпеть!

— Сделай уже хоть что-нибудь, — прорычала на мужчину, который замер не шевелясь, разглядывая меня. Представляю, какой ему открывается вид. Я раскрыта дальше некуда, неудобная поза омывает смущением и от этого возбуждение неумолимо нарастает. Как мне терпеть?

Мужчина нежными движениями пальцев огладил нижние губы, пощекотал нетерпеливый бугорок. Влагалище отозвалось мощным сжатием, член во мне тоже дёрнулся, явно польщённый оказанным вниманием.

–Послушная, сладкая девочка, — проурчал довольно Эдриан и только после этого начал размеренные движения, уверенно ухватив под ягодицы. Вскоре он приподнялся повыше, утягивая за собой мои бёдра. Верхняя часть моего тела оставалась на кровати, и поскольку находилась ниже по уровню, то грудь повинуясь движениям тела колыхалась где-то под подбородком. Мужская рука крепко ухватила одну из них и сжала плоть, натягивая с каждым толчком. Эдриан не толкался глубоко, но член входил под настолько острым углом, что из глаз сыпались искры.

–Эд-ри-ан, — жалобный стон вырвался против воли. Меня трусит от дичайшего возбуждения и всё, о чём я думаю, как можно скорее достигнуть оргазменной нирваны.

Его пальцы, наигравшись с грудью, теперь бесстыдно оглаживали раскрытые лепестки, разнося обильную влагу.

–Моя голодная, сладкая девочка. Соскучилась по папочке.

Провокационные прикосновения отправляли возбуждение на новый виток, но даже не намекали на приближение финала. Потому как главный бугорок удовольствия оставался обделённым лаской. Я попыталась пошевелить тазом, но поза не предполагала активных действий с моей стороны, ко всему ноги начали затекать.

–Не шевелись, Лили. Ты не кончишь, пока я не скажу. Но если будешь послушной, то ждать придётся не долго.

–Что бы тебя, Эдриан, — выругалась несдержанно, ибо промедление рвало нервы в лохмотья.

–За ругательства в нашей постели будешь наказана.

Впервые в жизни я обругала сама себя за свой несдержанный язык. После чего притихла, наслаждаясь поступательными движениями крепкого члена и трепетными касаниями нижних губ. Но мы оба, и подозреваю, что Эдриан гораздо больше меня, были твёрдо уверены в том, что надолго меня не хватит. Несколько минут я мотала головой из стороны в сторону, сжимала губы, прикусывала щеку изнутри, лишь бы оставаться в полнейшем безмолвии, сдерживая не только ругательства, но и стоны, вперемешку с мольбами. Тем не менее я видимо не создана для затяжных игр:

–Эдриан, пожалуйста, — отчаянно взмолилась, смирившись с доминированием альфа-самца, в полной власти которого находилось моё личное удовольствие.

–Чего ты хочешь сладкая? Скажи, и я всё сделаю для тебя.

«Чёртов манипулятор», — успела подумать, прежде чем окончательно сдаться его власти:

— Я хочу кончить…, пожалуйста, — добавила смиренно.

–Моя сладкая, послушная девочка. Вот видишь, совсем необязательно рычать и ругаться, чтобы попросить меня о том, что тебе хочется получить больше всего.

Его палец продолжал неспешно ласкать мою раскрытую промежность, едва приближаясь к клитору и тут же отступая. Тело сотрясало не только от возбуждения, но и от самого ожидания долгожданного финала.

Вдруг Эдриан ссадил меня и перевернул, ставя на четвереньки. Ноги успели онеметь после неудобной позы, поэтому коленки разъехались в стороны на максимальную ширину, я упёрлась трясущимися локтями в матрас, но ненадолго. Вскоре я распласталась на животе с распростёртыми в стороны подрагивающими ногами и руками.

Негромкий смех прошёлся наждаком по оголённым нервам:

–Моя сладкая девочка совсем без сил. Хм, но так даже лучше.

Крепкая рука прокралась под живот, приподнимая, чтобы подо мной оказались две подушки. Попа оказалась приподнятой без малейших усилий с моей стороны.

Член приник ко входу, входя лишь самым кончиком, чтобы тут же головкой пройтись вдоль расщелины до клитора, размазывая влагу. Жёсткие пальцы развели ягодицы в стороны, открывая лучший обзор. Осознание того, что Эдриан разглядывает мою запретную дырочку во всей первозданной красе хлестануло по незащищённым нервам плетью из страха, неуверенности и бешеного вожделения.

Заметив, что я напряглась, попу ожёг шлепок раскрытой ладонью:

–Не зажимайся, Лили, — последовал властный приказ, а покрасневшее место тут же ласково огладили. Сочетание повелительного тона и нежного поглаживания задавило моё возмущение на корню. И не отдавая отчёта в собственных действиях, я послушно расслабилась.

Отметив мою покорность, горячий член вернулся к влагалищу и неторопливо заполнил меня всю без остатка.

–Эд-ри-ан, — поощрительный стон от меня.

–Бл*дь, какая ты узкая и мокрая, Лили, — от Эдриана.

Он ненадолго замер, давая мне время привыкнуть к наполненности в новой позе. Когда стенки влагалища перестали сокращаться и расслабились после первого глубокого вторжения, мужчина сорвался в темп.

Крепкие бедра таранили меня членом, будто в последний раз. Оказывается, небольшой перерыв в любовных игрищах заводит не хуже изысканных ласк.

Член Эдриана входил в меня как поршень, доставая до самых глубин. Моё тело, несмотря на распластанную позу и полнейшую расслабленность по причине отсутствия даже капли сил, звенело от возбуждения. Под веками танцуют слепящие вспышки, предвещая скорую разрядку. Я намеренно ещё больше расслабляю нижние мышцы, чтобы поскорее достичь нирваны. И едва мне это удаётся, как я кажется каждой клеточкой влагалища ощущаю рельефную твёрдость во мне. И будто воочию вижу крупную головку, толкающуюся в шейку матки. Ох, святая Мария, Иосиф!!

Переполнившее чувство фантастической наполненности отправляет меня в облака. И я кричу имя мужчины, член которого таранит меня с бешеной скоростью. Влагалище неистово сокращается в оргазменных спазмах, из-за чего движения бёдрами становятся рваными, беспорядочными, но ещё более агрессивными. Эдриан утробно рычит, вонзаясь в меня особенно глубоко, и впивается зубами повыше лопатки. Я собственным нутром ощущаю, как горячая сперма выплёскивается внутри, отправляя моё личное удовольствие на новый виток изысканного наслаждения.

–Ты слезешь с меня? — не выдерживаю придавившую со спины тяжесть. Хотя в глубине души я мечтала бы пролежать в этой позе вечность.

Эдриан усмехнулся: — Ничего не меняется. Ты кончила минуту назад, а уже грубишь.

Несмотря на правдивость сказанных им слов, он перекатился на спину и подтянул меня под бок. Я устроилась на твёрдом плече и глубоко вдыхала терпкий запах вспотевшего мужчины. Не знаю, что за бредовые идеи гуляют в моей голове среди чокнутых тараканов, может у них послеоргазменная вечеринка случилась, но отчаянно хотелось облизать солоноватую кожу. Собрать все капельки языком. Скользить носом между редких коротких волосков на груди…. А можно спуститься поцелуями ниже к пупку…. «Так, стоп Ана. Ты вроде полностью удовлетворённая, разомлевшая женщина, к тому же испытывающая некоторую слабость после болезни. Не время…». Но я не стала дослушивать собственные мысли, что там не время и потянулась к мягким губам.

Эдриан охотно ответил, будто сам думал о том же самом, и мы с упоением целовались, обмениваясь дыханием и энергией сомлевших после пережитого на двоих экстаза тел. Вскоре объятия стали крепче, а поцелуи глубже. Его язык во всю хозяйничал в моем рту, доставая почти до горла. Дыхания не хватало, но никто из нас не хотел прерываться. Одна ладонь крепко держала мой затылок, заранее пресекая попытки к бегству. Вторая — оглаживала шею, плечи, спину. Голова кружилась от упоительных ласк вкупе с нехваткой кислорода. Должно быть я начала уплывать в бессознательность, потому как резко была перевёрнута на спину, чтобы тут же встретиться с беспокойным карим взглядом.

–Ты в порядке?

–В полном.

–Я в душ. Может поспишь немного, ещё слишком рано?

После таких поцелуев? Не дождёшься красавчик….

Я тянусь рукой к его члену, и нахожу его в полной готовности к новым подвигам. Понимающе ухмыляюсь, сама чувствую тоже самое, и скольжу по всей длине рукой, сжимая крепче у основания. Член дёрнулся, а чёрный зрачок заполнил коричневую радужку.

–С огнём играешь, сладкая, — предупредил меня Эдриан. Но когда меня останавливали бесполезные увещевания? Я сумасбродно улыбнулась и продолжила ласку, мои зубы в нетерпении покусывали нижнюю губу, ибо оставаться бесстрастной в такое мгновение было выше моих сил.

–Я предупредил, потом не жалуйся, что устала, — ответил на мою бессовестную провокацию Эдриан, чтобы через мгновение сдёрнуть меня с кровати и закинуть на плечо. После чего он направился в ванную, одной рукой оглаживая мои голые ягодицы.

–Непослушная девчонка, которая становится покорной лишь при виде моего члена, — ворчал Эдриан, намыливая меня, стоя под душем.