Лунный Дар 2

Кристина Фант, 2023

Книга втораяВот попала, так попала! Еще вчера я почти поверила, что мои приключения закончатся, и я смогу вернуться домой. Уже сегодня я та, чье появление предвещает скорую погибель мира. Кто же знал, что здесь пророчества сбываются, а мессии обладают не только даром убеждения, но и смертоносной магией!Одна надежда на пушистого друга, да на странного воина Света, за которого я нечаянно вышла замуж.От автора:В отличие от первой части, вторая более мрачная по настроению. Героиня слишком много рефлексирует.

Глава 2. Глубина сознания

Очнулась от дикого холода, а может от стука собственных зубов. Хотя какая, в сущности, разница?

Я жива!

Восторг от осознания, что моя догадка оказалась верной, затопил меня с головой. Я оказалась права! Жаль только, что догадалась не сразу. Как же я могла не сообразить еще тогда, когда Мура чуть не снесло порывом ветра? Думаю, Велиар (уверена, именно он приложил руку) не стал брать прототипом определенный мост из религий моего мира. Здесь скорее он использовал метафоричность. Чем дольше человек идет по мосту, чем дальше продвигается, тем больше у него возникает сомнений, тем больше его обуревает страх. Он оглядывается, туман моментально рассеивается, словно говоря, что вот — будущее неизвестно, а, возможно, очень опасно, но есть шанс вернуться назад! Зачем идти вперед? Плотный белый туман должен был отпугнуть мнительных, закончившиеся досточки под ногами — неуверенных в себе, а вот конец веревки, висящий в воздухе, — разумных.

Ясны стали намеки демона, он хотел, чтобы мы втроем точно определились, хотим ли мы идти за грань. Видимо, среди нас троих наиболее решительным оказался Мур, вот ему и пытался помочь… запнулась на этой мысли. Кто? Мост? Сам Велиар? Но кот любезности не оценил, продолжал идти вперед, упрямо цепляясь за прошлое (метафорично, конечно), затем пропал в тумане. Кэр шел впереди меня, он буквально выскользнул из моих рук. Почему? В тот момент он окончательно принял решение идти за грань? Почему тогда его не снесло шквальным ветром, как моего фамильяра? Или в глубине души он сомневался.

Или… В ужасе задержала дыхание. А если мост все же был переходом из мира живых в царство мертвых? Ущипнула себя. Больно. Какой все-таки прекрасный метод определения! Все гениальное — просто. Это действительно так. Хочешь убедиться, что не во сне — ущипни себя. Хочешь убедиться, что жив — ущипни себя.

Холод. Тишина. Не такая, как была на мосту — звенящая, а такая, какая бывает в фильмах ужасах перед чем-то пугающим. Тишина была вкрадчивой, прислушивающейся, наблюдающей…

Было холодно, но сейчас стало еще и жутко.

Темнота. Не видно ни зги. Рукой нащупала под собой гладкий холодный камень, на котором сидела. Не мудрено, что так замерзла. Провела рукой дальше, резкий обрыв, почему-то не захотелось проверять, что там дальше. Вдруг, кто-нибудь как выскочит из темноты! Как цапнет за руку!

— Кто-нибудь слышит меня? — почти прошептала в темноту перед собой. — Меня слышит кто-нибудь? — прокричала увереннее.

В ответ все та же тишина: слушающая, ждущая…

Магия!

Я вспомнила о ней и вскрикнула от радости. Почему я забыла о ней? Ведь я владею огнем!

Владеть магией огня в мире, куда меня послал Велиар, было легко и приятно. Я вытянула руку ладонью кверху и представила на ней маленький язычок огня. Не возникло даже искорки.

— Ignis[1]! — уверенно произнесла.

Через минуту я разочарованно простонала. Магии не было во мне совсем, ни на грамм. Удивительно, но не чувствовала себя опустошенной или чем-то обделенной. Ведь жила же всю жизнь в родном мире без магии! Странно было бы нуждаться в ней как в чем-то обязательном. Но все равно… Жаль, что она ушла. Все вернулось на круги своя, как было до появления в мире-клетке. Может, сам мир награждает своих жителей тем, что считает нужным? Наверное, сейчас я нахожусь в таком мире, где нет магии, а есть что-нибудь другое. Возможно, тут развита техника?

Любопытство взыграло внутри. В голове сразу стали возникать десятки отсылок к легендам, фантастическим книгам, прочтенным мною в неимоверном количестве.

Стоп! Мысленный приказ самой себе подействовал. Можно, конечно, строить догадки, чертить невидимые таблицы, выдвигать гипотезы. Но не сейчас же! Когда я неизвестно где, когда я не знаю, что с Муром, что с Кэром. А вот интересно, а Кэр тоже лишился своих Сил. А Мур? Может ли он говорить?

А моя связь с ним! Она тоже пропала?

Радость от осознания собственной правоты постепенно угасла, горячность души утихла, я вновь начала мерзнуть, обхватила себя руками и стала потихоньку покачиваться.

Сколько я так просидела, не знаю, но в себя пришла от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Кто-то наблюдает за мной. Чего-то ждет… Слепого ужаса не пришло, странная лень охватила и тело, и разум.

Пить. Есть. Холодно. Страшно. Мур пропал. Кэра нет.

Рубленные мысли отражали мое несколько заторможенное состояние. Вяло текли одно за одним предположения, где я, почему вокруг темнота.

Почему-то вспомнилось, как на лекции по психологии нам рассказывали про эксперимент: человека помещали в полностью изолированную от звуков комнату без окон на улицу. В комнате находилась лишь кровать, по просьбе испытуемого (два стука по стене), ему через появлявшийся в стене проем подавалась еда и вода. Преподавательница, важно расхаживая по рядам, спрашивала, что должно случиться с человеком? Первые предположения находчивых студентов заставили ее улыбнуться и подтвердить, что да, сначала испытуемый будет отсыпаться. Согласитесь, среди взрослых редко найдется человек, регулярно высыпающийся. А тут — все условия: тишина, никто не тревожит, кровать, ровный мягкий свет.

Через пару-тройку суток человек высыпался. Вот тут-то и начинался, собственно, эксперимент.

Только предположите на секунду, на сколько дней хватило бы вас? Рекорд, если не ошибаюсь, был около десяти дней (студенты — народ нетерпеливый). Человек, вышедший из подобной комнаты, оказывался дезориентированным во времени и пространстве. Далекое казалось близким и наоборот. Время шло для него медленнее.

Конечно, все достаточно быстро приходило в норму. Что еще раз доказывает, человек — существо социальное. Не может человек оставаться «нормальным» в условиях полного одиночества, а еще и в ограниченном пространстве без посторонних звуков, запахов.

Но самое интересное не это, самое интересное — это то, что все как один признавались, что им становилось страшно. Хотя ничего пугающего в комнате не было и быть не могло. Становилось страшно от собственных мыслей.

Что может быть более ужасного, чем поток страха, которое выплескивает подсознание в те моменты, когда человек наиболее уязвим? Ото сна еще можно проснуться, а вот что делать, если ты бодрствуешь?

За моей спиной раздался легкий хлопок.

Я вздрогнула и подобралась, сев на корточки, а руками облокотившись чуть впереди себя о холодный камень. Словно готовилась бежать. Но куда? От кого?

Сердце билось так громко, что я бы не услышала приближающегося человека или зверя. А еще нервно билась жилка на виске. А еще…

Вдруг… Я внезапно поймала себя на еще более ужасающей мысли: вдруг я оказалась совсем одна в мире, где, например, уже давно случился конец света. Здесь всем завладела тьма, только это не та Тьма, что имеет собственное сознание и которую заточили в клетку, бросив ей на пропитание жителей целого мира. Здесь тьма спокойная, ласковая… понимающая, что я никуда не денусь.

Миров много, так выходило со слов Велиара, почему-то я сразу ему поверила. А вот как именно совершается переход между ними? Что представляют собой миры? Это как комнаты, между которыми есть общий коридор? А может, это все же планеты, просто некоторые одаренные могут путешествовать по космосу? Или это разные пласты реальности, а я оказалась в так называемой межреальности. Кажется, именно такое понимание распространено в научной фантастике.

А вдруг… Я нигде. Да! Вдруг это мой персональный ад. Ведь, по здравому размышлению, чего на самом деле может бояться человек? Монстров под кроватью? Маньяков за поворотом? Оживших мертвецов? Нет, страшнее всего остаться наедине с самим собой навсегда. Вечность пробыть со своими мыслями, купаясь в собственноручно созданных грезах, разбирая на составляющие фантазии.

Но ведь я чувствую! С силой сжала запястье правой руки левой. Я есть, я существую, провела рукой по лицу. Я дышу, испытываю жажду, голод. Желудок на этой мысли заурчал.

Почему вокруг такой непроглядный мрак?

— Где я могла оказаться? — проговорила и замерла с открытым ртом.

Хлопнула себя по лбу, меня озарила догадка.

В такие передряги должны попадать не гуманитарии, сюда бы физика, например. Он бы сразу понял, что раз я могу говорить и слышать собственный голос, наверняка я в мире материальных вещей. Звуку же нужно от чего-то отражаться. Если только мне это не кажется. Если только это не игры моего разума.

Додуматься можно до многого. Надо уметь вовремя остановиться, а то будет, как с известным философом Ницше. Он сам выдвинул гениальную в своей простоте идею — бога нет, точнее — бог умер. А затем сам же опроверг, логично доказав, что не может человек являться венцом природы. Не может человек быть самым разумным существом. Правда, он назвал того, кто разумнее нас, сверхчеловеком. Но разве понятие «сверхчеловек» не идентично понятию «бог»? А сколько потратил на доказательства и выводы автор многотомных талмудов времени и нервов?

К чему все философские изыскания, если ни один мудрец не в состоянии дать однозначный ответ ни на один вопрос?

Нет, конечно, общество в моем мире никогда бы не пришло к осознанию ценности нравственного совершенствования и соблюдения моральных принципов, если бы не созданные многолетними трудами стройные системы мировоззрения философов прошлого.

Что отнюдь не умаляет того факта, что слишком много думать тоже вредно. А иногда и опасно.

Хлопок повторился.

На этот раз я не только вздрогнула, но и тихонько вскрикнула. Собрав воедино все, что осталось от моей силы воли и смелости, я сумела не закричать.

Сидеть с широко открытыми глазами и не видеть абсолютно ничего…

Я закрыла глаза.

В большом знании — большая печаль. И это верно на сто процентов. Не было бы у меня высшего образования, не была бы я историком-религиоведом, у меня в голове и не возникали бы разные идеи о том, где я могла оказаться, или о том, куда я попаду после смерти. Ведь если все, что я изучала на протяжении пяти лет — правда, то выбор посмертия велик. Как тут не вспомнить мудрого Булгакова, который устами своего харизматичного героя утверждал, что каждому человеку воздастся по вере его.

Углубляться в самоанализ и выискивать в темных недрах собственного разума, во что же я верила на самом деле, я не стала. Не время думать о смерти, когда впереди еще столько интересного! Разве может моя история закончиться вот так? В полной темноте? Нет, я верю, что впереди приключения с отважным Муром, немногословным Кэром.

Ведь я уже однажды оказалась в мире, где ведьмы на самом деле владеют сверхъестественными силами, где на небе светят, кокетничая друг с другом, две луны, а некоторые животные разговаривают, и теперь я готова ко всему!

Прежде всего, когда Кэр заговорил о горах, на ум пришли легенды и мифы викингов.

В свое время, изучая скандинавскую мифологию, я искренне восхищалась мировоззрением крепких воинов. Они ребята простые и суровые. У них нет нагромождений отвлеченных умозаключений мудрствующих аксакалов, нет у них десятков ответвлений основного течения, нет возможности для «реформ». Все понятно и просто. Хорошо сражался, умер — идешь прямиком в Валгаллу. Там, правда, гурий не будет, благовоний и массажа тоже, зато будет вечный праздник для воина: охота, бои и всегда накрытый стол.

Викинги не только однозначно понимали, что такое «хорошо» и что такое «плохо», они и жили так, чтобы точно можно было сказать, какой человек. У них не было лжи, лицемерия и интриг. Ну, кроме Локи, разумеется, бога коварства. Это как раз тот случай, когда исключение лишь подтверждает правило.

Они одни из немногих народов, кто пришел к умозаключению, что жить надо здесь и сейчас. Не ориентироваться на счастливое посмертие (забывать о нем, конечно, тоже не стоит), не лежать в вечных думах о том, как все может быть устроено, а жить. Жить прямо здесь и сейчас. Даже если тебе пару минут назад предсказали, что жить тебе осталось как раз пару минут. Прожить их надо так, чтобы не было стыдно за свое бездействие.

Вот точно ни один из викингов не сидел бы, как я, в полной темноте, да еще на холодном камне.

Позади раздался приглушенный вой.

Через секунду к нему присоединился второй голос, затем третий, четвертый.

Пришло понимание, что так выть могли только волки. Настоящие, не придуманные моим испуганным сознанием, не созданные богатым воображением, не пришедшие галлюцинацией к уставшему от собственных игр мозгу. Нет, появилась незыблемая уверенность — волки настоящие.

Страх ушел. Если рядом живые существа, значит, не все потеряно!

Странно, но мысль о том, что меня могут сожрать кровожадные звери, пришла мне в голову, а я от нее отмахнулась, даже не задумываясь. Это было сродни тому чувству слепого доверия, которое я испытала к волку, провожавшему нас с Муром до Клавердона. Весь путь кот без устали ворчал, что на нас нападет и убьет волчья стая. Но ведь не напала, не убила. Мало того, нам тоже оказали высшее доверие.

Вот и сейчас, когда вой раздался ближе, я обрадовалась. Осмелев, я попробовала нащупать рукой край камня, на котором сидела. Рука остановилась на твердом, но не остром углу, затем я медленно повела ее вниз. Я все никак не могла дотянуться до хоть чего-нибудь, пришлось лечь на грудь. А в голове вновь возникла картинка: вот я лежу, свесившись, на высокой-высокой горе, а вокруг бездонная пропасть, а я пытаюсь нащупать что-то в воздухе, наклоняясь все ниже и ниже.

Меня обдало волной ледяного ужаса, когда я представила себя, летящей вниз, но тут моя рука нащупала твердую поверхность. Я аккуратно пододвинулась ближе к краю, свесила ноги, выдохнула и встала.

Настолько была поглощена своим занятием, что не обратила внимания на то, что вокруг вновь наступила тишина. Но изменилась тьма, она показалась мне иной. Если раньше, находясь посередине существующего нечто, я чувствовала тревогу и бессилие, то теперь меня словно касались ласковые руки близкого человека, появилось чувство безмятежности и защищенности.

Я присела и стала нащупывать край того, на чем находилась теперь. И вновь тот же угол. Потянулась второй рукой в противоположном направлении. Конечно, я могла ошибаться, но, скорее всего, я сидела на гигантской лестнице. Как только эта мысль пришла, пришло и понимание, что так оно и есть.

А вот теперь главный вопрос. В какую сторону идти? Подниматься наверх или спускаться вниз?

Есть ли разница?

Что-то менялось вокруг меня, я остро это чувствовала, хотя по-прежнему мглу перед моими глазами можно было резать ножом, настолько она была густая.

Все вокруг пришло в движение, как будто сняли с паузы сам мир, и он вновь ожил. Только вот почему я до сих ничего не вижу?

— Есть ли разница идти вниз или подниматься наверх? Должна же быть разница? Если куда-то идти, важно ли куда ты придешь? — я бормотала, и сама не понимала смысла моих слов.

Иногда нужно человеку заниматься монотонными делами, вслух говорить нелепости, чтобы пришла ясность, чтобы пришло понимание того, что не докажешь никакими заумными словами, объяснение чему не найдешь ни в каких ветхих текстах или в заумных современных журналах.

— Я хочу быть с Муром, — теперь я старалась выговорить слова четче. — Я хочу быть рядом с Кэром.

Ровно минуту ничего не происходило, а затем мне в ладонь уперлось что-то мокрое и холодное. Я осторожно протянула вторую руку и коснулась жесткой шерсти.

Легкое подвывание за спиной сказало, что меня окружила стая.

Но они не опасны. Нет. Они — провожатые.

Огромная луна всплыла из ниоткуда, осветив безжизненные земли, проложив по ним узкую дымчатую дорожку. Я медленно поворачивалась вокруг себя, но не видела ни лестниц, ни прочих сооружений. Лишь пустошь с гладкой ровной поверхностью без единой травинки. И волки. Пять крупных особей полукругом стояли и молча смотрели на меня. Шестой вновь ткнул меня в ладонь, словно поторапливая.

Завибрировало под ногами, словно из-под земли донесся сдавленный гул. Стоявший рядом волк вновь ткнулся носом в мою ладонь.

Стоит поторапливаться! В ответ на мою мысль содрогнулась земля. Я отступила на шаг, взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Кисть правой руки прошла прямо возле носа волка, зверь среагировал быстро. И вот я уже стояла, не в силах вымолвить ни слова, а зверь держал в пасти мое запястье. Как тут вновь не вспомнить о мифах скандинавов! Только вот такие игры с волками всегда заканчивались даже для богов плачевно.

— Отпусти, — мягко попросила волка.

Он разжал зубы, я аккуратно высвободила руку и погрозила ему пальцем.

Громыхнуло со всех сторон сразу. Началось форменное светопреставление. Все волки взвыли разом.

Я куда-то бежала, прекрасно помнила. Но вдруг внезапно осознала себя верхом на волке. Судорожно уцепилась за шерсть на шее громадного зверя и прижалась к нему плотнее.

В голове смешались все мысли разом. Кто я? Зачем куда-то спешу?

Пронеслись секунды, минуты, а, возможно, года. Волк скинул меня со спины на твердую землю.

Вновь пришла тишина. Следом темнота. А затем все тело пронзила острая боль, она все сильнее и сильнее разгоралась в теле, а когда стала совсем невыносимой, пространство разрезалось слепящим светом.

Я закрыла глаза ладонью, но мгновение спустя опустила руку.

На меня без тени улыбки на суровом лице смотрел невысокий крепкий мужчина. Главной его особенностью была даже не пышная борода, доходящая ему до колен, а великолепный шлем, украшенный огромными рогами.