Полукровка.Тень на свету. Книга вторая

Кристина Леонидовна Высоцкая, 2020

Её не должно было существовать, но насмешливая Судьба решила иначе. Так появилась Эллия – дитя враждующих рас, несущее в себе Свет и Тьму. Кто же она? Наёмница с чистой душой или зло, скрывающееся под маской чести? Чтобы найти себя, Эллии нужно обрести своё прошлое, отыскать ответы там, где её подстерегает смерть. Но к опасности ей не привыкать, и Эллия пускается в непростой путь. Тайны, интриги, новые друзья, неожиданные попутчики и… знания, ради которых можно преодолеть многое. А в конечном итоге решить самой – игрушка ли она в руках всесильных богов или посланница, которой суждено соединить оборванные нити.

Глава 21. Не творю зла…

Королевство Риондавир

Провинция Мирд-Рион

— Не-ет! — проснувшись от собственного крика, Эля рывком села на постели, обхватывая себя руками и с трудом сдерживая мучительные рыдания. Горячие слезы, заливая лицо, капали на воротник тонкой батистовой рубашки, оставляя темные пятна на мягкой ткани.

— Госпожа, с вами все в порядке?! — громко забарабанили в дверь, и до Эллии долетел встревоженный голос хозяина.

Проглотив горький комочек, девушка судорожно вдохнула и, не узнавая своего голоса, отозвалась:

— Все в порядке, уходите!

— Но вы так кричали!

— Просто плохой сон, оставьте меня одну!

Помедлив, хозяин еще немного потоптался под дверью и, буркнув что-то неразборчивое, ушел. Когда его тяжелые шаги стихли на лестнице, Эля выскользнула из-под одеяла и, наскоро сполоснув лицо холодной водой из стоявшего на табурете таза, подошла к окну. Недавний сон все еще стоял перед глазами жуткими картинами, напоминая, от чего она бежала.

Ей снилась собственная казнь на широкой, заполненной людьми площади, среди которых злобно скалили зубы те, кто пал от ее руки. Впереди всех стоял радостно ухмыляющийся Малик, рядом с которым замер суровый, отстраненно-холодный Беардар. И там были они… Орандо, Киран… Эйраниэль… Девушка, словно со стороны, смотрела, как ее тело окутывает магический контур, не позволяя очищающему пламени, ярко вспыхнувшему внутри, выйти за пределы круга. Она как наяву чувствовала мучительную боль от сжигающего ее огня… и в последний момент, почти ослепшими глазами, Эллия увидела рванувшихся к ней друзей… Словно почувствовав их намеренья, жадное пламя метнулось навстречу и, преодолев очерченные границы, охватило распростертые в отчаянном прыжке тела, спустя мгновение оставив на земле кучку быстро развеянного ветром пепла. И в этот момент боль от гибели единственных, кого Эля любила всем сердцем, затмила физическую боль, вырвав из груди девушки мучительный крик:

— Не-е-ет!..

Слепо глядя в окно на занимающийся над городом рассвет, Эля вытерла все еще сбегающие по щекам слезы и решительно направилась к одежде.

Через несколько минут, собранная и готовая, она спустилась вниз и направилась к удивленно смотрящему на нее хозяину, опирающемуся на высокую деревянную стойку.

— Госпожа, я…

— Не надо, — жестом остановила его Эля. — Извините, что доставила беспокойство.

— Вы хотите уехать? — он выразительно посмотрел на перекинутые через ее плечо сумки. — Так рано?

— Да, мне пора, — девушка бросила на столешницу несколько серебряных монет.

— Но… ох, не мое это дело, — вздохнул мужчина. — Спокойного пути вам, госпожа.

— Спасибо, — улыбнулась Эллия и, бросив еще один извиняющий взгляд на смотрящего с беспокойством хозяина, вышла на улицу.

Уставшая Скоэл медленно трусила по пыльной узкой дороге, оставляя за спиной Эллии последние километры пути к Маруне. День, проведенный девушкой в седле, клонился к вечеру, а с ним кончалось и время, отведенное ей на размышления.

Наконец, впереди показались первые приземистые дома деревенской окраины, окруженные дворовыми постройками и обширными огородами, на которых зеленели ухоженные грядки. Заприметив на пустыре шумную стайку играющих ребятишек, Эля подъехала поближе и, спешившись, подозвала к себе самого бойкого, отведя его немного в сторону от любопытных ушей приятелей:

— Хочешь монетку? — она показала мальчишке медный кругляш.

— А что делать-то надо? — настороженно глянул на нее тот.

— Покажи мне дорогу, и она твоя.

— К постоялому двору, что ли? Так у нас его нет.

— Я ищу вдову Бельнариус, говорят, она живет в ваших краях.

— Ага, только она теперь мужняя, вернулась недавно из столицы, да не одна.

— А где живет, знаешь?

— А чего не знать? — пожал плечами мальчишка. — Вон ее дом, — он ткнул пальцем в сторону правого края Маруны. — Вон ту высокую крышу видите? Так это и есть ее хата. Она, почитай, самая богатая в нашей деревне, и дом у нее самый большой, мимо не проедете.

— Держи, — Эля вложила монетку в грязную ладошку. — А эта, — она показала еще одну, — за то, что никому не скажешь о моих расспросах.

— Да больно надо! — зажав в кулаке обретенное сокровище, паренек с гиканьем умчался к друзьям, больше не обращая внимания на усмехнувшуюся девушку.

Глянув, как мальчик отмахнулся от вопросов друзей и, подхватив палку, снова включился в игру, Эллия спокойно направилась к Скоэл. Светиться в маленькой деревушке девушке не хотелось. Опасаясь насторожить Харума, она решила остановиться на ночлег неподалеку, в холмах, а с наступлением темноты пробраться к дому вдовы и узнать, там ли отчим.

Еще днем, проезжая мимо большого, шумного города, Эля купила в небольшой лавке новый комплект темной одежды, немного похожей на потерянное одеяние Анде, и отрез черной ткани, а так же запаслась копченостями и сыром, чтобы голод не отвлекал ее от цели. И сейчас, в наступивших сумерках, отъехав на порядочное расстояние от деревни, девушка развела небольшой костер и, пользуясь его неярким светом, с помощью кинжала выкроила удобную маску. Поколебавшись, она сунула остаток ткани за пазуху. Анде осталась в прошлом, но Эллия вовсе не собиралась прощать отчиму издевательства над собой и убийство приемной матери, которая всегда была добра к сироте и любила ее больше непутевого сына.

Вновь при воспоминании о распростертом у подножия лестницы безжизненном теле в груди Эли вспыхнуло яростное пламя ненависти, но мгновенно распространившийся в груди холод остудил его, превратив в тлеющий уголек. Но и его хватило девушке, чтобы решимость наказать Харума только окрепла, невзирая на возможные последствия. Она обещала не убивать, но кто сказал, что после ее визита жизнь покажется ему предпочтительней смерти? Эллия еще не знала, что именно она сделает с ненавистным отчимом, но ведь и время еще не пришло.

Сунув готовую маску в карман, Эля поужинала, уже привычно подавив боль при мысли об оставленных ею друзьях, мимолетно удивившись легкому томлению, охватившему ее при мысли об Эране, и занялась заживающей раной. Наложив на ногу как можно больше заживляющей мази, она добавила в нее обезболивающий порошок. Позже ей придется совсем несладко, когда боль вернется с удвоенной силой, но это будет потом, а сейчас девушка не хотела, чтобы в самый неподходящий момент ее подвела невозможность свободно двигаться.

На холмы опустилась подсвеченная неполной луной ночь, когда, проверив последний из болтов на наличие трещин и повреждений, девушка отточенными движениями закрепила на начавшем неметь бедре метательные ножи, забросила в заплечные ремни заряженный арбалет и, поправив кинжал и полный смертоносных стрел колчан, направилась к лошади.

В этот поздний час Маруна встретила ее темными окнами спящих домов и тишиной, нарушаемой редкими ночными шорохами. Сориентировавшись, в какой стороне находится интересующий ее двор, Эля тихо сползла с седла и, держа Скоэл под уздцы, медленно повела в нужном направлении. Оставив лошадь неподалеку, возле одиноко торчащего за околицей дерева, девушка осторожной тенью скользнула к двухэтажному зданию, ища незакрытое окно или незапертую по забывчивости дверь.

Сосредоточившись на цели, Эллия не заметила, как за спиной неслышно возникла высокая фигура. Широкая ладонь плотно накрыла ей рот, не давая издать и звука. Испуганно забившись в крепко обхвативших ее руках, девушка отчаянно сопротивлялась…

— Ш-ш-ш… успокойся, это же я… — тихий шепот медленно проник в затуманенное страхом сознание, и, узнав говорившего, Эля обмякла, едва удержавшись на ногах. Не выпуская из объятий вновь обретенное сокровище, Эран повернул девушку к себе лицом и сильно встряхнул. Янтарные глаза, упершись в ее, полыхнули с трудом сдерживаемым гневом, а плотно сжатые губы искривила горькая улыбка:

— О чем ты думала? — шепот удерживающего ее эльфа был похож на шипение рассерженного кота. — Как ты могла уехать, не предупредив?!

— Эран, сейчас не время, — рядом с ними выступила из тени мощная фигура Орандо, а следом выскользнул глядящий с немым укором Киран.

— Хорошо, — неохотно отступил от девушки Эйраниэль, — позже поговорим.

— Как вы здесь оказались? — с безотчетной радостью, затмившей тревогу, спросила Эля, жадно вглядываясь в родные лица.

— Расскажем, когда будем подальше отсюда, — покачал головой Ор, — а сейчас давай сделаем то, ради чего мы сюда пришли.

— Но я даже не знаю, здесь ли Харум, — запротестовала она.

— Зато мы знаем. У нас было два дня на наблюдение за ним и несчастной вдовой. Его комната вон за тем окном, — указав на угол дома, сказал Ловкач, — а вон там есть удобное место, где нам никто не помешает. Мы уже все приготовили и ждали только твоего появления. Кир, отведи Элю в сарай, мы с Эраном приведем этого… — Орандо зло сплюнул, не окончив фразы.

Кир, осторожно взяв девушку за руку, потянул ее в сторону темнеющего впереди здания, отстоявшего от остальных на добрую сотню шагов.

— Что это с ним? — невольно оглянувшись, спросила Эля, когда они отошли подальше. — Никогда не видела его таким разгневанным.

— Это все твой отчим, — сжал кулаки Киран, едва не сломав девушке пальцы. Зашипев от боли, она осторожно вытянула руку и потерла ладонь:

— Он ее бил, да? — содрогнувшись от внезапной догадки, спросила она мальчика.

— До полусмерти… она едва поднялась, когда он ушел. Эран едва не ринулся вслед за ним, чтобы убить на месте, мы с Ором еле его удержали… Хотя и сами были готовы поступить так же. Но знали, что ты сама должна придумать ему наказание. Только с тех пор Ор просто сам не свой.

— Ублюдок! — Эллия задохнулась от гнева, который не смог остудить даже созданный магами «ограничитель». — Он ни капли не изменился. Ну что ж, расплата должна быть соразмерной. Око за око…

Сарай оказался сеновалом, наполовину заваленным потемневшим прошлогодним сеном. Прямо напротив входа, там, где оно было выбрано, образовалось пустое пространство, в центре которого стоял грубо сколоченный стул. На поддерживающих крышу столбах висели какие-то ржавые цепи, полусгнившие веревки, кованые металлические крюки и старые тряпки, придававшие этому месту немного пугающую атмосферу. Неподалеку, наполовину заваленная сухой травой, стояла выщербленная деревянная колода для колки дров. Освещал достаточно большое помещение тусклый магический светильник, по-видимому, забытый работниками с последней кормежки скота.

— Ор сказал, что отсюда нас никто не услышит, — глядя, как Эля осматривает сеновал, напомнил о себе Кир. — Что ты с ним сделаешь?

— Еще не знаю, — покачала головой девушка, — зависит от того, как он себя поведет.

Изменив первоначальное намеренье, Эля вынула из кармана маску и протянула ее Кирану:

— Закрой лицо, я не хочу, чтобы Харум смог тебя узнать.

— А ты? — нерешительно протянув руку, спросил мальчик.

— Я и так собиралась сообщить ему, кто я.

Едва Кир успел завязать на затылке крепкий узел, дверь сарая со скрипом распахнулась и Орандо с Эраном полуввели-полувнесли внутрь отчаянно дергающегося мужчину с темным мешком на голове, из-под которого доносилось сдавленное мычание.

Пока они привязывали вырывающегося Харума к стулу, Эллия торопливо достала из-за пазухи остаток черной ткани и разорвала ее пополам. С помощью Кирана она быстро превратила эти куски в два подобия маски, доставшейся мальчику, и, кивнув на Орандо, подошла к Эйраниэлю. Молча потянув его за рукав, девушка привлекла внимание эльфа и, приложив палец к губам, жестами показала, чтобы он закрыл лицо, краем глаза глядя на то, как Кир объясняет то же самое Ловкачу.

Когда друзья, надежно скрыв лица за мягкой тканью, надвинули поглубже капюшоны и встали по бокам от Эли, она все так же жестом показала Киру стащить с головы Харума мешок.

Как только грубая ткань была сдернута и отброшена в сторону, взгляду девушки открылось перекошенное страхом лицо отчима. Выпученные глаза в панике обежали затемненное помещение, застывших чуть позади хрупкой фигурки мужчин и остановились на Эле. Из-под торчащей во рту тряпки раздалось испуганное мычание.

— Ты хочешь знать, кто я? — надвинутый низко капюшон и склоненная голова девушки мешали разглядеть плененному мужчине ее лицо, и, услышав вопрос, он отчаянно закивал.

Усмехнувшись, Эллия подняла голову, одновременно откидывая на спину накрывающую голову ткань и сдергивая с волос удерживающую их ленту. Серебряные пряди свободно рассыпались по плечам, мгновенно приковав к себе взгляд Харума. В потемневших глазах мелькнуло смутное узнавание, затем они еще сильнее расширились, и девушка, подтверждая внезапно вспыхнувшую догадку, оскалилась в жесткой улыбке:

— Вижу, ты вспомнил меня. Догадываешься, зачем я здесь?

Медленно, наблюдая за бледнеющим лицом отчима и крупными каплями пота, сбегающими по вискам к дряблой шее, Эля вытащила из ножен кинжал и шагнула ближе, прижав его к горлу Харума. Нажав, отчего по коже сбежала тонкая струйка крови, девушка почувствовала, как пленник напрягся и задрожал от медленно подкрадывающегося ужаса.

— Боишься? Но тебе ведь нравится заставлять других дрожать от страха в ожидании насилия? Отчего же ты сам не хочешь побывать в нашей шкуре, трусливая тварь? Или, чувствуя свое бессилие, ты уже не столь храбр? Да и я уже не маленькая, беззащитная девочка, которую ты мог безнаказанно избивать? И не мама, боявшаяся тебя до стука зубов? — выпрямившись, Эля едва уловимо показала наблюдавшему за ее действиями Киру на сжавшегося Харума.

Правильно истолковав ее взгляд, мальчик, так и стоявший позади пленника, торопливо вытащил свой кинжал и плотно прижал его к горлу мужчины. Резким движением вытащив кляп, Эллия отступила назад. Судорожно сглотнув слюну, отчим пытался смочить пересохшее горло, но безуспешно. С его губ сорвался невнятный хрип.

— Ты что-то хочешь мне сказать? Попросишь развязать тебя, отпустить? — она усмехнулась. — Зачем? Чтобы ты мог снова избивать еще одну несчастную, по глупости связавшуюся с тобой? На этот раз тебе не уйти от расплаты. Но сначала ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Кто мои настоящие родители? Ну! Отвечай! Или мой друг перережет тебе горло, как жирному кабану!

— Я… — попытался выдавить Харум, но отчаянно закашлялся, с трудом продавливая воздух сквозь пересохшее горло. За спиной Эли тихо стукнула дверь сарая, а через минуту выскользнувший наружу Эран вернулся, неся в руках найденную где-то кружку с дождевой водой, подчерпнутой из стоявшей на улице бочки. Дав пленнику напиться, он вновь отступил назад, невозмутимо сложив на груди руки.

— Говори! — снова потребовала девушка.

— Я не знаю, кто твои родители! — наконец-то справился с голосом Харум. — Служанка! Тебя принесла служанка. Такое же эльфийское отродье, как и ты! — прежнее презрение прорвалось сквозь сковывающий его страх. — Все, что она сообщила, — это то, что твоя мать происходит из древнего рода. Ее похитили во время войны с демонами и заставили стать наложницей одного из них, — он замолчал.

От услышанного в сердце Эли, разрастаясь в огненный комок, вспыхнула боль. Она не знала своей настоящей матери, но, зная о жестокости темной расы, мгновенно представила, через какие муки ей пришлось пройти в плену.

— Что с ней стало? — глухо спросила она, глядя в сторону, чтобы скрыть муку, зажегшую пламя в черных глазах.

— Мне было все равно, я не расспрашивал о тебе. Я вообще не хотел, чтобы ты жила у нас! Но эта… твоя мать уперлась, и я решил уступить.

— Что еще ты знаешь?

— Та служанка оставила адрес, по которому ее можно найти. Этот клочок бумаги все еще должен быть среди вещей, которые я захватил с собой. Они где-то в кладовке. Я ничего не выбрасывал.

— Достаточно! — девушка решительно шагнула к отчиму и, не обращая внимания на сопротивление, вновь заткнула Харуму рот скомканной тряпкой. Он попытался мотнуть головой, но прижатый Кираном кинжал оборвал его движение.

Обернувшись к друзьям, Эллия по очереди посмотрела на Орандо и Эрана, подавая незаметный знак, а потом вновь обернулась к пленнику:

— За то, что ты убил мою мать, за ее страдания, за боль, причиненную ей, и за все то зло, что ты принес в мою жизнь, я приговариваю тебя… не-ет, — увидев промелькнувший на лице Харума ужас, протянула девушка, — не к смерти, это слишком легкое наказание для тебя. Я все еще помню занесенный над моей головой кулак, поэтому ты просто лишишься руки. Больше ты не сможешь избивать тех, кто слабее тебя! — она отступила в сторону, пропуская вперед молчавших все это время мужчин. В груди, замораживая яростный огонь ненависти, разливался причиняющий немыслимую боль холод, заставляя ее незаметно кусать губы.

На глазах парализованного ужасом Харума Ловкач отряхнул сено с еще крепкой колоды и, подкатив ее к ногам Эли, вместе с Эраном направился к пленнику. Отвязав его от стула, они толкнули его на колени и, крепко удерживая, заставили вытянуть правую руку, положив ее на шершавую поверхность импровизированной плахи. В тусклом свете единственного светильника мимолетно блеснула секира Орандо, и к ногам девушки упал окровавленный обрубок. Сквозь кляп послышался приглушенный крик, переросший в жалобный скулеж, и отпущенный друзьями Харум уселся прямо на пол, укачивая отрубленную выше локтя руку.

— Перевяжите его, не хочу, чтобы он сдох, истекши кровью, — отвернувшись от отчима, Эллия зажмурилась, сдерживая судорожный вдох. Пульсирующая боль в груди потихоньку свернулась в тугой шар и затихла, позволяя девушке прийти в себя.

Выдернув изо рта отчима кляп, Орандо куском измочаленной ткани туго перевязал ему руку и, презрительно оттолкнув от себя остро воняющего потом мужчину, поднялся на ноги.

Больше не глядя на Харума, Эллия медленно направилась к выходу, когда за спиной раздался испуганный крик Кирана. Обернувшись, девушка в каком-то замедленном темпе смотрела, как с перекошенным от ненависти ртом и поднятой для удара рукой с выхваченным у мальчика кинжалом к ней бежит недавний пленник. Справа, ударив по его глазам, полыхнул огненный шар, выпущенный Орандо, и Харум с оборвавшимся воплем рухнул на колени, роняя клинок и отчаянно сбивая пламя, охватившее лицо. Мгновение спустя он повалился на бок, теряя сознание от жгучей боли. Выжженные глаза, превратившиеся в два страшных бельма, закатились, а изо рта вывалился почерневший язык.

— Идите, — раздавшийся позади друзей тихий голос заставил их вздрогнуть. Обернувшись к двери, Эллия увидела маленькую, хрупкую женщину с безобразно распухшим от побоев лицом. Один ее глаз заплыл, а второй смотрел на них окровавленным белком, разбитые губы с трудом шевелились, выговаривая слова. Прижимая руку то ли к сломанным ребрам, то ли к отбитым легким, она дышала с надрывными хрипами. — Уходите. Я позабочусь о нем.

Друзья молча стояли и смотрели на нее, гадая, чем им грозит ее появление, но, заметив их сомнения, женщина с трудом улыбнулась:

— Я никому не скажу, что вы были здесь. Теперь он не причинит мне вреда, но я не могу его оставить. В таком состоянии он просто умрет. А ведь я любила его. Забирайте все, что вам нужно, и уходите. Обещаю, я буду молчать, — она подошла к Эле и прикоснулась к ее щеке дрожащими пальцами. — Я слышала все, что вы говорили. Я видела, как твои друзья уводят моего мужа, и проскользнула следом, затаившись в темноте. Теперь я знаю, как он обошелся с тобой и твоей приемной матерью, и не осуждаю тебя за желание отомстить. Не бойся…

На мгновение сжав ее руку, Эля задержала внимательный взгляд на искаженном страданием и странным облегчением лице и, незаметно кивнув друзьям, вышла из сарая, оставив женщину наедине с Харумом.

Отыскав кладовую и перерыв вещи, привезенные отчимом из прошлого дома, они отыскали пожелтевший клочок бумаги, на котором неверной рукой был выведен адрес. Сжав в кулаке заветную бумагу, Эля решительно вышла из дома и, ни разу не оглянувшись, направилась к холмам.