Рабыня. Порочная страсть

Кристина Азимут, 2017

Я – проклятая кровь, тварь, которая питается похотью и вожделением. Но я всегда была осторожна и не брала больше, чем надо, не оставляла за собой следов. И всё было хорошо, пока в один далеко не прекрасный вечер меня всё-таки нашёл охотник. Я предпочла стать рабыней и надеть ошейник ради возможности просто жить, и никак не ожидала, что эта встреча принесёт ещё сюрпризы. Таких, как я, не любят. Меня вожделеют, не больше. И я была уверена, что суккубы не умеют любить. Только чувства больше не принадлежат мне, и я готова сделать всё для своего хозяина, лишь бы доставить ему удовольствие, а себе – радость. Оценит ли он, поверит ли мне? Я не знаю. Но я останусь с ним по своей воле, и… будь, что будет. Вторая книга из цикла "Во власти демонов", сюжет самостоятельный полностью. В тексте есть сцены СМ, жёсткий герой.

Глава 9

От восторга всё внутри затрепетало, я послушно не убирала головы, упираясь в шкуру и дожидаясь, пока Охотник покинет мой рот. Это было… сладко, пряно и до головокружения хорошо. Только вот мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы тоже достичь разрядки, внутри всё болезненно ныло, дёргало и щипало, посылая острые разряды в низ живота, между ног, напряжённые вершинки сосков. Что ж, придётся привыкать к неудовлетворённому желанию, и постоянной потребности в его страсти. Я удержалась, я могла гордиться собой, хотя моя тёмная половина сходила с ума от жажды забрать хотя бы немного вкусных эмоций. Нет. Мне нельзя.

Я почувствовала, как ослабло давление на затылок, как во рту всё обмякло, и медленно выпрямилась, скользя губами по нежной плоти и даря последние отголоски удовольствия. Подняла голову и посмотрела на расслабленно откинувшегося на постели Охотника, смотревшего на меня чуть прищуренными глазами. Я… заслужила доверие? Хоть капельку? Может, когда-нибудь мне позволят тоже получить наслаждение. Хотя бы иногда. И может даже, нам обоим… Я запретила себе думать об этом. Рано, Рианна, очень рано предаваться несбыточным мечтаниям. Сглотнула остатки вкуса Охотника, робко улыбнулась, положив ладони на бёдра и стараясь не ёрзать, чтобы унять болезненный зуд возбуждения между ног.

— Вы довольны? — тихо спросила, невольно затаив дыхание, сердце гулко стукнулось о рёбра в ожидании ответа.

Он склонил голову, разглядывая с непроницаемым выражением лица. Потом молча поднялся, обошёл кровать и что-то достал из ящика тумбочки, вернулся ко мне. Остановился рядом, пряча одну руку за спиной и снова разглядывая, потом Охотник лениво поинтересовался:

— Хочешь кончить, куколка?

«Да, да, да, хочу!» Я даже не стала скрывать надежды на лице, на это сил уже не осталось.

— Если вы разрешите, хозяин, — тем же голосом покорно произнесла, надеясь, что он смилостивится.

Конечно, я даже не надеялась, что он поучаствует, слишком большая роскошь. Уже спасибо, что позволил помочь ему снять напряжение. Охотник вдруг усмехнулся и бросил что-то на мех передо мной.

— Разрешаю. Развлекайся.

После чего отвернулся и забрался обратно на кровать, укрылся одеялом, повернувшись на бок, и… кажется, намеревается уснуть? Я подавила сожаление — хотелось, чтобы он смотрел на меня, пусть и без вожделения, уже удовлетворённый. Нет, Ри, ты не должна открыто соблазнять его, это только разозлит, а мне ведь не нужна его злость. Мне нужно другое, совсем. Я облизнула губы и посмотрела, что он дал — это оказался отполированный, вырезанный из дерева с удивительной точностью, фаллос внушительных размеров. Брови поползли вверх, я едва сдержала шаловливую улыбку и осторожно покосилась на неподвижное тело на кровати. Интересные игрушки держит в спальне мой хозяин. Неужели подобным образом с любовницами развлекается? Или подготовился специально для меня, пока я мылась? Последняя мысль звучала ужасно соблазнительно, но я решительно отмела её. Уж точно, последнее, что волновало Охотника, так это забота обо мне. И на том спасибо, мог вообще оставить довольствоваться пальцами.

Я снова посмотрела на предмет. Игрушка для игрушки. Невольно улыбнулась сравнению и медленно раздвинула колени. Между ног всё давно было мокрым, истекало от желания, и казалось, я взорвусь от одного только прикосновения. С губ сорвался прерывистый вздох, низ живота свела болезненная судорога. Бёдра подались вперёд, я слегка выгнулась и раздвинула пальцами нежные складочки, чувствуя, как мышцы сжались в предвкушении. Тело задрожало, огонь рванулся по венам, и я медленно провела гладкой деревянной головкой по горевшему лону, задев набухший бугорок. Охнула в голос и тут же прикусила губу, зажмурившись — нехорошо мешать отдыху Охотника…

Колени раздвинулись ещё шире, открывая меня до предела, я упёрлась попкой в пятки, слегка откинувшись назад. Да, да, вот та-ак. Дразня себя, растягивая упоительные мгновения, неторопливо погладила игрушкой заветное местечко по кругу, слегка нажимая и усиливая ощущения. Напряжение достигло пика, нервы натянулись до предела, тихонечко звеня. В груди родился тягучий, длинный стон, но пришлось проглотить его, не нарушать тишину спальни. Ухватившись крепче за игрушку, я одним уверенным движением направила её в себя, сильно, глубоко, до болезненной вспышки. А-а-ах!.. Чёрт возьми, как же мне не хватало этого! Выгнулась ещё, насаживаясь, чувствуя, как предмет заполнил меня, и мышцы сжались вокруг. Представила, что это вовсе не игрушка, а… настоящий, тот, который недавно побывал во рту. Всего лишь на мгновение задела трепещущий кусочек плоти большим пальцем, скользкий и горячий, и вспышка острого удовольствия ослепила, сорвав короткий всхлип.

Поудобнее устроив фаллос, так, чтобы иметь возможность ласкать себя дальше, я погрузилась в горячее марево, захлёбываясь в собственном возбуждении. Голод внутри смирился с тем, что другого шанса не дадут, и приутих, давая возможность просто наслаждаться происходящим и хоть так снять напряжение этого насыщенного вечера. Опёршись ладонью на мех, я двигала бёдрами, приподнимаясь и опускаясь, то вынимая игрушку совсем, дразня деревянной головкой стрелявшую искрами чувствительную точку, а потом снова с силой вгоняла внутрь, постепенно ускоряя ритм. Во рту поселился сладковатый, цветочный привкус собственной крови — я искусала губы, сдерживая стоны и всхлипы, провалившись в свою реальность и совершенно забыв об окружающем.

Только когда раздался негромкий, глубокий голос, осознала, что… я вовсе не одна со своим удовольствием.

— Не молчи. Я хочу слышать твой голос.

Я поперхнулась вдохом, замерла, широко распахнув глаза, и столкнулась с прищуренным взглядом Охотника, в котором отражались отблески огня в камине. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на меня. Как долго? Я не ощущала от него того возбуждения, как чуть ранее — он в самом деле получил удовлетворение сполна, я отлично делала минет и постаралась для него. Но… Мой хозяин наблюдал. Он хотел видеть и слышать меня. Жар внутри стал невыносимым, возбуждение сделалось настолько сильным, что причиняло боль. А осознание, что ласкаю себя так откровенно на глазах желанного мужчины, обостряло ощущения до предела. Я перестала чувствовать своё тело, только огонь между ног и всепоглощающее желание разрядки. Не закрывая глаз, не разрывая контакта, снова начала двигать в себе игрушку, она легко скользила в разгорячённой и влажной глубине, принося волны наслаждения, одна другой сильнее.

Подушечка большого пальца то и дело нежно задевала набухшую плоть, мягко надавливала, даря мне обжигающие вспышки и заставляя тело вздрагивать и выгибаться навстречу. Мои стоны стали громче, и, кажется, я даже уловила тень довольной улыбки в уголках губ моего хозяина… Я замерла всего лишь на мгновение, оттягивая сладкий момент, вынула игрушку, дразня мокрой, гладкой головкой упругий вход и предвкушая, как рухну в эйфорию.

— Давай, куколка, представь, что это я тебя трахаю.

Глубокий, низкий голос заставил нервы завибрировать, и перед глазами вспыхнул ослепляющий огонь. Я захлебнулась криком, с силой вгоняя в себя деревянный фаллос, терзая нежную плоть. Внутри всё напряглось, и я рассыпалась на множество осколков, умирая от наслаждения, содрогаясь от оргазма. На какие-то мгновения реальность перестала существовать, и я вместе с ней, пока сквозь дурман не пробились чуть насмешливые слова:

— Это было громко. Спокойной ночи.

В спальне наступила тишина. Я распласталась на шкуре, глядя в потолок и тяжело дыша, не осталось сил даже вытащить игрушку и свести дрожащие ноги. Мышцы превратились в желе, томная слабость охватила каждую клеточку, и я далеко не сразу пришла в себя настолько, чтобы избавиться от предмета и свернуться клубочком, ловя последние отголоски удовольствия. Чёрт. Неужели это всё, что мне доступно в ближайшее время? Ласкать себя и мечтать о члене моего хозяина, как он двигается во мне, заполняет до конца, унося за грань реальности?.. Я беззвучно всхлипнула, слизнув солёную каплю с губ, и крепко зажмурилась. Надеюсь, заслужу доверие настолько, что когда-нибудь это станет восхитительной, сладкой реальностью, а не только моими фантазиями.

Утром я проснулась от шорохов в спальне. Охотник поднялся раньше меня. Я сквозь ресницы наблюдала, как он ходит по комнате, одевается, сам застилает кровать. Потом подошёл ко мне, остановился, застёгивая манжет и глядя изучающим взглядом.

— Можешь умыться, — бросил Охотник, снял цепь с крючка и уронил рядом.

После чего покинул спальню, видимо, отправившись на кухню. В желудке заурчало, и я надеялась, обо мне тоже вспомнят и дадут хотя бы бутерброд. Спеша воспользоваться благодушием Охотника, я заторопилась в уборную, подобрав цепь. С удовольствием ополоснулась тёплой водой, освежилась, и с грустью посмотрела на спутанные волосы. Пальцами особо не расчешешься, а пользоваться лежавшим на полке гребешком я не рискнула. Пришлось вернуться в спальню, на своё место у камина на шкуре. Мой хозяин уже сидел в кресле, на столике стоял поднос с завтраком: тарелка с сыром и ветчиной, розетки с джемом, поджаристый хлеб и чайник с чашкой. К моему безмерному удивлению, на полу стоял ещё один поднос. С вожделенным бутербродом и второй чашкой с ароматным напитком.

— Ешь, — так же коротко произнёс Охотник, глядя в тлеющие угли камина.

— Спасибо, хозяин, — с искренней благодарностью сказала я, схватив бутерброд и вгрызаясь в него.

Некоторое время мы молчали, занятые едой, а потом Охотник снова заговорил.

— Ты можешь отличать своих? — он бросил на меня внимательный взгляд.

Хорошо, я уже доела бутерброд и допивала чай. По спине прошёлся холодок. Да, я могла, и старательно избегала их. Особенно мужчин. Привлекать ненужное внимание очень не хотелось, я ведь уже давно вошла в тот возраст, когда могу рожать.

— Могу, — кивнула, настороженно покосившись на него.

Полные губы тронула довольная улыбка.

— Вечером я собираюсь на закрытый приём в одном доме, — неторопливо проговорил Охотник, всё так же пристально глядя на меня. — Ты пойдёшь со мной. Хочу проверить подозрения.