Дембель неизбежен

Константин Федотов (2024)

Хочу рассказать Вам историю обычного деревенского парня, получившего повестку. Он пройдет путь от военкомата до выхода за КПП в парадной форме и военным билетом в руках. Приглашаю взглянуть на армейские будни глазами новобранца, который постепенно эволюционирует в дембеля. История выдумана, но сюжет основан на реальных историях и ситуациях. Все персонажи и места действий выдуманы, любые совпадения случайны. P.S. Будет много отборного мата и армейского жаргона. Ведь армия без мата, как солдат без автомата.

Сборный пункт.

— Подъем, бойцы! Конечная! — громким басом выдал вояка, всего три слова, но каждое словно кувалдой ударило по голове.

Открыв глаза я посмотрел в окно и увидел классический бетонный забор, по верху которого была натянута колючая проволока. Сам автобус сейчас стоял напротив ворот, а какой-то молодой, прыщавый паренек в зеленом, пиксельном камуфляже сейчас, держа в руках черенок, к которому приделано автомобильное зеркало обходил машину вокруг, видимо осматривал днище. А после он подошел к воротам, поставил свой инструмент на землю, облокотив его об стену, и принялся открывать обе створки по очереди.

Моя голова сейчас туго соображала и слегка побаливала, а во рту была пустыня и к тому же в нее как будто бы кошки нагадили. Привстав с места, я потянулся к рюкзаку и достал из него бутылку с минералкой. Отвинтив крышку, я сразу же припал к горлышку бутылки и жадно впился в нее. Выпил за раз почти половину полторашки, мне стало немного лучше, и я осмотрелся по сторонам, почти все мои собратья по несчастью делали то же самое. А остальные либо все еще спали или же вглядывались в лобовое стекло автобуса, чтобы увидеть те горизонты, которые нам открыл тот солдатик.

Хрустнув коробкой автобус, издавая истошные звуки двигателя, тронулся с места и начал заезжать на территорию. Все, кто бодрствовал, разом припали к окнам, я же сидел у него, поэтому как и все начал осматривать то место куда нас везут. Территория оказалась очень маленькой: большая заасфальтированная площадка, примерно сто на сто метров и три двухэтажных здания, на этом все. На каждом здании висели таблички с надписями,"Столовая","Штаб","Казарма"вот и вся песня. Автобус подъехал к зданию штаба и остановился.

— Выходим, строимся! — крикнул военный, выходя первым из автобуса, и сразу направился в штаб.

Все, похватав свои вещи, ринулись на улицу, поскорее подышать свежим воздухом, а то кондиционера в древнем ПАЗике предусмотрено не было и внутри было, мягко говоря, душно. Стоило сойти со ступеней и вздохнуть полной грудью, как те два солдата, что ехали с нами, начали выступать.

— Так, духи позорные, вы товарищей своих забыли! — надвинув свою кепку на затылок, ехидно скаля зубы выкрикнул один их бойцов, что стоял около дверей.

— Они нам не товарищи. — отмахнулся какой-то полноватый паренек в спортивных штанах и белой футболке.

После чего достал из кармана пачку сигарет, желая закурить.

— Слышь, обезьяна! Ты что, на плацу закурить вздумал?! — выкрикнул второй боец, сделав к пухляшу несколько шагов.

— На чем? — нахмурившись, уточнил он.

— На плацу! Запомните уроды! В армии курить можно только в курилках и нигде больше! Особенно вам и особенно ближайшие полгода! — начал нам объяснять боец, но никто из нас разумеется ничего не понял.

В общем и целом, троих спящих бойцов все же пришлось вытаскивать на улицу, разбудить их пытались, но все это было бесполезно. Так, что их просто уложили на асфальт подложив им под головы их же сумки.

Минут через десять из штаба вышел вояка, который привез нас сюда, и, пожелав нам удачи, вошел в автобус махнув своим солдатам рукой и те последовали за ним. Двери автобуса закрылись, двигатель затарахтел и транспорт покинул территорию. А к нам присоединились новые действующие лица, перед нами в камуфляже, берцах и фуражке стоял мужчина, окидывая нас взглядом и держа в руке красную папку. Позади него стояли два солдата-срочника, в такой же форме, но у них были другие ремни, с начищенными до зеркального блеска латунными бляхами, на которых красовалась пятиконечная звезда. Еще я заметил интересный факт, погоны у них были не на плечах, а один на груди, второй на правом предплечье. У одного срочника была одна латунная галочка, у второго их было две, а у офицера было три зеленых звездочки.

— Здорово парни, меня зовут старший лейтенант Павлов. Сейчас сделаем перекличку, и я объясню, что будет происходить дальше. — безразлично окинув нас взглядом обратился ко всем офицер.

После чего открыл папку и начал перекличку. Ответить могли, разумеется, не все, так как троица продолжала спать беспробудным сном, не реагируя ни на торможения, ни на поливание водой и даже пощечины.

— А лихо они нахерачились. — покачал головой улыбнулся старший лейтенант, — Ладно, хрен с ними, сейчас выкладываем все содержимое сумок на землю для осмотра. Если у кого-то имеется алкоголь, наркотики, ножи, опасные бритвы или иные колюще-режущие предметы, то сдайте их добровольно. И товарищам помогите, раз они сами не в состоянии. — продолжил старлей, указав на спящих парней.

Мы начали послушно все выкладывать перед собой, а вот те два срочника, что стояли позади него, начали словно стервятники в пустыне жадно осматривать наши вещи. Сумки спящих забулдыг мы открывать отказались, но срочники все сделали сами. Из запретного нашлось несколько бутылок водки, пара банок пива и четыре банки ягуара, а так же пара небольших складных ножей. Все это офицер сложил в полиэтиленовый пакет.

— Теперь объясняю вам, что дальше. Сейчас младший сержант Смирнов и ефрейтор Антонов отведут вас в казарму. Там вы сможете отдохнуть с дороги, умыться, кому нужно, и сходить в туалет. Сегодня вечером или завтра утром вас переоденут в форму, гражданку можете выкинуть или передать родителям если они сюда к вам приедут. Часы посещений с девяти до одиннадцати утра. В остальном, слушайтесь старших товарищей. — указал он пальцем на давящих улыбки солдат, — Далее вам доведут куда и когда вы отправляетесь. На этом все. — сказал офицер и, взяв в руки пакет, пошел в штаб.

— Ну что, парни, добро пожаловать! — улыбнувшись сказал младший сержант Смирнов. — Айда в казарму и товарищей своих не забудьте. — добавил он, засунув руки в карманы, и насвистывая какую-то мелодию пошел вперед.

— Б#я, я их знать не знаю, но они меня уже за##али! — выругался здоровенный, под два метра ростом паренек, глядя на три отвисающих тела, спящих в пьяном угаре.

— Это уж точно. — согласился я.

Спящих подхватили под руки и подняли, а я и еще два парня взяли по дополнительному рюкзаку. Затем мы вошли в деревянную дверь казармы и оказались в плохо проветриваемом помещении, где было душно, опять же пахло перегаром и потными носками. Сразу напротив входной двери было небольшое помещение в котором, куря сигарету и болтая по телефону, сидел офицер, это я понял по звездочкам у него на погоне. Смирнов кивнул ему и повел нас в сторону, мы оказались в широком помещении, в котором были составлены двухъярусные кровати, заправленные синими одеялами с тремя черными полосками в ногах. Помимо нас в помещении было много подобных нам бедолаг, что не понимая, что тут вообще происходит слонялись туда-сюда, а некоторые из них уже щеголяли в новенькой форме и зеленых резиновых тапочках.

— Так, занимайте свободные шконки, если хотите курить, то перед входом, я думаю, вы заметили курилку. Без разрешения никуда не уходить! Если что-то нужно я или ефрейтор Антонов будем находиться поблизости и заходить к вам. — обратился к нам Смирнов.

А после подошел ко мне и отвел в сторону с центрального коридора.

— Ты что? — нахмурившись спросил я.

— Тише ты, спалишь нас. — шикнул он и выхватил у меня из рук рюкзак, который принадлежал спящему бойцу.

Затем он поставил его на кровать, открыл и вытащил из него бутылку водки сразу же засовывая ее за пазуху. А затем вдогонку прихватил палку колбасы, пару огурцов и батон с майонезом.

— Ты что творишь то? — недовольно спросил я.

— А чего офицерам только призыв праздновать? Мы тоже люди. — оттолкнув меня в сторону сказал он и кивнул Антонову, после чего они удалились их помещения.

— Надо офицеру рассказать, что они водку спрятали и еду украли. — озвучил свои мысли, тот самый паренек в рубашке, которого я видел в военкомате.

— Тебе что, больше всех надо? Сиди молча, стукачей нигде не любят! — толкнув паренька высказался худощавый парень в синих джинсах и черной футболке с надписью Metallica.

— Ну это же не по правилам? И то, что ты меня сейчас толкнул, это неуставные взаимоотношения между прочим! Это статья! — насупившись и покраснев возразил паренек.

— Я очень сильно надеюсь на то, что мы с тобой не поедем в одно место и с этими тоже. — посмотрев на паренька, а затем на троицу, которую закинули на кровати, сказал я.

— Точно, братан. — кивнул мне здоровяк.

— Вы как хотите, а я пожалуй пойду покурю. — закинув свой рюкзак на второй ярус кровати, сказал я.

До самого вечера была настоящая тоска, но все же наблюдать за происходящим было забавно. Люди тут делились на три типа. Первый — это те, что чувствовали себя словно рыбы в воде, они не напрягались, общались с вояками, узнавая побольше информации. Второй тип людей — это такие, как я, мы держались обособленно, и присматривались к происходящему, ну и третий тип — это маменькины сынки, вот кому будет тяжело, так это им. Мы еще и присягу то не приняли, а их уже начали шпынять по углам. Четверо таких как раз сейчас активно моют пол, а еще парочка наводит порядок в туалетах. Меня тоже хотели заставить, какой-то сопливый паренек, но уже одетый в камуфляж подошел ко мне и, мол, давай иди, пол мой, а то я вчера мыл, сейчас твоя очередь. Но на меня где сядешь, там и слезешь, послал его куда подальше и пригрозил физической расправой, если еще раз хоть приблизится ко мне. Результат — он, вытирая рукавом пот со лба, полирует пол до блеска.

Однако местные срочники сегодня просто сияли от радости, они активно искали доверчивых парней и разводили их на все, что только было можно. Меня так же пытались заинтересовать различными заманчивыми предложениями, но я отнекивался. Чаще всего предлагали остаться служить тут. Мол, я сейчас ухожу на дембель и старшина поручил найти себе среди новичков замену. А мне ехать далеко, сам понимаешь, с пустыми руками не хочется, надо маме цветы купить, да поесть чего в дороге и все в таком духе. Многие пареньки начинали доставать свои кошелечки и в надежде остаться служить рядом с домом и добровольно отдавать деньги. Только перед отправкой на другой конец нашей необъятной родины они понимали, что их просто кинули. Как говорится, лох не мамонт, лох не вымрет.

Сводили нас еще и на ужин, еда, скажем так, не очень: какой-то рис с куском жареной рыбы, сливочное масло в виде шайбы, белый хлеб и кружка чая. Разумеется, после домашней еды есть это никто не хотел.

Вечером всех построили на плацу, пьяная троица кстати к этому времени уже очухалась и получила парочку лещей от особо переживавших и таскавших их бренные тушки товарищей. Нас выстроили и начали зачитывать фамилии, а мы, услышав свою, громко выкрикивали букву"Я". Это называется вечерняя поверка и, как начали говорить парни, осталось таких еще триста шестьдесят четыре. После поверки нам дали пять минут на перекур и всех загнали в казарму, сказав, что в десять часов будет отбой и до утра на улицу больше никто не выйдет.

Достав из рюкзака зубную щетку, пасту и полотенце, я сложил свою одежду на кровати и пошел умываться. Точнее, сначала я встал в очередь, видимо эта казарма не рассчитана на такое количество людей. Умывальник тут был самый обычный, небольшая комнатка выложенная белым кафелем, по стенам которой располагалось десять раковин. Душ, к сожалению, предусмотрен не был. Срочники кстати говорили, чтобы мы наслаждались моментом, так как горячей воды мы кроме как тут больше не увидим до дембеля. Умывшись, я сходил по малой нужде, опять же предварительно отстояв очередь, на такую толпу было всего семь кабинок и ни одного писсуара. Запах стоял просто ужасный, даже в туалетах, что стоят у вокзалов запах поприятнее будет, но делать нечего, приходится терпеть.

Ночь вышла не очень спокойной. После того, как в десять вечера выключили свет, спать никто и не собирался. Люди за день, а некоторые тут находились по два-три дня, уже разбились на группы по интересам. Я же, лежа на своем втором ярусе, поболтал с Мариной, что ревела в трубку, созванивался с друзьями и поговорил с родителями. А после попытался заснуть, но когда больше сотни человек галдит на всю казарму, это сделать сложновато. И… понеслась, народ начал кипятиться, слово за слово и человек десять выскочили на центральный проход и пошли в рукопашку. Дежурный офицер сразу же выскочил из своей"дежурки"и принялся разнимать, за что ему наотмашь прилетело чьим-то кулаком прямо в нос, и он, отскочив в сторону, громко заорал и достал из свой кобуры пистолет. Вот этот аргумент для всех показался убедительным.

— А теперь все заткнулись и рассосались по шконкам! — продолжал он орать.

Теперь, в полной тишине, я наконец-то смог уснуть и сделать для себя определенные выводы. Выводы были простыми, сейчас я вообще не мог понять, что происходит вокруг, все это что-то среднее между цирком и летнем военно-патриотическим лагерем, в которые я катался пару раз, когда еще учился в школе.

Всем на всех тут все равно, самые продуманные во всю ищут, кого бы поудачнее развести на деньги. Некоторые начитают уже во всю глумиться над парнями, которые не могут ответить. Офицеры здесь почти ко всему равнодушны, во всяком случае до тех пор, пока не начнется очередная потасовка. А солдаты, которые здесь служат, словно шакалы всюду рыщут в поисках наживы, такой как еда, сигареты и деньги и алкоголь, если повезет. Также я понял, что не стоит испытывать судьбу и конфликтовать с офицерами, как минимум потому, что они вооружены.

Разбудили нас в семь утра и в добровольном порядке пригласили на зарядку. Толпы желающих, разумеется, не было, но с десяток человек все же набралось. Я же сразу, как только встал с кровати, отправился в туалет, а потом умываться, дабы опять полчаса не стоять в очереди. И это было крайне умным решением. Закончив свои дела, я оделся, заправил постель и отправился в курилку. Выйдя на улицу я вздохнул полной грудью, на улице было хорошо и утренняя прохлада придавала бодрости, только зеленые человечки, что всюду ходили, несколько омрачали настроение.

Утром мы пошли на завтрак. Опять огромная толпа, как попало вломилась в столовую. Мы стояли одной длинной очередью, еду тут давали на раздаче. Подходишь к блинной столешнице, берешь поднос, ложку, вилку. Подходишь к повару, он в металлическую тарелку из нержавейки накладывает тебе еды. Сегодня были макароны с тушенкой. Двигаешься дальше, тебе дадут вареное яйцо, шайбу масла на блюдечке и кусочек сыра. На последнем пункте чай и два куска хлеба. Макароны на вкус были весьма неплохи, как и масло, которое сегодня зашло на ура. В столовой как всегда был галдеж, все трещали и неспеша принимали пищу, кто-то даже сходил за добавкой, а кто-то просто ковырялся вилкой в тарелке с кислой миной на лице. Я сидел за столом со здоровяком и тем самым парнем в рубашке.

— Тебя как звать то? — обратился ко мне здоровяк.

— Дима. — ответил я и протянул ему руку.

— Максим, будем знакомы. — улыбнувшись ответил он.

— Ага. — кивнул я.

— Как тебе тут? — спросил Максим.

— Сборище быдла и дегенератов. Меня кстати Кирюша зовут. — вдруг всем то меня ответил паренек сидящий напротив меня.

— Б#я, браток, у меня для тебя пренеприятнейшие новости. С твоими позывами настучать и отношением к людям весь следующий год станет для тебя сущим кошмаром. — ухмыльнувшись сказал я.

От чего Максим захихикал в сжатый кулак.

— Это еще почему? — скорчив недовольную мину спросил у меня Кирюша.

— Я думаю, тебе все объяснят интеллектуальные сослуживцы. — улыбаясь ответил я, откусив кусок хлеба с намазанным на него маслом.

— Я бы даже сказал, тебе это в голову вобьют. — расхохотавшись добавил Максим и я, подхватив его смех, чуть не выплюнул пережеванный хлеб прямо на Кирюшу.

— Лучше и не скажешь. — добавил я.

— Хм, хамло! — задрав нос сказал парень и, взяв свой поднос, вышел из-за стола.

— Его даже немного жаль. — запив свой бутерброд сладким чаем сказал я.

— Да ладно тебе, пару раз в нос получит, сразу поумнеет. — ответил здоровяк.

— Поумнеть-то поумнеет, а кто-то в дисбат может загреметь. — задумавшись сказал я.

— Это точно, судя по вчерашнему концерту, надо бы ручонки при себе держать. — констатировал Максим.

— Я с тобой солидарен, не стоит. Я думаю, их однозначно на карандаш взяли, отправят в какую-нибудь жопу мира, белым медведям спины чесать.

— Вполне может быть.

После завтрака нас всех опять построили и словно цыплят пересчитали. А затем объявили, что в одиннадцать часов всех будут переодевать в форму.

— Ну все, прощайте мои убитые кроссовки, здравствуйте новенькие берцы. — промычал я себе под нос отправляясь в курилку.