Капкан на диких охотников

Константин Нилов, 2023

Повесть белорусского писателя Константина Нилова «Капкан на диких охотников» рассказывает о событиях, происходивших в первые годы Великой Отечественной войны на оккупированной территории Беларуси. Война коснулась не только взрослого населения, но и подростков, которые внесли свой вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков. Тогда немцы в борьбе против партизан и советских разведывательно-диверсионных групп (РДГ) применили так называемые ягдкоманды. Действия, описанные в повести, разворачивались на Оршанщине и Шкловщине, там, где партизанское движение было направлено именно на борьбу с ягдкомандами.

Глава 3

Генка и Жорка, запрятав в мешки (предварительно напихав в них жесткой прошлогодней травы) немецкий автомат и три рожка патронов к нему, а еще пистолет и две немецкие гранаты, направлялись домой кустарником от Зубовского леса. Но это были еще не все их трофеи! Ребята оставили в новом схроне три немецких карабина, ящик патронов, а также немецкий переносной радиоприемник. Все это они случайно обнаружили под кучей валежника на краю поляны недалеко от воронок давней бомбежки аэродрома.

У них не было сомнения, что кто-то специально принес такой арсенал оружия сюда, запрятав под валежник, подыскивая момент, чтобы забрать. Потому боялись, что их может «тот неизвестный» здесь внезапно выследить и задержать. Хорошо, если человек связан с партизанами. А если это предатель, как Савка из деревни Лещи, что занес за немецкие марки собранное оружие полицаям. Жаль было потерять такие отличные трофеи! Ребята решили рискнуть и забрать все это. Всегда брали с собой небольшую саперную лопату, найденную ранее на бывшем поле боя под Александрией. И хотя им пришлось изрядно попотеть, выкапывая в еловом чмуряку (зарослях) новый тайник, зато было сделано, с их точки зрения, — «большущее и важнейшее дело». Правда, один схрон у ребят уже был на бывшем колхозном скотном дворе в сарае, где раньше размещались колхозные бычки, а теперь дед Трофим иногда прятал здесь трех коней, чудом не угнанных на восток. Там, в стойле под кормушкой, и был сделан их первый тайник.

На окраине ольховых кустов, недалеко от пустого скотного двора, ребята присели в засидке, ожидая, пока в деревне люди сосредоточатся в своих дворах на вечерних заботах, главной из которых было кормление скота. Чтобы потом незаметно двинуть в свое укромное место.

И, как назло, к скотному двору сейчас шел Жоркин дед Трофим.

— Знаем, чего его сюда понесло, — недовольно улыбнулся Жорка. — Деда думает, что никто в селе не знает, где он прячет коней. Знают люди.

— Кулак твой дед — прихватил сразу трех коней! — шмыгнул носом Генка.

— Какой кулак? Просто он первым увидел их в лесу, наверное, сбежали во время бомбежки, — сконфузился Жорка. — Многие знают, но все делают вид, что и духом не ведают того. А вот доглядать коней не каждому хочется.

— Но зато клянчат у деда: «Дай, дедусь, коня бульбочку посадить!» И потом уже для них не кулак, а добрейший человек.

— Это точно, — подтвердил Жорка. — Яйца гусиные и утиные даже ему за коней несут. Но дедусю, главное, — сенце подавай!.. А как он любит Рябого!

— Рябой — тягун известный! — понимающе морщил нос Генка. — Ему плуг, что игрушка, прет один — только успевай за ним ходить! А вот говорили люди: его в детские годы волк так покачал в ночном, что шрам на стегне с руку мерой оставил, хотя он уже тогда зубы волку добре посчитал!

— Этот может! — согласился Жорка. — Дед говорит, что надо коня одного только оставить, а то на трех сеном не запасешься на зиму. А какого — не решил еще. Этой зимой для прокорма колхозный стог сена на луке остался еще колхозом уготовленный, а дальше что?

— Гляди, гляди! — вдруг дернул Генка Жорку за рукав. — За дедом по чмураку у сараев двое хлопцев крадутся!

— Ага! И не наши, кажись, эти хлопцы?

— Гляди, за спинами у них то ли винтовки, то ли карабины! — зашипел Генка. — И чего они так за дедом тикуют? Неспроста это!

— Может, хотят подглядеть, где он прячет коней?

— А и то! Что захотели, хлопчики! Коников наших забрать? Не слабо! И кто они такие?

— А дед не дурачок, видно, заметил их. Ага, так вам старый чекист и покажет коней. Глянь, глянь! Пошел дед к кусту, будто помочиться, — едва не засмеялся во весь голос Жорка.

Но эти хлопцы вдруг выскочили из своего укрытия, что было за горой старого упревшего навоза, и стремительно бросились к Трофиму.

— Дед, здорово! — останавливаясь за два шага, произнес один из них в зимней крестьянской шапке-ушанке, с завязанными поверх «ушами», и солдатской красноармейской шинели без погон.

— Здорово, мужики, — не спеша, застегивая ширинку, ответил Трофим.

— Дед, мы к тебе, — заговорил второй, низкого роста, в серой поношенной фуфайке.

— Ну, и как-то оно? — ответил вопросом дед Трофим.

— Красным партизанам нужны твои кони. Врага надо крепко бить, а на конях оно получается ямчей, — улыбаясь, произнес второй.

— Врага надо бить, — согласился Трофим, — но и поле надо сеять. Опять же — кормить тех, кто бьет того ворага.

— Поле подождет! — вскрикнул каким-то женским визгливым голосом первый. — Поле можно лопатой вскопать.

— Эт, такой ты шустряк! — возмутился дед Трофим. — Ты много поле житное или ячменное лопатой копал?

— Бульбой засеешь, — грозно оскалился второй. — Так, дед, нам нечего долго с тобой размовлять! Давай коней, а не то — от имени военного часу к кусту этому и пришьем зараз!

И он начал снимать с плеча винтовку.

— Ты глянь, что творится! — стиснул кулаки Жорка. — Этак они деда Трофима и пришьют здесь?

— Не пришьют, — сказал Генка. — Давай, Жорка, автомат из мешка вытряхай. Стрельнем из его.

— Как? Ты что?! Это ж — партизаны!

— Какие это партизаны? Да мы поверх голов пальнем, посмотришь, как побегут!..

— Не, Гена — партизаны они-то наши! Может, дед Трофим и не правый в том. Ему свое, а партизанам — дело боевое.

— А вы, хлопцы, какие будете партизаны? Наши або сами по себе? — услышали они спокойный голос старика.

— Мы знаем, какие! А ты хлеб большевичкам растил, мясцом их свиным да говяжьим кормил, а они тебя оставили немцу и бегом под Москву, а там скоро и за Урал, — снял с плеча винтовку и второй.

— Я хлеб растил для все нашего народа, потому и в передовицах ходил, — голос деда Трофима звучал уверенно, спокойно, казалось, будто его совсем не пугают эти люди.

— О! Слышал, что говорит этот партизанец? — и Генка стал срочно вытрясать траву из своего меха, а вместе с ним и обнаруженный у Зубовского аэродрома автомат. — Мы поверх их голов пальнем всего разок.

— А-а! — тряхнул головой Жорка. — Это точно — не наши партизаны, а какие-то бандюги или самопромыслыя люди. Таких видели уже в лесу.

Генка достал уже автомат и щелкнул затвором. Еще мгновение — и из кустов застрекотал автомат. Пули шмелями зажужжали над головами застывших от неожиданности «партизан». Затем, согнувшись почти до земли, они бросились прочь, не разбирая дороги, в направлении деревни. Жорка же, вложив пальцы в рот, засвистел соловьем-разбойником им вдогонку. Только дед Трофим оставался спокойно стоять на месте.

— Во, тиканули, вояки! — хлопал друга по плечу Жорка. — И про всех наших коников разом забыли! Вояки-бояки!

— А теперь давай быстрее к бане, там наши игрушки пока запрячем. Дед тут будет зараз долго топать, я его ведаю.

Дед Трофим все же повернул голову, продолжая стоять на месте.

— Спасибо, хлопцы, — громко сказал он и, не спеша, пошел к скотным строениям.

Заросли кустов не позволяли ему видеть ребят, да и те скоро смылись.

— Нет, это точно не наши партизаны! — всю дорогу приговаривал Жорка, то и дело похлопывая Генку по плечу. — Ну, ты и ястребок! Я бы и не догадался пальнуть поверх голов. Правильно вышло, получается.

Придя домой, ребята узнали, что забредшие в деревню странные «партизаны», услышав автоматные выстрелы у скотного двора, спешно умчались в поле, что было в противоположной стороне от леса.