Вампиры в Салли Хилл

Клэр Твин, 2019

Приключения Марго и её друзей продолжаются. На этот раз ведьме предстоит встреча с кровожадными вампирами, которые приметили большие планы на маленький Салли Хилл. Девушка столкнётся ещё с множеством семейных тайн, секретами и конечно же с любовными драмами. Сможет ли Марго преодолеть трудности своей жизни и вновь спасти Салли Хилл от зла, живущего здесь с 1692 года? Встречайте вторую часть истории о приключениях юных друзей, готовых пожертвовать всем ради защиты своего дома.

Новости

На следующий день я чувствовала себя лучше — никакой тошноты и упадка сил. Словно ничего не происходило.

После нудного урока французского языка (мама решила, что французский сделает меня начитанней) я вышла во двор школы, где меня терпеливо ожидали Генри и Билл, которые очень странно оглядывались по сторонам, будто обсуждали самый большой секрет на свете. О чем они болтают, слышно не было, но по их мимике и жестам можно судить — это что-то важное. И что они могут скрывать от меня?

Ветер, подобно пощёчине, ударил меня в лицо холодным потоком воздуха, от чего по спине пробежала дрожь. Серые, а кое-где чёрные кучевые тучи, напоминавшие подгоревший тост, лениво плыли по небосводу, и солнце, по которому Салли Хилл успел соскучиться, игриво скрылось за серой завесой облаков. Зима обещает быть долгой и холодной. Я поспешила к друзьям, ускоряя темп ходьбы, а они в свою очередь, заметив меня, мгновенно умолкли. Ну конечно…

— Привет, — прищурилась я, остановившись напротив ребят.

За это время каждый из нас немного изменился: Билл, например, постригся и убрал челку набок, Генри наоборот отрастил шевелюру, которая немного потемнела, и цвет кудрей стал походить на мокрый песок. Я же… во мне изменилась лишь длина волос, что отныне доходит почти до лопаток. Понятия не имею, как так быстро они отросли. Возможно, тому причина ведьмовская сила или гормоны, или просто переходный возраст.

Генри шмыгнул красноватым носом и спросил:

— В «Мокко» или «Старый гном»?

Ответ очевиден.

— Вариант «А», — сказал за всех Билл, — сегодня пятница, а по пятницам в «Мокко» подают наивкуснейшие маффины, ради которых и убить не жалко.

Далее мы последовали к школьной парковке, где стояла «малышка» Хофера. Мэр решил сделать сыну хороший подарочек на Рождество, поэтому прямо сейчас я направляюсь к серебристому «Хаммеру» размером почти в мою комнату. Щедро, нечего сказать. А мои родители подарили мне абонемент в фитнес-зал. Думаете, это намёк? Я не стала ничего говорить, натянула беспечную улыбку до ушей и пообещала показать фотографии «до» и «после» посещения зала.

Внезапно мои глаза случайно находят на доске объявлений черно-белый лист с изображением какой-то девушки. Ветер прямо-таки срывал бумажки с доски, будто бы хотел привлечь моё внимание. Что ж, ему это удалось. Я немедленно останавливаюсь и меняю своё направление, не обращая внимания на недовольное бурчание парней, которым пришлось тащиться за мной хвостом. Хватаю рукой бумажку и считываю слова: «ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК! Кэтрин Паркер. 27 лет. Пропала 25.12.18 г и разыскивается по настоящее время. Если у вас есть какая-нибудь информация о месте нахождения Кэтрин — звоните по нижеуказанному номеру». Мне никогда прежде не доводилось сталкиваться с этой бедняжкой. Только я подумала, что вся сверхъестественная чепуха в этом городе закончилась, как снова сюрприз! Да что же это… Может, она уехала куда-нибудь отдохнуть или это нападение маньяка? Почему, Марго, сразу ведьмы или оборотни? Расслабься!

— Её до сих пор не нашли? — прервала свой внутренний голос я, обжигая взглядом лицо незнакомки по имени Кэтрин.

— Нет, — послышался из-за спины ответ Билла, — она как сквозь землю провалилась. В последний раз её видели на работе, в «Салли-Плайс». С тех пор ничего…

Я грустно выдохнула и повернулась лицом к парням, сглатывая горький комок в горле. Не знаю почему, но на душе кошки скребутся. Плохое предчувствие? Не знаю. Видимо, Генри заметил моё колебавшееся от нервов лицо и потому невнятно спросил:

— Марго, с тобой всё хорошо? Ты побледнела.

Хофер сделал шаг ко мне ближе, тем самым оказавшись совсем рядом, от чего наши лица теперь в паре сантиметров друг от друга. Я чувствую его одеколон, который непременно вскружил мне голову своим приятным, но резковатым ароматом.

— Всё нормально, — я легонько поправила рукой прядь волос, — давайте уже двигаться с места, а то все маффины разберут.

Билла как будто ударило током, и он аж отпрыгнул в сторону, энергичного подытожив: «Давайте, давайте, мы не успеем!».

Мы буквально помчались к машине, соревнуясь, кто прибежит первым, и даже не заметили, как резкий поток ветра потянул за собой часть оторванного портрета пропавшей без вести Кэтрин далеко в небо…

* * *

Генри странно себя ведёт.

Его непонятное поведение началось неделю назад: он резко изменился, стал более холодно отвечать на вопросы, чем прежде. Такое впечатление, будто блондин специально отдаляется от нас с Биллом. Причина никому неизвестна. Я, конечно, с лёгкостью могу выпытать у него ответы, но бабушка категорически запрещает использовать магию, если того не требуют важные обстоятельства. Она небось думает, что Сара-Салли-Бирди восстанет из мертвых. Хотя, я уже ни в чем не уверена.

Пока Ридл допивает свой зелёный чай, а Билл с неподдельным аппетитом уплетает шоколадный маффин, я отстранённо смотрю в окно. Нет, даже не в окно, а куда-то сквозь стекло, сквозь деревья, трассу и магазины. Перед глазами все расплылось и превратилось в серый туман. Я вспоминала прошлое: те деньки, когда мы с мамой и папой часто заходили в «Мокко», чтобы отведать наивкуснейшее мороженое с шоколадной стружкой и орешками. Это были далекие времена, когда совсем юная Марго Ван де Шмидт интересовалась мультфильмами про фей и ведьм, но никак не являлась частью всего сверхъестественного. Сообщи мне в прошлом, что скоро я стану частью сумеречного мира, меня бы начало трясти от припадочного смеха. Возможно, я бы даже оклеветала этого человека, как меня когда-то наркоманкой, за такую чушь. Мои мысли обращаются в пыль, когда к нашему столику подходит молодая девушка с длинными темно-рыжими волосами, которые обхвачены слабой резинкой, отчего многие пряди висят на плечах незнакомки, подобно лианам. Она что-то спросила у парней, а затем наступило молчание, и я поняла, что от меня чего-то ждут. Резко оборачиваю голову в противоположную сторону от окна. Когда я повернулась, то увидела перед собой девушку в униформе — это официантка. Видимо, «пропавшей» Саре нашли замену. С одной стороны это так непривычно не видеть улыбчивое лицо давно знакомой девушки, которая всегда поддерживала меня и вела себя приветливо. Однако, все эти добрые жесты были фальшью и частью актерской игры. Так что всё хорошо. Салли Хилл избавился от зла и проклятья.

— Можно унести посуду? — словно из колодца послышался голос рыжеволосой официантки, которая смотрела на меня, как на отсталую личность. Я понимаю, что меня несколько минут испепеляют взглядом. Пару раз поморгав, делаю убедительный кивок и облокачиваюсь на спинку красного дивана, исписанного надписями и пожеланиями. Девушка моментально начала выполнять свою работу, аккуратно раскладывая пустые чашки на поднос. Краешком глаза замечаю, как Билл достаёт свой бумажник и протягивает официантке зелёную купюру. Та, в свою очередь, поглядела на Хофера, точно на рыцаря в белых доспехах, и одарила его ослепительной улыбкой, которая прямо так и говорила: «Красавчик, ты давно мне нравился, а сейчас вообще!». Мне это не по душе, но я ничего не буркнула, ибо демонстрировать свою ревность вовсе нет желания. Дело в том, что к Биллу подкатывают чуть ли не каждый день, и я должна, наверное, к этому привыкнуть и в конце концов смириться, а вот ко мне… Ко мне парни подходят, чтобы спросить «где здесь уборная?», «извините, передайте за проезд», «девочка, у тебя испачкалась юбка». Меня просто раздражает, что все флиртуют с Хофером у меня на глазах, да и за спиной, а я никого не привлекаю! Что не так? Красные волосы не в моде? Бледная кожа — это мерзость?! Хотя нет, чушь редкостная. Ревность — это частая форма выражения своих чувств. Своим ревнивым поведением я объясняю, что этот человек принадлежит только мне. И да, я хочу, чтобы Билл меня заревновал!

Глаза сами нашли эту рыжеволосую официантку, которая уже убиралась за другим столом, и лазером прожгли её спину. Брюнет глубоко вздохнул, и, повторив за мной, лёг на спинку дивана, приобняв меня одной рукой. В эту секунду я всем сердцем захотела, чтобы та официантка заметила жест Билла. Расплывчато улыбаюсь.

— Марго, одолжишь мне конспекты по испанскому? Я пропустил пару тем, — обратился с просьбой Генри, вальсируя зубочисткой во рту.

Пытаюсь вспомнить, когда блондин пропускал занятия. Не получается. Значит, прогулов не было.

— Но ты присутствовал на всех уроках, — сказала я и шлёпнула Билла по руке, когда тот начал позволять себе большее, например, легонько поглаживать мою шею. Если я скажу, что мне это не понравилось — нагло совру. Игривую улыбку сдержать не удалось, поэтому уголки рта дошли до ушей. Боковым зрением замечаю довольную ухмылку Хофера. Вот негодяй.

— Но это не значит, что я делал записи. Я спал.

В «Мокко» зашли ещё пара человек и уселись сзади нас с Биллом, болтая о каких-то играх.

— Ладно, одолжу, но ненадолго. Мне и самой они нужны, — ответила я, окончательно убрав тяжёлую руку брюнета со своего плеча; он лишь рассмеялся, располагаясь поудобнее. Господи, пусть время остановится, пожалуйста. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Долгое время мы сидим в кафешке и обсуждаем обычные подростковые вещи, мы не говорим о монстрах, не пытаемся спасти мир от лап зла. В это мгновение я — не ведьма, а Билл — не оборотень. Разве это не прекрасно?

— Сегодня ночью я нашёл кое-что в лесу, — внезапно заговорил Хофер, загадочно понизив тон голоса и перекинув ногу на ногу.

Очевидно, мы думаем о разных вещах. Генри нахмурил песочного цвета брови и положил локти на стол.

— Что-то странное?.. — с непонятной интонацией проговорил Ридл: в его голосе звучал интерес, страх и радость?..

Замолкаю, решаясь не вмешиваться в этот разговор. На самом деле, мне очень надоели приключения. «Долой экшн! Долой кровь!» — вот вам мой лозунг на ближайшее столетие.

— Ну, как сказать… На деревьях отпечатаны следы когтей, довольно глубокие. И много сломанных веток.

— Где это?

Оборотень прищурил глаза, стараясь вспомнить местность. Наконец, его лоб разгладился.

— Неподалёку отсюда, рядом с заброшенной заправкой.

Спрятав за ухо прядь волос, я склонила голову набок и закатила глаза:

— Может, это просто рысь? Почему сразу, не знаю, зомби или гусеница-мутант?

Парни прыснули от смеха.

— А ты смешная, когда хочешь, — произнёс брюнет, подмигнув левым глазом, — гусеница-мутант… Клёвое воображение!

Есть одна вещь, которую я заметила уже давно. Наблюдение — штука хорошая. Биллу Хоферу нравится то, куда он попал: ему по душе опасные игры, приключения, ему нравится быть сумеречным существом, ему нравится разгадывать загадки. Он довольствуется этим, не осознавая всю серьёзность положения. Возможно, он просто пересмотрел или перечитал много фэнтези, но и это совсем не оправдание. Я пытаюсь его понять, однако, оправдывать жажду приключений не собираюсь. Мне это не нравится. Видимо, Генри поддерживает пыл оборотня, ибо его глаза пылают искрами, от которых нормальный человек стал бы держаться на расстоянии. Ох, чувствую, найдут себе проблем на голову.

— Думаешь, в Салли Хилл снова начались беспорядки? — выгнул одну бровь Ридл, привлекая к себе внимание брюнета.

— Чёрт его знает. Не хочешь пойти и выяснить?

Они с вызовом смотрят друг на друга, медленно утопая в лисьих улыбках. Эти двое точно спятили. Парни переводят выжидающий взгляд в мою сторону, и я поднимаю руки вверх, показывая свою незаинтересованность в этом деле.

— Я пас. Мне нужно ещё дописать лабораторные по трём предметам, — на одном дыхании выпалила я, облизав нижнюю губу.

Тишина. Обменявшись коротким взглядом с белобрысым, Билл смирительно кивнул. У него и не было другого выхода, как смириться. Это я тут обладаю волшебными силами, а не он.

— Тогда я отвезу тебя домой, и мы сразу же поедем в лес, — осведомил парень, немедленно добавив, — завтра с подробностями все расскажем, обещаю.

Мне это не так интересно, как вам:

— Договорились, но будьте осторожней.

— Разумеется, — Хофер улыбнулся краешком полноватых губ, и мои плечи расслабились.

* * *

Отчего-то мне казалось, что дом наш быстро постарел: наверное, тому виной поблекшие и местами потрескавшиеся стены или сухие, мертвые растения рядом с крыльцом, которые посадила для красоты мама. Снег их безжалостно уничтожил. В этом есть какая-то ирония, не находите? Смерть. Повсюду смерть. Она летает над нашим городом подобно падальщику-стервятнику, ожидая час сладкого перекуса.

На этот раз папа был дома; этакий вывод я заключила, когда увидела, припаркованную у очищенного от снега бордюра, машину. По всему дому витал запах прожарки. Это объяснялось тем, что мама собирается готовить мясо с грибами или пирожки с грибами, ну, все, что угодно, связанное именно с грибами. Так как сегодня пятница (наконец-то!), я могла спокойно бросить все свои вещи на паркет и забежать в кухню, чтобы, как партизан на важном задании, выяснить, когда будет готов ужин. Возможно, если мне повезёт, ужин только меня и дожидается, и я забегу на кухню, застав перед собой целую поляну вкусностей. Да, я бы точно так поступила, если бы не одно «но». На комоде, на котором уверенно стоит наш телевизор, лежит груда почты. Всё бы ничего, только мне вот должна была придти посылка с долгожданными дисками двух альбомов моей любимой группы, которые недавно выпустили пару хитов, завладев сердцами ещё сотни тысяч человек. Но, к сожалению, диск не прибыл. Только счета, счета, реклама, счета и… что это ещё такое? Мои руки держат пурпурного цвета бумагу, на ощупь напоминавшую бархат. Это письмо. Несколько раз вращаю в ладонях конверт, раздумывая, стоит ли открывать его сейчас или же дождаться разрешения родителей? Затем мои зрачки расширяются, когда отблески «золотых» букв ослепляют глаза. Красивым, элегантным шрифтом с уклоном вправо напечатано: «Для семьи Ван де Шмидт». Вау, такие письма точно были актуальны в XVIII веке, когда аристократы приглашали друг друга на праздничный приём. Сейчас же такой трюк используется для приглашений на свадьбы, возможно, дни рождения или другие не менее важные мероприятия. Я не знаю, сколько точно прошло времени с тех пор, как я держу этот пурпурный конверт в своих руках, изучая его и сканируя, но перед глазами неожиданно потемнело, и весь мир перестал существовать. Всего на миг. Этого хватило, чтобы ощутить в душе пустоту и холод. Я легонько поднесла конверт к лицу, прислушиваясь к необъяснимому запаху, который дарила бумага: что-то среднее между полынью и чайной розой. От этого аромата сразу ощущается дискомфорт.

— Марго! — неожиданно раздался голос мамы за спиной, и я в ужасе подпрыгнула на месте, тихонько выругавшись под нос.

Сию секунду разворачиваюсь лицом к матери, всё ещё сжимая в руке бархатное письмо со специфическим запахом и смотрю на неё, как на призрака или пробудившегося из мертвых человека. Очевидно, мама поняла, что ей удалось напугать меня и застать врасплох, потому она прочистила горло и чуть тише сказала, одновременно изучая мою побледневшую физиономию:

— Ты что, оглохла? Я уже язык сломала звать тебя. Ты чего здесь стоишь?

Сердце в грудной клетке перестало барабанить и уже тихонько поскуливало внутри, умоляя о минутке покоя. Во рту пересохло. Поправив упавшие на лицо локоны за плечо, я вновь устремляю взгляд на конверт в руках, после снова на озадаченное лицо женщины, которая нетерпеливо захлопала ресницами. Её челка убрана заколкой вверх, и мне удаётся разглядеть складки на её лбу от нахмуренных чёрных бровей.

— Что это у тебя? — кивнула на мои ладони она, решив взять инициативу в свои руки. Я протягиваю ей письмо.

— «Семье Ван де Шмидт»… — прочитала мама надпись, а затем зашагала на кухню, громко окликая имя отца.

Конечно она станет делиться этим с папой. Это логично и вроде правильно? Мне тоже не терпится узнать, что хранится внутри, поскорее прочесть слова, составленные в предложения. Потому я поплелась следом за мамой, по пути привыкая к запаху грибов, кажется, шампиньонов. Папа сидит на своём обычном месте и оживлённо уплетает жареную картошку, нанизывая на вилку скользкий гриб.

— Привет, милая, как дела в школе? — улыбнулся отец, всасывая подобно пылесосу тушеную пищу.

Меня очень позабавило то, как он ест. У папы присутствует в характере черта — вечное дитя, и его это ничуть не портит, отнюдь, придаёт какой-то шарм. Ответив ему «все отлично», наш короткий диалог завершился.

— Джерри, нам пришло какое-то приглашение, — повертела рукой, в которой находилось письмо, мама, явно радуясь переменам в жизни. Однако, в глазах отца не было видно никакого энтузиазма и весёлых искр. Я отодвинула стул и присела на него, удовлетворённая тем, что стол забит едой.

— От кого? — смутился папа, позабыв о картошке с шампиньонами.

— Сейчас и узнаем, — мама повторила моё движение и понюхала бархатную бумагу, от чего её брови взлетели вверх, — м-м, вкусно пахнет!

Что? В каком месте? От этого запаха меня чуть ли не стошнило. Мама с осторожностью раскрыла пурпурный конверт и достала аккуратно сложенную белую бумагу, разворачивая её во весь рост. Кажется, мы с папой даже вспотели от ожидания. Наконец, женщина, откашлявшись, принялась вслух читать написанное на бумаге:

— «Дорогие Джерри, Мередит и Марго Ван де Шмидты, мы будем рады видеть вас на нашем торжественном вечере по случаю возвращения в Салли Хилл. Мы ждём вас в загородной усадьбе Крамеров и надеемся познакомиться с вами поближе. С уважением, Николас, Феникс и Скай Олсоны.

Дресс-код для обворожительных дам — нарядные красные платья, а для мужчин — белые смокинги. Ждём вас в субботу 8:00 p.m».

Мама закончила читать и подняла свои восторженные глаза в первую очередь на папу. Пока они мерились взглядом, я терялась в лесу вопросов: кто это вообще такие? Когда они переехали? Кто приглашён ещё? Я выхватила белый лист бумаги из рук мамы и принялась повторно перечитывать письмо, не углубляясь в разговор родителей. Текст, как и на конверте, красивый, с наклоном направо, золотые чернила. Внутри все сжалось. В любом случае, я бы не прочь поглядеть на новых жителей Салли Хилл. Мне нужно проверить чисты ли наши гости, или у них есть причина поселиться в глуши Массачусетса?

–…У тебя есть отличный костюм, я его купила прошлой весной, — донёсся до моих ушей писк мамы, которая склонилась надо мной, упёрто глядя на человека, сидящего на другом конце стола.

Отец тяжело вздохнул и с нескрываемой ненавистью посмотрел на письмо от семейства Олсон.

— Мередит… — начал было он, но его поспешно перебили.

— Джерри! У нас новые люди в городе, неприлично отказываться от приглашения. Мы должны быть гостеприимней!

— К нам чуть ли не каждый день кто-то да приезжает, может, и к ним наведаемся, а? Как тебе идея, дорогая? — пылко и иронично заметил папа, энергично шевеля рукой, демонстрируя свою нервозность.

Я решила не лезть в их спор. Лучше побыть наблюдателем.

— Прекрати паясничать, ты же прекрасно понимаешь, что мы должны пойти.

— Должны… никому мы ничего не должны, — бурчит папа, покидая стол и второпях протирая салфеткой свой подбородок. Он проходит мимо мамы, продолжая недовольно бубнить под нос, в то время как мама, слегка улыбаясь, отмечает в уме свою победу.

— Думаю, пришло время для шопинга? — поглядела я на женщину исподлобья, и она улыбнулась ещё шире, принимаясь за мытьё посуды.

Интересно, знает ли о новых поселенцах Билл? А Генри? Хотя, стоит отметить, что эта семья возвращается в Салли Хилл, но я никогда не слышала этой фамилии прежде. Это только подстегивает моё любопытство. Завтрашний вечер сулит много интересного.