Одиночество Мередит

Клэр Александер (2021)

Мередит привыкла быть одна. Она три года не выходит из дома, не разговаривает с матерью и старшей сестрой и старается не вспоминать о прошлом. Мередит ни в чем не нуждается. Она достаточно зарабатывает и заказывает все необходимое с доставкой. Регулярно занимается спортом. Содержит дом в идеальной чистоте. Вкусно и много готовит. Читает, смотрит старые фильмы, собирает паззлы, любуется вишневым деревом в соседском дворе. На Рождество наряжает елку и кладет под нее подарки. Мередит не чувствует себя одинокой. Ведь у нее есть подруга Сэди, которая приезжает в гости с детьми и рассказывает о своей бурной личной жизни. Есть чудесный рыжий кот Фред, который уютно сворачивается клубком на коленях. Есть даже психолог, которая раз в неделю дает странные «домашние задания». Мередит не хочет ничего менять, ведь перемены еще ни разу не принесли ей счастья. Но даже в четырех стенах она не может полностью контролировать свою жизнь. В ней появляются новые люди, планы и надежды, ради которых Мередит все же попробует переступить порог своего дома.

2001

Крошечное объявление Билла я заметила на информационной доске в библиотеке:

Требуется помощник по связям с общественностью.

Опыт работы не обязателен.

Гибкий график.

«Мне нужен был кто-то, кто любит читать», — объяснил он, когда я спросила, почему он повесил объявление именно там. Единственным другим претендентом оказалась женщина, работавшая в той самой библиотеке, но, к счастью, Билл решил, что будет справедливее отдать место кандидату без работы.

Собеседование прошло быстро, потому что рассказывать мне было особо нечего. Пятерка по английскому и опыт работы в колл-центре, правда, за две недели до этого компания закрылась. Билл кивнул, сделал несколько пометок, а потом сказал, что место мое и приступать нужно в понедельник.

До моего появления он со всем справлялся в одиночку и сидел в кабинете размером с половину маминой гостиной. Пришлось втиснуть туда письменный стол для меня и старый пыльный шкаф. Я чихала целыми днями, и у меня обострилась экзема. Договор мы не заключали, он платил мне наличными каждую пятницу и предупредил, что, если дела заглохнут, я останусь без места. Но дел хватало. Мне нравилось превращать самый обычный товар или услугу в интересный пресс-релиз, на который обратили бы внимание местные газеты. Иногда они это делали, а иногда нет. О средствах по уходу за собаками и итальянских ресторанах обычно не рассказывают на первых полосах.

Билл явно занимался еще какой-то деятельностью, о которой я ничего не знала. Я была новичком в мире пиара, но прекрасно понимала, что написание текстов для местных компаний не приносит достаточно средств, чтобы покрывать аренду и мою зарплату, а также расходы Билла на содержание жены, двух детей и большого дома в одном из самых модных пригородов Глазго.

К нему часто приходили какие-то люди, и он уходил с ними, якобы на обед. Однажды, читая газету, я наткнулась на знакомое лицо. Это была женщина, которая несколько дней назад обедала с Биллом. Она оказалась медсестрой в крупной городской больнице и хотела, чтобы весь мир знал, что нехватка персонала и несправедливые условия труда привели к смерти пациента.

После этого я стала внимательнее присматриваться ко всем, кто приходил в офис.

Билл не часто комментировал то, что я делала. Но однажды — к тому времени я проработала у него около полугода — моя заметка о парикмахерской, которая расширила помещение и оборудовала специальную зону для детей клиентов, попала на пятую полосу газеты. Придя на работу, я обнаружила разворот на столе. Конечно, под материалом стояла чужая подпись, но это был мой текст, за исключением пары правок.

— Отлично пишешь, — сказал Билл, не отрывая взгляд от экрана компьютера. — Лучше, чем я.

Я покраснела и пробормотала «спасибо», сознавая, что его оценка дорогого стоит.

— Тебе надо поступить в университет. Или пройти курс журналистики в колледже.

— Я бы с удовольствием. Но не могу себе этого позволить.

— Все ты можешь. Переезжай обратно к матери. Подай заявку на грант или получи студенческий кредит. Продолжай работать тут, когда не будет лекций. Полно людей с доходами меньше, чем у тебя, но они получают высшее образование.

— Спасибо, но меня пока все устраивает.

На следующее утро рядом с моей клавиатурой лежала стопка буклетов разных учебных заведений. Я уставилась на затылок Билла:

— Это что такое?

— Посмотреть не повредит, как считаешь? — сказал он не оборачиваясь.

— Наверное.

Я положила буклеты на пол и даже не взглянула на них, но все же забрала домой.

Я прочитала их все, от корки до корки. Смотрела на фотографии здоровых, улыбающихся юношей и девушек с чистой кожей и белыми зубами. Никто из них не выглядел грустным, усталым или бедным. Я старалась представить себе, каково это — каждый день сидеть в огромной аудитории и слушать лекции о том, что тебе интересно.

Утром, до работы, я выкинула все буклеты в мусорный ящик. Все, кроме одного. Время от времени я листала его, воображая, что смотрю на готическую колокольню Университета Глазго как студентка, а не как посторонний. Занимаюсь в круглом читальном зале, гуляю по галереям со своими друзьями, как ребята с девятнадцатой страницы. Потом я убирала буклет обратно под кровать.

Документы я так никуда и не подала. Продолжала работать на Билла, но однажды утром по дороге в офис у него случился сердечный приступ и он упал замертво на Сошихолл-стрит. Я устроилась в очередной колл-центр и теперь выясняла у людей, довольны ли они своей энергоснабжающей компанией.

День 1269

Вторник, 8 января 2019

Я поняла, что с Селестой что-то не так, еще до того, как она заговорила. Я услышала ее тяжелое дыхание.

— Кажется, я только что его видела, — произнесла она и снова жадно глотнула воздух. — В супермаркете.

— Что? Кого?

— Того, кто на меня напал. Скорее всего. Я не знаю. Почти уверена, что это был он. Он смотрел на меня, Мередит.

— Ох, Селеста. — Я опустилась на диван. — Это, наверное, ужасно.

Она громко шмыгнула носом.

Конец ознакомительного фрагмента.