Мой нелюбимый муж

Кира Ясенева, 2023

Мужчинам Уотерленда не повезло – на них налагают клятву покорности, а потом используют, как вздумается. Итану не повезло от слова "совсем". Рядом – мачеха да сестры-грымзы, и никому нет дела до того, что творится за дверями его маленькой комнатушки.С деньгами можно позволить многое: приехать в чужое королевство и навести там шороху, поставить на место зазнавшихся эльфиек, спасти из их жестокосердных лап эльфа и сделать его своим мужем. Правда, последнее в мои планы совершенно не входило.От автора: Решила не ставить жестких границ для главной героини.Приятного чтения! Комментарии и звездочки приветствуются :)

Глава 8

Я сидела, разинув от таких откровений рот. Как же он жил до этого? Работал за тарелку какой-нибудь похлебки? Теперь понятно, почему попросил комнату под лестницей. Наверняка любое маломальское благо в том доме стоило для него очень дорого.

— Хорошо. Ты можешь помочь мне разуться, — ответила, чтобы как-то успокоить его и, пока он возится с моими шнурками, подумать.

Когда он надел на мои ноги тапочки, потянула его на кухню. Вручила одну из сумок с продуктами, себе взяла другую — все нужно было разобрать, помыть, порезать, чем мы и занялись практически молча. Вернее, я лишь пыталась заняться, потому что всю дорогу не могла отделаться от бдительного взгляда мужа и ощущения, что мы не накрываем на стол, а соревнуемся. Стоило мне начать расставлять посуду или взять в руки разделочную доску, как все это выхватывалось с заверениями, что ему не сложно, и вообще — только представьте! — не женское это занятие.

В итоге меня усадили на стул, с которого мой пытливый нос тайком наблюдал за происходящим. Наблюдал и краснел от понимания, что ни за что на свете я бы не смогла так тонко разделать нарезку, ловко накрошить салат и красиво разложить приборы. С таким мужем и до комплексов недалеко.

— Итан, да ты волшебник просто! — не смогла удержаться, когда стол его усилиями был накрыт.

Он так мило залился румянцем и замялся, не понимая, как реагировать на похвалу. И этот смущенный взор из-под полуопущенных ресниц, нежная краска на щеках заставили меня на секунды замереть, задержав взгляд на его лице.

— Я многое умею, госпожа, и не стану бесплатно есть свой хлеб. Вы должны позволить мне работать. Так принято, — прервал молчание эльф.

— Работы-то у нас с тобой — хоть отбавляй. Откроешь? — протянула ему бутылку с вином. — Только я ведь не совсем обычная жена и тоже не из ленивых, — разлила содержимое в симпатичные керамические кружки и села справа от него. — И вообще, в контракте сказано, что я должна о тебе заботиться. Ты уж извини, но мой муж не будет жить в лачуге и платить за еду. Однако и бездельничать не дам. Помещению под нами нужен ремонт. Дел там непочатый край, на всех хватит. А вот кидаться к моим сапогам развязывать шнурки или спрашивать разрешения, чтобы поесть, не нужно. Мы же семья, а в семье все общее. Вопросы остались?

Помотал головой, правда, как-то неуверенно.

— Вот и славно. Вообще-то у нас сегодня свадьба, а это вроде как праздник. Так что поднимай бокал. Ну, с началом новой жизни нас! — я сделала"дзинь"и отпила немного.

Итан взглянул на меня и повторил, поморщился, странно посмотрел на содержимое.

— Не пил раньше вина? Тогда не усердствуй. Ощущения будут непривычными, но приятными. А теперь ешь.

— Кормить своего мужчину и готовить ему пищу там, где я родилась, считается прерогативой женщины, — объясняла, наполняя его тарелку, потому что сам он притронуться к еде первым не решился. — Говорят, так женщина передает ему частичку своей души и любовь, которые вкладывает при готовке. Заботиться о ком-то вообще приятное занятие, — хмыкнула, наполняя теперь и свою тарелку.

Выпитое подействовало. Я сидела, опершись подбородком о ладонь, и наслаждалась зрелищем: с самой первой встречи мне хотелось его накормить. Ел он не спеша, видимо, соблюдал приличия, хотя по эмоциям на его лице было видно, что голодный. Немного смущался под моим взглядом, а я периодически чего-то ему подкладывала.

— Спасибо, госпожа, я сыт, — отложил приборы, и я потянулась к тихо урчащему на догорающих брикетах каменному очагу за чайником. Протянула ему чашку и булочку с джемом.

— Называй меня просто — Янин. Думаю, самое время познакомиться, — я отхлебнула чай и коротко рассказала о себе. — Твоя очередь, — уставилась на мужчину, который уставился в чашку и молчал. — Неужели совсем вспомнить нечего? — с надеждой смотрела на него.

— Мои воспоминания не такие интересные, как ваши.

— Ну, может, из детства что-то осталось?

— Мать умерла, когда мне было двенадцать. Отца женили во второй раз на госпоже Сигурд. Через пять лет он заболел и тоже умер, — взгляд Итана потемнел. — Оставшиеся одиннадцать я прожил с неродными матерью, отчимом и сестрами, пока вы не взяли меня в мужья.

Да уж, счастливой истории не получилось, мне даже стало стыдно за то, с каким энтузиазмом я рассказывала свою.

— Жить с неродной матерью не сладко даже там, откуда я приехала. Как прошли эти одиннадцать лет?

Итан замолчал и опустил глаза, словно я затронула болезненную для него тему. И я спохватилась:"Ну, хороша. Чего мужику в душу лезть. Захочет — сам расскажет".

— У тебя красивые волосы, — решила резко сменить разговор. — И я тоже приготовила тебе подарок!

Он, кажется, не понял, что вообще произошло, когда я вскочила с места и убежала к себе в комнату. Вытащила из-под подушки припрятанный сюрприз, сунула в карман гребень — вдруг позволит.

— Вот, держи, — протянула ему небольшую перетянутую лентой коробочку.

Он смотрел на нее, словно не понимал, что я ему предлагаю, и не решался взять, пока я сама не вложила подарок ему в руки.

Бережно открыл ее, заглянул внутрь. Конечно, мужчина не станет вести себя, как ребенок. Но столько тихого восторга во взгляде я видела впервые!

— Какая нравится больше?

— Эта, — указал на серебряную ленту.

— Можно, я вплету ее? — спросила осторожно.

Итан кивнул.

О, какое это удовольствие — прикасаться к его светлым прядям! Мягкие и послушные, они рассыпались по плечам белоснежным облаком. Я запустила в них руки и уже не хотела вынимать. Схитрила, решив продлить удовольствие и сделать легкий массаж головы, и почувствовала, как он замер. Натянулся, словно струна, прислушиваясь к новым ощущениям, однако от мягких, осторожных прикосновений вскоре расслабился. Я собрала часть волос с макушки и заплела небольшой колосок, вплетая в него ленту, а остальные оставила свободно лежать на спине.

— Готово, — стояла позади, положив руки ему на плечи и оценивая результат.

В ответ Итан чуть повернулся, взял мою ладонь и мягко прильнул к ней губами:

— Спасибо, добрая жена, — шептал, осыпая ее теплыми поцелуями, а я опешила и встала, как вкопанная — то ли от его реакции, то ли от того, как низ живота моментально пронзил тягучий сладкий импульс, наполняющий пульсацией мое лоно.

Поцелуи становились все более смелыми, влажными, а руки Итана, не выпускающие мою, были такими нежными и горячими. «Стоп!».

— Итан, подожди, у тебя что? Жар?

— Ничего, к утру пройдет, — остановившись и нехотя выдохнув мне в ладонь, ответил он.

— Ты серьезно? — вспомнила, как он вышагивал босиком по снегу. — Пойдем, — потянула эльфа в его комнату, открыла дверь — на меня дохнул холод. — Ты почему не разжег камин? — удивленно посмотрела на него."Ах, да, чтобы в долги ко мне не влезать".

— Ладно, давай в мою тогда, — потащила его к себе.

Откинула одеяло, взбила подушку. Вынула из сумки одежду и отложила на угол кровати нижнее белье. Еще когда мерки снимала, заметила, что под штанами у него ничего не было.

— Одевай и ложись под одеяло. Сейчас нагрею воды — ноги будем парить. А завтра врача вызовем.

Итан стоял перед накрахмаленной кроватью хозяйки, не решаясь лечь. Аккуратно сложил на край свадебное облачение, которое выделила ему мать из личного гардероба ее нынешнего мужа. И хотя оно ему не нравилось, в новом ему было еще неуютнее. Вся одежда, которую он носил до сих пор, доставалась ему с чужого плеча, и это было правильно, ведь, работая при доме, он бы не заработал на большее, а быть в долгу Итан не любил.

Теперь же блага жизни сыпались на него, как из рога изобилия, выбивая из колеи. Все, что делала для него жена, настораживало. Никогда и ничто не давалось ему просто так, за все рано или поздно спрашивали. И какой бы благостной ни пыталась казаться новая хозяйка, нужно быть готовым к тому, что и ей придется платить."Как назло еще и заболел, а доктор наверняка стоит дорого", — подумал и, услышав в коридоре шаги, быстро юркнул под одеяло — ни к чему злить ее.

— Вот, — она со стуком поставила на пол медный таз с водой, из которого шел пар. — Не бойся, я не собираюсь сварить тебя заживо, — потрогала воду рукой. — Опускай ноги, грейся. Сейчас чаю принесу.

Янин вышла, а Итан осторожно коснулся пальцами воды. Действительно, сносно. Он впервые видел, чтобы так лечили простуду. А она принесла на подносе огромный керамический чайник с голубыми цветами на перламутровом молочном боку, налила в чашку чай, добавила туда лимон, мед и протянула ему. Укутала сверху пледом и, пока пил, подливала горячего. Когда снова лег, натянула одеяло до подбородка.

— Нужно, чтобы ты пропотел, — объяснила. — Поспи, если хочешь, — и закрыла за собою дверь.

"Поспи". Когда ему последний раз предлагали это? Попытался вспомнить и не смог. Никогда, наверное. Никто и никогда не наливал ему чая, не возился с ним, когда заболевал. Родная мать оставляла его на попечение учителей и слуг, а у тех и без него забот хватало.

На новом месте стало только хуже. Как-то он опоздал на обед. Зашел на кухню, слуги уже успели поесть. Котлы были пусты, а на столе в глиняной миске оставалось варенье. Обычно продукты со столов сразу убирались в большой кухонный шкаф, под замок. А эту миску почему-то оставили. Он налил чаю… И попить толком не успел. Тяжелая рука повара отвесила ему такую оплеуху, что он, тринадцатилетний мальчишка, повалился вместе со стулом, распоров голову об угол стола. Воспоминание неприятно шевельнулось где-то в груди, вытащив на свет давно подавленную обиду, боль, ощущение ненужности. Итан перевернулся на бок, пытаясь согнать с себя это чувство, натянул повыше одеяло и закрыл газа. После всего, что со вчерашнего дня с ним произошло, они начали слипаться.