Многоточия. Книга 1

Кира Уайт, 2022

Бежать и обрести свободу – единственная цель моей ничтожной жизни. Жизни, где мне приходится делать то, что я ненавижу всей душой.Но куда идти, если для тех, кто всеми силами пытается выжить в этом загнивающем мире, я априори враг? А в случае успеха, те, кто считают меня "своей", откроют на меня охоту?Случайная встреча переворачивает все мои планы, и вот, мне уже не надо бежать. Удача? Не думаю. Ведь мне не скрыть правду от того, кто всегда знает, что я чувствую. И совсем скоро он узнает, что я – враг.Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Джейн

Дурман, навеянный снотворным, постепенно отступает, и я понимаю, что лежу на чем-то мягком. Не на земле точно. В воздухе пахнет затхлостью и… керосином? Все тело пронзает страх, когда я вспоминаю, что произошло. В меня стреляли. Я потеряла сознание. А что было дальше?

Слышу какой-то едва уловимый шорох, напрягаюсь и распахиваю глаза. Резко сажусь и инстинктивно отползаю назад, потому что мужчина, которого я ранее приняла за психа, сидит очень близко.

Ясно одно — он не псих, а один из одаренных. А они совершенно точно считают военных своими заклятыми врагами. С другой стороны ничего не указывает на то, к какому лагерю я принадлежу. На мне ведь нет ненавистной темно-синей формы.

Перевожу дыхание, страх постепенно отступает. Меня не изнасиловали и не убили. Это уже плюс. Незнакомец продолжает сидеть так же молча склонив голову набок. Внимательно смотрит на меня, и я позволяю себе отвлечься всего на несколько секунд, чтобы оценить ситуацию, в которой оказалась. Молниеносно осматриваю небольшое помещение, тускло освещенное керосиновой лампой. Теперь понятно, откуда запах. Вычленяю детали, которые могут пригодиться мне в дальнейшем. Помимо сидящего напротив, замечаю еще двоих мужчин. Один уже знакомый мне парень — тот, что выпустил по мне дротик из моего же пистолета. Второго вижу впервые. Все присутствующие вооружены до зубов, что указывает на явную опасность для меня, ведь я-то лишилась оружия. Замечаю несколько рюкзаков, вероятно, с едой и одеждой. Посреди помещения большой стол, на котором стоит лампа, а также лежат мои пистолеты. Бесполезные сейчас во всех смыслах. А еще вижу две двери. Одна из них совершенно точно ведет на выход.

Что делать?

Бежать? Какую из дверей тогда выбрать? Вновь перевожу внимание на недопсиха. Мурашки бегут по коже от его чересчур пристального внимания, а глаза, кажется, прожигают меня насквозь. Что-то подсказывает, что мне не удастся добраться до выхода. Он не позволит.

Тогда остается задержаться. До поры до времени. В таком случае можно будет повернуть ситуацию в свою пользу. Эта мысль наполняет меня надеждой и облегчением.

Ведь этот выбор все меняет. Мне не придется дезертировать. Человек, сидящий напротив, уже избавил меня от этой участи. Основное желание моей жизни исполнено. Я больше не буду подчиняться приказам, которые ненавижу. Теперь главное не выдать себя, выбрать правильную тактику поведения, притворившись безобидной потерявшейся девчонкой, и тем самым показать этому человеку, что я не опасна.

Но почему он до сих пор молчит? Вообще не произнес ни звука. Более того, кажется, даже не двинулся с места. Придется самой делать первый шаг.

— Привет? — добавив неуверенности в голос, говорю я. От этого приветствие получается больше похожим на вопрос.

Голос звучит хрипло, а горло сухое, словно по нему провели наждачкой. Последствия действия транквилизатора.

Незнакомец никак не меняется в лице, поза остается все такой же расслабленной, только темная бровь медленно ползет вверх.

— Привет, — произносит он безэмоционально, легкий акцент говорит о том, что он скорее всего не местный.

Его взгляд столь внимателен, что мне становится не по себе. Кажется, будто незнакомец смотрит в самую душу и знает мои мысли. От этого я непроизвольно начинаю нервничать еще сильнее. Чувствую, что ладони покрываются липким потом, который я быстро вытираю о штаны.

— Наверное я должна извиниться? — хриплю я. Никакой реакции не следует. Да что с ним такое? Продолжаю, едва сдерживаясь, чтобы не нахмуриться. — Ну, за то, что чуть не пристрелила тебя.

Мужчина откидывается на спинку стула и усмехается, устраиваясь поудобнее. Я же, следуя выбранной тактике, по-прежнему жмусь к углу дивана. Замечаю движение у него за спиной, но заставляю себя не отрывать внимание от лица мужчины. При таком освещении трудно разобрать, но его глаза кажутся черными. Может, карие? И никакого блеска, что я видела в лесу. Я совершенно точно ошиблась и едва не выстрелила в обычного человека. Не в психа.

— А, проснулась, спящая красавица.

Из-за спины недопсиха показывается уже знакомый мне парень. Зак, кажется. А потом появляется еще один. Он чуть пониже ростом, волосы длиннее и ненамного светлее, чем у этих двоих. И глаза светлые. Кажется, зеленые.

Мне не привыкать находиться в мужской компании, но там, где я в ней пребывала, действует строгий устав. Никто меня бы не тронул. Здесь же… стоит лишь надеяться на то, что я попала к более-менее адекватным людям. Было бы неплохо, окажись среди них женщины. Так я чувствовала бы себя гораздо спокойнее. Но если возникнет угроза, я больше не стану притворяться. С моей подготовкой не составит труда разоружить хотя бы одного из них. А с оружием я не буду столь беззащитна.

Еще какое-то время продолжаем молча рассматривать друг друга. С каждой минутой чувствую возрастающее волнение. Возможно, рано я обрадовалась освобождению от военных. Почему эти странные люди молчат?

— Как тебя зовут? — неожиданно спрашивает мужчина, сидящий напротив, и я вздрагиваю.

Отвечаю без раздумий:

— Джейн.

Только через секунду мне приходит мысль, что, возможно, было бы разумнее назваться другим именем. Но уже поздно.

— Отлично, Джейн, — кивает он. — Меня зовут Нейт, а это Зак и Алистер.

Перевожу внимание на людей, стоящих за спиной Нейта, и слабо улыбаюсь.

— Итак, Джейн, — первым нарушает короткую паузу Зак и спрашивает, слегка приподняв брови. — Почему ты хотела застрелить моего друга?

Смотрю на Нейта полным сожаления взглядом. И это не притворство. Мне было бы по-настоящему плохо из-за того, что я причинила бы вред человеку, который не является психом. Это чувство знакомо мне не понаслышке. Каждый раз, стреляя дротиками по людям, я чувствовала себя как никогда паршиво. Поэтому нечего и говорить о моих терзаниях, если бы пришлось стрелять из огнестрела.

Нейта, похоже, мало заботит мое раскаяние, потому что он выглядит все таким же невозмутимым, будто мы обсуждаем погоду.

— Прости еще раз, — искренне говорю я. — Я испугалась, увидев тебя там. Мне показалось, что ты псих. Твои глаза… в общем, скорее всего это из-за освещения. Я бы не стала стрелять, если бы знала, что ты одаренный, — речь постепенно затухает, когда я вижу непонимание, написанное на лицах смотрящих на меня людей.

— Одаренный? — переспрашивает Нейт, слегка подаваясь вперед.

— Ну да, — киваю я и поясняю, в душе радуясь тому, что он, наконец, идет на контакт. — Тех, у кого есть дар, мы так и называем.

Прикусываю язык, осознав, что допустила ошибку. Я понятия не имею, как называют носителей S.K.G. люди, не имеющие отношения к военным. Чтобы хоть как-то исправиться, решаю прощупать почву.

— Вы не из этих мест, да? Американцы?

Нейт медленно кивает, и я не сдерживаю внутренней облегченной улыбки, внешне оставаясь спокойной. Вроде выкрутилась. Мне повезет, если они тут недавно. Пусть думают, что все местные называют людей со способностями одаренными. Осталось только понять, догадываются ли они о том, кто я, или нет. Вот только как это сделать, я не имею ни малейшего понятия.

С минуту молчим. Тишину нарушает Алистер.

— Ты потерялась? — мягко спрашивает он, и я неуверенно киваю. Именно такой я себя и ощущаю большую часть времени. Потерянной. Алистер задает новый вопрос: — Где ты в последний раз видела свою группу?

Непонимающе смотрю на него, ощущая легкий укол в сердце. Те люди, с которыми я прилетела на вертолете, вовсе не являются моей группой.

— Группу? — переспрашиваю я, вспоминая, как мы высадились и отправились в лес искать одаренных.

Возможно, люди передо мной — именно те, кого мы и искали. Но они нашли меня первыми. Только сейчас со всей ясностью осознаю, что на самом деле попала в незавидное положение. Если они и есть те, кто сбил вертолет, — я для них враг. Хотя я являюсь таковой для них в любом случае. Нейт — одаренный, этим все сказано.

— Твои люди, — тем временем поясняет Алистер и задает очередной вопрос. — Вы прятались от военных?

Я не сразу соображаю, что он имеет в виду. А потом ощущаю робкую надежду и облегчение оттого, что понимаю — они не догадываются. Не знают, что я связана с военными. Что я одна из них. Была таковой. Вероятно, мой внешний вид сбил их с толку. Девушки-военные вообще редкость, а такие, как я, и подавно. К тому же я одета не по форме. И в этот момент я еще раз благодарю вселенную за то, что подложила мне такую свинью с одеждой. Будь я в форме, лежала бы сейчас с дырой во лбу прямо у того дерева.

Качаю головой и отвечаю с горечью:

— Я одна.

— Одна? — недоверчиво переспрашивает Зак.

— Да.

И я действительно так считаю. В этом мире у меня не осталось никого. Точнее, никого толком и не было. У мамы обнаружился S.K.G., когда мне было почти четыре. Ее забрали, и я больше никогда ее не видела. Я даже не помню, как она выглядела. И не в курсе, что с ней сделали.

— Где твои близкие? — спрашивает Алистер, в его голосе сквозит какое-то странное сочувствие, будто он знает, что я сейчас скажу.

— Все умерли, — шепчу я.

В этом я уверена на сто процентов. Мама давно мертва, ведь первые люди с S.K.G. подвергались жестоким экспериментам. Вряд ли она могла выжить. Скарлетт нет уже почти три года, а отец погиб две недели назад в стычке с одаренными. Но, по правде говоря, он никогда не был для меня близким.

— Ты путешествуешь одна? — скептически спрашивает Зак.

— Да, — отвечаю без промедлений.

— Где же тогда все твои вещи? — подает голос Нейт.

По спине бегут мурашки. Его вопрос опасен. Как и тон, которым Нейт его задал.

Киваю на стол, на котором еще до этого заметила свое оружие.

— Это все, что у меня осталось.

Нейт снова склоняет голову набок и приподнимает уголок губ в легкой усмешке. Чувствую, как сердце начинает биться чуть сильнее. Он мне не поверил. Вижу это по его глазам.

— Тогда и я должен попросить у тебя прощения, — неожиданно говорит он с какой-то странной интонацией.

Удивленно моргаю и хмурюсь.

— За что? — спрашиваю осторожно.

— Единственный дротик достался тебе, — он смотрит на мою грудь, а я неосознанно потираю место укола пальцами. Больно. Нейт продолжает: — А пистолет поврежден, поэтому его остается только выбросить.

Мой верный Глок больше никогда не спасет меня от психов. Ощущаю топящую сердце грусть. Я лишилась и его. Смотрю на ладонь, в которой сжимала пистолет, и вспоминаю молнию, ударившую в него. Боль давно прошла, а никаких видимых следов не осталось. Не осталось ничего.

— Похоже, у тебя больше ничего нет, — словно прочитав мои мысли, говорит Нейт.

— Похоже на то, — сдержанно отвечаю я.

С трудом преодолеваю желание устало потереть ладонями лицо. Не представляю, что будет дальше.

— Где ты взяла такое оружие? — спрашивает Зак, серьезно глядя на меня.

Ну и что на это сказать?

— Оно всегда было со мной, — пожав плечами, отвечаю я.

И правда, сколько себя помню — в роли курсанта, а потом и военного, у меня всегда при себе было два пистолета. Но они-то об этом не знают, поэтому я осторожно пытаюсь сбить их со следа.

— В вашей стране так не принято?

Вообще-то я знаю, что по ту сторону границы военные не носят пистолеты с дротиками. У них более радикальные методы. Отец говорил, что если бы он был уверен, что его поддержат большинством голосов на военном совете, то он тоже предложил бы делать так, как делают военные США. А именно убивать почти всех подряд, проверять кровь и использовать именно ее, а не тащить в лабораторию людей.

"Меньше затрат — меньше потерь", — любил повторять он.

Замечаю, как переглядываются мужчины, прежде чем Нейт отвечает на мой вопрос.

— Не принято.

Небрежно пожимаю плечами, стараясь показать, что мне все равно.

— А можно мне воды? — спрашиваю я, потому что жажда становится невыносимой.

Зак делает шаг вперед, поднимает полупустую бутылку, которая, оказывается, все время стояла рядом с диваном, и протягивает мне.

Из нее уже кто-то пил? Хотя плевать, не время и не место, чтобы привередничать. Откручиваю крышку, делаю глоток и замираю, потому что Алистер говорит, обращаясь к Нейту.

— Это все меняет.

— Что именно? — Нейт по-прежнему не смотрит на своих друзей, все его внимание направлено на меня.

— Мы не найдем группу, потому что ее нет. А отправить Джейн одну мы не можем. Вряд ли она доберется.

Все взгляды обращаются ко мне. О чем они говорят? Закручиваю крышку и озадаченно смотрю на них.

— Не доберусь куда? — спрашиваю у Алистера.

— Послушай, Джейн, — отвечает он, — мы можем предложить тебе перебраться в безопасное место, где не придется прятаться от военных или психов.

Смотрю на него, едва сдерживаясь, чтобы не прижать руку к груди. Туда, где с бешеной скоростью колотится сердце. Он говорит именно то, что я хотела бы услышать. Но все не может оказаться так просто.

— Безопасное? — с сомнением спрашиваю я.

— Абсолютно, — подтверждает он. — Проблема только в том, что у нас здесь есть кое-какие дела, а раз у тебя нет группы, одна ты вряд ли доберешься до нужной точки.

— Почему? — спрашиваю я.

Знал бы он, что я так и собиралась сделать в ближайшее время. Бежать. В одиночестве.

— Далеко и опасно, — говорит Алистер.

Пару секунд размышляю о том, что нельзя упускать такой шанс. Мне безумно повезло наткнуться на людей, которые, вроде, не собираются делать мне ничего плохого, а, наоборот, предлагают убежище.

— Тогда, может, вы проводите меня? — предлагаю неуверенно.

— Исключено, — отрицательно качает головой Зак.

— Почему? — не сдаюсь я.

Нейт продолжает сверлить меня взглядом, явно не собираясь отвечать. Похоже, сказать мне причину могут только оставшиеся двое. Поворачиваюсь к более адекватному Алистеру. Он вздыхает, пару секунд смотрит на Нейта, но тот не сводит с меня глаз, что начинает нервировать. Алистер говорит, тщательно подбирая слова.

— Понимаешь, Джейн, мы не можем покинуть эти места в данный момент. Наши люди прибудут в точку сбора через пять дней, а потом только через два месяца. Если мы отправимся провожать тебя, потом вернемся, чтобы, скажем так, выполнить задуманное, то не уложимся в сроки. А ждать еще два месяца мы не можем. Слишком много трудностей.

Ничего не понимаю, но все равно киваю. Пробую последний вариант.

— А кто-то один из вас может?..

Даже не договорив, понимаю — не может.

— Нет, — подтверждает мои мысли Алистер. — В предстоящем деле нам понадобятся все люди, что у нас есть.

Опускаю голову, уставившись на стиснутые на коленях кулаки. И что делать? Секунду спустя смотрю на Зака, услышав его размышления.

— А может, все-таки стоит попробовать? Дадим ей карту, — он поворачивается ко мне, с сомнением осматривает с головы до ног, потом спрашивает, — ты ведь умеешь пользоваться картой?

— Я… — начинаю я, но похоже, это был риторический вопрос.

Зак перебивает и продолжает:

— Хотя вряд ли. Вы только гляньте на нее, — он обращается к своим друзьям, будто меня здесь нет. Потом переводит внимание на меня. — Тебе сколько? Лет пятнадцать?

Опешив, изумленно смотрю на него. Чувствую, как начинаю злиться. Такого со мной давно не было, ведь я в полной мере привыкла к нападкам со стороны других военных. Но, похоже, этот человек готовится вывести меня из себя за три секунды.

— Вообще-то девятнадцать, — цежу сквозь стиснутые зубы.

— Да ладно? — искренне удивляется он и еще раз внимательно оглядывает мою фигуру.

Непроизвольно выпрямляюсь, как делала всегда, чтобы казаться выше. Хотя сейчас это бесполезно, ведь я сижу на диване.

— Прости, — выплевываю я, — но я забыла документы дома.

С минуту сверлим друг друга взглядами. Ну что за кретин? Обстановку разряжает тихий смех Алистера. Удивленно смотрю на него, впрочем, как и Зак с Нейтом. Со мной все понятно, а они чего удивляются?

— Ладно, возраст не столь важен, — замечает Алистер, и я киваю, соглашаясь с ним. — Что нам с ней делать?

— Оставить здесь? — предлагает Зак. — Сделаем дело, а потом заберем ее.

Испуганно оглядываю помещение.

— Что? — пищу я. — Пожалуйста, не бросайте меня. А если вы не вернетесь, я же здесь умру. Можно, я пойду с вами?

Мужчины все как один смотрят на меня удивленно-задумчиво, словно прямо сейчас решают мою судьбу.

— Ты же понимаешь, — пугающим низким голосом говорит Нейт, — если мы не вернемся за тобой, значит, умрем там. Ты готова умереть из-за того, о чем ничего не знаешь?

— Я одна не останусь, — повторяю еще раз, придавая голосу всю уверенность, какую только могу.

Повисает тишина, пропитанная недовольством. Причем не только моим, но и каждого из них.

— Надо было бросить ее в лесу, — заявляет вдруг Зак.

С неприязнью смотрю на него. Сжимаю кулаки, ощущая нарастающее желание врезать ему. Не помню, когда у меня было такое в последний раз.

Но так же быстро вся злость сдувается, словно дырявый воздушный шарик. За секунду умирает надежда, которую я ощущала совсем недавно при мысли, что мне помогут и я больше никогда не буду делать тех ужасных вещей, что должна была. С новой остротой осознаю, что одна. Но теперь хотя бы мне не придется сбегать от военных. Полдела сделано.

— Ладно, хорошо, — говорю я и сползаю к краю дивана, собираясь встать. Смотрю на Нейта, потому что на уровне подсознания понимаю — именно он у них главный. — Дай мне пистолет взамен испорченного, и я уйду.

Он удивленно приподнимает бровь, рассматривая меня с каким-то странным выражением, которое мне не удается разгадать.

— Да никуда ты не пойдешь, — раздраженно говорит Алистер. — Это же была шутка. Снаружи слишком опасно, поблизости полно военных.

— Правильно, — замечает Зак. — К тому же, если тебя поймают, ты обязательно проболтаешься про нас, так что пока остаешься с нами.

— Мое мнение никто учесть не хочет? — нервно спрашиваю я.

— Нет, — отрезает Нейт. — Мы уже пообещали тебе убежище. Если ты все еще хочешь туда попасть, то делаешь все, что я скажу. Это ясно?

Открываю рот и едва не произношу привычное:"Да, сэр". Вовремя спохватываюсь, ощутив колючий укол страха. Я чуть было не выдала себя. От старых привычек трудно избавиться. Надо быть осторожнее.

— Предельно, — наконец отвечаю я.

Металлический лязг привлекает наше внимание, и все оборачиваются в сторону темнеющего дверного проема, находящегося ровно напротив дивана. Так вот где выход. В комнату быстро заходит еще один мужчина. Самый здоровый среди всех собравшихся. Никогда в жизни я не видела таких широких плеч и недовольных глаз. Он оглядывает всех собравшихся, мазнув при этом по мне безразличным взглядом.

— Снаружи военные, — объявляет он. — Ищут кого-то.

Ощущаю растекающийся по коже липкий страх. Я знаю, кого они ищут.

Нейт отворачивается от вошедшего и смотрит четко мне в глаза. И снова мной завладевает это чувство, будто он видит меня насквозь. Но сейчас Нейт меньшая из моих проблем. Военные, вот кого стоит опасаться. Я не желаю возвращаться к ним после того, как получила крошечный глоток свободы. Но эти мысли уходят на второй план, когда Нейт произносит жестким тоном, от которого по спине и рукам бегут мурашки.

— Мы выслушали твои сказки, а теперь выкладывай правду…