Герцогиня-служанка

Кира Рамис, 2022

Переродилась я на славу. Затюканная родственниками аристократка превратилась в бесправную прислугу. Ну, разберёмся! У меня черный пояс по кулинарии – могу убить одной котлетой! И словно мало мне проблем, так ещё на наши земли вторглись завоеватели, один из которых решил жениться на хозяйке замка. А кто у нас настоящая хозяйка? Правильно – я!

Глава 6. Что ж ты, доченька!

— Госпожа, приехали, — за плечо тронул Шусти.

Я открыла глаза и резко села.

— Да, выхожу, — прикрывая зевок ладонью, тряхнула головой. Затем осмотрела платье. На улице практически стемнело.

— Доченька, дорогая, что же ты, не спросив разрешения, ушла на поиски работы? — ко мне от главного входа спешила мачеха. Вот это поворот. Я уже думала, что придётся отбиваться от крика и нападок. — Что тут происходит? — она замерла, будто только сейчас увидела огра и гномов. — Кто это? Мне стоит беспокоиться?

На её ладонях появилась магия, но не такая как у меня, а странного смешанного цвета, голубого и красного.

Глава гномов вежливо поклонился мачехе и протянул руку, показывая отметку моего рода.

— С сегодняшнего дня мы слуги госпожи Аннабель.

— Какая радость, — улыбка на её лице была искренней. Умеет себя «матушка» держать при посторонних. — Я старшая рода, госпожа Генриетта Хортон, опекун моей милой дочурки, — мачеха пояснила гномам, на огра она не смотрела. — Но как тебе удалось, дорогая, их всех нанять? Нам нечем платить слугам, сама же знаешь? — видно было, что мать-герцогиня хозяйским взглядом пересчитала всех присутствующих. — Рассказывай, я вся в нетерпении, — и она меня обняла, да с такой силой, что чуть ли не воздух из лёгких выбила. — Хотя сначала поужинаем, ты покажешь слугам комнаты, сторожку и поднимешься в мой кабинет для разговора. Заносите продукты на кухню.

— Хорошо, матушка, — нацепив улыбку на лицо, поняла, что разговор ничем хорошим не закончится. — Сейчас всё разогрею, и моронги подадут.

Гномы переглянулись и быстро освободили телегу от скарба. Шусти проводил до ворот нанятый транспорт, закрыл их и быстро вернулся.

Пока я грела курицу с картошкой, нарезала хлеб, сыр, раскладывала фрукты и наливала компот, всё думала, какую же подлость подложит мачеха.

— Госпожа, кроватей не хватает всем, — виновато произнёс Шусти, пытавшийся разместить вновь прибывших в комнатах слуг.

— Я поговорю сегодня с мачехой, возможно, она разрешит взять старенькую мебель из господских спален.

Стоило моронгам унести еду, как я тут же опустилась на топчан: предчувствие чего-то нехорошего поселилось в душе. Хотелось лечь, закрыть глаза и уснуть.

— Госпожа, вас мачеха зовет, — похоже, я задремала, так как за плечо меня тряс Роби. — Ей не понравилась принесённая еда, я слышал, как она ворчала, а её дочки между собой шептались, что опять хотят блинчиков, — доложил он.

— Куда идти? — смотри-ка, еда не понравилась. Сказали бы спасибо, что вообще её принесла.

— В кабинет вашего отца, я провожу, — шепнул он, и мы поднялись на второй этаж.

— Проходи, Аннабель, — произнесла Генриетта, стоило двери за мной закрыться. Женщина не злилась, не хмурилась, её лицо не выражало никаких эмоций. Стояла она прямо, высоко подняв голову.

Кабинет был обставлен дорого, даже удивительно, что мачеха ничего отсюда не распродала.

— Сегодня больше готовить не буду! — нервничая, выпалила я. И зачем только?

— Мы наелись, спасибо. Проходи, присаживайся, — мачеха аккуратно разложила три документа с печатями, подписями и магическими завитками голубого и красного цвета.

— Что это? — я присела на мягкий стул с высокой спинкой.

— Ты читай, читай, возможно, после обморока тебе память отшибло, так я напомню.

Первый листок оказался письмом, в котором Аннабель умоляла настоятельницу женского монастыря разрешить с позволения матушки Генриетты взять её в послушницы, а далее и в монашки. Что титул ей не нужен и она с радостью передаст его одной из сестёр прямо во время свадьбы оной.

Я читала слёзное письмо, в котором девушка расписывала, что сразу после смерти батюшки поняла своё предназначение. Так она же там была совсем ребёнком?! Какое предназначение? Письмо было заверено не просто мачехой и её магией, а и нотариусом. Какой бред. Вторая бумага оказалась ответом настоятельницы, которая с радостью соглашалась принять бедное дитя под крыло, но при условии, что она внесёт посильный взнос в виде земель или денег.

Денег-то у меня нет, а вот земли, со слов моронгов, имеются, и немалые угодья. Я мысленно сжала кулаки и дёрнула бумагу в разные стороны. И она не порвалась! Даже не получилось надорвать!

— Милая Бель, — с сарказмом пропела мачеха, — ты же сама хотела простой и тихой жизни, а сейчас пытаешься порвать заверенный магией документ.

— Это не я писала! Не помню такого!

Мой взгляд упал на третий лист.

— Как же не помнишь? А это чей магический оттиск? Любой маг-нотариус подтвердит, что она была поставлена по доброй воле.

Что? Ничего не понимаю, неужели Аннабель до такой степени затюкали, что она с радостью от всего отказалась, только бы остаться живой? А как же любовь, семья?

— Что ж ты молчишь? — тонкие пальцы выхватили листок.

Я поджала губы, вчитываясь в следующие строки. В этом письме мачеха давала согласие на моё «сумасбродное решение». Очень долго охала, ахала по поводу того, что рада, благочестие всегда почиталось. И отдавала за мной монастырю деревню, что стоит на восточной окраине герцогства.

— Так вот, Аннабель, — видя, что я дочитала, прошипела Генриетта. — Днём пришёл ответ из монастыря, что они готовы хоть сегодня принять тебя и земли. Если я отвечу «да», то ради получения той деревни и тебя они приедут. И не старенькая настоятельница, а вооружённый отряд магов.

Она держала в руках конверт, то сжимая, то разжимая его, но почему-то не спешила показать его содержимое.

— И это не всё! После твоего ухода из замка, я отправила моронга с письмом в дом судьи. На сегодняшний день он самый сильный эмпат и может любого заставить говорить правду. Что ты украла из дома? Сейчас же говори! Все драгоценные вещи давно были проданы. На что ты накупила готовой еды, наняла гномов и огра? Его-то для чего? Они тупы, и всё, на что способны, махать кулаками. Если ты таким способом хотела избавиться от своей мачехи и сестёр, то должна была помнить, что родовая магия защищает и меня.

Её болтовня не давала мне сосредоточиться и подумать.

— Не продавала я ваши вещи! — и это правда, я продала вещи своей пра-пра… бабушки. Нужно врать! — Устроилась на работу! Полдня варила в таверне вкусные блюда, гном Твёрдый является хозяином таверны, — как я была благодарна небесам, что мы с ним не успели оформить передачу прав. — Это он настоял, чтобы я взяла еду и наняла его собратьев на работу! Оказывается, служить герцогине это честь, с хорошими рекомендациями от самой герцогини они в столице могут устроиться на хлебное место.

— Что? Ты рассказала в таверне, что ты герцогиня? Всякий сброд сейчас в курсе, что им готовила герцогиня? — впервые за последнее время на лице мачехи появился гнев.

— Нет, что вы, матушка, они узнали, когда мы заключали договор! Это было в кабинете, никто, кроме гномов, не видел.

— Я тебе не верю! — припечатала она. — И завтра судья подтвердит, что ты врёшь!

— Он обещал мне хорошую долю от прибыли, если в течение недели я своими вкусными блюдами удвою выручку. Матушка, сами подумайте. Сделка! Я хочу заключить с вами сделку, — в моей испуганно-разозлённой душе родился пусть и кривой, но план.

— О чём ты? Всё это и так будет принадлежать мне и моим дочерям, после того как ты отправишься в монастырь, — она тыкала пальцем в стол, стены, окно, подразумевая всё имущество.

— Я не хочу в монастырь, и вы это прекрасно знаете, — на моих пальцах неожиданно, без моего ведома, заклубилась родовая магия. Мачеха в испуге отступила, но тоже выпустила двухцветную магию. — Да, у вас будет титул, земли, но вы прекрасно знаете, что этот титул без денег лишь слово. Он вас не прокормит, приданое для ваших милых девочек не соберёт. Да и я слышала, что император наместника собирается прислать в эти земли, считая, что женщины не справляются с управлением. Или вы думаете, что приедет наместник и одна из ваших дочерей соблазнит его?

Мачеха вздрогнула. Неужели я попала в цель?

— Как ты смеешь распускать сплетни о сёстрах?! — закричала женщина.

— Подождите, дослушайте! А потом уже кричите, госпожа Генриетта. Вы совершенно правы, одна из моих сестёр может составить прекрасную партию наместнику. Но кроме них в городе есть родовитые и богатые семьи, — мачеха поморщилась: я попала в болезненную точку. — А поэтому нужны деньги, которые я могу приносить каждый день из таверны.

— Аннабель, во что ты играешь? Если бы я не знала тебя с детства, то подумала бы, что тебя подменили, — она осмотрела меня с ног до головы.

— Я не играю, я хочу выкупить свою свободу. Вам титул, определённая сумма на платья, шпильки, одежду, сами понимаете, что много заработать не смогу, но всё до последней монеты буду приносить. Плюс на еду не нужно будет тратиться. После передачи прав я магически поклянусь, что никому и словом не обмолвлюсь, что раньше была герцогиней. Уеду из города навсегда!

«Только поверь, пожалуйста! — да, я лихорадочно накидывала предложения, потому что боялась, что она пошлет за магами монастыря. Если бы у меня было время, тишина и ясные мысли, то, возможно, я бы что другое придумала. — Только поверь!»

Мачеха подняла колокольчик и позвонила в него. Колокольчик еле звучал, но через минуту прибежал Шусти.

— Прикажи сюда подняться главе гномов.

Моронг поклонился и выбежал.

— Если он подтвердит твои слова, то я подумаю до завтра.

Я откинулась на спинку стула. Какая-то мысль не давала мне покоя. Почему мачеха не открыла конверт? Я должна прочитать, что в нём. А мачеха всё же испугалась, я мысленно улыбнулась. Испугалась, что её «нелюбимая кость в горле» приехала не одна, поэтому и вынула все бумаги. Как бы достать письмо, чтобы она не заметила?