Вкус свободы

Кейт Вэйл, 2022

Алекс Я не могу представить свою жизнь без музыки. Удар палочек о барабан заставляет мое сердце биться чаще. Я испытываю эйфорию, когда толпа скандирует мое имя, а очередная песня взлетает на первую строчку хит-парада. Музыка – единственное, что вызывает у меня столь сильные эмоции. Но после предательства Брайса я перестала чувствовать радость жизни. Отгородилась ото всех, боясь, что мое сердце снова будет разбито. В этот момент я познакомилась с Кэмероном… Кэмерон Море забрало моего брата, и с тех пор я не чувствовал страха. Тишина и одиночество наполняли меня. Ежедневно я бросал вызов себе. Прыгал с парашютом, наслаждаясь ощущением свободного полета. Покорял волны, позволяя океану направлять меня. Лишь в эти минуты я чувствовал себя живым. Но все изменилось, когда на одной из вечеринок я встретил Алекс, разбитую и сломленную, как и я сам…

Глава 7

Кэмерон

Не знаю, как далеко я зашел в нашей игре, но девушка отвечает на мой поцелуй. Чувствую, как она кладет ладони на мою грудь, а затем, притянув меня ближе, обвивает шею. Алекс приоткрывает губы, пропуская меня, и я нежно обвожу ее нижнюю губу языком.

Алекс.

Теперь я знаю, как ее зовут. Толпа весь вечер скандировала ее имя. На протяжении двух часов я наблюдал за тем, как она разрывала зал, сводила с ума и не давала ни малейшего шанса отвлечься от нее. От ее игры исходила сумасшедшая энергия. Она жонглировала палочками, крутила их, подкидывала и заставляла все вокруг подчиняться ее ритму.

Точно так же, как и сейчас.

Наши губы двигаются навстречу друг другу, ее теплый язык мягко скользит по моему, а руки все сильнее притягивают к себе. Мои пальцы утопают в ее волосах, от которых исходит приятный карамельный аромат. С губ девушки срывается слабый стон, который я ловлю своими губами, все крепче сжимая ее в объятьях.

Понятия не имею, когда нам нужно остановиться, но Алекс не против.

Она отстраняется лишь на мгновение, чтобы посмотреть на меня затуманенным взглядом и перевести дыхание. Я убираю прядь волос с ее лица и нежно поглаживаю щеку.

Кто бы мог подумать, что этот вечер закончится таким образом.

Нежно целую губы девушки и нехотя отстраняюсь.

Мы все еще в игре, и надо показать этому засранцу, что победителем из этой игры он точно не выйдет.

Я провожу кончиком носа по ее щеке, оставляю легкий поцелуй на виске и тихо шепчу:

— Ты была великолепна.

Она смотрит на меня из-под опущенных ресниц. Ее дыхание сбито, а руки крепко обнимают меня за шею.

Рядом с нами раздается покашливание.

— Кхм, Алекс, не знал, что у тебя кто-то появился, — недовольство в голосе Брайса трудно не заметить.

Девушка закусывает губу, и ее взгляд проясняется. Она поправляет волосы, а затем берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Свободной рукой я уверенно обнимаю ее за талию и слегка придвигаю ближе к себе, чтобы она могла облокотиться на мою грудь спиной. Если нам надо довести эту игру до конца, то сделаем это как можно правдоподобнее.

— А ты бы предпочел, чтобы моя жизнь вертелась вокруг тебя? Спешу огорчить — ты остался в прошлом, Брайс, — она пожимает плечами. — Так же, как и вся твоя фальшь.

Его рука падает с талии блондинки, и мне кажется, что он уже совершенно не думает о ней. Он сжимает челюсти и смотрит на меня напряженным взглядом.

Господи, парень, тебе и без меня тут ничего не светило.

Алекс спрыгивает со стула и, не выпуская моей руки, проходит мимо него, бросая:

— Надеюсь, в этот раз твой фокус не пройдет. Удачи, Кендис, — тут она посылает блондинке улыбку.

Я крепче сжимаю ее ладонь и направляюсь к выходу из клуба. Замечаю, как на нас изумленно смотрят участники группы, а также тот тип, к которому я вчера ее привез. Алекс, не отставая, следует за мной. Ее кто-то окрикивает, но она не оборачивается и лишь ускоряет шаг.

Мы выходим на улицу, и нас ослепляют вспышки фотокамер, как прошлым вечером. Обняв ее за плечи, чтобы в этот раз никто из стервятников не смог до нее дотронуться, я крепче прижимаю ее к себе. Меня несколько раз толкают в спину, желая сделать снимок, но я пробираюсь дальше. Хотя я с трудом сдерживаюсь, чтобы не послать их куда подальше.

— Алекс, это твой новый парень?

— Ты видела Максвелла? Как ты прокомментируешь его провальный сингл?

Она оглядывается по сторонам и рассеянным взглядом что-то ищет.

— Мой пикап за клубом, — пытаюсь я перекричать этот гул.

Она кивает.

Мы ускоряем шаг и поворачиваем к парковке. Я уже вижу свою машину, но также замечаю, что с другой стороны на нас надвигается еще одна толпа журналистов.

И это она называет побочным эффектом славы? Да это же сумасшествие! Они ее готовы живьем съесть.

Открываю дверь и усаживаю Алекс в салон. Обхожу машину, прикрывая глаза от ярких вспышек.

Я не собираюсь с ними церемониться: запрыгиваю в салон и без предупреждения даю по газам. У них нет никакого инстинкта самосохранения. Один из журналистов бросается на капот и делает очередной снимок. Алекс вскрикивает и упирается ладонями в приборную панель. Я резко торможу, и фотограф падает с капота на землю.

Я не жду очередного безумного поступка, поэтому быстро разворачиваюсь и уезжаю.

Обратная сторона славы, черт возьми.

Видимо, экстремалам этого не понять — нас так никто не преследует.

Мы несколько минут едем в тишине, а потом Алекс вдруг не выдерживает и начинает смеяться.

Изогнув бровь, я удивленно смотрю на нее.

— Прости, мне тяжело это контролировать, — она вытирает слезы, выступившие из-за смеха. — Ты видел его лицо? Да он челюсть уронил, как только ты подошел ко мне. Жаль, что в этот момент нас никто не заснял.

Я усмехаюсь. Понятно, реакция бывшего может довести девушку до смеха и слез.

Что ж, надо признать, сцена и правда получилась забавная.

Я все же надеялся, что мне никуда не придется ехать с Крисом, но его не остановила даже многочасовая тренировка в океане. Прошло не больше двадцати минут после того, как он отправился к себе в домик, когда он вломился в мой трейлер и заявил, что если я никуда не еду, тогда он останется у меня. Что само по себе катастрофа: где появляется Крис Уитакер, там царит хаос из пустых пакетов и бутылок.

Теперь я, конечно, не жалею, что поехал с ним. Я и подумать не мог, что мой вечер закончится таким образом, и я вновь встречу свою таинственную незнакомку.

— Спасибо тебе огромное. Ты не представляешь, как много сделал для меня. Пока ты не подошел, моя самооценка успела опуститься на пару пунктов.

Удивленно изогнув бровь, я смотрю на Алекс.

— Серьезно?

— Нет, я не о том, что это происходит постоянно. Просто, знаешь, когда к тебе подходит бывший в обнимку с моделью, а ты сидишь в гордом одиночестве, то ты оказываешься в невыгодном положении.

Я качаю головой.

Если бы у этой модели в голове были мозги, то она бы сбежала от него, как только началась вся эта заварушка.

— А тебе не кажется, что он просто хотел самоутвердиться за твой счет?

Она небрежно пожимает плечами.

— Может, и так. Но все же приятно отплатить ему той же монетой.

Усмехнувшись, я поворачиваю к закусочной.

— Черт, прости. Я не имела в виду, что мне понравилось тебя использовать. Господи, после выступления все мысли смешались.

— Значит, тебе не понравилось меня использовать?

Я паркуюсь и, положив руку на руль, смотрю на Алекс.

На ее щеках появляется легкий румянец.

— Можем попробовать еще раз, и ты убедишься, насколько я хорош, — подмигиваю я.

— Я не сказала нет, но и не скажу тебе да, — улыбается она с огоньком в глазах. — Куда ты меня привез?

— Перекусить. Или звезда твоего уровня не ходит по закусочным?

Она фыркает и, окинув заведение насмешливым взглядом, кивает в сторону входа.

— Я выросла в Комптоне, так что обычной закусочной меня не напугать.

Алекс открывает дверь и выходит из машины.

Комптон. Серьезно? Я вырос в Техасе, но даже я знаю, что это один из самых неблагоприятных районов Лос-Анджелеса.

Она полна сюрпризов.

Зайдя в кафе, Алекс выбирает самый дальний столик — видимо, чтобы нас заметило меньше народа.

— Что вы будете? — К нам подходит официантка и со скучающим видом достает из кармана фартука блокнот. — Блюдо дня — вафли с карамелью.

— Никаких вафель. Мне самый большой бургер, двойную порцию картошки фри, блинчики, побольше меда и колу, — отчеканивает Алекс с довольной улыбкой и такой быстротой, будто вся еда в этом кафе может пропасть.

Я смеюсь. По ней и не скажешь, что у нее такой зверский аппетит.

— Мне обычный бургер и картошку.

Официантка уходит.

— Не смотри так на меня. Я целый день провела за барабанами, мой желудок готов себя съесть.

— Я молчал.

— Твой красноречивый взгляд все сказал за тебя, — она подмигивает мне.

Благодаря хорошему освещению Алекс предстает теперь передо мной совсем другой — не такой, как на сцене.

На ней черные кожаные брюки и кроп-топ с тонкими лямками. Ее волосы все еще в небольшом беспорядке, что неудивительно, учитывая, как она играла. Темный макияж подчеркивает серо-голубые глаза, создавая немного стервозный взгляд, но румянец на щеках смягчает его. На ее запястьях несколько кожаных и металлических браслетов. Я замечаю на пальцах небольшие кровоподтеки.

— Игра на барабанах не дается просто так, — Алекс проводит кончиком пальца по одному из следов.

— Точно так же, как и слава, — вспоминаю я ее слова.

— Возможно.

На ее губах играет легкая улыбка.

— Алекс. Теперь я хотя бы знаю твое имя. Расскажи, как девушка из Комптона оказалась на вершине хит-парадов?

— Упорный труд, — она пожимает плечами.

Нам приносят колу, и Алекс с наслаждением делает несколько глотков.

— И все же.

Она смотрит на меня с небольшим прищуром, словно не доверяет или проверяет.

Видимо, честных людей в ее жизни нет, раз она везде ищет подвох.

— Когда мы начинали, то нам с ребятами пришлось делить комнату, которая по размерам меньше, чем туалет в этой закусочной. Ни одна студия не хотела рисковать и брать никому не известных музыкантов. К тому же сейчас слушатели предпочитают попсу, рэп, но никак не рок. Представь, что ты вкладываешь кучу денег в раскрутку группы, а это приносит лишь убыток.

— И вы вытащили счастливый билет.

— Не совсем так. Скорее, мы вытащили друг друга из грязи.

— Вы… это ты и Брайс?

— Что? Нет конечно! — восклицает она.

Одно упоминание о нем — и ее глаза вспыхивают злобой.

Сильно же задел ее этот засранец.

— Мы — это группа и Алан, наш менеджер. Он в то время не пользовался особым спросом.

Официантка подходит к нашему столику и ставит заказ. Алекс пододвигает к себе тарелку и, не дождавшись, пока девушка уйдет, берет картошку фри, макает ее в кетчуп и, закрыв глаза, испускает стон. Я еще никогда не видел, чтобы человек ловил такой кайф от еды.

— Господи, это лучше, чем секс, — выдыхает она.

Я давлюсь колой. Видимо, это не предназначалось для моих ушей, потому что щеки девушки тут же покрывает яркий румянец. Только сейчас я замечаю на ее лице веснушки, скрытые под макияжем.

— Ты сравниваешь секс с едой? — я пытаюсь сдержать смех.

— Когда его не было несколько месяцев? Да! — без промедления отвечает она.

Мы мгновение молчим, а потом начинаем громко смеяться. Алекс заразительно улыбается, берет картошку фри и кидает в меня, явно пытаясь скрыть свое смущение. Похоже, она больше не боится, что нас могут заметить, а может, ей теперь все равно.

В конце концов, если стервятники объявятся, мы можем снова убежать.

Она перекидывает волосы на плечо и делает глоток колы.

— А как ты познакомилась с «мистером рок-звездой»?

Алекс хихикает. Трудно не заметить, что этот парень пытается строить из себя звезду мирового масштаба. Он — один из тех людей, которые ничего не видят дальше своего носа.

Макнув картошку в кетчуп, Алекс рисует ей узор на тарелке.

— Брайс ошивался около меня несколько месяцев. Я думала, что действительно нравлюсь ему. Может, конечно, изначально так оно и было, но, вспоминая, в каком положении он был в то время и на каком уровне находились мы, я начинаю в этом сомневаться.

Я вновь слышу горечь в ее голосе.

Теперь понятно, почему она ищет подвох в каждом моем слове. Ее все предают.

Вот она, обратная сторона славы: ты знаменит на весь мир, но при этом чертовски одинок.

— Не хочу портить вечер воспоминаниями об этом неудачнике, — она откусывает бургер.

Пожалуй, она права, не стоит портить этот вечер. К тому же сейчас она получает такое удовольствие от бургера, что мне совсем не хочется портить ей настроение, продолжая расспросы о ее бывшем.

— Расскажи о себе. Ты дважды спас меня, — она облизывает губу.

— А еще мы поцеловались. И, как я говорил, ты идеально мне подходишь.

Она фыркает и посылает мне дерзкую улыбку.

— Каким видом спорта ты увлекаешься? Что сподвигло тебя на это?

— Всем понемногу. Парашют, серфинг, скалолазание.

— И ко всему прочему ты слушаешь Вилли, — замечает она, продолжая есть бургер.

— Оставь Вилли в покое. Если ты приедешь в Техас, то услышишь его из каждого утюга.

— Ты в Лос-Анджелесе, поэтому здесь не найдется поклонников его творчества.

Я смеюсь.

— Ты не ответил на вопрос.

— Что сподвигло? — я пожимаю плечами и отодвигаю от себя тарелку. — Мы с братом выросли на небольшом ранчо. Изо дня в день тягали сено, кормили животных, объезжали лошадей. Замкнутый круг. Это пугало. Мы понимали, что если продолжим в том же духе, то в конце концов очнемся в сорок лет с двумя детьми и закладной на дом.

— Так живут многие. И это неплохо — иметь дом.

— Неплохо. Но я не чувствовал себя счастливым.

— И вы с братом сбежали.

— Да. Трэвис тоже не горел желанием так жить.

Впервые за год мне легко говорить о брате. Каждый раз, когда кто-то пытается начать разговор о Трэве, я сразу ухожу либо перевожу тему. Даже когда это делает Крис, мне тяжело что-то отвечать. Хотя они были лучшими друзьями, и он так же потерял его.

Но сейчас… Не знаю. Мне хочется это сделать: поговорить о нем и не испытывать боли в груди. Сделать это с тем, кто не знает о Трэве ничего и не будет отпускать сочувственные взгляды.

Может, это потому, что я не знаю Алекс, не знаю, увидимся ли мы еще. А может, потому, что она понимает меня. В том смысле, что мы оба сбежали из дома. Выбрались из замкнутого круга. Она сменила клоповник и убогий район на успех. А мы с братом — ранчо на небо.

И он сделал это в прямом смысле слова.

Закидываю в рот картошку фри и впервые за долгое время не отмахиваюсь от мыслей о брате.

В конце концов, завтра я снова прыгну и встречусь с ним.

— Вы осели в городе или путешествуете?

— Мы объехали весь мир. Я бы не смог довольствоваться чем-то одним. У каждого берега разные волны. А вода четырех океанов отличается друг от друга. Водопады, пустыни, подводные пещеры — столько всего неизведанного. Жизнь одна, почему бы не прожить ее на полную катушку?

Алекс, не дыша, смотрит на меня и даже перестает есть. Я улыбаюсь.

Как можно остановиться на чем-то одном? Мы с Трэвисом никогда не могли осесть на одном месте. Поэтому он не заводил отношений, чтобы ничто не могло остановить его на пути к мечте. А Эми всегда следовала за мной.

За последний год моя жизнь круто изменилась.