Механический принц

Кассандра Клэр, 2011

Англия. Лондон, Викторианская эпоха. Получив письмо от пропавшего брата. Тесс Грей приезжает в Англию. Оказавшись в Лондоне, она обнаруживает Нижний мир. по улицам которого бродят вампиры, могущественные чародеи и оборотни. Письмо брата оказывается ловушкой, и Тесс попадает в беду. Спастись ей помогают Сумеречные охотники, но тучи вокруг снова сгущаются. Теперь Тесс угрожает таинственный Магистр, который не остановится ни перед чем. чтобы использовать в своих целях ее способность превращаться в любого человека и читать чужие мысли. Тайны прошлого и настоящего ждут того, кто сумеет их разгадать…

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Механический принц предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← 2. Наказание

4. Путешествие →

3. Неоправданная смерть

Увы! Они в юности были друзья,

Но людской язык ядовит, как змея;

Лишь в небе верность суждена;

И юность напрасна, и жизнь мрачна;

И нами любимый бывает презрен;

И много на свете темных тайн.

Сэмюэл Тейлор Кольридж, «Кристабель»^[7]

На следующее утро после завтрака Шарлотта велела Тесс и Софи переодеться в форму и идти в зал для тренировок, где они вместе с Джемом должны были встретить братьев Лайтвудов. Джессамина, сославшись на головную боль, к завтраку не явилась, как и Уилл. Тесс подозревала, что он где-нибудь прятался, не желая расшаркиваться с незваными гостями. И, откровенно говоря, не могла его за это винить.

Вернувшись в комнату, она достала из шкафа форму для тренировок и внезапно занервничала. Прежде ей не доводилось надевать ничего подобного, и Софи не было рядом, чтобы помочь. Но, в конце концов, искусство самостоятельно облачиться в форму — тоже часть тренировок. Одевшись, Тесс окинула себя придирчивым взглядом: ботинки без каблуков, свободные штаны из плотного черного материала и длинная туника с поясом, доходившая почти до коленей. Тесс вспомнила, что в точно такой же форме сражалась с вампирами Шарлотта, и в таких же одеждах изображались Сумеречные охотники на иллюстрациях к Кодексу. Тогда туника и штаны показались ей странными, но вот теперь она сама расхаживает в них по комнате. Если бы тетушка Гарриет увидела сейчас свою племянницу, ее хватил бы удар.

Тесс встретилась с Софи у подножия лестницы, которая вела в тренировочный зал Института. Вместо приветствий девушки молча обменялись ободряющими улыбками и двинулись вверх по ступенькам. Стараясь не прикасаться к перилам — таким старым, что запросто можно было всадить в палец занозу, — Тесс думала о том, как непривычно не поддерживать юбки и не бояться наступить на подол. В тренировочной форме она чувствовала себя практически голой, хотя та закрывала все тело.

Горничной, судя по всему, тоже было крайне неуютно. Когда они добрались до верха, Софи распахнула дверь, и они молча вошли в зал.

Комната для тренировок располагалась под самой крышей и примыкала к чердаку, превосходя его площадью раза в два. На отполированном деревянном полу там и сям виднелись черные круги и квадраты. Некоторые были пронумерованы. С потолочных балок свисали крепкие канаты, наполовину скрытые в темноте. На стенах мерцали колдовские огни; между подставками для них были развешаны булавы, топоры и прочие орудия убийства.

— Выглядят жутковато, — нервно повела плечами Софи, окинув взглядом настенные украшения.

— Я уже встречала кое-что в Кодексе, — поделилась Тесс. — Это — боевой меч, это — рапира, а вон там вроде бы клеймора… ее нужно держать двумя руками.

— Почти все верно. — Голос донесся откуда-то сверху, и девушки вздрогнули от неожиданности. — Только это не клеймора, а меч палача, предназначенный для отрубания голов. Поэтому конец у него тупой.

Софи вскрикнула от удивления и отступила назад, когда один из канатов закачался и под потолком показался Джем. Спустившись по веревке с истинно кошачьим проворством, он легко спрыгнул на пол и улыбнулся.

— Прошу прощения, я не хотел вас напугать.

Сумеречный охотник тоже был одет в форму, хотя вместо туники на нем была рубашка с кожаной перевязью. За плечом Джема Тесс заметила рукоять меча. На фоне темной одежды его кожа казалась еще более бледной, а волосы — еще более серебристыми.

— И все же напугал, — с улыбкой сказала Тесс. — Но ничего страшного. Я уже боялась, что нам с Софи придется тренировать друг друга.

— Не волнуйтесь, Лайтвуды обязательно придут. Они хотят продемонстрировать, что никто им не указ, потому и опаздывают. Но они придут.

— Я бы хотела, чтобы ты нас тренировал, — вырвалось у Тесс.

Джем выглядел удивленным.

— Я не могу, я сам еще не закончил обучение, — сказал он, но в глазах его Тесс прочитала совсем другой ответ: «Боюсь, мое здоровье не позволит мне нормально вас тренировать». У девушки вдруг перехватило горло, и она не стала отводить взгляд в надежде, что Джем ощутит ее молчаливое сочувствие. А потом она поймала себя на том, что вдруг беспокоит скучный узел на затылке, в который она утром стянула волосы. Такая прическа ее совсем не красила. Но какая разница? Ведь это, в конце концов, всего лишь Джем.

— Нам ведь не нужно будет проходить весь курс обучения? — встревоженно спросила Софи, отвлекая Тесс от мыслей о прическе. — Консул сказал, что мы должны уметь защититься — и все…

Джем повернулся к горничной, резко оборвав связавшую его с Тесс невидимую нить.

— И это хорошо, что у тебя появилась возможность учиться, Софи, — мягко сказал он. — Такой красивой девушке стоит научиться отбиваться от непрошеного внимания.

Лицо Софи окаменело; шрам на щеке багровел, как грубый мазок кисти.

— Нехорошо так шутить, — тихо проговорила она.

— Софи, я не… — попытался извиниться Джем, но не успел: дверь тренировочного зала вновь распахнулась.

Габриэль Лайтвуд вошел первым, следом за ним — незнакомый Тесс молодой человек. Мускулистый и светловолосый, он разительно отличался от стройного, темноволосого Габриэля. Оба они были в тренировочной одежде; на дорогих перчатках поблескивали металлические заклепки, а на запястьях Тесс заметила серебряные ремни наручных ножен. На рукавах новоприбывших были вышиты одинаковые белые руны. И все же сходство их не исчерпывалось одеждой. Форма лица и бледная зелень глаз недвусмысленно намекали на то, что эти двое — близкие родственники. Тесс ничуть не удивилась, когда Габриэль представил спутника в своей обычной грубой манере:

— Вот, мы пришли, как и обещали. Джеймс, думаю, ты помнишь моего брата Гидеона. Мисс Грей, мисс Коллинз…

— Приятно познакомиться, — буркнул Гидеон, избегая смотреть им в глаза. Вспоминая слова Уилла о том, что по сравнению с братом Габриэль — просто душка, Тесс подумала, что хмурый нрав, похоже, у Лайтвудов в крови.

— Не волнуйся, Уилла здесь нет, — сказал Джем Габриэлю, заметив, что тот старательно оглядывает тренировочный зал. Габриэль нахмурился, но Джем уже повернулся к Гидеону. — Когда ты вернулся из Мадрида? — вежливо поинтересовался он.

— Отец вызвал меня недавно, — ровным голосом ответил Гидеон. — По семейным делам.

— Надеюсь, все в порядке…

— Все прекрасно, спасибо, Джеймс, — оборвал обмен любезностями Габриэль. — Прежде чем мы приступим к тренировкам, я хотел вас еще кое с кем познакомить. — Он повернулся к двери и крикнул: — Мистер Таннер, мисс Дэйли!

На лестнице послышались шаги, и в зал вошли двое в одежде слуг. Невероятно костлявой, нескладной девушке на вид было лет двадцать. Ярко-рыжие волосы она стянула в тугой узел и спрятала под скромную шляпку; руки ее были красными и огрубевшими от работы. Рядом с ней стоял молодой человек с темными вьющимися волосами, высокий и мускулистый. Едва он вошел, Софи судорожно вздохнула и побледнела.

— Томас… — вырвалось у нее.

— Я брат Томаса, мисс. Сирил. Сирил Таннер, — тихо произнес молодой человек. Видно было, что ему слегка не по себе.

— Это обещанная Консулом замена, — объявил Габриэль. — Сирил Таннер и Бриджет Дейли. Консул попросил нас встретить их на вокзале Кингз-Кросс, и нам пришлось подчиниться. Сирил заменит Томаса, а Бриджет будет работать на кухне вместо Агаты. Оба они прошли обучение в достойных семьях Сумеречных охотников и имеют при себе отличные рекомендации.

На щеках Софи проступили красные пятна, но прежде чем она успела что-либо сказать, слово взял Джем.

— Никто не заменит нам Томаса и Агату. Они были не просто слугами, они были нашими друзьями. Без обид. — Он сдержанно кивнул Сирилу и Бриджет.

Девушка в ответ только моргнула, а Сирил сказал:

— Какие могут быть обиды? — Даже голос его был до странности похож на голос Томаса. — Брата мне тоже никто не заменит.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Гидеон стоял, привалившись к стене и скрестив руки на груди. Его можно было бы счесть привлекательным, подумала Тесс, но угрюмое выражение лица все портило.

— Ну что ж, — наконец нарушил молчание Габриэль. — Шарлотта просила привести слуг сюда, чтобы вы могли с ними познакомиться. Джем, пожалуйста, проводи их обратно в гостиную, Шарлотта ждет.

— То есть никто из них не нуждается в дополнительных тренировках? — спросил Джем. — Раз уж вы будете заниматься с Тесс и Софи, Сирил и Бриджет могли бы…

— Как сказал Консул, они прошли обучение на прошлых местах работы, — возразил Гидеон. — Хочешь лично в этом убедиться?

— Не думаю, что есть такая необходимость, — ответил Джем.

— Да ладно тебе, Карстерс, — ухмыльнулся Габриэль. — Пусть девочки посмотрят, что при должном обучении простецы сражаются ничуть не хуже Сумеречных охотников. Сирил?

Лайтвуд подошел к стене и снял два боевых меча. Один он бросил Таннеру; тот поймал меч за рукоять и направился к кругу, очерченному в центре комнаты.

— Мы и так знаем, — едва слышно проговорила Софи. — Томас и Агата были отличными бойцами.

— Габриэль просто пытается тебя задеть. Не обращай внимания, — прошептала Тесс.

Стиснув зубы, Софи следила за тем, как Габриэль и Сирил сходятся посреди тренировочного зала. А Тесс невольно залюбовалась причудливым танцем клинков, которые со свистом рассекали воздух и наполняли комнату металлическим звоном. Стремительные движения бойцов слились в серебристо-черный вихрь. Габриэль далеко превосходил своего противника, это было видно невооруженным глазом. Он двигался быстрее и изящнее; Сирил выкладывался в полную силу, и ко лбу его уже прилипли промокшие от пота пряди волос, а Лайтвуд выглядел так, будто вышел на прогулку. Когда он в конце концов играючи обезоружил противника и отбросил его меч далеко в сторону, Тесс почувствовала неподдельную обиду за Сирила. Ни один человек не может превзойти Сумеречного охотника. Так какой же смысл был в этой схватке?

Меч Габриэля замер в паре сантиметров от горла Сирила. Таннер поднял руки, и на лице его заиграла улыбка, так похожа на добродушную ухмылку Томаса: «Сдаюсь…»

В следующую секунду Габриэль вскрикнул и рухнул на пол, а меч его с лязгом покатился по деревянным доскам. Бриджет склонилась над упавшим Лайтвудом, прижав его коленом к полу; губы девушки были растянуты в хищном оскале. Пока все увлеченно наблюдали за схваткой, она подкралась к нему, никем не замеченная, и застигла врасплох. Бриджет извлекла из корсажа узкий кинжал и прижала его к горлу Габриэля. Лайтвуд какое-то время смотрел на нее, ошарашено моргая светло-зелеными глазами, а потом рассмеялся.

И Тесс впервые поймала себя на том, что чувствует к нему нечто отличное от неприязни и настороженности.

— Впечатляет, — по залу прокатился знакомый голос. Тесс резко обернулась. Уилл Эрондейл стоял в дверях и выглядел так, будто — выражаясь словами тети Гарриет — пролез через изгородь задом наперед. Его рубашка была порвана, волосы всклокочены, а круги под глазами намекали на то, что он опять не спал. Уилл наклонился, поднял упавший меч Габриэля и смерил Бриджет удивленным взглядом. — Надеюсь, готовит она не хуже.

Девушка неловко встала на ноги; ее щеки заливала краска. Она смотрела на Уилла так же, как смотрели при первой встрече все девушки — открыв рот и не веря своим глазам. Тесс хотела сказать, что в менее потрепанным состоянии Уилл и вовсе поражает воображение, но его красота — красота холодной стали, и увлекаться им крайне неразумно. Впрочем, был ли смысл в подобном предупреждении? Скоро Бриджет сама все узнает.

— Я хорошая кухарка, — сказала она с упругим ирландским акцентом. — Мои прошлые наниматели не жаловались.

— Господи, да ты ирландка! — в притворном ужасе воскликнул Уилл. — А ты умеешь готовить что-нибудь, кроме картошки? В детстве у меня была кухарка из Ирландии. Мы ели картофельный пирог с картофельным кремом и картошку с соусом из картошки…

Бриджет окончательно растерялась, а Джем пересек комнату и взял Уилла за локоть.

— Шарлотта ждет Бриджет и Сирила в гостиной. Давай их проводим, — с легким нажимом сказал он.

Уилл заколебался. Он нашел глазами Тесс, и та с трудом сглотнула. У нее было такое чувство, будто он хочет что-то ей сказать. Габриэль, от которого не укрылся их обмен взглядами, презрительно фыркнул. Глаза Уилла потемнели, и он направился к выходу. Джем все еще держал его за локоть, когда они спускались по ступенькам. Бриджет и Сирил поспешили за ними.

Когда Тесс повернулась к центру зала, Габриэль как раз передавал один из мечей своему брату.

— Ну что, леди, приступим к тренировке? — спросил он.

Гидеон взялся за рукоять меча.

— Esta es la idea más estúpida que nuestro padre ha tenido. Nunca^[8].

Софи и Тесс переглянулись. Тесс не говорила по-испански, но о значении слова «estüpida» могла догадаться. День обещал быть долгим.

Следующие несколько часов они учились держать равновесие и блокировать удары. Габриэль занимался с Тесс, Гидеон взялся за Софи. Тесс не могла избавиться от ощущения, что Габриэль поступил так назло Уиллу, хотя как учителя ей было не в чем его упрекнуть. Он оказался в меру терпеливым и раз за разом поднимал упавший клинок, пока Тесс не научилась его правильно держать. Он даже хвалил девушку, когда у нее что-то получалось. Целиком сосредоточившись на упражнениях, педагогические таланты Гидеона она оценить не могла и только слышала, как он время от времени бормочет что-то на испанском.

После тренировки Тесс отправилась в свою комнату, чтобы умыться и переодеться, а потом поспешила в столовую, подгоняемая неподобающим леди волчьим аппетитом. Вопреки опасениям Уилла, готовила Бриджет отменно: к ужину подали ростбиф с овощами и пирог с вареньем и заварным кремом. Джессамина по-прежнему отсиживалась в комнате с головной болью, а Шарлотта отправилась в Город Костей, чтобы лично покопаться в архивах Отдела Возмещений.

Странно было наблюдать за Сирилом и Софи, которые сновали с тарелками из кухни в столовую и обратно. Сирил носил тяжелые блюда, совсем как прежде Томас, а Софи молча ему помогала. Тесс даже представить не могла, что сейчас чувствует Софи: ведь Томас и Агата были ее самыми близкими друзьями в Институте. Но всякий раз, когда она пыталась встретиться с девушкой глазами, та упорно отводила взгляд.

Тесс помнила, как Софи судорожно мяла чепец в руках, спрашивая ее о состоянии Джема, когда тот заболел. После она не раз пыталась заговорить об этом с горничной, но так и не смогла. Любовь между простецами и Сумеречными охотниками была строго запрещена. Мать Уилла была из простецов, и его отца заставили покинуть Конклав. Должно быть, он очень сильно любил ее, раз отважился на такой шаг. Но Тесс видела, что по отношению к Софи Джем подобных чувств не испытывает. К тому же не стоило забывать о его болезни…

— Тесс, все в порядке? — тихо спросил Джем. — Ты словно не с нами.

— Просто устала, — улыбнулась Тесс. — Я не привыкла к тренировкам.

Это была чистая правда: руки ныли от тренировочного меча, и хотя они с Софи всего лишь учились держать равновесие и блокировать удары, ноги болели тоже.

— Безмолвные Братья делают мазь от мышечной боли. Зайди ко мне перед сном, я с тобой поделюсь.

Тесс чуть покраснела, а потом удивилась собственному смущению. Сумеречные охотники не утруждали себя условностями; она уже бывала в комнате Джема, они не раз оставались наедине, и к ней в спальню он тоже заходил. Сейчас он лишь предложил ей лекарство, и все же она почувствовала, как на щеках вспыхнул румянец. Впрочем, Джем тоже почему-то смутился. На его бледной коже краска проступила еще отчетливее. Тесс быстро отвернулась и заметила, что Уилл пристально за ними наблюдает. Глаза его были темными и непроницаемыми. И только Генри задумчиво гонял по тарелке горошины, не замечая, что творится вокруг.

— Спасибо, я… — начала было Тесс, но договорить не успела — в столовую ворвалась Шарлотта.

Выбившиеся из-под шпилек пряди темных волос реяли над ее головой боевыми знаменами; в руке Шарлотта сжимала длинный свиток.

— Нашла! — победно воскликнула она, без сил падая на стул рядом с Генри. Обычно бледное лицо маленькой женщины раскраснелось от быстрой ходьбы, а на лице играла торжествующая улыбка. Шарлотта повернулась к Джему: — Ты был прав насчет архива Возмещений. Я откопала это за пару часов.

— Дайте посмотреть, — сказал Уилл, откладывая вилку. Тесс не могла не заметить, что он едва притронулся к своей порции. Птица на его кольце блеснула в колдовском свете, когда он потянулся к свитку.

Шарлотта добродушно отпихнула его руку.

— Ну уж нет, посмотрим все вместе. В конце концов, это была идея Джема.

Уилл нахмурился, но ничего не сказал. Шарлотта развернула свиток на столе, сдвинув в сторону чашки и тарелки; остальные сгрудились вокруг главы Института и принялись изучать добытый в архивах документ. Бумага напоминала плотный пергамент, а темно-красные чернила совпадали по цвету с рунами на хламидах Безмолвных Братьев. Глядя на убористый почерк и многочисленные сокращения, Тесс быстро поняла, что расшифровать документ ей не под силу.

Джем заглянул в свиток через ее плечо. На лице его появилось задумчивое выражение. Тесс повернулась к Сумеречному охотнику; они стояли так близко, что серебристые волосы касались ее щеки.

— Что там написано? — шепотом спросила она.

— Это прошение о возмещении, — ответил Уилл, хотя спрашивали не его. — Подано в Институт Йорка в 1825 году от имени Акселя Холлингуорта Мортмейна с требованием возмещения за неоправданную смерть его родителей, Джона Тадеуша и Анны Эвелин Сейд.

— Джон Тадеуш Сейд, — медленно повторила Тесс. — Дж. Т.С., инициалы на часах Мортмейна! Но если он был их сыном, то почему у него другая фамилия?

— Сейды были чародеями, — сказал Джем, продолжая вчитываться в текст. — Оба. Так что их родным ребенком он быть не мог. Скорее всего, они его усыновили и позволили сохранить фамилию простецов. Такое время от времени случается.

Сумеречный охотник бросил быстрый взгляд на Тесс и тут же вернулся к документу. Девушка подумала, что он, наверное, тоже вспомнил недавний разговор в музыкальной комнате о том, что чародеи не могут иметь детей.

— Мортмейн утверждал, что начал заниматься темными искусствами в каком-то из своих путешествий, — сказала Шарлотта. — Но если его родители были чародеями…

— Приемные родители, — счел нужным поправить Уилл. — В таком случае он, без сомнения, знал к кому в Нижнем мире обратиться, чтобы узнать о черной магии.

— Неоправданная смерть, — тихо произнесла Тесс. — Что это значит?

— Это значит, что, по мнению Мортмейна, Сумеречные охотники убили его родителей, хотя те и не нарушали Закон, — объяснила Шарлотта.

— А какой именно закон они могли нарушить?

Женщина нахмурилась и обратилась к свитку.

— Тут говорится о противоестественных и незаконных сделках с демонами — а под этим может подразумеваться все, что угодно. Кроме того, их обвиняли в создании оружия, способного уничтожить Сумеречных охотников. Приговор за такое преступление — смерть. Это случилось до того, как было подписано Соглашение, а тогда Сумеречные охотники могли убивать жителей Нижнего мира просто по подозрению в чем-то подобном. Возможно, поэтому здесь ничего толком не объясняется. Мортмейн подал прошение в Институт Йорка, которым руководил Алоизий Старквезер. Деньги ему были не нужны: он хотел, чтобы виновных — то есть Сумеречных охотников — судили и наказали. Но в Лондоне его прошение отклонили на том основании, что вина Сейдов «не вызывала сомнений». В этом документе больше ничего нет. По сути, это краткая запись о событиях, а остальные бумаги, должно быть, хранятся в Йоркском Институте. — Шарлотта откинула со лба мокрые от пота волосы. — И все же теперь мы хотя бы знаем, почему Мортмейн ненавидит Сумеречных охотников. Ты была права, Тесс, это действительно личное.

— И теперь мы знаем, откуда начать, — добавил Генри, отрываясь от тарелки. — С Йоркского Института. Там ведь до сих пор всем заправляют Старквезеры? Тогда у них должны были остаться все документы…

— Алоизию Старквезеру сейчас восемьдесят девять, — сказала Шарлотта. — Он был еще молодым, когда убили Сейдов. И может помнить, как все произошло. Надо будет написать ему. Думаю, он очень удивится, — вздохнула она.

— Но почему? — рассеянно спросил Генри.

— Они с моим отцом когда-то были друзьями, но много лет назад рассорились и с тех пор не разговаривали. Причину размолвки отец обсуждать отказывался.

— Как там было?.. — Уилл встал и принялся декламировать, помогая себе пустой чашкой из-под чая:

И оскорбленья выжгли в их душах любовь,

И они разошлись, чтобы не встретиться вновь…^[9]

— Уилл, во имя Ангела, умолкни! — отмахнулась от него Шарлотта. — Сейчас не до тебя: мне нужно написать Алоизию Старквезеру письмо, полное раскаяния и униженных просьб!

Подобрав юбки, глава Института устремилась прочь из столовой.

— Никто не ценит хорошие стихи! — пробурчал Уилл, оставляя чашку в покое. Когда он поднял голову, Тесс поняла, что все еще смотрит на него. Она, конечно, узнала, откуда эти строки. Уилл процитировал поэму Кольриджа, ее любимую «Кристабель». В ней было еще немало чудесных строк: о любви, о смерти и безумии, но Тесс не могла припомнить ни одной — сейчас, когда на нее смотрели синие глаза Уилла, это было невозможно.

— Ох, Шарлотта же ничего не съела! — всполошился Генри, поднимаясь с места. — Пойду, попрошу Бриджет приготовить для нее цыпленка. А вы… — Он обвел взглядом сидевших за столом, словно собирался отправить их обратно в библиотеку — или по комнатам, спать. Но секунду спустя решимость на его лице сменилась растерянностью.

— Черт возьми, я забыл, что хотел сказать! — объявил он и скрылся на кухне.

Как только Генри ушел, Джем с Уиллом принялись оживленно обсуждать прошения о возмещении, жителей Нижнего мира, Соглашение и Закон. Тесс попыталась их слушать, но быстро потеряла нить рассуждений и тихо ускользнула в библиотеку.

Несмотря на огромные размеры и явную нехватку книг на английском, библиотека оставалась ее любимым местом в Институте. Тесс сама толком не знала, в чем причина. Быть может, в характерном книжном запахе — аромате бумаги, чернил и кожи. А может, в том, что даже пыль тут вела себя необычно: вспыхивая золотыми искорками в свете колдовских огней, она, подобно цветочной пыльце, медленно оседала на гладкие столы. Кот Черч спал на стремянке, прикрыв голову хвостом. Тесс обошла его по широкой дуге: спасенный от Темных Сестер кот обожал только Джема, а на остальных частенько нападал без предупреждения.

Нужную книгу Тесс нашла на нижней полке правого стеллажа. Опустившись на колени, она принялась листать страницы в поисках сцены, в которой отец Кристабель узнает в стоящей перед ним девушке дочь своего когда-то лучшего друга, а ныне злейшего врага.

Увы! Они в юности были друзья,

Но людской язык ядовит, как змея,

Лишь в небе верность суждена;

И юность напрасна, и жизнь мрачна,

И нами любимый бывает презрен,

И много на свете темных тайн.

<…>

Словами презренья обменялись зло,

И оскорбленья выжгли в их душах любовь,

И они разошлись, чтобы не встретиться вновь^[10].

— Проверяешь, не ошибся ли я в цитате? — раздался у нее над головой тихий голос. Только один человек так растягивал слова.

Томик Кольриджа выскользнул из рук Тесс и упала на пол. Девушка выпрямилась и замерла, глядя на Уилла, а тот поднял и с подчеркнутой учтивостью протянул ей книгу.

— Уверяю тебя, я помню его наизусть, — сказал Уилл.

«Как и я», — подумала Тесс. Они впервые остались наедине после той ужасной сцены на крыше, когда Уилл недвусмысленно дал понять, что она значит для него не больше, чем уличная девка, да к тому же еще и бесплодная. Ни один из них ни разу не упомянул о случившемся; на людях они вели себя так, будто все в порядке, но при этом старательно избегали друг друга. Если рядом был кто-то еще, у Тесс получалось отодвинуть горькие воспоминания. Но сейчас, когда Уилл стоял перед ней, как всегда неотразимый, с небрежно распахнутым воротником рубашки, из-под которого выглядывали вьющиеся по ключицам и ползущие вверх по горлу черные татуировки, и отблески колдовского огня играли на его лице, Тесс вновь почувствовала, как внутри вскипают стыд и гнев.

Уилл опустил глаза на томик в зеленом переплете, который все еще держал в руках, и поинтересовался:

— Ты возьмешь или я так и буду стоять в этой странной позе?

Тесс молча забрала у него книгу.

— Если тебе нужна библиотека, то я ухожу, — сказала она, поворачиваясь к выходу. — Уже поздно, и я…

— Тесс. — Уилл поднял руку, желая остановить ее.

Тесс посмотрела на него. Больше всего на свете ей хотелось сейчас попросить, чтобы он снова звал ее «мисс Грей». Звук собственного имени на его губах словно развязывал тугой узел в ее груди, и девушке становилось трудно дышать. Тесс останавливало лишь осознание того, как странно прозвучит подобная просьба. Она понимала, что в этом случае ее маска подчеркнутого равнодушия разлетится на тысячи осколков.

— Да? — просто спросила она.

Лицо Уилла на мгновение приняло такое выражение, будто что-то терзало его изнутри. Но с чего бы ему терзаться? Тесс подумала, что он, должно быть, опять разыгрывает ее.

— Ничего. Я… — Уилл покачал головой; прядь темных волос упала на лоб, и он нетерпеливо смахнул ее. — Ничего, — повторил он. — Когда я в первый раз привел тебя в библиотеку, ты сказала, что твоя любимая книга — «Этот большой, большой мир»^[11]. Я думал, тебе будет интересно узнать, что я прочитал ее.

Уилл стоял, опустив голову, и смотрел на Тесс сквозь пушистые темные ресницы. Девушка невольно задалась вопросом, сколько раз он подобным образом добивался желаемого. Она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более вежливо и отстраненно:

— И как, тебе понравилось?

— Отнюдь. Я нашел этот роман глупым и сентиментальным.

— Что ж, о вкусах не спорят, — со всей возможной любезностью произнесла Тесс, прекрасно понимая, что Уилл ее дразнит — Что хорошо для одного, для другого смерть, не так ли?

Ей показалось, или он действительно выглядел раздосадованным?

— Не хочешь порекомендовать еще что-нибудь из американской литературы? — спросил Уилл как ни в чем не бывало.

— Стоит ли? — подняла бровь Тесс. — Ты ясно выразил свое мнение о моих вкусах. Думаю, тебе придется признать, что наши предпочтения разнятся во всем, не только в книгах. Так что за рекомендациями обратитесь к кому-нибудь другому, мистер Эрондейл! — девушка прикусила язык, уже жалея о сказанном. Она поняла, что перегнула палку.

И верно, Уилл вцепился в ее последние слова, как паук в жирную муху.

— Мистер Эрондейл? Тесс, я думал…

— Что ты думал? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Что мы можем говорить хотя бы о книгах.

— Мы уже поговорили. И ты не стеснялся в выражениях. Хотя тебе стоило бы знать, что «Этот большой, большой мир» мне просто нравится, как и «Невидимая рука». Но я бы не стала называть их своими любимыми книгами. А может, для разнообразия ты мне что-нибудь посоветуешь? Тогда я смогу составить мнение о твоих вкусах. Иначе получается нечестно.

Уилл сел на ближайший стол и принялся болтать ногами, явно обдумывая ее предложение.

— «Замок Отранто»^[12], — сказал он наконец.

— Это там сына главного героя убивает упавший с неба огромный рыцарский шлем? И ты еще «Повесть о двух городах» называл глупой! — хмыкнула Тесс, которая ни за что на свете не призналась бы, что «Замок Отранто» ей очень нравился.

— «Повесть о двух городах», — эхом отозвался Уилл. — Знаешь, после нашего разговора я ее перечитал. Ты была права. Она совсем не глупая.

— Да?

— Да. Она буквально пропитана отчаянием.

Тесс посмотрела ему в глаза; в тот миг они напоминали голубые озера, в которых так легко было утонуть.

— Отчаянием?

— У Сидни нет будущего, — ровным голосом ответил Уилл. — С любовью или без любви — неважно. Он понимает, что не сможет спастись без Люси, но подпустить ее к себе — значит погубить.

— Мы как будто читали разные книги, — покачала головой Тесс. — Он поступил благородно, пожертвовав…

— А что еще ему оставалось? — спросил Уилл. — Помнишь, что он говорит Люси? «Если бы это было возможно… что вы способны были бы ответить на чувство такого беспутного, погибшего, ни на что не годного, спившегося забулдыги, как я, — а вы ведь знаете, что я такой и есть, — то каким бы счастливцем он ни почувствовал себя, он в тот же час, в тот же миг сказал бы себе, что он не может принести вам ничего, кроме горя и нужды, что он обречет вас на страдания, заставит вас горько каяться, погубит вас, опозорит, потащит за собой на дно…»^[13]

Громкий треск оборвал его на полуслове: прогоревшее в камине полено упало, взметнув сноп искр и напугав Тесс. Она торопливо отвернулась, в душе казня себя за глупость. Уилл обошелся с ней так ужасно, а она тает, стоит ему процитировать Диккенса!

— Что ж, у тебя, без сомнения, отличная память. Ты запомнил его слова практически дословно.

Уилл оттянул ворот рубашки, обнажая изящный рисунок на ключице. Тесс потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он показывает ей татуировку над сердцем.

— Мнемосина, руна памяти, — пояснил он. — Если я что-то запоминаю, то навсегда.

Тесс отвела взгляд.

— Уже поздно. Я устала. — Она прошла мимо него к двери, на секунду задумавшись, не обидел ли Уилла ее внезапный уход. Но даже если и так, что с того? В конце концов, это же Уилл — переменчивый, непостоянный, обольстительный в хорошем настроении, и опасный в любом. Для нее. Для всех.

— «Ватек», — произнес он, спрыгивая со стола.

Тесс замерла на пороге, вдруг осознав, что все еще сжимает в руке томик Кольриджа. Впрочем, почему бы и нет? Надо же иногда отвлекаться от Кодекса.

— О чем ты? — спросила она, пристально изучая дверной косяк.

— «Ватек» Уильям Бекфорда. Если тебе понравился «Отранто», то и «Ватек» придется по душе, — сказал он, хотя Тесс точно помнила, что так и не призналась в симпатиях к Уолполу.

— Хорошо, спасибо, — кивнула она. — Приму к сведению.

Уилл не ответил; он по-прежнему стоял возле стола и смотрел в пол, пряча глаза за прядями темных волос. Сердце Тесс смягчилось, и она не смогла сдержаться:

— Спокойной ночи, Уилл.

Он вскинул голову.

— Спокойной ночи, Тесс.

В его глазах мелькнула прежняя мука, но выражение лица было уже не таким безрадостным, как раньше. Он потянулся, чтобы погладить Черча, который благополучно проспал их разговор и все еще валялся на стремянке, раскинув лапы.

— Не надо… — начала было Тесс, но опоздала. Черч уже выпустил когти, стремясь покарать того, кто осмелился потревожить его покой. Уилл чертыхнулся и затряс рукой. Тесс выскользнула из библиотеки, тихо хихикая на ходу.

4. Путешествие →

← 2. Наказание